Читать книгу Солнце Парижа. Часть 2. В зените. Вспышка - - Страница 3

В комиссариате XVIII округа после исчезновения инспектора Журдена ничего не изменилось. Тот же накуренный дым прятал сотрудников от взгляда комиссара Жюваля. Только теперь за столом Журдена сидел новоиспечённый инспектор Мартен. На столе валялись блокнот и какие-то листы с записями, над которыми и трудился молодой полицейский. От бумаг его отвлёк крик комиссара Жюваля из приоткрывшейся двери кабинета:

‑ Мартен, хватит бездельничать. Зайди ко мне. Быстро, ‑ дверь захлопнулась.

Мартен тихо выругался:

‑ Чёрт бы побрал этого старикана, ‑ и, убрав бумаги в железный ящик с замком, что стоял под столом, направился к комиссару.

Жюваль встретил его, дымя в потолок сигаретой. Показав рукой на стул, хозяин кабинета раздавил окурок в пепельнице.

‑ Мартен, тут свалилось ещё одно дело, ‑ комиссар откинулся на спинку стула.

‑ Это никогда не закончится, преступность неискоренима ‑ инспектор устало вздохнул.

‑ М-да-а, но это дело об убийстве, – комиссар подвинул к себе лист бумаги с заметками.

‑ Убийством в Париже трудно удивить, месье комиссар, ‑ Мартен покачивал головой из стороны в сторону, разминая шею.

‑ Но это мутное дело, ‑ Жюваль вздохнул и сделал паузу.

Но сейчас Мартену совсем не хотелось вместе с начальником медленно и глубокомысленно размышлять над перипетиями жизненных ситуаций, ведущих к преступным деяниям. «Сдаёт старик. Еле удержался в кресле после того громкого дела с ограблением инкассаторов, да и загадочное исчезновение Журдена не добавило напористости в ведении дел», ‑ подумал Мартен, равнодушно изучая морщинистое лицо начальника. Поэтому, он нетерпеливо вставил:

‑ Шеф, у нас ясные дела попадаются крайне редко.

‑ М-да-а, но это дело касается внутренних разборок среди эмигрантов, среди русских эмигрантов, ‑ невесело потёр руки комиссар. ‑ Давай, Мартен, у дежурного вся информация по этому вызову. Ребята из местного участка уже на месте.

‑ Понял, шеф. Будем разбираться, ‑ инспектор встал и направился к двери.

‑ Будь поаккуратнее, сынок, с этими русскими, ‑ как-то грустно напутствовал его Жюваль. ‑ Не лезь к ним. У них своё царство. Может, Журден на этом и погорел, ‑ вздохнул комиссар.

Инспектор молча кивнул и вышел из кабинета.

Получив предварительную информацию от дежурного об убийстве на кладбище Сент-Уэн, Мартен и сержант Капелли отправились на полицейской машине к месту преступления.

Прибыв на место, инспектор получил предварительный доклад местного сержанта: между пьяными русскими произошёл конфликт в ресторане, в конечном итоге вылившийся в дуэль. В результате поединка убит сотрудник русской эмигрантской организации ‑ Базиль Гумилеф. Убийца скрылся в неизвестном направлении. Свидетели убийства, они же так называемые секунданты, убийцу не знали, только имя: Андре, второе имя ‑ Сергевиш, во всяком случае, так обращался к нему убитый. Фамилия его никому не известна, никто раньше его не видел. Особые приметы отсутствуют. Доложив всю информацию, сержант вздохнул с мрачным выражением лица и кивнул в сторону свидетелей ‑ двое русских с печальным видом около деревьев, на траве лежала, раскинув руки, жертва.

Мартен и Капелли осмотрели убитого ‑ ничего особенного не обнаружили.

‑ Метко выстрелил, ‑ скривил рот в ухмылке молодой инспектор. Посмотрев ещё раз на убитого, спросил: ‑ А где его пистолет?

‑ Свидетели заявляют, что убийца забрал с собой оба револьвера, ‑ уточнил сержант и опять посмотрел на русских.

Мартен и сержанты направились к свидетелям, около которых дежурила пара полицейских.

