Читать книгу Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко - Страница 22

Октябрь подходил к концу. Погода окончательно и беспросветно испортилась. Серые дождливые будни, противный холодный ветер и постоянный насморк. Деревья готовились к зиме, скидывая последние листья. А мне не мешало утеплиться. Зимние вещи я с собой не брал, а залезать в отложенную тридцатку не хотелось. Звонить отцу и просить, чтобы он выслал вещи, – такой вариант меня тоже не устраивал. Ехать в Тамбов – тем более. Поэтому пока приходилось мерзнуть в моей старенькой кожанке и теплом худи и ждать первую зарплату, которую должны были выплатить в ближайшие дни.

Настроение менялось вместе с погодой. Каждый следующий день делал меня все более раздражительным, любая мелочь могла вывести из себя. То ли погода на меня так влияла, то ли Москва, то ли работа, которую приходилось совмещать с учебой. После каждой смены я приползал домой, сбрасывал одежду и, обессиленный, падал в кровать.

Мое восхищение работой официанта улетучилось после двух трудовых недель. Вначале мне даже нравилось бегать вокруг столов, принимать заказы, в теле ощущалась приятная усталость, даже сон наладился. Но все это резко закончилось, когда я наконец осознал, что большинство гостей тебя ни во что не ставят и считают обслугой, которая должна прискакивать по их зову. Менеджерам среднего звена, которые приходят на ланч в пиджачках, кажется, будто они добились успеха в жизни, имея зарплату в двести тысяч, просиживая целыми днями в офисе и отращивая пузо. Меня начало тошнить от таких мудаков.

Я начинал беситься и нервничать. Переехав в Москву, я быстро привык к метро, научился сливаться с общей серой массой, вариться вместе со всеми в одном котле в час пик и не обращать на людей никакого внимания. В ушах наушники, в руках книга. Но в последнее время все изменилось. Мне хотелось срывать злость на каждом встречном.

Хотелось вмазать парню, который в этой давке, растопырив локти, играл в телефоне, мешая проходить пассажирам, а если кто-то случайно задевал его, толкал обидчика в ответ.

Вмазать мужчине в деловом костюме с всклокоченными волосами, который вцепился в свой кожаный кейс и прижал его к груди. Он постоянно озирался по сторонам, будто в чемодане у него лежит куча наличных и он тревожится, как бы его не ограбили. Было бы забавно выдернуть этот кейс из его дрожащих рук и кинуться к открывшимся дверям. Этого придурка, наверное, инфаркт хватил бы.

Хотелось наорать в лицо женщине, которая наступила каблуком мне на ногу и даже не соизволила извиниться, а продолжила стоять как ни в чем не бывало, залипая в телефоне.

Было сложно сдерживать нестерпимое желание научить этих ублюдков порядку. Врезать разок по напыщенной морде и сказать, что они не одни торопятся, не одни стоят в неудобной позе и можно было бы вести себя сдержаннее и аккуратнее. И чтобы мои слова дошли и запомнились надолго, отвесить хорошего пинка в придачу. Было бы прекрасно. От этих мыслей на моем лице растягивалась улыбка, больше походившая на оскал.

Все вокруг казалось бессмысленным, но я не видел причин этого настроения ни в учебе, ни в работе, ни в жизни в этом городе. Апатия – зло, которое приходит осенью.

С Вано я обменивался парой фраз за день: «привет», «как дела», «универ говно», «пока». С Ромой и Юлей почти не разговаривал. Ребята списывали мое поведение на пострабочий синдром.

– Санек, посмотри на себя! Пришел ты в универ нормальным человеком, работы у тебя не было, общительный был, веселый. А сейчас… – сокрушался Вано.

Каждый день, просиживая задницу за партой, я задавался вопросами. Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Менеджмент? Кому это дерьмо вообще нужно? Я не находил ответов. Не знаю, что меня заставляло продолжать ходить в универ. Возможно, иллюзорная надежда увидеть Катю, встретиться с ней взглядами. А что дальше?

