Читать книгу Кровавая симфония - - Страница 4

Замок Пелеш – жемчужина Румынии. Огромный сад, что пленяет своей красотой, мраморные статуи и фонтаны, ставшие живым воплощением изящества и тонкого вкуса своего создателя. Необычный интерьер, описывающий разные характеры его хозяев, не может не цеплять глаз. Каждая комната – произведение искусства. Он напоминал дворец из древних сказок, да и сама аура заставляла каждого прихожанина испытывать себя величественно. Стены этого замка могут рассказать немало историй, конечно, не так много, как о не малоизвестный замок Бран, в котором, по приданиям, жил сам Влад Цепеш. Днем замок работает как обычный музей, где проводят интересные экскурсии всем желающим, а ночью его окутывают мрачные тени.

Лайза любила это место. Здесь девушка чувствовала себя спокойнее. Будто сам замок желал, чтобы его гости ощущали в безопасности. Больше всего Лайзе нравилась библиотека и ее обширная коллекция старых экземпляров. Каждый текст она знала наизусть и никогда не переставала их перечитывать. Приятный запах старых книг, чьи листья пожелтели от времени, напоминали ей о чем-то давно забытом, но до дрожи родном. Даже в ту ночь, когда почти все члены совета собрались в большом зале, юная вампирша продолжала лежать на обитом бархатом диване и читать. Небольшой канделябр был ее единственным источником света, и этого хватало, чтобы насладиться оставшимися минутами тишины и покоя. Но дверь в библиотеку отворилась, оповещая о том, что время наслаждения прошло. В помещение вошел не высокий мужчина лет за пятьдесят. Волосы его уже почти покрылись серебром, но даже сквозь нее прослеживался красивый каштановый цвет. В своих руках мужчина держал поднос, на котором стоял хрустальный фужер. Слуга сделал низкий поклон и, словно грациозная кошка, бесшумно подошел к дивану. Поднос был на уровне плеча девушки, позволяя без какой-либо проблемы взять фужер. Тонкая ручка крутила алое содержимое бокала, иногда прикладывая его к краю губ, потихоньку делая небольшие глотки.

– Госпожа, – слуга добродушно расплылся в улыбке, поправляя поставленный Лайзой бокал на подносе. – Лорды и леди уже собрались в зале. Они ожидают только вас.

– Спасибо, Андрей. – проговорила девушка. Ее глаза смотрели на текст книги, даже не собираясь бросать хотя бы короткий взгляд на говорящего. – Я подойду через пару минут. Они все равно не сильно горят желанием обсуждать проблему.

– Боюсь вас расстроить, но многие из присутствующих высказывают недовольство к сложившейся ситуации.

Лайза подняла глаза. Черные глаза Андрея внимательно наблюдали за ней. Они ждали реакции. Желательно бурной, как ураган. Однако вампирша лишь отложила книгу на край дивана и встала. Идти туда ей хотелось меньше всего, да и дел было гораздо больше, а это бессмысленное заседание, отнимающее драгоценное время. Когда Рэйвен притащил вампира из клана Брукса, вампирша сразу поняла, что проблемы нарастают обороты. Это был не просто обращенный кровопийца, которого можно казнить без суда. Аристократов редко заставляли предстать перед судом лорда – протектора. Если, конечно, они не нарушали закон, установленный самими Старейшинами – «Секретум». В этом документе есть один из главных пунктов, за который могли уничтожить весь клан. Лайзе было страшно представить, какая ярость переполняла Рэйвена.

Дорога до зала занимала меньше двадцати минут, всё благодаря обходным путям замка. Их было предостаточно. Стены коридоров украшали гобелены, портреты бывших хозяев и живописными картинами на мотив исторических событий прошлого. На лице вампирши вызывало улыбку, когда смотрела на них. Художники любили очень сильно романтизировать, но именно это вызывало интерес. Иногда ей напрашивался вопрос, а не могло бы такое быть на самом деле? Продолжая идти, Лайза бросила быстрый взор на Андрея и спросила:

– Где сейчас Рэйвен?

Было очевидно, что в связи с событием он и носа не сунет на заседание, однако ей хотелось бы верить, что Рэйвен будет там. Уж сильно девушке не хотелось быть там одной.