Внимание Мартена сразу привлёк высокий мужчина: тот размахивал руками, объясняя что-то скучающим полицейским. Второй секундант стоял молча, прислонившись к дереву, в руках он мял платок, которым вытирал с посеревшего лица мелкие капли пота.

Местный сержант представил свидетелей как Поль Вихроф ‑ тот самый высокий, размахивающий руками, и Мишель Калиноф.

Вихроф громко, выпучив глаза, пытался поделиться эмоциями, невольно вставляя фразы на русском. Калиноф отвечал односложно, очевидно, потрясённый свершившимся. Допрос их Мартеном не добавил ничего нового. Со слов Вихрофа Капелли записал адрес проживания убитого и его супруги, а также сведения об остальных свидетелях конфликта в ресторане «У Виктора» ‑ все сплошь сотрудники Эмигрантского комитета. Оставив свидетелей на попечение полицейских из местного участка, Мартен и его спутник направились в ресторан.

Эта поездка практического результата не принесла: русские посетители уже разошлись, официанты до этого дня никогда не видели зачинщика ссоры.

Затем полицейские отправились в контору Эмигрантского комитета. «Бесполезно проведённые полдня», ‑ резюмировал про себя Мартен. Действительно, беседы с русскими также ничего нового ему не дали.

Им временно отвели отдельную комнату, где они провели допросы записанных свидетелей ссоры в ресторане: «Базиль Гумилеф был добропорядочным гражданином, в деньгах не нуждался, недавно женился на машинистке этой же конторы ‑ Дари с труднопроизносимой фамилией (от этих русских фамилий у Мартена заболела голова ‑ они не запоминались вообще). Убийцу никто тоже не знал. Якобы он проживает недалеко от ресторана «У Виктора» и был прилично одет». Вот и всё, что удалось выудить у опрашиваемых. «Эти идиоты даже не удосужились его фамилию узнать! Слово Гумилефа было достаточно!» ‑ в сердцах выругался Капелли.

Работа с эмигрантами заняла у полицейских всю вторую половину дня, поэтому на вопрос Капелли о поездке к молодой вдове Мартен уже махнул рукой: версия о причастности жены к смерти Гумилефа была призрачной ‑ по словам русских, никто не замечал за ней ничего предосудительного. «В конце концов, допросить её можно будет завтра ‑ никуда она не денется», ‑ таков был ответ инспектора, и полицейские покинули Эмигрантский комитет для доклада комиссару о результатах предварительного расследования.

Жюваль не выразил особого удивления первичному заключению Мартена: пьяная ссора в ресторане между эмигрантами, вылившаяся по их традициям в русскую дуэль ‑ практически в убийство по договорённости сторон.

‑ Закрыть бы это дело и забыть, ‑ пожал плечами комиссар, потом вздохнул: ‑ Но нельзя, законы республики требуют окончательного расследования даже в происшествиях с этими «дикарями». Надо искать этого дуэлянта, ‑ комиссар закурил очередную сигарету.

‑ Не беспокойтесь, шеф. Найдём этого д'Артаньяна, ‑ Мартен надел шляпу, показывая, что собирается уходить.

‑ Да завтра посетите вдову. Может быть, это связано с ней. И будьте поделикатнее с дамой: всё таки для неё это трагедия. М-да-а… ‑ Жюваль встал и повернулся к окну. Не отрывая взгляда от серого пейзажа за окном, добавил: ‑ Что только не вытворяют на пьяную голову.

Инспектор уже развернулся к двери, намереваясь покинуть кабинет, но последние слова комиссара заставили его остановиться.

‑ Так-то оно, шеф, так, но мне не даёт покоя мысль об оружии этого дуэлянта.

‑ А что не так? – Жюваль отвернулся от окна в сторону Мартена.

‑ У него как будто было заранее приготовлены пистолеты для поединка, ‑ инспектор задумчиво смотрел на хозяина кабинета.

‑ Ничего особенного, – комиссар пожал плечами, – после гражданской войны в России эмигранты привезли столько нелегального оружия, что я не удивляюсь, когда в карманах у них оказываются пистолеты.

