Читать книгу Симфония Поднебесья - - Страница 3

Фарфор обшарил карманы пиджака в шкафу, скорее всего эта вещь принадлежит Тахау. Мятая, грязноватая ткань и дырявые карманы, но именно в одном из них он нашел зеленую бумажку номиналом в сто штепселей.

– Подержи, – сунул Фарфор купюру Лукасу.

Далее он вынул горсть патронов к револьверу, а после потянул наружу уже пустой карман, из которого посыпались крошки от печенья.

– Не густо, мусто, мегусто! Значит так, внутри города дичайшее налогообложение на услуги, как и перевозки. К тому же, полисгобы нас окружили – попадос конкретный. Значит, наш единственный путь – канализация. Через нее мы попадем сначала к алхимической лавке настоек, а потом в выгребную яму Бомберлина, через которую выйдем в квадропорт.

Магия гоблинами, мягко говоря, не приветствуется, однако одна из школ магии, Мирлето, неплохо прижилась в их мире, как и по всему Поднебесью. Умение заключать магическую силу в воду – это очень дорогая и сложная магия, притом практически не имеющая побочных эффектов. Благодаря гоблинским факториям самые разнообразные товары попадают на полки магазинов, торговых и ремесленных лавок.

Гоблинские фактории также обслуживают перевозки грузов и пассажиров как под землей, так и снаружи. В наше время уже мало кто скачет на лошадях, кабанах или требутыльных драконах, разве что внутри своих земель из-за бедности. Те, у кого есть деньги, пользуются квадракотперами, дерижомпелями, цепигнилами и другими технологическими продуктами. Все Поднебесье по достоинству оценило и пользуется чудом инженерной мысли гоблинов.

– А что будет в лавке алхеминеской?

– Алхимической, дурак розовый! – выругался Фарфор, а потом его осенило.

– Простите, – склонил голову мальчишка.

– Ты вообще откуда наш язык знаешь?

– Слушал, – ответил Лукас не поднимая головы.

– Кого?

– Ваши сыновей, Ахау и Тахау.

– Сколько ты уже здесь по времени?

– Не знаю, я ночью вскарабкался на их корабль.

– На «Зефир»?

– Да, а он потом взлетел и унес меня сюда. Я сидел в какой-то лодке, где были бочки, и слушал, как они говорят на непонятном языке, больше похожем на своеобразный пискляч. А потом стало очень холодно, я думал, что скоро умру. Потом стало очень тепло. Когда я открыл глаза, мое небо пропало: осталась только темнота. А потом стало очень жарко и появились огни в туннеле, красивые карточки с рисунками на потолке туннеля. А Ахау и Тахау уже начали разговаривать на более понятном языке. А потом мы остановились у больших железных ворот, там они дали бумажки красному гоблину, и мы полетели дальше, жара уже ушла, а я все лучше понимал их разговоры, но самое классное, что мои ноги, застрявшие…

– Да заткнись ты уже, хватит этого словесного мусора! – снова вспылил Фарфор.

Лукас поник, опять же опустил голову, тихонько вытирая слезы пыльным мешком, в который был одет.

– Значит, наша смелая задача как будущих путешественников-авантюристов – добраться до лавки, там купим зелье. Оно поможет тебе временно принять обличие гоблина, а потом купим билет, чтобы отправиться в дом «Бомбису».

– Вперед к котам и лесам! – обрадовался мальчик.

– И купим кляп в рот, – с опаской произнес Фарфор.

Лукас спрыгнул с кровати и подбежал к шкафу. Там он отыскал рюкзак, потом пояс, к которому были прикреплены несколько подсумков. Пока Лукас примерял все найденное, Фарфор недовольно брюзжал что-то вроде «за что ему такая жизнь» и как ему «надоел этот человек, какой он противный и слабый». Но Лукас Тиль был добрым мальчиком (даже слишком) и старался не обращать внимания на непристойное поведение гоблина, у него была цель – собраться и поскорее вернуться домой, чтобы рассказать маме о его приключениях.

– Надо заготовить припасы, – сказал Лукас, охапкой загребая кристаллические конфеты и складывая их в подсумки на ремне. Немного покопавшись в мусоре, он нашел старую рогатку, которой тоже нашлось место на ремне. Рогатка чем-то была похожа на мини-арбалет и выполнена в металлической оправе с деревянной рукояткой, с пружинами, проволокой, спусковым крючком. Лукас взял пару конфет и положил их на затвор рогатки, с правой стороны которой он заметил отверстие, в него был вставлен ключ. Пару раз повернув его, он услышал, как механизм устройства взвелся, а спусковой крючок натянулся. Он прицелился в стену и нажал на крючок. Пружины хлестко, без отдачи, распрямились, арбалет выстрелил и пробил насквозь деревянные стенки водонапорной башни.

