Читать книгу Зомби-апокаллипсис - - Страница 2

Я осторожно пробирался по улицам, озираясь по сторонам. Нет, я не боялся, что на меня кто-то нападет с ножом в руках или собьет автомашина. Этих явлений в стране давно уже нет. Криминал как-то сам собой рассосался, преступность почти исчезла, и на улицах стало безопасно, но от этого не стало легче жить. Ведь новые угрозы были гораздо более таинственными и страшными, и человечество оказалось к ним абсолютно не готово. И это не ядерная война, не падение астероида, не вспышка сверхновой или пробуждение Йеллостоунского супервулкана в США. Нет. Это было нечто иное, и это пока не имело точного названия. Мы все называли это «дырой».

Город, в котором я жил, когда-то был обычным промышленным центром. С небоскрёбами, церквями, школами, больницами и офисами, он излучал характерную для мегаполиса энергетику. Транспортные потоки были перегружены, и парковка автомобилей – проблемой номер один. Улицы всегда были полны людей, машины гудели в пробках, а поток пешеходов казался нескончаемым. Город жил, кипел и бурлил. Но всё резко изменилось…

С появлением «дыр» даже поездки на автобусе, лимузине или мотоцикле стали опасными. Даже велосипед, который раньше казался безопасным и удобным средством передвижения, стал чем-то, что лучше оставить в прошлом. Эти «дыры» – это пятна на земле диаметром 2—3 метра, где исчезает гравитация. Никто не может их увидеть, но как только ты оказываешься в таком пятне, твое тело мгновенно устремляется вверх. Это происходит из-за центробежной силы, которая возникает, когда ты попадаешь в зону с аномальной гравитацией.

С физической точки зрения, «дыра» – это область, где гравитация больше не действует в привычной нам форме. В этой зоне возникает своего рода инвертированное гравитационное поле: вместо того чтобы притягивать объекты, оно вытягивает их в космос. Это явление напоминает гипотетическую ситуацию с космическими телами, находящимися в сильных центробежных полях, например, вблизи чёрных дыр. Математически можно описать этот процесс как отклонение траектории движения объектов в зависимости от изменения гравитационного потенциала в этих аномальных областях. Из-за этого любые тела, попавшие в «дыру», начинают движение, направленное вверх, ускоряясь с каждым мгновением, что приводит к их исчезновению в атмосфере.

В результате миллионы людей были выброшены в космос. Но не только люди. Животные, птицы, рыбы, насекомые – все они исчезали, как будто их больше не существовало. Лишь деревья, скреплённые своими корнями, удерживались на месте, и несколько зданий, которые оставались на земной поверхности. Все остальное, всё живое и неживое, вырвалось в пустоту, в бездну, в которую исчезали даже облака, исчезала сама реальность. Местами можно было увидеть пустые улицы, которые когда-то были полны жизни, теперь лежали тихо, как мертвая декорация.

Земля, кажется, потеряла всякую устойчивость.

И перестали быть устойчивыми государства и общество. Хаос поселился по всему свету. Войны и конфликты, мятежи и резня исчезли, так как победителей не существовало – всех забирала к себе «дыра». И никто не мог предугадать, где они появятся, эти чертовы дыры. Они могли возникнуть на центральной площади, среди спокойного двора, на улице в людном месте или даже в густом лесу – никто не знал. Священники орали, что это проделки дьявола, и призывали чаще посещать церкви и не жалеть средств на религиозную защиту. Но «дыра» не щадила ни верующего, ни атеиста. Для неё все были одинаковыми. Полиция пыталась призвать к порядку, но я сам видел, как полицейские взмывали в небеса, отчаянно крича. Вместе с ними летели и правонарушители. Это было страшное зрелище: в один момент люди и машины, просто исчезнувшие в воздухе, начинали вращаться, поднимаясь как ураган, и с каждым мгновением их становилось все меньше, пока не исчезали вовсе, растворяясь в космосе. Это было похоже на кошмар, на который ты не мог повлиять, не мог от него убежать.

