Читать книгу В глубине твоего сердца - - Страница 2

В номере на втором этаже в корпусе для сотрудников царил легкий беспорядок. На столе у окна проигрывал музыку ноутбук, а по телевизору шла трансляция музыкального канала. Мэтт, устроившись в кресле, читал на планшете.

Шум воды в ванной затих, в комнату в одном полотенце вошла Рита. Она выключила телевизор и ноутбук и села на кровать.

– Как ты умудряешься читать в таком шуме? – по-доброму спросила она, расчесывая пальцами мокрые волосы.

Мэтт рассмеялся и, кинув планшет на стол, вскочил с кресла.

– Я просто сообщения проверял, – ответил он, потеснив Риту. – Для этого не нужно концентрироваться, – нарочито пафосно произнес он последнее слово.

Мэтт притянул Риту за талию, повалил на спину и уткнулся лицом ей в ямку между ключиц, но внезапно прервался, подскочил с места и недовольно пробурчал:

– Вечно я проваливаюсь в эту щель. Почему нет номеров с двуспальными кроватями?

Мэтт толкнул коленями кровать поближе к приставленной второй, рухнул назад и подсунул руку под край полотенца Риты. Та остановила его, положив сверху ладонь и спросила:

– Есть что интересное в сообщениях?

Мэтт с неловкой улыбкой уставился в стену, поглаживая бедро Риты.

– Если сообщение от матери можно считать таковым… – нехотя ответил он.

– Даже нужно, Мэтт!

– Ну ладно. Она спрашивает, когда мы собираемся домой.

По выражению лица Мэтта Рите стало ясно, что, скорее всего, миссис Делано потребовала, чтобы он вернулся. Отношения Риты и Мэтью длились уже полгода, но его мама и сестры до сих пор не теряли надежды отвадить Риту. Она им не нравилась.

Мэтт чмокнул Риту в голое плечо, но она не пошевелилась.

– Я должен был солгать, – вздохнул он и сел. – В следующий раз даже трубку не возьму! Пусть оставят нас в покое!

– Не говори так, Мэтт, – мягко сказала Рита. – Давай спать, – попросила она. – Мне завтра рано вставать, я обещала помочь Хлое, а потом я встречаюсь с мистером Китсем.

Она поднялась, нашла в комоде топ и шорты для сна и ушла в ванную. Переодеваясь, Рита попыталась отделаться от неприятных мыслей о семье Мэтта и настроиться на близость, но, когда вернулась в комнату, решила, что уже дала отбой, и Мэтт может подумать, будто она дразнит его в отместку.

Мэтт с виноватым видом наблюдал за Ритой, приткнув голову на локоть. Стараясь избегать встречаться с ним взглядом, она легла и натянула на себя пододеяльник.

– Выключишь ночник?

Мэтт щелкнул выключателем.

– Тебе надо дать Китсу прочитать одну из твоих работ, – сказал он спустя некоторое время.

Рита тихо посмеялась.

– Скажешь тоже… Даже если сам попросит, все равно не дам.

– Почему? – удивился Мэтт. – Ты хорошо пишешь.

– Для второкурсницы, может быть, но для признанного писателя ничего интересного в моей писанине нет.

– Странная ты. Упускать такую возможность! – пожурил Мэтт перед тем как отвернулся к стенке.

Утром, пока Мэтт отсыпался, Рита прибрала номер, позавтракала в кухне главного корпуса и отправилась в ресторан, где помогла сменщице подготовить посуду для небольшого торжества, поэтому к Ричарду она явилась на полчаса позже оговоренного. Но большой катастрофы не случилось: писатель встретил ее полураздетый, в одних шортах.

– Извини, я сейчас. – Ричард рылся в стенном шкафу. – Я встал в половине шестого, сел за работу, и пять часов куда-то испарились.

Он выудил одежду и побежал в ванную. Рита тем временем оглядела номер: беспорядок, который иногда устраивал Мэтт, показался идеальной стройной системой в сравнении с хаосом, учиненным Ричардом. Похоже, горничной входить запрещалось. Кресло и стулья тонули под грудами одежды, на столе теснились пустые бокалы, бутылки с недопитым вином и остатки еды. Тут же тихо гудел ноутбук. На экранной заставке плавали слова: «тоска», «бездарность». Рита в задумчивости нахмурилась, глядя на них, но тут дверь в ванную хлопнула, и она обернулась.

