Читать книгу Сибирские нравы - - Страница 9

– Я на днях была в ресторане с твоей одноклассницей Зиной Бикаевой.

– С этой торговкой? – удивляется Лена.

– Почему ты её так обзываешь? – спрашивает Люда.

– Потому что она аферистка и занимается торговлей очень хитро; привозит из Москвы шубы норковые, разносит их по офисам, где сидят одни женщины, и вежливо навязывает им ходовой для сибирской зимы товар. Конечно, шуба стоит не одну получку денег, и не каждая женщина может её купить. Поэтому Зинка делает с покупателями хитрый маневр, она им предлагает купить у неё шубу в рассрочку, но с одним условием: под расписку. И что ты думаешь? Таких дур, которые идут на это условие, полно. Получает Зина расписку о ежемесячном частичном платеже и, как ни странно, находит много покупательниц. В расписку собственноручно занесены паспортные данные этих покупателей. И стоит им хотя бы один раз вовремя не заплатить Зине деньги, как она идет в суд, пишет на них заявление и выигрывает дело, а потом преспокойно и регулярно получает деньги, только уже не из рук в руки, а на свой счет в банке. Таким способом она даже всех бывших подруг своих сделала врагами. И живет припеваючи: официально не оформляя предпринимательства и не платя ни копейки государственным органам – ни налоговым, ни пенсионным, ни медицинским страховым компаниям – всем подразделениям, которым полагает-

ся перечислять.

– Она сейчас для меня тоже враг номер один! – категорично сообщает Люда.

– Ты тоже шубу у нее купила? – с удивлением спрашивает Лена.

– Если бы шубу я у неё в рассрочку купила и она меня доставала бы судом, я сдала бы её в налоговую инспекцию. Но она в простом дружеском общении со мной показала омерзительную жадность и мелочность, да еще в таком жутком свете, что мне пришлось не на шутку её обломить своими силами.

– Что она тебе сделала? – интересуется Лена.

– Вчера вечером, часов в восемь, смотрю телевизор. Зазвонил телефон, беру трубку, слышу:

– Привет, не узнала? Это я – Зина.

– А, Зина, привет! – отвечаю я, хотя удивилась её внезапному звонку, ведь я с ней после одного инцидента перестала дружить, не ссорясь: просто перестала ей звонить и общаться.

– Ты что делаешь? – интересуется она.

– Практически ничего, – отвечаю я.

– В ресторан не хочешь сходить? – предлагает она.

– Да сегодня уже не попадешь никуда, выходной ведь! – отвечаю я.

– Попадем! Я позвонила уже в кафе «Стиль», там знакомая официантка работает: сказала, что столик для меня поставит, – говорит Зина, демонстрируя свои блатные дешевые связи.

– Знаешь, я в «Стиль» не горю желанием попасть, там маленький зал и музыка под магнитофон.

– Ошибаешься, там живьем поют, но главное, что нас ведет туда один мужчина, с которым я хочу тебя познакомить! – интригующе сообщает она.

– Так бы сразу и сказала! Кто он такой, кем работает? – радостно спрашиваю я.

– Потом все узнаешь, а пока собирайся, мы через полчаса за тобой заедем.

И точно – через полчаса она звонит, говорит: «Выходи, мы у подъезда в такси тебя ждем».

Я, уже готовая, вышла к ним. В машине она представила мне мужчину, он мне сразу же не понравился, но раз собралась повеселиться, то решила не обращать на него внимания. Зал в кафе был полностью забит, нам поставили небольшой столик в самом конце зала, а на нас с другого конца зала смотрела сцена с певцом и музыкантами, а перед ними находилась небольшая танцплощадка. С нашего места все хорошо обозревалось, и танцующие и сидящие, а главное, что музыка не била по ушам на этом расстоянии от радиоколонок.

Когда мы с Зиной и её знакомым Павлом танцевали, меня, шутя, толкнула в бок какая-то женщина, я оглянулась и узнала свою давнишнюю подругу Лиду; мы с ней расцеловались от радости, от этой внезапной встречи. Она пригласила меня за свой стол выпить бокал шампанского за день рождения её мужа. Это крепкая семейная пара; оба общительные и хлебосольные, я их давно знаю – еще когда жили в общежитии, я с ней дружила. Я не могла отказать ей и присела за их праздничный стол. Я с удовольствием произнесла тост за Лешу, и все подняли бокалы за здоровье именинника.