Однажды я увидел, как таким образом исчез мэр города, пузатый и чванливый человек, с красным лицом и медным взглядом, который всегда смотрел на всех сверху вниз. Он был старым взяточником, зарабатывал на всем – от тендеров до незаконных сделок. Этот человек думал, что его власть и статус помогут ему избежать такой же судьбы, как и у всех остальных. Он, с самодовольной улыбкой, сидел в своем лимузине, когда вдруг улица под ним превратилась в пустоту, а его машина взмыла в небо, как ракета. В его охранном кортежде началась паника – машины тоже рванули в небо. А мэр, его пузо словно раздутое до предела, отчаянно пытался схватиться за что-то, но уже не мог удержаться. Он полетел, он исчез, так же, как и все остальные. Наши астрономы потом вычислили, что мэр устремился по траектории космического аппарата «Вояджер-2», который был запущен десятилетия назад. Возможно, его тело, иссушенное галактическим излучением, в конце концов доберется до какой-то звезды, а может, он так и будет вечно блуждать по пустоте.

А еще была мафиозная разборка в одном из промышленных объектов города. Две банды, члены которых все были как на ладони – с дорогими костюмами, золотыми цепями и небрежными взглядами, встретились, чтобы обсудить очередную сделку, когда их накрыла «дыра». Кто-то успел увидеть, как земля буквально исчезала под ногами, и в последний момент они все начали кричать, а другие пытались выстрелить в эту неведомую тень, в пустоту, надеясь, что это остановит их движение. Но оружие не могло сдержать аномалию, и вот, как ни странно, мафиози, не желая этого, стали астронавтами, но без костюмов и подготовки. Кто-то кричал отчаянно, кто-то вырывался с оружием, а кто-то просто исчез в пустоте. Все это было крайне абсурдно и страшно, но они не могли с этим ничего сделать.

Несмотря на эти угрозы, люди продолжали жить. Да, мы были в постапокалиптическом мире, но это не означало конец всему человечеству. Мы продолжали бороться за существование, искать ответы и не сдавались. Ученые разных стран работали над решением проблемы. Их цель заключалась в разработке переносных приборов, которые позволяли бы любому гражданину увидеть «дыру» заранее и обойти её. Эти устройства, похожие на высокоточные датчики, могли предупредить о появлении аномалии за несколько секунд. Люди начали чувствовать большую уверенность, но важно было и создать защиту, чтобы предотвратить попадание в эти зоны. Некоторые исследователи начали работать над созданием энергетических щитов – барьеров, которые могли бы сдерживать влияние «дыр» и ограничивать их воздействие на землю. Ожидания были высоки, и, несмотря на хаос и разруху, люди верили, что когда-нибудь, возможно, они смогут найти решение и защитить свою планету от этого космического кошмара.

Я – бывший студент местного университета по специальности «история». Мои знания, хоть и обширные, не давали мне никаких преимуществ перед другими, чтобы избежать опасности. Но я придумал одну штуку, которая спасала меня, когда другие просто теряли голову. Я носил перед собой двухметровую палку, на конце которой болтался металлический болт. Это было довольно простое устройство, но оно работало. Как только болт попадал в зону действия «дыры», он срывался с палки и взлетал вверх. Я знал, что если болт оторвался, значит впереди опасность, и я быстро обходил эту аномалию, снова вешая на веревку очередной болт, чтобы предупредить себя о следующей «дыре». Это было как игра в кошки-мышки с самой реальностью, и мне нравилось, что я смог найти способ выжить, когда все остальные были дезориентированы.

Мой метод понравился многим, включая моих родных, которые, видя, как я избегаю опасности, начали использовать его сами. Это нас спасло. Но, конечно, были и те, кто смеялся надо мной, считая, что я слишком боюсь. Среди них был Джонс, которого все называли «Чучело» – из-за его странной одежды в стиле «а-ля чучело». Он всегда носил обвисшие джинсы, кожаные куртки с потертыми швами, и несколько слоев одежды, как бы нарочно не заботясь о внешности, но при этом все время привлекая к себе внимание. На его лице постоянно сидела ухмылка, будто он знал что-то такое, чего не знали другие. Джонс был драчуном и рэкетиром, который сдирал деньги с однокурсников и обкладывал даже преподавателей налогами за «защиту». Он был настоящим бандитом, уверенным, что никто не осмелится противостоять ему, особенно с учетом того, что его отец был сильным адвокатом, и даже полиция не могла с ним справиться.