Ричард переоделся в синие бриджи до колена, белую майку и желтую рубашку с длинным рукавом. Рита вскинула брови.

– Сегодня обещали самый жаркий день.

Для прогулки Рита была одета в топ, шорты и полупрозрачную накидку, чтобы не обгореть.

Ричард натянул кепку и нацепил на нос солнцезащитные очки.

– Я быстро обгораю, – объяснил он.

Они вышли из номера. Писатель повесил на ручку двери карточку «Не беспокоить».

– Чтобы не рылись в вещах, – заявил он. – Куда пойдем?

Рита прикинула, что вряд ли писатель успел перехватить хоть что-нибудь.

– Вы завтракали? Нет… Тогда в кафе.

– Хорошо. Но в городе. Я устал от суетливых постояльцев и сотрудников отеля.

В близлежащем к курорту городке проживало около пяти тысяч человек – всего ничего. На улицах было свободно: редкие автомобили, местные да туристы. Отыскать столик в ресторане или кафе в разгар дня не составило бы труда. Ричард с Ритой немного побродили по главной улице, пока писатель не выбрал «Пита Пэрэдайз» – большой и роскошный ресторан.

– Как мы вовремя. – Ричард устраивался за столом. – Еще не кончилось время завтрака. Возьму комбо. Ты бывала здесь?

Рита покосилась в сторону бара и полок за ним, заставленных спиртными напитками элитных брендов.

– Не было повода. – Она однобоко улыбнулась.

Пока Ричард разглядывая меню, Рита оглядела интерьер с золочеными люстрами, шелкографией на стенах и облицовкой из красного дуба. Открыв меню, она первым делом глянула на расценки и едва удержалась, чтобы не охнуть. Даже Мэтту, с его богатыми родителями, ресторан ударил бы по карману.

Ощущение дурацкой неловкости только сейчас донесло мысль, что она сглупила, позволив Ричарду выбирать: ресторан совершенно не соответствовал месту, куда мужчина мог бы позвать малознакомую женщину на обычный перекус.

К столику подошел официант и поздоровался, при этом назвав Ричарда по имени. Когда настала очередь Риты заказывать, она замешкалась.

– Вообще, я завтракала, – колеблющимся тоном начала она, хотя ощущала голод после прогулки.

– Ну вот еще! – возмутился Ричард. – Я, что ли, как дурак, буду есть в одиночестве?

Рита лихорадочно попыталась выбрать что-то, что было бы не хлопотно оплатить самой. Мельком она глянула на писателя. Тот чуть прищурился, будто догадался, в чем причина ее замешательства.

– Принесите моей спутнице омлет с тунцом, – обратился Ричард к официанту и снова уставился на Риту. – Ты не на диете?

Она помотала головой.

– Тогда еще кофе и блинчики с сиропом, – распорядился Ричард. – Я угощаю.

Официант забрал у них меню и ушел. Ричард, склонив голову к левому плечу, улыбнулся Рите.

– Я тут вроде ви-ай-пи. Кормят меня почти бесплатно. Я тебе потом фото с владельцем на выходе покажу. Итак, – начал он деловито, облокотившись на стол, – пока мы не придумали, о чем конкретно поболтать, предлагаю продолжить игру. Я расскажу о тебе, а ты – обо мне. Заодно и познакомимся!

Рита задумчиво и не без интереса уставилась на Ричарда: он напомнил ей озорного ребенка, который хочет получить конфету, но боится попросить прямо.

– Хорошо, я уступаю.

– Хитро. – Ричард ухмыльнулся.

Его взгляд уже заскользил по лицу Риты, по фигуре, отчего ей показалось, будто писатель ощупывает ее руками. Она привыкла к мужскому вниманию, да и женскому тоже – не раз в ней видели соперницу, – но сейчас смутилась. Она поерзала на стуле.

Ричард поспешил отвести глаза в сторону и, шумно выдохнув, заявил:

– В школе ты командовала чирлидерами.

Рита откинулась на спинку стула и кивнула.

– Это просто. У меня для подобного подходящий типаж.