Их компания была большая – человек двадцать пять и, когда заиграла веселая музыка, все вышли танцевать, я вышла вместе с ними. А Зина с Павлом тоже вышли танцевать и оказались рядом со мной. Но как только Павел оказался в кругу танцующей компании, он начал всех отталкивать от меня, как будто я принадлежу только ему, и никто не имеет права ко мне приближаться! Меня поразило его средневековье! Танец закончился, он очень неуклюже провожал меня к нашему столу. Потом Зина сказала, что хотела бы услышать песню «Владимирский централ». Павел достал тысячную купюру и сказал:

– Иди, закажи.

Она тут же направилась к музыкантам. Вернувшись, сказала, что сдачу отдадут позже, у них нет пока размена. Я тихо спросила у Зины:

– Сколько стоит одна песня?

– Двести рублей, – ответила она.

– А ты сдачу ему не отдавай. Откуда он знает, сколько стоит песня на заказ? А деньги возьмем себе, я вижу, у него их много, даже похвастался, что вчера с другом в кафе «Сити» они спустили тридцать «штук» (то есть тысяч)!

– Ты что? Он и так нас угощает, заказывает, что мы хотим, я так подло не могу поступить! – сказала она категорично.

А я подумала, что Зина еще не знает мужчин, с которых женщине никогда не лишнее брать плату за себя; будь то простое общение за столом или секс в постели, ведь они вечные наши должники! И если он сам этого не знает, то на-

стоящая женщина будет игнорировать такого мужчину. Я не стала с ней спорить, а тем более просвещать её о женских негласных правах: здесь было не место. Павел, выпив два бокала вина, быстро захмелел, его широкая душа вся пылала от счастья. Он у нас спрашивал, что мы хотим еще заказать, ему было приятно наше с Зиной общество, но особенно понравилась ему я. Он уже и за талию меня крепко в танце прижимал и говорил: «Куда же мы поедем после кафе?» Он был весь в грезах своей победы! Кафе работало только до полуночи, а мне и Зине хотелось еще потанцевать.

– А, поедемте в «Норд стар», там сейчас самый пик, а столик в такое время всегда найдется, – предложила Зина.

Павел был в ударе и все наши желания исполнял безоговорочно! Он рассчитался за столик, Зина вызвала такси, и мы поехали в «Норд стар». В течение вечера он проговорился мне, что недавно вышел из тюрьмы и обмывает свою свободу. Вот поэтому-то он и шокировал меня своим неординарным поведением, которое присуще людям с зоны. Ресторан «Норд стар» работал до пяти утра, а сейчас было только два часа ночи, и, когда мы приехали туда, веселье было в самом разгаре. Мы направились прямо к барной стойке, заметив там незанятые высокие крутящиеся стулья. Но в зале тоже были видны освободившиеся столы. Я сказала Павлу, что нужно попросить администратора посадить нас за освободившийся столик. Он мне тут же сунул в руку тысячную купюру, пояснив: «Дай за столик!» Я широко открыла глаза от удивления, а Зина, стоя

сзади его, довольная, кивала мне головой.

Я взяла деньги и подошла к первому попавшемуся мне официанту и обратилась к нему:

– У вас найдется свободный столик на троих?

– Минутку подождите, – торопливо ответил он.

Я повернулась к Зине и Павлу и обрадовала их:

– Сейчас нас посадят.

И правда – через минуту подошел этот же официант и сказал, чтобы мы следовали за ним.

Деньги, что дал мне Павел, я незаметно, тем более, в полумраке зала, сунула к себе на грудь, в бюстгальтер, в то время как официант вел нас к столу. За столом Зина вдруг спросила меня:

– Ты деньги отдала за стол?

Она видела, как Павел мне их дал, а обманывать её, что я их отдала официанту, я тоже не стала, хотя могла.

– Нет, они у меня, – ответила я спокойно.

– Отдай Павлу! – потребовала она тут же.

– Зачем? Мы сами заплатим за стол, вдруг он куда-нибудь смоется, видишь, он уже пьяный, – сказала я назидательно.