Фарфор, испугавшись, похлопал себя по груди в надежде снова найти любимый револьвер системы “Больт”, который он благополучно оставил дома, на журнальном столике.

– Запихни меня в Мирлето, у младшего должны быть пушки.

Гоблин подошел к кровати Тахау, он легко её определил: младший сын был крупным по современным меркам, поэтому и кровать у него была соответственно большая и продавленная тяжестью.

– Так-так, что тут у нас! – радовался Фарфор, осматривая кровать сына.

Крюки над кроватью были пусты, обычно тут Тахау хранит свое снайперское ружье.

– Насколько я помню, Тахау окончил факультет воровства в ИВЭТ. Соответственно, каждый уважаемый себя вор – параграф 76, страница 5 – держит под кроватью набор пушек против внезапного попадоса, устроенного такими же джентльменами, как и он.

Гоблин хорошенько пнул кровать по краю, да так, что она со свистом перевернулась. Его ожидания оправдались: к днищу на изоленту были закреплены восемь револьверов разных производителей.

– Дэкс улыбается мне, – запричитал Фарфор.

Внимательно осмотрев ассортимент, он взял один из револьверов. Гоблин подбросил его в воздух и, поймав на лету, стал вращать на своем пальце. Сначала в одну сторону, потом в другую. После он крепко ухватил пистолет за рукоять и поднес его к своему большому гоблинсокму уху, взвел курок и нажал пальцем на спусковой крючок, тем самым оценивая его характеристики. После он опять повертел пистолет вперед-назад на одном пальце и несколько раз взводил курок и нажимал на спусковой крючок.

– Такс, ручка и спусковой крючок удобные.

Он тут же разобрал револьвер и положил детали в сторону, потом он взял другой, тот сразу заскрипел в руках Фарфора, оружие было покрыто ржавчиной и пылью.

– Безответственность, как так можно относиться к своему инструменту?!

После он схватил другой револьвер и поднес к уху. Гоблин медленно, коготком крутил барабан, прислушиваясь к щелчкам механизма.

– Отлично! Берем барабан.

Настала очередь следующего, наиблестейшего и наичистейшего. Он поднес его дуло к носу и вдохнул воздух, после чего скривился, будто объелся кислых леденцов.

– Замечательно! – произнес гоблин, снимая ствол с револьвера, посматривая сквозь него на лампочку.

Так он перебрал несколько штук, под четкий взгляд подпали лучшие образцы, и он, так же благополучно их разобрав, отложил нужные ему запчасти в сторону. Вот оно, близко. Гоблинская находчивость и умение распорядиться тем, что есть, помогли ему собрать все детали воедино, и перед Фарфором предстал совершенно новый образец. Он опять повертел его в руках, повзводил курок и понажимал на спусковой крючок.

– Идеально, то что надо! – Фарфор достал из кармана патроны и снарядил полный барабан. Сама ситуация заставила разработать новый револьвер, на который вполне можно оформить патент. Заказать чертежи на каждую деталь со своими авторскими изменениями (так будет проще в суде доказать, что модель новая) и организовать сборку где-нибудь на задворках Тарсельвалифисинских лесов-болот, допустим, в фактории Крякенсиндиливинаскен или Крапаудифакенстинагенс. Конечно же, Фарфор записал для себя эту мысль в блокнот. После он решил проверить еще раз механизм выкидного ножа. До блеска начищенное Фарфором лезвие исправно выстреливалось. Он посмотрел на него, любуясь своим прекрасным образом, более того, он восхищался собой. В его лице наблюдалась надменность, величие, превосходство над ситуацией и пренебрежительная ненависть по отношению к мальчику, когда он перевел на него взгляд.

– Эй, как там тебя, Пукас вроде, ты готов? – радостно произнес Фарфор, взводя курок револьвера. Его не мог не радовать момент спускания в опасную канализацию с новёхоньким револьвером. Его будоражил дух авантюризма, что снова идет с ним по жизни, и в данной ситуации Фарфор оказался наедине со своим умом и опытом. Последнего в настоящее время у него хватало с лихвой.