– Что есть, то есть. Не стану настаивать на том, что ты встречалась с капитаном футбольной команды.

Рита улыбнулась.

– Поставьте галочку.

Ричард задумчиво почесал под носом.

– Здесь по выходным ты занимаешься серфингом. У тебя на щиколотке след от манжеты, а на запястье широкая полоса от специальных часов.

Рита невольно поглядела на свою руку и поджала губы.

– А что-то менее очевидное угадаете?

Ричард потер подбородок.

– Мне не понятно, как ты выбрала пойти на писательское.

– Вы верите в байку, что спортсмены мало читают? – поддела Рита, а затем сказала: – Мама держит небольшой книжный магазин.

– А, – понимающе протянул Ричард. – Об этом я бы не догадался.

Рита заправила прядь волос за ухо в молчаливом ожидании, что еще ей поведает Ричард о ней же. Тот в задумчивости барабанил пальцами по столу.

– Благодаря спорту тебе наверняка дали стипендию. Но, раз ты приехала подработать, ее не хватает и кредит за учебу тебе в тягость. Значит, семья у вас небогатая.

– Да.

– Чем занимается отец?

Не то чтобы вопрос застал врасплох, но на долю секунды Рита замешкалась.

– Он был полицейским.

– Теперь на пенсии?

– Скончался, когда мне было семнадцать, – чуть помедлив, ответила она.

– О, прости.

– Ничего. Моя очередь. – Их глаза встретились, но Рита почти сразу потупила взгляд в стол. – М… Первое, конечно, что бросается в глаза, – это татуировка. Я думала, она до локтя, а оказалось до лопатки.

Ричард подпер правую щеку рукой.

– Имеешь в виду – только отмороженный вытерпит такую боль?

– Или тщеславный.

– Или мазохист. Тщеславный мазохист! Как тебе? – рассмешил он.

Их прервал официант с заказом. Еда выглядела аппетитно и пахла замечательно. Рита отправила в рот кусок омлета, обдумывая, за что еще зацепиться, чтобы отгадать значение рисунка.

– Вы любите дайвинг. Вы писали об этом. Наверное, поэтому набили спрута.

Ричард утвердительно кивнул, Рита продолжила:

– Но хотя вы и любите погружения, будучи школьником, вы больше читали и со спортом не дружили. Вы вообще мало с кем дружили, кроме…

– Кроме?

– Кроме девочек. Вы им нравились.

– Что бы они во мне нашли? – весело, но серьезно спросил Ричард, отламывая вилкой кусочек от блинчика. – Я был тощим и мелким, потому что, как ты верно догадалась, со спортом у меня не клеилось.

– Вы симпатичный и болтливый.

– Ага…

– Вам пришлось стать общительным, чтобы понравиться им.

Ричард замер, не донеся вилку до рта.

– О! Ты меня удивила! Точно в яблочко. Вот только любимчиком я не стал. – Он ненадолго задумался. – За мной бегала лишь одна одноклассница – Дейрдре.

Рита удивленно повела головой вправо, словно прислушивалась.

– Как вы сказали?

– Дейрдре. Толстуха Дейрдре. Она была выше на полголовы. Часто ставила меня к стенке и заставляла себя целовать.

Рита вовсю расхохоталась, а успокоившись, спросила, что за странное имя.

– Оно ирландское. Я родился в Ирландии, – удивил Ричард. – Но я нигде и никогда не упоминал об этом. Так что смотри, не вздумай проболтаться. – Он в шутку погрозил пальцем. – В Штаты я приехал в девятнадцать. Это было легко. Никто не держал меня: я сирота и вырос в детдоме.

Рита чуть нахмурилась, а Ричард спокойно продолжил уминать завтрак. Он подобрал остатки с большой тарелки и пододвинул к себе ягодный чизкейк, и только тогда заметил, что Рита перестала есть.

– Ты чего?

– Вы меня ошарашили.

– Об этом трудно догадаться. Мои друзья совершенно не замечают акцента. Я говорил на жуткой смеси кокни и ирландского английского.

– Я о том, что там, в книге, где вы описываете семью, даже и не подумаешь, что вы росли вовсе без нее.

– А надо рассказывать об этом? Ешь, и пойдем гулять.