‑ Да, это так, но… ‑ сомнение отразилось на скуластом лице молодого инспектора.

‑ Что но? ‑ комиссар выжидательно смотрел на собеседника.

‑ Но он носил сразу два револьвера. Зачем? Разве только, что он планировал эту дуэль, ‑ Мартен задумчиво потёр подбородок.

‑ Ну в таком случае не проще ему было бы застрелить этого, как там его? ‑ Жюваль вопросительно взглянул инспектора.

Мартен наморщил лоб, вспоминая:

‑ Х-м-м, Гумилеф…

‑ Да застрелить в какой-нибудь подворотне этого Гумилефа. И всё, ‑ комиссар развёл руками. ‑ И не надо устраивать весь этот спектакль.

Жюваль раздавил сигарету в пепельнице и добавил, дёрнув щекой:

‑ Заметь, опасный для него спектакль.

‑ Может быть, шеф, может быть, ‑ Мартен взялся за ручку двери. ‑ До завтра, месье комиссар.

Жюваль молча смотрел на тлеющий окурок в пепельнице, Мартен, не оглядываясь, вышел…

Утром следующего дня Мартен и Капелли прибыли к дому, где находилась квартира четы Гумилёвых. В вестибюле их холодно встретил консьерж с естественным вопросом о цели визита, но, увидев удостоверение инспектора, быстро объяснил, как найти нужную квартиру. Поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж, Капелли шёпотом заметил:

‑ Надо бы этого консьержа допросить.

‑ Допросим, конечно, ‑ Мартен, немного наклонившись, посмотрел вниз через перила на сидящего внизу мужчину, ‑ но потом. В зависимости оттого, что расскажет нам хозяйка.

Наконец, они достигли цели ‑ двери квартиры Гумилёвых. Она оказалась приоткрыта ‑ за ней слышались голоса и женские причитания. Переглянувшись, полицейские вошли внутрь. Не встретив никого в прихожей, они, сняв шляпы, направились дальше и прошли в гостиную, где увидели трёх женщин, о чём-то горестно вздыхающих и бормочущих. Вернее сказать ‑ двух пожилых дам в чёрном вокруг третьей, молодой женщины с опущенной головой. Она сидела молча около стола, крепко сжав руки на коленях. Мартен быстро оглядел фигуру, наверное, вдовы: не обратить на неё внимание было невозможно ‑ маленькое чёрное платье от Шанель: слегка приталенное, узкие длинные рукава, полукруглый вырез, прикрытый чёрным шёлковым шарфом, чёрные туфли-лодочки, повязанный вокруг головы платок и чулки завершали туалет сидящей дамы.

Мартен хмыкнул про себя: «Парижский шарм, о-ля-ля», однако что-то в этом облике диссонировало с общим стилем дамы. Он это понял, когда она подняла голову, услышав шум входящих мужчин. Её круглые глаза, с удивлением смотрящие на окружающий мир, лицо с редкими веснушками, чёрный платок, странно подвязанный большим узлом под подбородком, ‑ вот, наверное, что сразу показалось необычным инспектору. Почему? Он не мог объяснить сам. Теперь же Мартен пристально посмотрел на лицо дамы: черты её лица у него почему-то не могли чётко отпечататься в сознании. Запечатлелся только какой-то негатив солнечного затмения: яркий диск лица и чёрный абрис окаймляющего платка. Она молчала. Вместо неё разговор на разные голоса начали стоявшие дамы, мешая фразы на французском и русском:

‑ Что вам угодно, господа? Почему входите без стука? Сегодня никого не принимают. Подите вон.

Полицейские дождались паузы в их возмущённых возгласах, и Капелли продемонстрировал полицейское удостоверение.

‑ Полиция. По делу об убийстве месье Гумилефа. Нам необходимо задать несколько вопросов мадам Гумилеф.

Ворчащие дамы замолчали, посмотрев на молодую даму.

‑ Это я, господа полицейские, ‑ на лице молодой женщины ничего не отразилось.

‑ Мы можем куда-нибудь пройти? ‑ Мартен покрутил головой.