– Граф Тейцорт находится в темницах, госпожа. Когда я изволил у него поинтересоваться, будет ли он на совете, то Его Светлость ответил, что собирается провести воспитательную беседу с бароном Ремесом.

Ответ сам шел к ней в руки. Да, воспитательные беседы у Рэйвена были весьма специфичные. Лайза старалась не лезть в них, пока собеседник не доходил до состояния трупа. До зала вампирша и ее слуга шли в тишине, лишь приближающие голоса нарушали ее. Желание присутствовать становилось все меньше и меньше, каждый шаг давался тяжело, будто ноги залились свинцом. Люди по ту сторону деревянной двери что-то бурно обсуждали. Легко стало на душе, когда до ее ушей дошли слова, что никак не могли быть связаны с событием трех ночей назад. Лайза стояла напротив входа в зал. Ее руки судорожно поправляли золотистые пуговицы на парадном мундире. Высокий ворот сдавливал, от чего сильно раздражал и так напряженную девушку. Натянув на правое плечо фиолетовую нарукавную повязку, девушка гордо задёрнула подборок и скомандовала:

– Открывай.

В сиреневые глаза ударил яркий свет от люстры. Лайза Бринаджи вошла в помещение, бросив беглый взгляд на присутствующих. За длинным дубовым столом сидело около тридцати человек. Девушка думала, что придет не так много, но, чтобы настолько. От неожиданности она опешила и несколько секунд просто стояла в проходе, пока один из гостей не подал голос:

– А вот и вы, леди Бринаджи. Вы заставили нас ждать. У меня не так много времени, чтобы томиться в ожидании.

Голос мужчины, сидящего напротив двери, был холодным и равнодушным. Его глаза, похожие на два золотых слитка, смотрели пристально, сопровождая девушку до ее места. Лайза ощутила резкую боль в животе, но постаралась не подать виду. Мужчина вскоре потерял к ней интерес и углубился в изучение документов, которые лежали перед каждым гостем за столом.

– Я полностью согласна с маркграфом Джованни, – раздался тонкий голосок с другого конца стола. Этот голос принадлежал баронессе Мишель Данелюк. Она шмыгала носом и бросала на Бринаджи недовольные взгляды. – Выходит, что отряд Его Светлости оказался бесполезен. Наша тайна под угрозой из-за того, что вы не смогли вовремя изловить этого мелкого негодяя. – Её тонкий и изогнутый палец, украшенный огромным рубином, указывал прямо на девушку, привлекая внимание всех присутствующих.

– Ситуация, в которой мы оказались, представляется в высшей степени затруднительной, – произнёс Виктор Пинтилие, советник главы клана Даламар, сидя подле своего господина, который, по-видимому, не был расположен к беседе. Среди членов дома, известного своим спокойным и меланхоличным нравом, энергичный Виктор выделялся, словно белая ворона. – Как мог лорд-протектор допустить столь непростительную оплошность?

– Всё бремя ответственности за то, что лорд-протектор не принял своевременных мер в сложившейся ситуации, лежит на нём одном, – вмешался в разговор ещё один советник, на этот раз из клана Лугат, Эмилиано Морганти.– Однако в первую очередь ответственность за действия барона Ремеса, точнее, за действия бывшего барона и одиозного преступника, лежит на его господине. Вы не находите, графиня Тейцорт, что вам следовало бы что-то сказать по этому поводу?

Все взгляды были устремлены на девушку, сидевшую слева от Лайзы. Она грациозно расположилась на резном стуле, наслаждаясь напитком из бокала. Это была поистине очаровательная женщина, словно созданная из фарфора: изящная, безупречная. Белокурые локоны ниспадали на ее плечи, а несколько прядей обрамляли глубокое декольте. Глаза ее были прикрыты, и создавалось впечатление, что она никого не замечает вокруг. Однако, почувствовав на себе множество взглядов, она распахнула веки, и на всех смотрели алые, как распустившиеся розы, глаза. Графиня не спешила с разговором, лишь изредка бросая на них взгляд. Атмосфера вокруг начинала сгущаться, как тучи, и давила на голову. Лайза почувствовала, как пересохло в горле, и потянулась за своим бокалом, наблюдая за происходящим.