Уходя, Ричард, как и обещал, показал фото, где они с владельцем ресторана пожимали друг другу руки. Двери заведения закрылись за их спинами, отсекая прохладу помещения, и влажный зной буквально обрушился на Ричарда и Риту. Минут десять они шли молча до самого перекрестка.

На пешеходном переходе маленькая девочка в ярком комбинезоне обогнала их и замахнулась сачком. Но большая коричневая бабочка порхнула в сторону. Девочка тут же она занесла руку снова, погналась за ней и почти выскочила на проезжую часть, но тут Ричард схватил ее за одежду. Подбежала пожилая женщина, поблагодарила его и повела внучку к тротуару.

Ничего в окружающем пейзаже не было экзотического. Обычный городишко, каких полно в любом другом штате. Единственным развлечением для туристов оставались походы на местный рынок. Там умельцы разного пошиба продавали свои работы. Вот и сейчас здесь шла оживленная торговля. Туда Ричард и потянул Риту.

Они бродили среди прилавков. Пока писатель изучал товары, Рита разглядывала колоритных продавцов. По внешности каждого легко было догадаться, каким промыслом они зарабатывают на жизнь. Так, заскорузлые руки одного говорили о том, что хозяин изготавливает поделки из камня и дерева, у второго пятна краски на обуви и на одежде выдавали в нем художника.

Рита подошла к Ричарду, когда тот задержался у столика, за которым сидел худой, закопченный солнцем гаваец, чью голову украшало гнездо волос, спутанных в длинные дреды. Это был ныряльщик за ракушками. Писатель купил у него браслет из белых крупных раковин.

С рынка они отправились в парк.

– Значит, вы две недели работали над новым романом?

Рита шла неспешно, глядя под ноги. Ричард открыл бутылку с минералкой, та зашипела и облила его руки.

– Да. Теперь им займется редактор.

– Но постойте, вы ведь выпустили «Темное сердце» всего полгода назад? Вы так быстро пишете? – удивилась Рита.

Ричард хитро поглядел на нее.

– Э, нет. Этот роман – неровня «Сердцу». Бытовая история о возрастном мезальянсе. Слышала о серии романов в мягкой обложке «Бульвар грез»?

Рита удивилась еще сильнее.

– Эротические романы?

– Читала?

– Моя тетка любит этот жанр. Я как-то отдыхала у нее и прочла парочку. Так, значит, их пишите вы?

– Так точно! И это тоже секрет.

– Почему?

– Где бульварщина и где «Сердце», за которое я получил премию? Мое имя не должно ассоциироваться с легкой порнушкой.

Они купили мороженое и сели на скамью под пальмами. Ричард рассказал, что изначально написал несколько порнографических повестей с целью позабавить близкую подругу. Та вращалась в литературном кругу и в книжном бизнесе. Она сказала, что если сбавить градус откровенности, расширить до новеллы и подать какую-то идею, то в таком более приличном виде можно публиковать их за деньги. Из-за того, что Ричард еще не достиг совершеннолетия и не являлся гражданином США, он не смог бы платить налоги. Тогда она издала их под псевдонимом с полным выкупом прав.

– Так и повелось с тех пор. Я этими романами заработал кучу денег. Тираж у них здоровый, как у любой книжонки в мягкой обложке. – Ричард откусил мороженое. – Ну да не буду скрывать от тебя. Моя подруга – мой агент, Урсула. Она через два дня приплывает на яхте. Я тебя с ней познакомлю. Ее издательство выпускает дайджест, где публикуют начинающих писателей. Так что, если у тебя есть законченные произведения, принеси почитать.

Рита ничего не ответила. Ее клубничный рожок подтаял, красный джем стек по вафле и капнул на ее стопу.

– Значит, вот как на самом деле обстоят дела. Писали ведь о вас как об открытии, что у вас несколько повестей за плечами – и вдруг философский роман. А на самом деле у вас годы опыта и, наверное, полсотни книг.

– Шестьдесят, если быть точным. Один роман – хотя это новеллы – я пишу за четыре месяца. Иногда два параллельно.

Рита ошеломленно выдохнула. Ричард повернулся к ней лицом.

– Да ты не удивляйся. Это вполне реально.

– Я в курсе, что можно достичь небывалой скорости. Но откуда вы берете идеи? Притом такие, что выглядит все правдоподобно. Ваша бульварщина кажется весьма реалистичной, в сравнении с линейками других авторов.