‑ Да, конечно. Я понимаю, ‑ она встала и показала на соседнюю дверь. ‑ Пожалуйста, это кабинет мужа.

‑ Да, мадам, если можно, ‑ полицейские почтительно пропустили даму в кабинет, последовав за ней.

Они оказались в небольшой комнате с двумя книжными шкафами, письменным столом, диваном-канапе и парой стульев. Дама села на диван, жестом пригласив визитёров занять стулья.

На этот раз Мартен передал инициативу помощнику, кивнув ему. Помня какие-то советы Журдена, молодой инспектор пытался что-нибудь заметить по поведению допрашиваемого лица.

Представившись, Капелли задавал стандартные вопросы: «Были ли враги у убитого?» – «Не происходило ли что-то подозрительное в последние дни?» – «Кто бы мог быть таинственным противником Гумилефа в той злосчастной дуэли на кладбище Сент-Уэн?» – «Чем занималась мадам в последние дни перед убийством мужа?» – «Имел ли её супруг других родственников?»

Ответы вдовы полицейских не удивили и не дали особых зацепок для дальнейшего расследования: врагов у погибшего не было, ничего подозрительного в последнее время не происходило, предположений об убийце у неё тоже нет, в последние дни занималась по хозяйству: магазины, уборка квартиры, кухня ‑ прислугу они не держали: после замужества мадам Гумилеф уволилась из комитета и посвятила себя домашнему быту, близкий родственник ‑ брат Александр Гумилёв, также эмигрировавший после большевистского переворота во Францию, проживает в Париже на улице Мариньи, но она с ним не общалась, да и он после женитьбы брата их не навещал.

Мартен внимательно следил за мимикой и жестами дамы при допросе, но кроме печальной обречённости на её лице и крепко сжатых рук, продолжавших лежать на коленях, ничего не увидел. Лишь однажды, когда она отвечала на вопрос о подозрительных событиях в последнее время, он обратил внимание на мимолётную задумчивость в глазах, как будто что-то промелькнуло в её воспоминаниях. Поэтому он тут же попытался уточнить:

‑ Вы что-то вспомнили, мадам?

‑ Наверное, это не очень важно… ‑ Даша сделала небольшую паузу, но инспектор вопросительно смотрел на неё, ‑ за пару дней до… до этого он очень сильно выпил, что было для него редкостью. Мы… Мы даже немного поссорились.

Мартен откинулся на спинку стула: «Ничего интересного». Капелли уже по инерции продолжил:

‑ С кем он выпивал и где? Здесь?

Мадам Гумилёва только равнодушно пожала плечами:

‑ Нет, не здесь. Где ‑ не знаю: в каком-нибудь кафе, я не спрашивала. Наверное, с кем-то из коллег или знакомых.

Полицейские поняли, что больше полезного они пока не услышат. Капелли посмотрел на инспектора – тот кивнул, и они встали, прощаясь. Вдова проводила их в гостиную, где они откланялись под неодобрительными взглядами старых дам.

Молча спустившись в вестибюль, они снова наткнулись на сидящего за маленькой стойкой консьержа: мужчина так увлёкся разглядыванием красоток в неглиже на страницах «La Vie Parisienne», что не заметил их появления.

Наконец, почувствовав присутствие посторонних, консьерж поднял глаза. Увидев насмешливую улыбку инспектора, стушевался и быстро спрятал в стойку журнал. Полицейские остановились перед ним, инспектор ехидно хмыкнул:

‑ У нас есть пара вопросов.

‑ Всегда готов помочь нашей доблестной полиции, ‑ мужчина поправил лысеющую шевелюру и подобострастно взглянул на Мартена.

‑ У нас вопросы по поводу семьи Гумилеф, ‑ инспектор достал блокнот и карандаш, скорее чтобы занять руки, чем для записей: вряд ли этот хранитель двери сообщит что-то ценное, хотя, несомненно, работает осведомителем в местном участке.

‑ Что именно вас интересует? ‑ лицо вытянулось в хитрой гримасе.

‑ Кто заходил к ним в последнее время? Что-нибудь подозрительное замечали? Особенно в последнее время, ‑ Капелли заученно произнёс дежурные вопросы.