– Да, мистер гоблин, но меня зовут Лукас, сейчас провода уложу в портфель, завяжу веревку, и я готов, – так же радостно произнес мальчик, взводя свою механическую рогатку.

– Да не важно, как тебя зовут, важно то, зачем тебе эти провода, это не макароны, ты их не съешь, – ответил Фарфор, осматривая Лукаса.

Перед гоблином находился мальчик, плотно закутанный в пыльную мешковину, из которой виднелись его тонкие руки и длинная шея с вытянутой головой. Густые взъерошенные волосы украшали его голову. Тяжёлый рюкзак, нагруженный разными вещами, и подсумки, набитые леденцами, тяготили Лукаса, но мальчик выглядел так, словно эта ноша была ему вполне по силам.

– Слушай внимательно, Уксус.

– Лукас! – произнес мальчик чуть возмущенно.

– Да не важно, мы с тобой спускаемся в канализацию. Это самое опасное место города. Там в темноте его бесчисленных коридоров нас будут поджидать грамлины.

– Кто это? – шепотом спросил Лукас.

– Это самые злобные твари во всем Поднебесье, за исключением бесов.

– Мы будем с ними сражаться? – мальчик повернул пару раз ключик на рогатке.

– Нет, нам нужно просто держаться вместе и в свете огня. Помоечные грамлины, в отличие от других сородичей, не видят света с рождения. Канализация – их дом, и глаза их совсем не видят при свете и плохо в темноте. Но вот их слуху, вибрациям, обонянию можно позавидовать.

– Я понял.

– Держись всегда за меня и исполняй все, что я тебе говорю.

– А ты знаешь, куда идти?

– Конечно, канализация лучшее место для контрабанды – параграф 108, страница 25. Отчеканил Фарфор, вспоминая свои лихие молодые годы, когда в кармане валялся черствый хлеб, на спине был плащ-платка, на груди ржавый пистолет, а в груди стремительное желание приключений.

Герои миновали огромный подземный порт, прилично обставленную лабораторию и доверху набитые склады водонапорной башни сыновей Фарфора. Батю сильно возмутило то, что он увидел. У его «прощелыг» жизнь была налажена, а они и не думали возвращать ему долг. Спустившись в самый низ, герои еще больше обалдели от увиденного. Множественные сборочные автоматы, конвейерные ленты, автоматические манипуляторы, даже мини-поезд курсировал. Реально оторопев от увиденного, отец семейства открыл рот и, конечно же, пожалел, что раньше не решил нагрянуть в логово сыновей. Минуя сложный технологический завод, они обнаружили огромную дверь-шестеренку, надежно преграждающую им путь.

Фарфор подошел к пульту управления и нажал на красную грибовидную кнопку. В помещении заиграла сирена, застрекотало электричество, мигающие лампы предупреждали об опасности. Шестеренка, вздымая пыль, выдвинулась вперед и покатилась по ригелю в сторону, открывая темноту канализации величественного города Бомберлин.

Гоблин взял масляную лампу у шестерёночной двери и зажёг её, заодно заметив в углу канистру для дозаправки. Легонько отвесив подзатыльник Лукасу, Фарфор придал ему ускорение, и они отправились в канализацию. Свет лампы озарил тёмные кирпичные коридоры, а недавно открытая шестерёночная дверь стремительно вернулась на место, оставляя их один на один с опасностями, скрывающимися в темноте.

Запах помещений оказался подобающе зловонным.

– Здесь воняет, – возмущался Лукас.

– Тише ты, отродье человеческое, нас услышат, говори на полтона тише.

– Запах – кошмар, меня тошнит.

– Это ты считаешь кошмарным запахом? Ты еще у Вонючей горы не был.

Лукас присел, его замутило:

– Сейчас стошнит.

– О Дэкс, если ты не перестанешь ныть, то я тебя на эту гору отнесу, будешь там куковать с вонью заодно.

Собравшись с мыслями и подавив рвотный рефлекс, мальчик вытащил из портфеля тряпку, напоминающую рваную рубашку, и повязал её на лицо – так стало немного лучше. Гоблин, увидев это, выхватил у мальчика портфель, взял себе такую же тряпку и закинул внутрь канистру с маслом для лампы.

– Ну и хлам ты тут собрал, – проворчал Фарфор, бросая портфель в грязную лужу и завязывая ткань на затылке.