Некоторые преподаватели меня шокировали и ускоряли процесс отторжения и отвращения. Они пытались вдолбить нам в головы, что работа – главная составляющая нашей жизни, которая всегда должна стоять на первом месте. «Целеустремленность, амбиции, стремление к лидерству. Этими качествами должен обладать каждый наш студент, ведь вы – наше будущее», – талдычили нам преподы. Частенько они вздыхали и взмахивали руками, сетуя на то, что человек не машина. Их очень печалил тот факт, что люди испытывают эмоции. «Эмоции – главная помеха рабочему процессу. Искоренив эмоции, мы повысим нашу производительность в несколько раз. Вы должны оставлять все свои переживания, неудачи и семейные проблемы дома. Должны входить в двери офиса со светлым и чистым разумом, готовые покорять вершины. Тогда и только тогда ваше время не будет уходить впустую. Научитесь подавлять свои эмоции, забудьте о своих проблемах и чувствах. И всегда помните: время – деньги». И так изо дня в день нам пытались донести эту «великую мудрость», основу современного мира.

Однажды, после очередной порции ереси, раздраженный, я вышел из аудитории и чуть ли не бегом поспешил покинуть универ. На четвертом этаже напротив столовой стояли скамейки. Когда я пробегал мимо, время замедлилось, мое сердце подпрыгнуло, забилось в бешеном ритме, и я резко остановился. Катя сидела, поджав под себя босые ноги, ее кеды стояли на полу под скамейкой. В руках она держала книгу. Сэлинджер «Над пропастью во ржи». Я сразу узнал это произведение по обложке, точно такая же книженция лежала у меня на полке дома.

– Эй, ты чего застыл? Домой идешь? – спросил меня Рома.

Я стоял посреди коридора, вынуждая студентов обходить меня.

– Можем вместе на метро поехать, я сегодня сразу домой. Дела, знаешь ли…

– Ага. Иди, я догоню, – не поворачивая головы, проговорил я.

Опоссум в последнее время после пар тусил вместе с Вано и Юлей, что меня очень даже радовало. Выслушивать его идиотские истории по пути на работу или домой – не очень приятное времяпрепровождение.

Я набрал полные легкие воздуха, выдохнул и подошел к Кате.

– Привет, – выпалил я. – Как тебе книга?

– Привет. – Она оторвала взгляд от страницы и посмотрела мне в глаза. – Слишком печальная для меня.

– Это не делает ее плохой.

Она кивнула.

– Я тебя давно не видел на парах.

– Я не ходила.

– Почему?

– А зачем?

Она удивленно на меня посмотрела, будто я задал какой-то глупый вопрос. А и вправду, зачем? Ведь я спрашиваю себя об этом каждый день. Я пожал плечами. Катя продолжала меня разглядывать, и мне стало как-то не по себе.

– Неинтересно учиться? – прервал я затянувшееся молчание.

– Дерьмо это, а не учеба. – Она захлопнула книжку и встала. – Мне пора.

«Нужно взять телефон, вот мой шанс. Или прямо сейчас позвать ее куда-нибудь».

– Катя, не дашь мне свой номер телефона? Может, схо…

– Нет.

Девушка не дала мне договорить и быстрым шагом пошла прочь. Что я сделал не так? Почему она такая… такая сука?! Я со злостью пнул скамейку, отбил ногу и выругался на весь коридор. Проходившие мимо студенты удивленно на меня посмотрели.

Несомненно, это был самый ужасный день в моей жизни. Я проклинал себя за то, что вообще подошел к ней. Опять выставил себя идиотом. Пора бы уже понять, что она птица не моего полета.

Выйдя из универа, я бросил злобный взгляд на курильщиков, столпившихся на лестнице. «Что вы тут встали такие довольные, курите? Другого места не могли найти? Толпа придурков. Ненавижу вас всех», – крутилось у меня в голове.

Опоссум меня не дождался. Единственный позитивный момент этого дня.

Раздраженный и злой, я зашел домой. Еще и поездка в метро подлила масла! Хорошо, что на работе был выходной, не то какому-нибудь бедному гостю досталось бы. Я захлопнул входную дверь и прямо в одежде улегся на кровать.

По стене медленно полз таракан, изучая территорию. Я лежал, еле дыша, и не отрывал от него взгляда. Поняв, что в безопасности, он пополз дальше, размахивая усами, и скрылся за шкафом. Никаких попыток убить насекомое я не предпринял.

Время текло бесконечно медленно. Я не чувствовал ничего, лежал, словно в вакууме, весь мир не имел значения. Пустая белая комната без окон, белые стены, белый потолок. Все вокруг девственно-чистое, а я в самом центре. Я – начало всего, готов выйти наружу, готов создать этот мир. На моем лице улыбка от осознания того, что весь мир в моих руках. Что-то теплое потекло по ноге, я медленно опустил взгляд. Ярко-красная капля стекала по голени, оставляя за собой четкий след. За ней бежала еще одна, и еще. Они капали на белый пол, со звоном разбиваясь и окрашивая все вокруг. Красные брызги на белом полу.