С Джонсом всегда было пятеро его друзей, из числа такой же шпаны и мрази. Их лица были как живые маски для фильма о преступниках: худые, с темными глазами и затянутыми лицами, с постоянным выражением угрозы. Все они стояли плечом к плечу, как банда, защищая друг друга и порой смотря на людей с таким презрением, что казалось, они готовы растерзать любого, кто осмелится возразить. Их главным занятием было курить травку, пить текилу, и кататься на «хардеях» – больших мотоциклах с грубыми покрышками и мощными моторами, которые они часто гоняли по улицам, создавая невыносимый шум. Брутальные и агрессивные, они считали себя непобедимыми.

Вот и сейчас они поджидали меня, когда я возвращался домой из магазина. В моей сумке было немного продуктов, те, что мне удалось купить по карточкам. Из-за «дыр» разрушилась вся инфраструктура, которая обеспечивала население продуктами питания и товарами повседневного спроса. Застой в экономике стал неизбежным – склады и заводы исчезали, вместе с ними пропали рабочие, а с ними и станки. Полки магазинов стояли пустые, и каждый выход за продуктами становился рискованным мероприятием. «Дыры» забирали всё – даже те ресурсы, которые были необходимы для выживания. То, что осталось, было дорого и крайне ограничено. Жизнь стала борьбой за каждый кусок.

Я шел по улице, стараясь не привлекать внимания, но знал, что не обойтись без встречи с Джонсом и его компанией. Это было неизбежно.

Мой болт взлетел, и я понял – впереди «дыра». Я быстро рассчитал её диаметр и начал осторожно обходить, когда вдруг услышал сбоку крик:

– Ой, очкарик! Стой, очкарик! Забыл нас?

Из-за угла вышли Джонс, или «Чучело», и пять его подельников. Странно, но они каким-то образом избегали «дыр», словно у них была какая-то защита от этих аномалий, как если бы они обладали какой-то невидимой грамотой от Всевышнего. Хотя, может быть, это была просто случайность, ведь иногда «дыры» появлялись непредсказуемо, и иногда их избегали случайно.

Сама банда смеялась, когда видела, как люди улетают в космос. Это было для них забавным зрелищем. Часто они брали поп-корн и алкоголь, шатались по улицам, наслаждаясь трагедиями других. Они смеялись, когда «дыра» выстреливала ребёнка в коляске, оставляя в безумии мать, которая не могла понять, что произошло. Или старика, который, тяжело опираясь на трость, направлялся в Дом престарелых, и вдруг исчез, как будто земля поглотила его. Для них это было веселым шоу, почти как игра, и они наслаждались этим безжалостным зрелищем, не думая о людях, которые погибали.

Я не мог просто убежать, потому что легко можно было наткнуться на другую «дыру». И потому мне не оставалось ничего другого, как обернуться и встретиться с этими недругами.

Хихикая, Джонс подкатил ко мне и схватил меня за шкирку. Его глаза были полны презрения, а дыхание пахло перегаром.

– Что у тебя, очкарик? – спросил он, почти не двигаясь от меня, его перегар ударил мне в лицо. Я сморщился от запаха, пытаясь сдержать тошноту, которая нахлынула вместе с ним. От этого запаха во рту пересохло, а в голове будто мутнеет всё.

– Ничего, – выдавил я, пытаясь сохранять спокойствие.

– Смотрите, очкарику не нравится, что я с ним разговариваю, – сказал Джонс, обернувшись к друзьям. Те загоготали, как всегда. Редкие прохожие, увидев нас, испуганно обошли, а потом поспешили пройти дальше. Нечего было надеяться на помощь – мне не было, кого ждать. В этой новой реальности все стали сами за себя, и никто не мог вмешаться, не подвергаясь риску.

– Отпусти меня, Чучело, – случайно выпалил я. Мой мозг ещё не успел осознать, что я назвал его кличкой вслух.