Мальчик забрал портфель обратно, стряхнул как мог грязь и повесил его на спину. Ноша ощутимо давила на ребёнка, но через пару секунд он привык и смог идти дальше.

– Вот, нам сюда, – показал Фарфор лампой в одно из трех разветвлений.

Человек и гоблин ступали по мокрому, вязкому полу, лампа прекрасно освещала кирпичные стены, деревянные балки, шпаклевку, ящики и мусор. Они аккуратно обходили препятствия, разбросанные на каждом шагу, в виде бочек, колес и металлолома.

– Осторожно, Луис, нас пока не видят, и, даст Дэкс, не услышат.

– Кто такой Луис? – громко произнес мальчик.

Гоблин тут же подпрыгнул от испуга.

– Тсссс! Ты что, смерти моей хочешь?

– Тогда называй меня Лукас, мама не просто так дала мне такое имя, – настойчиво вглядывался мальчик в темноту на еле различимые глаза гоблина. Фарфор минуту смотрел на него, как бы проверяя на вшивость, но после сдался и махнул головой.

– Кто такой Дэкс? – шепнул Лукас.

– Позже расскажу, а может и покажу, ступай аккуратнее, а то хряпнешься – шуму будет вокруг.

Гоблин продолжал аккуратно обходить разбросанные кирпичи и мусор на полу, попутно подливая немного масла из своей лампы в старые лампы, закрепленные на стене. Тусклый свет озарял темные коридоры, указывая путь, откуда герои пришли.

– Кто это выкопал такие подземелья под городом? – интересовался мальчик.

– Вообще наши предки а так же придания гласят, что в Поднебесье существовали адепты мглы.

Лукас хотел спросить уже, кто они такие, но Фарфор успел ответить до него:

– Это культ, собирающий адептов по всему миру.

– Для чего же им строить такие катакомбы?

– Да это байка, полудурошный, они культ, который тайно скрывался под городами гоблинов, чтобы проводить там свои ритуалы. А мы потом перестроили эти коридоры под канализацию, ну или наоборот, сначала мы построили канализацию, потом они там культ возвели.

– И что они культировали?

– Магию мглы.

– Магию?! – удивился Лукас.

– Именно, эту проклятую дрянь, которую практикуют эти выродки, чтоб их забрали в Мирлето или изгнали из владений Анимы !

– Это же магия! Можно делать хорошие дела, развлекаться, наколдовать себе штрудель или, например, летать.

– Летать мы можем и без магии, коптеров я придумал множество.

– А почему мглы, это вообще что такое?

– Че ты пристал ко мне с этой магией, ну явно не у гоблина тебе о ней интересоваться, отстань.

Фарфор обходил балки, также помогал Лукасу. Гоблину настолько была неприятна магия, что он готов был занять мальчишку чем угодно, лишь бы не вспоминать о ней.

– В Поднебесье есть море, называется Калшор , холодное место, одно из самых холодных. Там по воле случая поселились огры – разбойники и пираты. Так вот, внутри этого моря обитает древнее существо, таких как он называют скотты. Допустим, кто-то желает остановить время или обернуть его вспять, он может найти это существо и попросить его об этом.

– И время остановится? – переспросил мальчик.

– Его могущество поистине огромно, все, что касается времени, подвластно ему. Но никто этого не делал, хотя в книге «Басни Поднебесья» есть какой-то персонаж, уболтавший Хротэмпуса .

– А как это существо выглядит?

– Огромный фиолетовый осьминог с одним глазом. В своих щупальцах он держит артефакт – песочные часы, они…

Фарфор не успел закончить, поскольку Лукас споткнулся и хряпнулся лицом в грязь. Гоблин провел рукой по лицу, а после схватил за шкварник непоседу и поднял на ноги. В конце темного коридора Фарфор разглядел свет: это был стеклянный люк, сквозь который пробивались лучи мегалампочки.

– Только один такой есть в Бомберлине, и он находится в районе местной забегаловки “Мак-Гоблинс”. Значит, мы на правильном пути.

Герои подбежали к люку и встали под его белый свет. Тут Фарфор задумался, ведь прямо перед ним оказалось около шести узких проходов.

– Говорил себе тридцать лет назад: «Сделай карту!» – бурчал сам на себя гоблин.