Ричард закинул ногу на колено. Он откусил за раз половину от пломбира, проглотил ее с жадностью и только потом сказал:

– Помнишь, что я говорил про пузырь? Назовем этот фильтр на сознании искажением ума. Существует несколько типичных искажений, они особым образом выражаются во внешности, в характере, в поведении и мышлении человека. Зная их, можно настряпать весьма достоверных персонажей. И, если понимать, как люди с разными искажениями взаимодействуют друг с другом, ситуация сама сложится. Пусть даже не будет иметь под собой реального основания. А там дело за контекстом, за тем, чтобы придумать антураж. – Ричард развернулся к Рите всем телом. – Даже в реальной жизни можно предугадать действия человека, вплоть до того, что он произнесет прямо сейчас. Потому что эти искажения выражаются в типичных фразах. Было у тебя такое, что вдруг кто-то произнес то, что вертелось у тебя на языке? Или ты заканчивала чью-то фразу? Ну вот. Никакой мистики или ментальной связи здесь нет. Это пошлость и шаблонность твоего искажения.

– Да уж… – задумчиво произнесла Рита. – Это как в кино, да? Глупая блондинка, умник, качок?

– Да. Только там гротескно и однобоко. Люди сложнее устроены. Есть ведущее искажение и побочное. Иногда второе до поры до времени спит. Кстати, если пойти дальше, у писателя тоже есть искажение, правильно? Так что в основном все романы – лишь взгляд из-под чужого фильтра, искаженная реальность. Мало какие произведения объективны от и до.

– Но все же существуют?

Ричард задумался. Он проглотил остатки мороженого и сказал:

– Если хочешь увидеть достоверно вывернутые мозги персонажа, читай Йейтса, Моэма и Чехова или того же Ги де Мопассана. Они описывали эти искажения. Весьма тонкие психологи.

– Испанский стыд, – вырвалось у Риты. – Всегда, когда их читала, испытывала стыд за персонажей, – рассмешила она Ричарда. – А какие произведения написаны из-под фильтра?

– Да вся бульварщина. Раз о ней речь зашла.

Рита чуть прищурилась, когда занятная мысль осенила ее.

– А есть чисто мужские и чисто женские искажения? Говорят же, если ты женщина, не нужно писать за мужчину, и наоборот. Вроде как в чужие башмаки не влезть.

– А, это чушь, – отмахнулся Ричард. – Если знать про искажения, что они типичны для любого пола и национальности, можно писать как угодно. Хоть о путешествии женщины-киборга на Марс, и будет достоверно. Вот у Моэма есть история о русской женщине, которая приставала к парню с хорошей кожей… Как же… «Совращение»!

– Помню, да.

– Ну и что же? Разве неправдоподобно написано? Она могла бы быть японкой или немкой, без разницы. – Ричард снял кепку и запустил пятерню в волосы. – Ты, я так догадываюсь, хотела бы писать в жанре реализм? Боишься, что будешь описывать свои искажения, вместо объективной реальности?

Рите оставалось только улыбнуться в ответ, давая понять, что писатель прав. Ричард потрепал ее за колено.

– Не парься. Любое проявление сейчас имеет место быть. Вон, «Пятьдесят оттенков» как разлетелись. Кстати, хорошее доказательство свойственности этих искажений большой массе людей!

– Не хочу я так, – воспротивилась Рита. – Жизнь коротка, – полушутя сказала она. – Можно мне как-нибудь сразу писать что-то, что будет иметь подлинную объективную ценность? Вроде вашего «Темного сердца»?

Ричард по-доброму рассмеялся и тут же задумался. Рита с надеждой ждала, что писатель даст дельный совет.

– Но, Рита. В любом случае придется делать что-то, что будет тебя кормить, – сказал он раздумчиво. – Хорошие книги пишутся не один год. А пока пишутся, денег за них, увы, не дают. А насчет объективности совет один: уменьшай объем пузыря. Но как это сделать, я не знаю. Иногда я слеп, а иногда ощущаю предельную ясность. И отчего так происходит, не понимаю.

Некоторое время они сидели молча. Рита обдумывала услышанное. Неприятное чувство зашевелилось внутри.