– Чего? Как ты меня, очкарик, назвал? – взревел Джонс, который не любил свою кличку. В его глазах вспыхнула ярость. Он сорвал с меня очки и швырнул их на асфальт. Я слышал, как стекло разбивается, а затем его туфля с огромной силой раздавила мои очки, оставив только осколки.

Он отнял сумку и бросил её одному из своих подельников:

– Посмотрите, что там?

Один из них ловко поймал сумку и открыл её, извлекая продукты:

– Колбаса, консерва шпрот, хлеб, пакет молока, соль…

– Ты, слепец, – сказал Джонс, намекая на моё плохое зрение без очков. Он был прав. У меня зрение минус шесть, но даже без очков я всё равно мог немного ориентироваться.

– Почему не купил водки? Или текилы? – продолжал он, обнажая свою хищную улыбку.

– Я не пью… – промычал я, пытаясь вырваться, но не знал, что делать. Я не был драчуном, и к тому же понимал, что с шестерыми мне не совладать. Я был слаб, и мои силы ничем не могли противостоять их агрессии. Они были как стена, которую невозможно пробить. Джонс и его друзья были настолько уверены в своей силе, что их насмешки становились ещё более унизительными. Они будто играли со мной, словно с игрушкой, которую можно было бросить в любую секунду.

Я был как загнанный зверь, который знал, что выходов нет.

– Вы получили, что хотели, так отпустите меня, – взмолился я. Меня трясло от страха и усталости. Внутри меня всё сжалось, сердце бешено колотилось, а дыхание стало судорожным. Моё тело словно не слушалось, и каждый мускул был в напряжении, словно перед неотвратимой бурей. Я пытался сосредоточиться, но глаза теряли фокус, а в голове вертелись лишь хаотичные мысли. Я понимал, что должен как-то выкрутиться, но силы уже были на исходе.

Но хулиганы на то и хулиганы, чтобы измываться над жертвой. Джонс ухмыльнулся и достал из-за пазухи нож. Лезвие с глухим звуком выскочило из рукоятки, и его остриё упёрлось мне в живот. Это было не просто угроза – я ощущал каждую микроскопическую точку, где лезвие соприкасалось с кожей.

– Слепец, гони карточку и деньги, – приказал он, и его голос был жестоким, как заточка. – И потом мы тебя немного побьем и отпустим. Резать тебя не станем.

Моё сердце екнуло – было понятно, что полиция не приедет. У нас и полицейских-то почти не осталось. И о правопорядке в городе мы давно забыли. Мы были на грани вымирания, и каждый день становился борьбой за выживание. Но всё равно мне не хотелось быть ограбленным и избитым. Я попытался оттолкнуть Джонса, но вместо того, чтобы отступить, он лишь разозлился ещё сильнее. В его глазах была ярость.

Он ударил меня в лицо, и я почувствовал, как голова резко ударилась о землю. Всё стало мутным. Я упал, и мерзавцы подбежали, начали пинать меня. Каждый удар был как молния, а мои синяки росли быстрее, чем я успевал понять, что происходит. Они били меня без остановки, пока не разбили мне нос и не оставили темных, болезненных пятен по всему телу. Джонс, как победитель, извлёк из моего кармана портмоне с деньгами и карточкой и, свистя, пошел прочь, не обращая внимания на меня.

Его компания последовала за ним, чтобы в ближайшем магазине на мои средства приобрести алкоголь, не заботясь о том, что я лежал на асфальте, в крови и с поломанным носом. Их смех и разговоры уходили всё дальше, но мне было всё равно – в голове стоял только глухой звон.

Я, постанывая, поднялся, почувствовав, как в груди холодеет от боли, и пошел домой, не забывая о безопасности, чтобы не нарваться на ещё одну «дыру». Мои руки дрожали, но я старался не обращать на это внимания. Через час я был дома, в своей квартире. Я сразу зашел в комнату и заперся, не желая, чтобы родители увидели меня в таком состоянии.