Фарфор забрал у мальчика рюкзак, после бросил его на грязный пол канализации, а сам уселся сверху, в раздумьях, что-то бормоча себе под нос. Чутье и слух гоблина вносили ясность – рядом грамлины. Скорее всего, они что-то учуяли и пытаются взять след. Лукас легко смог бы пережить, что его рюкзак изваляли в грязи, так же, как и его мешок, исполняющий роль одежды, но вот что он не мог долго терпеть, так это томное ожидание. Был ли он ребенком с дефицитом внимания или повышенной активностью? Нет. Он с легкостью мог уткнуться часов на двенадцать в интересную книгу, слушать уроки, кропотливо мастерить из спичек домики. Одним словом, сейчас его донимала скука, и, пока гоблин сидел в раздумьях, Лукас тихими шажочками поднялся по винтовой лестнице ближе к свету. Ноги его дрожали, но верно донесли до цели.

Приподняв стеклянный люк, он увидел новые улочки подземного города. В этот раз там не было привычных зеленых человечков в цилиндрах, кепках, костюмах. По улице бегали как сумасшедшие гоблины в забавной униформе, прямо как дома.

Одетые в красные комбинезоны, с красующимися на груди вышитыми знаками огнетушителя. Также на каждом был головной убор, сильно схожий с шлемом полисгоблинов, только с привинченной красной лампочкой на макушке. Она крутилась и мигала, издавая звуки, предупреждающие об опасности. Вой от нее разлетался на всю улицу. Взгляд мальчика привлек блеск, как ему казалось, лучей света, но он понял, что ошибался, когда повернулся и увидел, как горело одно из здешних жилых зданий.

Вокруг происшествия собралась толпа гоблинов-зевак: каждый пил странный шипучий напиток из железной маленькой баночки, которая может поместиться в руку, и закусывал все это круглыми хлебцами с дыркой посередине. Хлебцы Лукасу казались такими мягкими, воздушными, и, конечно же, он захотел попробовать доселе не виданное лакомство, особенно те хлебцы, что украшены шоколадной глазурью.

Другие зеваки, жадно наблюдая за происходящим, не менее жадно поглощали странные белые бесформенные хлебцы, напоминающие облачка. Продавец странного лакомства за пять минут успел выкатить свою тележку из-за угла и с треском взрывающихся малюсеньких петард начал сгребать совком содержимое и насыпать гоблинам в бумажные пакеты те самые белые облачка.

Из горящего здания выбегали гоблины с чемоданами в руках, одеждой, картинами. Один даже тащил сейф на горбу, а его друг оказывал посильную поддержку – вытирал грузчику пот со лба, махал тряпкой.

Гоблины, у которых был значок огнетушителя, тоже вбегали в задние двери и выбегали из здания, но уже в руках они тащили, видимо, первых среди жаднючих жильцов, нутро которых требовало вынести все ценное, невзирая на ширину нарастающего пожара. Были и другие служащие, но уже в синей униформе с красным крестом на груди. Как раз они-то и принимали “жадных” гоблинов и тащили к чудаковатым автомобилям, оборудованным кроватями, инструментами и препаратами.

Пострадавшим сразу оказывалась первая медичавая помощь в виде десятка ударов кулаком по груди, били их как следует, иначе препараты, выделяемые на помощь, могли разорить и без того бедных граждан столицы. Когда же жадный пострадавший приходил в себя, то медгоблин выписывал ему чек с оплатой за услуги битья-лечения, а после выдавал затрещину и выгонял с налёжанного места.

Тяжелобольным медгобин засаживал огромный шприц в разные места (все зависело от настроения служивого), после немедленно нажимал кнопку. Механизм с шестеренками, крутясь, толкал помпу, и коктейль препаратов попадал внутрь больного, оказывая благодатное воздействие на него. Буквально за секунду недавно лежавший без сознания пациент, резко подскочил и побежал очень быстро в неизвестном направлении.

Напарник медгоблина не имеет право растеряться, он заранее выписывает чек и прикрепляет к присоске. Далее готовит ружье и, хорошенько нацелившись прямо в пятую точку, производит выстрел. Удиравший под препаратом в неизвестном направлении гоблин все же получит документ об оказании услуги и задолженности. Один выстрел, ноль трупов, один чек – дело сделано.