– Ричард, у меня есть искажение? – спросила она, рискнув назвать писателя по имени.

Тот уставился с любопытством, но в ответ лишь пожал плечом.

– Я знаю одно: чем меньше искажений, тем нетипичней человек. Вот. Ах, сложно уместить все в один день. – Он подмигнул. – Приходи на яхте покататься. Там и договорим. А сейчас я устал. Жарко. И ты все-таки возьми мою рукопись. Мне надо от нее отдохнуть, глаз замылился.

Они вызвали такси до отеля, там они зашли в номер к Ричарду, и он отдал Рите черновик. В свой номер она вернулась в половине шестого. Они с Мэттом поужинали и немного поплавали в бассейне, перед тем как отправиться спать.

– Что ты такая хмурая ходишь весь вечер? – Мэтт присел на ручку кресла, в котором сидела Рита, и заглянул в распечатку в ее руках: она перечитывала свою повесть, написанную для промежуточного экзамена в университете.

– Это ужасно, – вздохнула обреченно Рита. – Я только выставила себя неблагодарной и черствой дурой!

– Что он тебе такого наговорил?

Она с минуту размышляла, глядя в никуда.

– Я о повести… – произнесла она наконец. – Видишь ли, я не стеснялась заговорить с Ричардом. Я боялась услышать то, что он мог бы мне сказать.

– И что же?

– Что я не стану писательницей.

– Ну вот еще! – возмутился Мэтт. – Он не видел твоих работ! Как ты можешь такое говорить?

– Так ведь это не плохо, Мэтью! Наоборот! У меня есть шанс заняться тем, к чему у меня есть способности! Я еще успею перевестись на другой факультет.

– Другой факультет? – вскинулся Мэтт. – И потерять стипендию? – Он резко встал и принялся мерить комнату шагами. – Ты отказываешься от того, чтобы мой отец заплатил за твое обучение, ввязываешься в эти дурацкие подработки, лишь бы гордость не пострадала, а теперь вот, пожалуйста. Я тебя тогда совсем не увижу, да? Подпишешься на работу круглогодично? Я люблю пляжи, Рита, но в качестве гостя, а не бармена и официанта. Я здесь только из-за тебя.

Мэтт выпалил тираду на одном дыхании, и его лицо покрылось красными пятнами. Он остановился и, тяжело дыша и уперев руки в бока, принялся сверлить Риту взглядом.

Рита настороженно сказала:

– Ты укоряешь меня за то, что я отказываюсь от помощи, тогда как твоя семья и без того считает, что я охочусь за твоими статусом и деньгами. Что же будет, когда я воспользуюсь деньгами твоего отца?

Повисла долгая пауза, в течение которой выражения лица Мэтта сменялись одно за другим.

– Рита, я… – опомнился он. – Черт возьми! Это мое дело, на что я прошу у отца денег, а не матери и сестер. Пусть смирятся!

Рита откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Мама и сестры – полбеды. Принять помощь от того, кто отчаянно хочет получить от тебя то, что ты дать не в состоянии, – другая половина.

Рита знала, что Мэтт любит ее. Но Мэтт не догадывался, что она его – нет.

Она открыла глаза и посмотрела на Мэтта. К его чувствам она относилась с долей сочувствия и вовсе не хотела обманывать. Она понимала, что свадьбы не будет, но кто объяснит ему почему и расскажет, что расстаться станет для них благом? Он не поверит.

– Не будем ссориться? – попросила она, протягивая руку. – Это все жара. Дурацкая жара.

Лежа в темноте в постели, Рита обдумывала варианты возможной профессии. Теплый воздух, проникающий в открытое окно, колыхал занавеску. Где-то в соседнем здании на седьмом этаже в пятнадцатом номере горел свет – она знала это наверняка. Ей теперь было очевидно, что Ричард – трудоголик, почти графоман в хорошем смысле.

– Симпатичный… – прошептала она разочарованно. – Зачем я это ляпнула?

Часы на прикроватной тумбе показали третий час. Рита улеглась поудобнее, но лицо Ричарда, запах его парфюма будоражили ее воображение. Ей подумалось вдруг, что она проиграла не только игру с угадыванием, но и игру под названием «Притворись, что он не нравится тебе».