– Леди Бринаджи, почему вы так сдержанны? Как доверенное лицо Аластара Ницэ, вы должны были бы поделиться с нами результатами допроса барона Ремеса.

На неё был устремлён самый неприятный взгляд на свете – безжизненный, безразличный и вечно скучающий. Этот взгляд принадлежал Рэймонду Даламару, старшему сыну и единственному мужчине в семье. Бледно-зелёные глаза мужчины казались безжизненными, но в них горел огонёк, который Лайза видела лишь во второй раз за всё время их знакомства.

Девушка поднялась, поправляя край своего мундира, но не успела она и слова произнести, как неугомонный Виктор, стремившийся высказать своё мнение, перебил её. Его взгляд мутно-серых глаз окинул вампиршу с головы до ног, выражая пренебрежение. Для него она была пережитком прошлого. Он находил довольно забавным тот факт, что дочь некогда великого рода теперь бегает за человеком, словно собачонка.

– Отчего мы обратились к ней, минуя графиню? – спросил он. – Объяснение должно быть получено от графини Тейцорт, и я требую его!

Лайза ощущала, как гнев клокочет в её груди, обжигая внутренности. Её сиреневые глаза были готовы испепелить его взглядом, чтобы он испытал мучения. Ей хотелось взять меч и пронзить его гнилое сердце, которое даже голодные псы побрезговали бы съесть. Но ей оставалось лишь стоять и принимать на себя удар. Пытаясь унять бурю чувств и мыслей, Лайза озиралась по сторонам, пока её взгляд не встретился со взглядом графини, которая, прищурившись, смотрела на неё. Женщина улыбнулась ей в ответ и встала со своего места.

– Виконт Пинтилие, – голос графини звучал твёрдо и уверенно, – вы не более чем слуга своего господина. С какой стати вы позволяете себе столь вольное обращение с леди Бринаджи? – Алые глаза графини не отрывались от ошеломлённого Виктора, который нервно поправлял ворот рубашки. – Вы, вероятно, забыли, что перед вами не просто офицер, а маркграфиня великого дома. Советую вам занять своё место и внимать тому, что пожелает сказать Её Светлость.

Виктор умолк. Даламар одарил своего подчинённого холодным взглядом, от которого виконта начало слегка потряхивать.

Бринаджи, глубоко вдохнув, начала свою речь:

– Уважаемые лорды и леди, я осознаю, что произошедшее выходит за рамки допустимого. Преступник, барон Стефан Ремес, совершал свои злодеяния в различных регионах Румынии, не щадя даже столицу. Он менял методы убийств, обрекал невинных смертных на страдания, и долгое время оставался безнаказанным. Однако теперь он находится в темнице замка Пелеш, где ожидает суда.

– Полагаю, в суде не будет смысла, – произнесла графиня Камилла Тейцорт, взяв со стола фужер и сделав глоток. – Прошу простить, что прервала вас, но должна заметить, что Ремес – выходец из моего клана, а потому я буду судить его первой, а уж потом – лорд-протектор. Полагаю, Его Светлость простит мне эту дерзость.

– Он нарушил закон «Секретум»! – прошипел сквозь зубы Виктор. – Вы ведь прекрасно понимаете, чем обернётся ваше мнимое правосудие?

Графиня поставила бокал. Её взгляд, казалось, проникал в самую душу Пинтилие. Лайза ощущала жар, исходивший от женщины. Казалось, ещё мгновение – и Камилла набросится на Виктора, но она продолжала сохранять спокойный и непринуждённый вид. Графиня не желала терять ещё одного члена своей «семьи», и это было очевидно.

Так в зале воцарилось молчание.