Не мешая медичавой службе, пожарные бегали туда-сюда, кто-то, в угоду непрофессионализма схватившись за голову, а кто-то, раскладывая шланги вдоль улицы. Герои горящего огня готовились тушить пламя. Капитан отряда вышел перед строем, осмотрел всех трудяг и только собирался отдать приказ на штурм огненной крепости, как тут же приехала еще одна пожарная машина с огромным баком воды. Из нее вышли пара пожгоблинов , раскладывая странные механизмы. Двое других полезли наверх, к баку, там они соорудили помпу с ручками и принялись накачивать давление в баке. Еще пара пожгоблинов достали шланги и крепко схватились за сопло. Как только капитан второй пожарной машины вылез и отдал команду, два гоблина с соплом открыли кран и, еле удерживая шланг, огромным давлением струи воды разметали пожгоблинов другой команды по всей улице.

– Стойте, дурачье! – заорал капитан первой пожарной команды.

– У нас свои инструкции! – закричали гоблины на баке другой пожарной машины, продолжая бесцельно поливать первую команду и улицу водой.

Через секунду Лукас увидел, как облитые пожгоблины достали пистолеты и принялись палить в тех двух на верху бочки. Бедолаги еле успели все бросить и спрятаться за машиной.

– Вот так и надо парни, но харэ, завязывай палить, давай тушить дом! – приказал капитан первой команды.

Когда стрельба стихла, сырые пожгоблины притащили к машине шланги и прикрутили к соплу. Как только пожарная команда была готова приступить к работе и спасти бедное здание, среди них появился маленький, желтого цвета кожи гоблин, в чистом, вылизанном костюме, с портфелем и длинным цилиндром на голове. Рядом с загадочной персоной вела наблюдение пара телохранителей, а именно зеленый гоблин и очень уж большой зеленый гоблин, по крайней мере, Лукас посчитал, что он не похож на гоблина.

– Немедленно остановитесь! – закричал он писклявым голосом, вальяжно и не спеша направляясь к капитану перовой команды. Пожарные сразу покидали шланги и уставились в его сторону.

Физиономия незнакомца вызывала противные эмоции! Кожа была покрыта бугорками, похожими на прыщи, из-под цилиндра выглядывали фиолетовые волосы. В руках находилась трость, которой тот вальяжно передвигал при перемещении на улице. На карман давила золотая цепочка, излучающая всем знак того, что хозяин владеет золотыми часами, а значит, диалог с ним надо строить уважительно.

– Что вы за команда? – клацая зубами, произнес желтый, опираясь на трость.

Капитан вышел вперед, протирая от копоти звезду на вышитом огнетушителе и ответил:

– Тринадцать.

– А это здание в ведомстве группы номер шестнадцать, – ответил важный гоблин, направляясь к горящему зданию. Капитан хотел последовать за ним, но телохранители преградили ему путь.

– Эта группа не собиралась тушить пожар, они облили нас водой! – орал капитан в ответ.

Но желтый и не думал отвечать, вместо этого он нагнулся и своей тростью принялся шевелить горячие угольки. Выкатив несколько маленьких алых камушков из общей кучи в сторону, он все же соизволил обратиться к старшему пожгоблину:

– Подойдите сюда.

Охрана разошлась в стороны, капитан смог сделать, что сказано.

– Они облили вас водой, потому что это не ваше здание, а что вы в ответ? Устроили стрельбу, где же они сейчас? – спросил чинушевный служака у капитана.

– Не знаю, свалили куда-то.

– Конечно, вы же их напугали.

– По делу, они нас облили, мы здание хотели спасти, оно и сейчас горит, если вы не видите.

Желтый развернулся, нащупал в цилиндре топочную дверцу, открыл и в приказном тоне обратился к капитану:

– Я выбрал топливо, заправьте подогрев.

У капитана округлились глаза, заходили желваки на челюсти.

– Я жду или мне лучше оформить вас как нарушителей?

Капитан вынужденно натянул огнеупорные перчатки, схватил угли и положил внутрь цилиндра к другим, уже остывающим. Он смотрел на желтого гоблина преисполненный гневом и раздражением.

– Вы еще здесь? Вам штепсели платят явно не за то, чтоб вы на меня глазели тут целый день!

– Здание сейчас сгорит, может сделаем исключение из правил? – просил старший, вытирая пот со лба рукавом подкопченного комбинезона.

– Разумеется, мы можем сделать таковое, только счет выставляйте жильцам, а не моему ведомству.

Пока эти двое переговаривались, все отведенное время их слушал престарелый гоблин.

– Уважаемый гоблинс, я прошу вашего внимания.

– И что? – надменно ответил чинушавый.