Зина успокоилась. Мы заказали вино, салаты и пошли танцевать.

Танец за танцем играла веселая музыка, и мы с удовольствием отдались её буйному ритму. Танцующая публика азартно отрывалась по полной программе – это был экстаз толпы, дошедшей до нечувствительной пьяной кондиции в конце вечера. Все беспрекословно, как загипнотизированные, подчинялись музыке, а медленное танго возвращало в реальную, безмятежную действительность. Павел, хотя был уже изрядно пьян, от меня не отставал и каждое танго приглашал

только меня. Принес официант счет и положил на стол, я хотела рассчитаться, но деньги были на груди, поэтому я попросила официанта подойти попозже.

Было неприлично лезть в бюстгальтер на глазах у трезвого официанта и пьяного Павла: он сидел напротив и не сводил с меня влюбленных глаз. Поэтому я ждала момент, чтобы отлучиться в дамскую комнату и там без любопытных глаз вытащить купюру. Зина, сидящая рядом со мной, торопила меня и повелительным тоном произнесла:

– Чего ты ждешь, плати!

Звенела ударная громкая музыка, стол разделял нас с Зиной от Павла, он не слышал, что она мне говорила; в придачу он был изрядно пьян. Я сидела и соображала, что нужно идти в женскую комнату и достать деньги из бюстгаль-

тера, но что-то медлила.

Тут внезапно на горизонте Зина увидела свою приятельницу, которая сидела в глубине зала, и радостно махала ей рукой. Зина вдруг соскочила со своего места и быстро между столиками засеменила к ней, а я увидела, как Павел медленным движением пьяной руки взял со стола счет, в рестораном полумраке приблизил его к своим глазам и полез зачем-то под стол. Я наблюдала за его пьяными медленными действиями. Он снял с ноги туфлю, достал из носка начатую пачку денег (излюбленное место прятать от карманников), вытащил оттуда одну купюру и положил на стол. Я торжествовала!

Он забыл, что дал мне тысячу рублей или думал, что я их отдала за стол, чтобы нас посадили, ведь в криминальном мире принято за все платить, тем более в ресторане. Вот он и решил, наверное, что это так. А может, просто забыл, что мне их дал. А я подумала, что он не обеднеет на эту тысячу, а мне она очень пригодится.

Тут пришла Зина, увидала купюру на столе и подумала, что это я её положила. Пришел официант, взял деньги и ушел; потом принес сдачу, которую Павел забрал себе. Мы все втроем вышли из ресторана, сели в стоящее тут же такси. Сначала мы высадили Зину, а потом поехали ко мне. По дороге, сидя с Павлом на заднем сиденье, я уговаривала его ехать к себе домой и обещала встретиться с ним в другой раз. Он поверил, а мне нужно было просто от него отвязаться. Утром звонит Зина:

– Ты одна?

– Конечно.

– А Павел где?

– Мы расстались с ним в такси, – ответила я.

– Все понятно – значит, ты присвоила тысячу рублей!

Я в восторге засмеялась, что до неё наконец-то дошло! Её бесило, что я обвела её вокруг пальца и не поделилась с ней. И даже от мужчины, которого она мне подсунула, я сумела отвязаться.

– Помнишь, ты два года тому назад вынудила меня заплатить за ресторан пятьсот рублей, хотя мы должны были уплатить эту сумму вдвоем. Но я не стала скандалить и уплатила по счету сама, а ты торжествовала, что хорошо меня нагрела. Вот, наверное, бог дал мне с твоей помощью возвратить эти деньги,

только в двойном размере!

– Ты вернешь эти деньги хозяину! – со злостью выговорила она и положила трубку.

В обед раздался звонок в дверь, я посмотрела в глазок и увидела Зину. Мне не хотелось с ней ругаться и доказывать, что я поступила правильно; она еще и драться полезет – этого от неё можно было ожидать! Поэтому я решила ни в коем случае дверь ей не открывать.

Она долго стучала, звонила, но в конце концов ушла ни с чем. Вечером она мне позвонила по телефону и сказала, что придет с Павлом, и мне все равно придется деньги ему вернуть. Я ответила, что пусть приходит, я согласна вернуть ему деньги. Но из вчерашнего разговора с Павлом я поняла, что у Зины с ним шапочное знакомство; она познакомилась с ним в автобусе, когда ехала из поселка в город, а так как он старше её намного, то она пообещала познакомить его с женщиной такого же возраста, как он. Ради такого знакомства он даже предложил пойти в ресторан.