Распахнув глаза, я вскрикнул от жгучей боли в ноге. В руке я держал шариковую ручку, которой медленно и методично наносил удары себе в голень. Когда я достал ручку, что случилось и почему я это делал? Я не понимал. Нога была запачкана кровью и чернилами. Похоже, я кромсал себя уже несколько минут.

В шоке я бросил свое орудие на пол и побежал в ванную промывать рану. Включил горячую воду, намылил поврежденный участок, тот сразу начал щипать. Несмотря на боль, я начал стирать чернила и кровь. Ранки были небольшие, но сама ситуация казалась совершенно ненормальной и пугающей. Ничего подобного раньше со мной не случалось. «Получается, я уснул, сходил за рюкзаком, взял ручку, снял джинсы, лег снова в кровать и начал ковырять себе дыру в ноге?!» – в голове эта картина не укладывалась.

Обработав рану, я похромал в комнату и включил компьютер. Нужно было как-то отвлечься от пугающих мыслей.

«ВКонтакте» висело одно новое сообщение. Сообщение от Кати. На несколько секунд экран поплыл в глазах. Я похлопал себя по щекам, пытаясь понять, сон это или помутнение рассудка. Но сообщение не пропадало. Девушка задала лишь один вопрос: «Какой ты?» Я не мог в это поверить, она сама нашла меня и написала…

И что мне ответить? Чего она ждет? Я не знал, что написать. Может быть, правду? Сказать, что я неудачник, который попал в этот универ не по собственному желанию? Рассказать про алкаша-отца, которому я однажды приставил нож к горлу? Что я безвольный дурак, который вынужден жрать каждый день макароны с подгоревшей курицей, обслуживать гостей, которые считают тебя куском дерьма, слушать лекторов, которые вбивают в головы разного рода мусор, пытаясь подавить в тебе человека? Сказать, что я одиночка и у меня нет друзей и цели в жизни? Мне хотелось все это написать ей, мне казалось, что она поймет меня. Но я не посмел, испугался. Впрочем, как и всегда. Я написал всего три слова: «Я не знаю».

«Какой же идиот», – в очередной раз подумал я. Опять выставил себя полным кретином. Она, наверное, даже не ответит теперь…

Но спустя несколько секунд пришло новое сообщение: «У меня такая же ситуация».

Я сидел и смотрел в экран. Обычно людей, которые меня окружают, невозможно заткнуть. А я по большей части молчун, который слушает или летает где-то далеко. Но теперь я был вынужден находить слова. Это, наверное, первый человек за всю мою жизнь, с которым мне действительно хотелось общаться.

«Ты всегда одна, почему?» – написал я.

Ответ не заставил себя долго ждать: «Большинство людей, посещающих наш универ, мне неинтересны. И смысла общаться с ними я не вижу».

Сердце выпрыгивало из груди, когда я писал следующее сообщение: «Чем же я удостоился такой чести?»

«Ты мне показался другим, я тебя давно заметила. Еще в сентябре, когда Кесарев говорил, что друзьям нужно давать деньги под проценты, помнишь? Ты посмотрел на него таким взглядом… Я через две парты от тебя сидела, но у меня мороз по коже пробежал. И знаешь, мне очень это понравилось».

Ее прямолинейность сбивала с толку. Но главный вывод, который я сделал, – она на меня все-таки смотрела! Заметила меня, невероятно!

Общение в чате дается мне гораздо легче, чем в реальной жизни. Есть время подумать, подобрать слова. Но сейчас ничего умного придумать не удалось, и я спросил: «Почему ты поступила в этот вуз?»

Она ответила почти мгновенно: «У меня до сих пор не сложилось понимания, чего я хочу в дальнейшем от жизни. Вокруг столько неизведанных дорог, выбрать одну слишком сложно. После одиннадцатого класса я подала документы во многие вузы лишь для того, чтобы было время подумать. Баллов за ЕГЭ у меня набралось не так много, поэтому на бюджет удалость поступить лишь сюда. В общем-то, так я и оказалась здесь».

«Прости, мне нужно бежать. Приятно было пообщаться», – пришло следом.

«Мне тоже».

Я зашел на ее страницу. В друзьях было всего два человека. И одна фотография. Катя, сидя на диване со счастливой улыбкой, обнимала за шею большую рыжую собаку.

Я закрыл ноутбук. Наверное, сейчас на моем лице такая же счастливая улыбка…