Лицо консьержа поскучнело, он пожал плечами.

‑ Ничего особенного, месье Гумилеф педантичный и спокойный господин, ‑ мужчина немного замялся и добавил: ‑ был. Изредка заходили к нему такие же респектабельные русские. Ничего интересного. С молодой супругой скандалов не устраивал.

‑ Великая любовь? ‑ сержант насмешливо приподнял бровь.

‑ Наверное, нет, ‑ мужчина оставался серьёзен. ‑ Она молодая смазливая машинистка, а он не первой молодости, но удачливо устроившийся эмигрант. История известная.

‑ Понятно, ‑ протянул Капелли.

Мартен собирался уже подать знак, что пора уходить, когда вспомнил что-то и деланно-равнодушно спросил:

‑ Пару дней назад месье Гумилеф появился вдрызг пьяным. Не помните?

‑ Да, такое было, ‑ консьерж слегка нахмурился, вспоминая, ‑ три дня назад. Действительно, он появился в подпитии. Даже тихо пел.

‑ Он был один? ‑ это был уже Капелли.

‑ Почему один? ‑ допрашиваемый даже немного удивился. ‑ Нет, его сопровождал мужчина, русский. Он даже помог Гумилефу подняться на свой этаж.

‑ Откуда Вы знаете, что он русский? Описать его можете? – прозвучал уточняющий вопрос от Мартена.

Консьерж скривил рот ‑ его острый нос ещё больше заострился.

‑ Так он мне сам его представил.

‑ И как же? ‑ не удержался от восклицания Капелли.

К разочарованию полицейских мужчина неопределённо пожал плечами.

‑ Какое-то русское имя. Не помню. Оно ещё с их непроизносимой приставкой.

‑ Попытайтесь вспомнить, ‑ настаивал инспектор.

Мужчина хмурил лоб в попытке что-нибудь припомнить. Мартен заглянул в свой блокнот, затем медленно произнёс:

‑ Андрэи Сергеевиш. Так?

Мужчина вскинул на него глаза.

‑ Да-а, может быть, что-то похожее, ‑ протянул он с сомнением в голосе. ‑ Может быть, ‑ повторил он.

‑ А фамилию, фамилию этого незнакомца он называл? ‑ взгляд инспектор выражал нетерпение.

‑ Нет, фамилию точно не произносил, ‑ уверенно ответил мужчина.

‑ Ну а каков он из себя был? ‑ ещё раз повторил вопрос сержант, взглянув на инспектора.

Консьерж потёр подбородок, посмотрел в потолок.

‑ Высокий, худощавый, темноволосый. На нём плащ был. Бежевый плащ. Плащ был расстёгнут, под ним костюм. Шляпа на голове. Наверное, всё, ‑ мужчина опустил глаза и посмотрел на Мартена.

‑ Особых примет не заметили? ‑ инспектор смотрел с выжидательною миной, постукивая карандашом по блокноту.

‑ Не было у него никаких особых примет. Обыкновенное лицо, ‑ консьерж слегка хлопнул ладонью по коленке.

‑ Когда он ушёл от Гумилефа? ‑ продолжил инспектор.

Мужчина опять задумчиво потёр подбородок.

‑ Точно не могу сказать, но где-то, наверное, через час, ‑ прозвучал его ответ.

‑ Мадам Гумилеф находилась в квартире в это время? ‑ Мартен начал что-то записывать в блокноте.

‑ Да, она была дома, ‑ не колеблясь, ответил опрашиваемый. ‑ Конечно. Месье Гумилеф ещё спрашивал меня, дома ли мадам.

‑ Значит, он вышел через час, г-м-м, ‑ констатировал Мартен. ‑ Ничего подозрительного не заметили?

‑ Нет, он просто молча вышел, ‑ мужчина зевнул.

Сержант посмотрел на инспектора и указал глазами вверх. Инспектор кивнул на дверь.

‑ Запиши данные нашего свидетеля и вернёмся в комиссариат.

Капелли записал сведения о консьерже в отчётный блокнот, и они вышли на улицу. Здесь сержант повернул своё удивлённое лицо к инспектору.