Возможность посидеть за чужой счет, да еще, чтобы отдувался кто-то другой, было в её правилах, а самой оставаться чистенькой, вот почему она так оперативно пригласила меня в ресторан. И кто он такой, и где он живет – естественно, она не знала и не знает. Разве только если номер телефона у неё остался? Но и этого у неё видно не было, иначе бы она давно уже его нашла бы и притащила ко мне, чтобы я отдала ему деньги; ведь её жаба съест, пока она не заберет у меня эту несчастную тысячу рублей!

Утром снова она мне позвонила и сказала, что, если я не отдам деньги, я очень пожалею об этом. Я ей ответила, что пусть придет Павел, и я верну ему деньги сама. Она думала, что я не догадываюсь о её шапочном знакомстве с ним; она продолжала играть спектакль, а я ей подыгрывала.

– Он уехал на вахту и сказал мне забрать деньги, – продолжала она врать.

– Очень жаль, но деньги никуда ни денутся, вернется с вахты, заберет! – дружелюбно уверила я её.

Она поняла, что играть бесполезно и начала откровенно мне угрожать.

– Если ты сегодня не отдашь мне деньги, к тебе придут мои парни, тебе не поздоровится!

Такой оборот дела меня совсем не прельщал, тем более, я знала, что у неё есть знакомые молодые ребята – её сверстники, которые нигде не работают, но вымогать деньги – на это они способны, только укажи на кого пальцем. Я ни на йоту не сомневалась в её намерениях обратиться к ним за помощью, но я могла бы и сама её приструнить, обратившись в милицию, но не хотелось впутываться в официальную судебную перепалку с ней и терять на это время.

Рэкетиры будут трепать мне нервы – это я знала, хотя казалось; на каком основании они будут вымогать от незнакомой им женщины тысячу рублей? Но, мне Зина сама рассказывала (когда мы с ней были еще дружны, и я не подозревала о её подлой натуре), как она использовала этот насильственный метод выколачивания денег от ничего не подозревающих жертв. Покупали у неё шубу в рассрочку, но по каким-то причинам покупатель расписку ей не давал: может, паспорта рядом не оказалась, а может быть, что-то другое помешало это сделать. Поэтому в суд на них Зина не могла подать, не имея их паспортных данных. Вот тут-то и пригождались молодые безработные парни, её друзья по школе. Они вымогали деньги за шубу, а еще в придачу баснословные проценты за свою работу – выходила изрядная сумма!

А тут, озверев от моего достойного спокойствия, она могла им сказать любую сумму – якобы я ей должна, а этим отморозкам все равно, ты прав или не прав, главное для них – человека укажи. Поэтому я не на шутку испугалась и решила, что лучшая защита – это хорошее нападение! Милицию же я оставляла про запас.

Года два назад как-то Зина попросила меня сделать её брату задним числом запись в трудовой книжке, что он якобы работал экспедитором в магазине. Она знала, что у меня есть подруга-предприниматель, имевшая свой магазин.

По моей просьбе подруга исполнила мою просьбу, дала мне на время свою, официально зарегистрированную, печать. Заполняя её брату новую трудовую книжку с чистого листа, я спросила Зину:

– Почему ему двадцать один год, а он нигде еще не работал? Или он что, только из армии пришел?

– Он никогда не был и не будет в армии! У него белый военный билет, мама ему купила за пятьдесят тысяч рублей, – сообщила она гордо.

– А что значит белый? – поинтересовалась я.

– Он отстранен от армии по болезни, – расшифровала она.

«Теперь эта информация будет использовано против неё», – решила я.

Вечером я позвонила Зине домой, трубку взяла её мать, и я произнесла следующий монолог: «Я знаю, что ваш сын имеет белый военный билет, вы его купили за пятьдесят тысяч рублей. Скоро вашему сыну назначат повторно медицинскую комиссию из Москвы, я туда обращусь, и его отправят в Чечню воевать! Если вы этого не хотите, то побеседуйте со своей ненормальной дочкой!» С того часа от Зины ни звука!