Собрание продлилось не так долго, чтобы успеть обсудить все насущные проблемы. По большей части из-за того, что баронесса Мишель Данелюк начала жаловаться на скуку. Эта женщина обладала даром привлекать к себе внимание. Она словно олицетворяла собой беззаботность и распутство, но именно такой образ не мог оставить равнодушным никого. Не только откровенный наряд, который был на ней в тот вечер, делал её похожей на дешевую проститутку, но и её красота притягивала взгляды мужчин из окружения баронессы. Многие из них считали её умной, уверенной в себе и мудрой. Хотя Лайза думала, что её ум касался лишь сферы сексуального удовлетворения. Однако, нельзя было отрицать уверенности, которой обладала Мишель. То, с каким невозмутимым видом дама демонстративно затягивала корсет своего наряда, приподнимая пышные формы, вызывало у присутствующих советников лёгкое оцепенение. После этого заседание совета превратилось в пустую светскую болтовню. Аромат парфюма баронессы, наполнявший воздух, вызывал у неё приторно-сладкий шлейф, который ощущался даже в коридоре. Этот запах был таким же противным и едким, как и сама Данелюк. Девушка встала, понимая, что диалог, если его можно было так назвать, уже подошёл к концу и оставаться в этом обществе не имело смысла. Она поклонилась гостям, которые не обращали на неё внимания, и стремительно направилась к выходу. В дверях её чуть не снёс мальчик – слуга замка пятнадцати лет, который испуганно поклонился в знак извинения и проскользнул внутрь. Там его встретила Мишель, восторженно визжавшая, как свинья.

В коридоре было свежо, от чего вампирша почувствовала внушительную легкость. Будто огромный валун, давящий всем своим весом на ее хрупкие плечи, сдуло, как перышко. Она набрала полную грудь прохладного воздуха, и на расслабленном лице воссияла улыбка. Но эти минуты наслаждения прервал знакомый мужской голос, раздавшийся сзади. Меньше всего Лайза желала видеть именно его. Нельзя сказать, что Дэймен Джованни был ужасным собеседником, но и приятным его назвать было нельзя. Стук его каблуков напоминал удары молотка. Он окружал её с нескольких сторон, заставляя мышцы девушки напрячься. Мужчина двигался неспешно, подобно хищнику, что крадётся к своей добыче. Вампир с предельной ясностью обозначил, кто здесь хозяин положения. Лайза ощутила, как волосы на её голове зашевелились, а по телу пробежала дрожь. Девушка выпрямилась, когда Дэймен приблизился к ней. Чтобы взглянуть на него, ей пришлось запрокинуть голову. Если не обращать внимания на некоторые неприятные моменты, то можно было бы сказать, что перед ней весьма привлекательный мужчина средних лет. Его строгий костюм-тройка, безупречно выглаженная рубашка и галстук, а также волосы, уложенные гелем в изысканную причёску, выдавали благородное происхождение. На бледном лице Джованни появилась слабая улыбка, которая, казалось, редко появлялась на нём. От удивления брови девушки взметнулись вверх.

– Не соблаговолите ли вы составить мне компанию в этой недолгой прогулке? – произнёс голос, который был совсем не похож на тот, что она слышала на собрании. Он был гораздо ниже и с отчётливыми басовыми нотками.

– Как же я могу отказать вам, маркграф?

Лайза пошла вперёд. Дэймен шёл позади, но ему хватило одного шага, чтобы оказаться наравне с вампиршей. Идти рядом с таким, как Джованни, было всё равно что быть на крепком жёстком поводке, который держит властный хозяин. Девушка чувствовала, как золотистые глаза осматривают её. Казалось, что каждый взгляд – это ожог от паяльной лампы, болезненный, заставляющий корчиться от боли. Лайза шла ровно, не показывая, как сильно её тяготит вся эта атмосфера. Но мужчина явно заметил изменения, и невозмутимость сменилась на удовлетворение. Девушка лишь мельком взглянула на маркграфа и, увидев сияющую улыбку на лице, сразу отвела взгляд. Странное, нездоровое выражение лица. Как будто рядом шёл серийный маньяк.

– Вы о чем-то желаете меня спросить, Ваша Светлость? – Бринаджи замедлила шаг, удостоверившись, что вокруг неё имеются пути для отступления. Развернувшись лицом к собеседнику, она убрала руки за спину, сжав их в кулаки.

Дэймен вновь обрёл присущее ему спокойствие и поправил воротник пиджака, на левой стороне которого красовалась золотая брошь. Гербом дома и символом, подтверждающим статус носителя, были весы, слегка наклонившиеся влево.