Там я протер полотенцем лицо, стирая кровь, и, раздевшись, нанес мазь на гематомы. Боль не утихала, но я знал, что нужно держаться. И всё же, при моём зрении, оставаться без очков было невозможно. Миопия – это неприятная штука. У меня было минус шесть, и без очков я не мог даже шагнуть без риска попасть в «дыру». Запасных оправ не было, и я, недолго думая, взял очки отца. Он умер полгода назад, до того, как началась эта катастрофа.

Отец был дальтоником и имел зрение минус три, так что его очки не были такими, как мои. Мы купили ему специальные очки, которые помимо корректировки зрения позволяли ему видеть мир в цвете. Эти линзы были как волшебные, они позволяли ему увидеть голубое небо, жёлтое солнце, зелёную траву, которые он никогда не видел. Отец, увидев мир в новых красках, был просто потрясён и плакал от счастья. Эти очки позволили ему увидеть всю красоту, которую он никогда не знал. Теперь эти очки лежали в аптечке, и я надел их.

Минус три – это не мои минус шесть, но хоть что-то. Когда я надел очки, мир стал ярче. Стекла, что позволяли отцу видеть цветной мир, немного подействовали и на меня. Я взглянул в окно и увидел… два пятна на дороге. Это были розовые пятна. Я вначале не понял, что это. В жизни никогда таких пятен не было.

– Что это? – произнес я, снимая очки. Пятна исчезли. Я снова надел очки – пятна возникли. Это было странно, но что-то в этом ощущении заставило меня насторожиться.

Какая-то непонятная тревога охватила меня, и я стал наблюдать. Спустя несколько минут я увидел, как крыса, перебегавшая улицу, выпрыгнула из канализационного люка, и как только она наступила на одно из этих пятен, с ужасным писком и маханием хвостом, она взлетела в воздух. Она летела, как мяч, без всякой гравитации, и исчезла в небе.

И тут я понял. Это была «дыра». Специальные очки моего покойного отца позволяли мне видеть места антигравитации. Я тяжело вздохнул, и мои руки и ноги затряслись. Я почувствовал, как уходит земля из-под ног, и был не готов к тому, что могло произойти дальше.

Я вышел из комнаты и вошел в кухню. Это была маленькая, уютная комната с простыми деревянными шкафами, покрытыми легким слоем пыли. На стенах висели старые фотографии и картины, отражавшие моменты семейных праздников. На столе стояла свежезаваренная чашка чая, а вокруг пахло чем-то домашним, теплым и привычным. В углу стояла старенькая плита, на которой мама готовила ужин, а рядом с ней на маленьком табурете сидела тетя Луиза, склонившаяся над расчетами, и мои младшие братья, болтающие о чем-то, что для них было важнее всего на свете.

Моя мама, женщина в возрасте около сорока лет с мягкими чертами лица и коротко остриженными волосами, посмотрела на меня с удивлением, когда я вошел в кухню.

– Ты зачем надел очки отца? – спросила она, нахмурив брови. В её голосе была легкая тревога, смешанная с беспокойством, как всегда, когда что-то выходило из обычной рутины.

– Мои сломались, – буркнул я, не зная, как объяснить все, что произошло.

Мама только посмотрела на меня, ее взгляд был полон сомнений, но она не настаивала. Её лицо, как и всё вокруг, было пропитано заботой и неистощимым терпением, но её глаза не могли не замечать моё напряжение.

Тетя Луиза, строгая женщина средних лет, сидела рядом с ней и, услышав мой ответ, подняла голову. Её взгляд был проницательным, а её короткая стрижка придавала образу хладнокровную строгость.

– Как сломались? – спросила она с подозрением, скрещивая руки на груди. Она была аудитором и никогда не доверяла словам, только бумагам и собственным расчетам. Её лицо было всегда настороженным, как будто она не оставляла места для случайностей и лжи.

– Ну… сломались… – сказал я, не зная, как лучше скрыть правду. Тетя всегда была такой. Взгляд её серых глаз проникал прямо в душу.

– Не ври, Майкл, – сказала тетя Луиза, резко повернувшись ко мне и скрипнув зубами. – Подрался?

Я замолчал. Не хотелось об этом говорить, но и врать я тоже не хотел.