‑ Почему, инспектор? Ведь она нам соврала. Надо вернуться и прижать её к стене.

Мартен надел своё серое кепи и отвернулся в сторону. Капелли продолжал вопрошающе смотреть на него. Наконец, инспектор криво улыбнулся.

‑ Я думаю, сейчас мы ничего бы не добились. Она потеряла мужа, она не в себе, ничего не помнит ‑ всё закончилось бы истерикой и скандалом: полиция опять пытается бросить тень на благопристойных граждан, ‑ он как-то задумчиво посмотрел в конец улицы. ‑ Думаю, побеседуем с ней в комиссариате, но уже после похорон. Кстати узнай о завещании. Интересно, кто наследник? У этого русского, очевидно, деньги водились.

‑ Как скажете, инспектор, ‑ сержант пожал плечами, и они направились к ближайшей станции метро…

Похороны Василия Гумилёва состоялись через три дня после его гибели на окраине кладбища Монмартр. Мартен и Капелли присутствовали на церемонии отпевания в соборе Александра Невского. Высокого незнакомца среди провожающих усопшего в последний путь они не заметили. «Опять напрасно потраченное время, чёрт возьми! Надо брать вдову ‑ в ней всё дело. Это же ясно!» ‑ итальянский темперамент Капелли вырывался наружу.

Мартен не разделял горячности своего помощника даже после оглашения последней воли Гумилёва: всё состояние переходит к супруге. И без этого преступления работы у инспектора хватало: ограбления, кражи, разбойные нападения и так далее, и так далее…

За Гумилёвой установили наблюдение: если в этом деле замешан любовник, то он должен объявиться. Около недели за молодой дамой топтались пара полицейских агентов ‑ ничего: дом, рынок, прачечная, нотариус, банк ‑ оформление наследства, снова дом. Консьерж исправно докладывал обо всей приходящей почте ‑ счета, газеты, выписанные ещё её мужем.

По прошествии десяти дней после похорон Гумилёва Капелли напомнил инспектору о необходимости допроса вдовы. Мартен хмурился, отворачиваясь.

‑ Помню, помню. Но кроме показаний консьержа у нас ничего нет. Да и те не такие уж криминальные, ‑ инспектор почему-то нахмурил лоб. ‑ Не хочу я с ней встречаться, ‑ устало вздохнул.

‑ Почему? ‑ чёрные глаза Капелли с удивлением смотрели на Мартена.

‑ Ладно, выпиши ей повестку на завтра, на два часа, ‑ Мартен взглянул на сержанта. ‑ от наблюдения ничего нового нет?

‑ К сожалению, пока нет, ‑ Капелли сглотнул, заставив двигаться выпуклый кадык.

‑ Старик требует отчёт по делу об ограблении на улице Люссак. Давай, что у нас там, ‑ Мартен напомнил о других делах…

На следующий день в начале третьего пополудни в зал, где сидели инспекторы вошла Даша в сопровождении дежурного полицейского. Тот указал на Мартена, сидящего за столом с какими-то бумагами, и вернулся за свою стойку в вестибюле.

Дама пробиралась между столами под косыми взглядами сидящих полицейских. Она уже почти добралась до стола Мартена, когда её увидел инспектор Дюпре. Его маленькие глазки масляно заблестели.

‑ Эй, Мартен, к тебе пришли. О-ля-ля, какая красотка! Оторвись от своих глупых бумаг.

Даша повернула в его сторону голову, презрительно посмотрела на инспектора-весельчака и, поджав губы, подошла к столу Мартена. Но Дюпре не унимался:

‑ Мартен, так ты останешься вечным холостяком, ‑ улыбка инспектора ещё больше растянула его и без того круглое лицо, превратившееся в развернутый блинчик сюзетт – не хватало только ликёра к нему.

Мартен оторвался от бумаг и посмотрел на посетительницу снизу вверх, та молча положила перед ним бумагу-вызов в полицию и, нахмурив брови, ждала.

‑ Ах, да, мадам Гумилеф, ‑ Мартен встал со стула. ‑ Добрый день.

‑ Добрый день, ‑ сухо поздоровалась Даша.