– Как советник и второй судья, я изучил дело Стефана. Его поведение не соответствует норме и не соответствует тому вкладу, который он внёс за всю службу своему Дому. Приговор о смертной казни будет рассмотрен в четверг, но мои сообщения не могут быть добраться до Его Светлости, лорда-протектора. – Мужчина сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию между собой и девушкой. – Вам ведь известно, куда направился Аластар. Поэтому прошу вас передать мои слова.

– Я передам его секретарю, что вы желаете с ним связаться. Вам сообщат, когда Его Светлость прибудет Синаю. – Лайза сделала шаг назад, изобразив на лице самую доброжелательную улыбку, на которую была способна в тот момент. – Если это всё, я удаляюсь.

Бринаджи жаждала как можно скорее оказаться подальше от этого места, которое с каждой секундой всё сильнее давило на неё. Этот взгляд, этот голос – всё это приводило её в крайнее раздражение. Но поддаться бушующим эмоциям было бы верхом глупости.

– Но зачем мне обращаться к кому-то, если вы и так прекрасно знаете, где он? – не унимался Дэймен. Его голос стал жёстче, а в глазах вспыхнул презрительный блеск.

– Боюсь, вы забываете, маркграф, в чём заключается моя работа и что мундир, который я ношу, – это не просто красивая вещица. Я – страж порядка. Моя обязанность – подчиняться законам Совета Первых и приказам лорда-протектора. А вы всего лишь его советник, да и по статусу мы с вами равны.

От этих слов веки вампира нервно дёрнулись. Бринаджи видела, как его ноздри расширились, когда он набрал воздух в широкую грудь. Она явно задела его за живое. Этого было достаточно, чтобы вампирша почувствовала себя лучше. Лайза поклонилась Дэймену и, развернувшись, направилась к лестнице. Ощущать на себе взгляд маркграфа Джованни было неприятно, но это уже не имело для неё никакого значения.

– Вы можете язвить и грубить сколько угодно, – произнёс Джованни, – но одно останется неизменным: через полгода вы будете не более чем красивой игрушкой в руках маркграфа Даламара. И то, если он не пустит вас под нож.

Бринаджи замерла, судорожно вцепившись в перила. То, что она так старательно пыталась забыть, настигло её внезапно. Ненавистные свадебные приготовления, жених, похожий на бездушную каменную глыбу, и замок, полный неудачных экспериментов, жаждущих своей смерти. Шаги Джованни становились всё ближе, но Лайза, не желая слушать его дальше, раздражённо цокнула языком и стремительно сбежала вниз по лестнице.

В темнице, освещённой лишь двумя факелами, раздавался звон цепей. Холодное помещение было пропитано запахом крови. За стенами замка уже начинало светать, и через маленькое оконце проникали лишь слабые лучи света. Но этого было достаточно, чтобы пленник страдал от боли. Лучи света впивались в мраморную кожу Стефана, оставляя после себя вздутые пузыри, которые вскоре лопались. Он корчился от боли, и из его рта вырывался дикий крик. Узник пытался укрыться в тени, но оковы были слишком коротки. На его щеках проступили кровавые слёзы, а руки и ноги были скованы кандалами из серебра, причинявшими нестерпимую боль. Стефан Ремес, некогда имевший титул барона, представлял собой жалкое зрелище. Его взгляд, исполненный страха, метался по углам темницы, словно ища выход. Одежда его была в крови и грязи, штаны разорваны, а лицо покрыто синяками. Рэйвен позаботился о том, чтобы каждый удар, оставленный им на теле Стефана, не зажил. Пока его приспешники избивали Ремеса, вампир ввёл ему препарат. Теперь пленник был беззащитен перед любым внешним воздействием.

– Почти как человек, – с усмешкой заметил Рэйвен.

Взирая на пленника, после нескольких часов истязаний, Рэйвен метал в него окурки недокуренных сигарет, размышляя о дальнейших действиях. Юноша осознавал, что ему не следует предпринимать лишних движений. Совет и без того не отвяжется от него и его сестры, остаётся уповать на лорда-протектора и решение суда. Каждую мысль о том, что его клан, его огненный Дом, может пасть из-за такого подонка, Рэйвена приводила в ярость. И когда они полностью овладевали его сознанием, Тейцорт начинал избивать Ремеса до тех пор, пока тот не начинал харкать кровью.