– Ну… почти, – ответил я, не зная, как избежать ответа. Я всё ещё ощущал на себе их удары, их жестокий смех.

– И отняли у тебя продукты? – испуганно спросила мама, её лицо побледнело. Она знала, что карточки – это не просто бумажки, а единственное, что давало нам возможность выжить. Без них наши деньги не стоили ничего.

– Отняли, мама, – сказал я, тяжело вздохнув, и тут же добавил: – Но я верну их.

– Как, брат? – удивленно спросили меня братья, сидящие на табуретках с широко раскрытыми глазами.

– У меня есть план! – сказал я уверенно, хотя сам не был уверен, что план сработает. Не теряя времени, я выскочил из квартиры и поспешил вниз по лестнице. Быстро выбежав на улицу, я понесся, избегая розовых пятен, что я теперь мог видеть.

Теперь, когда я мог видеть «дыры», они уже не представляли для меня угрозы. Моя главная опасность была в лице Чучела и его банды. Их я знал очень хорошо, и знал, что для них не существует ни законов, ни норм морали. Они представляли собой явление, в котором перемешивались наглость, жестокость и тупой разврат.

Я нашел их в парке. Это был старый городской парк с покосившимися скамейками и кустами, из которых торчали сломанные ветки. Лавочки стояли вдоль дорожек, но сама атмосфера парка была гнетущей, будто он стал свидетелем многих бед. Чучело и его друзья сидели на одной из скамеек, распивая бутылки пива. Несмотря на разрушенные вокруг мир, они не утратили своей агрессивной привычки веселиться на чужом горе.

Они не успели сожрать мои продукты, но на часть карточки они купили алкоголь и теперь распивали, громко поющие песню из репертуара Стиви Вандера – «Isn’t She Lovely». Для них это был просто музыкальный фон, но я знал, что для меня эта песня уже никогда не будет звучать так, как раньше.

Я заметил одну «дыру» в пяти метрах от них. Удивительно, как эта гоп-компания избежала её, словно они были защищены чем-то, чего я не понимал. Я подошел ближе, задержался на полметра от неё, и, не сдержавшись, крикнул:

– Чучело! А ты мразь!

Мой крик привел их в состояние изумления, а затем – бешенства.

– Чего?! – завопили они, вскочив. – Очкарик, ты нюх потерял?

– Ну-ка, давайте пообщаемся! – я закатал рукава, готовый к любой реакции, демонстрируя, что не собираюсь сдаваться. Я был готов встретиться с ними лицом к лицу, несмотря на всю их жестокость.

Чучело отложил бутылку пива и пошел ко мне, извлекая нож. Но я продолжал гневно кричать:

– Мерзавцы и подонки! Ну, давайте, давайте! Возьмите меня!

Внезапно Джонс остановился, почуяв неладное, но его друзья не заметили. Они, разгоряченные моими оскорблениями, продолжали двигаться в мою сторону.

– Ты пожалеешь, что пришел сюда, – сказал один из них, и они бросились ко мне. Мы были на расстоянии пяти метров, но сразу же, не ожидая ничего плохого, все они наступили на «дыру».

Тут произошло нечто невероятное. Вопя от страха, они, словно воздушные шары, взлетели в воздух, поднимаясь всё выше и выше, пока не исчезли в небесах, оставив лишь пустое место, где стояли.

Джонс стоял, изумленно глядя, как его банда исчезала в синеве неба, и только сейчас до него дошло, что всё изменилось. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что везение закончилось. Теперь мир вокруг таил в себе опасность, и она могла поджидать его в любом месте. Он начал медленно пятиться назад, дрожа, не зная, куда деваться, ведь «дыры», которые он когда-то чудесным образом избегал, теперь могли поглотить и его.

– Стой, Чучело! – сказал я, обходя «дыру», которая отправила пятерых парней путешествовать во Вселенную. Это было как невидимое поле, пустое и темное, но с огромной силой, которая нещадно поглощала всё вокруг. Я видел, как пространство искривляется, будто сама реальность сжалась и закрутилась в бескрайнее ничего. Пять человек исчезли, оставив только пустоту и тишину, их следы стерлись так быстро, что не успевали даже возникнуть.

Джонс застыл, его глаза расширились, и он понял, что сам может стать жертвой этого странного и ужасного явления. Он испуганно выставил руку с ножом, отчаянно крутился на месте, пытаясь найти выход. Он не видел «дыр», но чувствовал, как мир вокруг него меняется.

– Не подходи ко мне! – вскрикнул он, отчаянно пятясь, стараясь не наступить на одну из тех загадочных розовых пятен, что я видел. Он знал, что его жизнь больше не в его руках.

Я медленно двигался в его сторону, обходя «дыру», которая поглотила его банду. Моя задача была теперь заставить его попасть в одно из этих пятен, а это значит, что он должен был быть уничтожен, так же как и его друзья. Я понимал, что именно страх и его слабость дают мне преимущество. Его уверенность в том, что он был непобедим, ушла, и теперь я стал его единственным врагом.

– Нет, Чучело, теперь ты ответишь, – сказал я, продолжая идти в его сторону.

Джонс понял, что без своей банды он ничто, и я – не тот человек, с которым он мог бы схватиться. Я не боялся его угроз, знал, что он – лишь жалкая тень того, кем был. Моя ярость была готова вырваться наружу. Я не собирался сдаваться.

Сжав кулаки, я бросился на него, не давая ему шанса на спасение. Чучело взвизгнул, как испуганная мышь, и поспешил бежать по аллее к выходу из парка. Он не видел «дыру», но я знал, что именно туда мне и нужно его гнать. Когда он наступил на пятно, его тело с силой взлетело в воздух, и я успел ухватить его за рукав куртки. Он повис ногами вверх, его тело дрожало, и он беспомощно тянулся к земле, но я удерживал его, как невидимая рука судьбы.

Лицо Джонса было искажено ужасом, и он осознал, что только я теперь держу его в жизни. Всё зависело от меня, и, несмотря на его жестокость, он стал всего лишь жертвой.

– Спаси меня… – прошептал он, его глаза полны страха.

– Зачем? – спросил я, продолжая держать его, не желая давать ему и малейшего шанса.

– Я заплачу тебе… золотом и бриллиантами…

– Мне не нужно добро, что ты отнял у других, – ответил я, не чувствуя ни капли сочувствия.

– Я стану твоим рабом! – его голос дрожал от паники.

– Мне не нужны рабы, – сказал я, сжав его руку сильнее. – Верни мне карточку!

Джонс, хлипнув, выдавил:

– Верну, верну, – и с трудом потянулся левой рукой к карману, доставая портмоне и протягивая его мне.

Я разжал пальцы и дал ему уйти.

– А-а-а! – заорал Чучело, его тело дергалось, когда его буквально вытягивало в небеса, как пушинку, отрываясь от земли. Он сотрясался в воздухе, его ноги болтались безвольно, когда он исчезал в облаках, словно несуществующее существо.

Я стоял, смотря, как он исчезает, и только тогда, когда он окончательно пропал из виду, я вернулся к скамейке, забрал свои продукты и пошел домой. По дороге я зашел в аптеку и купил своим родным очки для цветоусиления. Я знал, что теперь они смогут видеть мир по-другому, и, возможно, это поможет им избежать той же участи, что постигла Джонса.

Я рассказал о своем открытии всем встречавшимся прохожим, показывал им через очки розовые пятна, чтобы они убедились в наличии «дыр». Они смотрели на меня с удивлением, но постепенно понимали, что это была не просто игра разума. Мир вокруг изменился, и только те, кто видел «дыры», могли понять, как избежать их.

Вот так всё изменилось. Мир стал другим.

«Дыры» не исчезли. Они перемещались по планете, как шрамы на теле Земли, и хотя мы научились их избегать, мы всегда знали, что они где-то рядом. Мир был разрушен, но мы все ещё пытались жить, как могли. Мы привыкли смотреть под ноги, изучать окружающее пространство, и, несмотря на всё, продолжали двигаться вперёд, стараясь не оказаться следующими жертвами этого таинственного феномена.

(29 декабря 2024 года, Винтертур)