– Какая же ты мразь, Ремес! – воскликнул Рэйвен, достав из кармана пачку сигарет. – Ты ведь служил под моим началом. Я относился к тебе как к брату. А ты, ублюдок, оказался змеёй, которую пригрели на груди.

– Прошу вас, господин, – произнёс Стефан, – это было помутнение. Мне очень жаль. Простите меня, господин.

Стефан с трудом выговаривал слова, голос его дрожал. Однако его господину было безразлично его раскаяние.

Рэйвен щёлкнул пальцами, и на их кончиках вспыхнуло пламя. Он прикурил сигарету, смахнув огонь с рук, и сел на корточки напротив стоящего на коленях Стефана. Заключённый дрожал, как лист на ветру, стараясь не встретиться взглядом с вампиром. Рэйвен продолжал пристально вглядываться в лицо Стефана, выпуская клубы дыма. Безмолвие юноши действовало на нервы вампиру. Он взглянул на окурок сигареты и улыбнулся. Мучитель поднёс уголек к щеке Стефана и начал вдавливать. Ремес вскрикнул, а Тейцорт лишь улыбнулся ещё шире.

Лайза, стоя у входа в камеру, наблюдала за происходящим. Пусть даже она и не одобряла подобные методы допроса, но здесь была задета честь не только брата Камиллы, но и всего клана Брукса, поэтому она не стала вмешиваться. После беседы с Дэйменом девушка была в смятении и не понимала, как оказалась здесь. Рэйвен не сразу увидел вампиршу, но, когда его взгляд остановился на ней, он потерял интерес к Ремесу.

– Сиди здесь и не смей выкидывать никаких фокусов, – произнёс Рэйвен, строго глядя на Стефана. – Понял меня?

Стефан судорожно кивнул. Рэйвен, удовлетворённо хмыкнув, поднялся и направился к выходу.

Лайза уже сидела на холодных ступеньках у входа, когда перед ней возник Тейцорт. Он присел рядом и достал пачку сигарет. Вампир предложил ей, но она отрицательно покачала головой.

– Что он сказал? – осведомилась Лайза, внимательно наблюдая за заключённым, который стремился укрыться от солнечных лучей.

– А что он может сказать? Голод – это коварное чувство, – Рэйвен привычным движением зажёг сигарету и выпустил дым. – Говорит, работал с девушкой, которая искала для него жертв, а затем решила его кинуть. Позвала на помощь знакомого парнишку, чью подружку Ремес убил.

– Насколько я помню, в твоем отчёте было три жертвы.

– Верно. Третьей жертвой оказался этот одарённый.

– Одарённый? – Лайза посмотрела на Рэйвена широко раскрытыми глазами. В законе об убийстве одарённых нет чёткой формулировки, их приравнивают к смертным. Но возникает другая дилемма: такие люди находятся под юрисдикцией организации охотников. А это уже создаёт немало проблем.

Лайза провела ладонями по лицу, тяжело вздохнула и произнесла:

– Вижу, к нашим проблемам прибавилось ещё и убийство одарённого. Аластар не погладит нас по головке за это.

– Ну, это как посмотреть, – ответил Рэйвен, затягиваясь сигаретой и выпуская ядовитый дым. – Парень пока ещё не пришёл в себя.

Лайза опустила руки и посмотрела на вампира с ещё большим удивлением.

– Что ты сказал?

– Наш Стефания нанёс парню более двадцати ударов ножом, но тому хоть бы что. Конечно, для виду он корчился, даже был в полубессознательном состоянии, но затем пришёл в себя и как ни в чём не бывало.

– И ты сообщаешь мне об этом только сейчас? То, что он одарён и обладает способностью к регенерации, не было указано в рапорте. Рэй, ты хоть представляешь, какие последствия это может иметь? А если Ремес расскажет об этом на суде?

Девушка резко встала, но её гневный взгляд не смущал Рэйвена, который продолжал курить.

– Чего ты так кричишь? Конечно, они узнают, если ты будешь орать, как сумасшедшая. Я дал ему настойку непенфа. Забудет всё и начнёт новую жизнь.

– Он одарён. На него такие вещи не действуют.

– Вот очнётся наш чудо-парень, и увидим. – На бледном лице Рэйвена появилась хитрая улыбка. – Так что успокойся и наслаждайся.