– Мои четверо спиногрызиков и жена останутся без дома, без средств к существованию. А для меня этот дом – дело моей жизни, я делкан, понимаете? – обратился старик к ведомственному работнику.

– И что? – ответил тот без капли смятения.

– Я справно плачу налоги, сдаю хатки недорого, все смогут это подтвердить. Жильцы – мои постояльцы, мы честные граждане Гоблинариума, и они смогут за меня поручиться, что всегда отдаю долги всем, кто мне помогал.

– Ну раз ты делкан, тогда у тебя водятся штепсели, тогда заплати им, они тебе и потушат, – желтый показал пальцем на рядом стоящего капитана.

– Мои деньги все внутри, и они скорей всего уже сгорели! – жалобно отвечал старик, приложив руки к груди.

– Тогда у меня к тебе деловое предложение.

– Пожалуйста, озвучьте же его быстрее, —старик сжал ладони в кулаки.

– Всему свое время, чем дольше горит здание, тем лучше моя переговорная позиция.

– Я прошу вас, я все возмещу, когда потушим здание.

– Продай мне его, – выдал желтый гоблин, подзывая к себе охрану.

Старик посмотрел на горящее здание и ответил:

– Сэр, зачем вам догорающее здание? Я честный гоблин и не могу вам предложить заведомо убыточную сделку. Плюс вам встанет дорогая аренда земли, она в собственности у моей семьи со времен основания Бомберлина.

– Ты меня не слышишь, продай землю с камнями, на которых здание твое.

– Вы забираете все блага, что у меня есть. Зачем так?

– Оно мне нужно, а ты в твоем бедственном положении сможешь заработать пару шпенделей а если будешь думать скорее может и штепселей.

– Я могу продать эти камни и жить ничуть не хуже, раз разговор пошел так.

– А вот это зря! Видишь ли, эта часть города – мое ведомство, а это значит, что с моей воли будет проводиться расследование, закрытие места возможного преступления, а штепсели-то быстро сгорают без работы с постоянными тратами.

– Эй, Лампас, иди сюда, – подзывал тихонько Фарфор снизу мальчика. – Вот он, правильный туннель!

– Дядя Гоблин, а как вы поняли? Оттуда дует свежий ветер, или крайний коридор слишком узкий, а вон в том слишком жарко и душно?

– Нет, человек, оттуда пахнет смрадом, а значит, это серый квартал, а это значит, что мы на правильном пути.

Герои продолжили путь и спустя несколько коридоров, балок, преграждающих путь, Фарфор и Лукас вышли к еще одному люку. Вход на лестницу был закрыт дверью из прутов, а на дужках висел огромный навесной замок.

– Так, парень, в сторонку, быстро. Работает профессионал! – гоблин грубо отодвинул мальчика рукой.

Фарфор отстегнул ремень и вытащил его из брюк. Когда он выставил его, словно змею, на обзор, то Лукас углядел во внутренней части ремня несколько пилок, спиц, крючков и других непонятных ему вещей. Далее он вручил ремень Лукасу, а сам снял запонки со своей рубашки, после чего вытащил пилку, спрятанную в ремне, и прикрепил эти запонки с двух сторон. Тем самым гоблин смастерил ручки для мини-пилы, которой приложился к прутьям. Спустя пару подходов пилка сломалась.

– Раздери меня Мирлето, антипилочная сталь! – ругался Фарфор, возвращая свои золотые запонки обратно на рубашку.

Далее в ход пошли несколько спиц и крючков. Механизм трещал и гремел, не думая сдаваться, но через пять минут мучений замок упал в лужу под дверью.

– Волшебно! – восхищенно произнес мальчик.

– Тьфу на тебя, балбес человечий! – плюнул рядом с Лукасом гоблин. – Не произноси при мне таких слов.

– Я постараюсь, дядя гоблин.

– И не называй меня «дядя»! Какой я тебе дядя? Ты вообще кто такой для меня? Называй меня «мистер Квадракоптер», на крайний случай – «Фарфор». Ну, чего ты там спрашивал, а то вон уже видно, что сейчас заревёшь, как девка, странно, что тебе имя дали Лукас, а не Лук-Ас.

Фарфор конечно же намекал на форму записи женских имен в Гоблинариуме которые состояли из двух слов с дефисом.

– Замки, где вы так ловко научились с ними расправляться? Мой папа так же умеет ловко ломать замки и читать по губам, и вообще, ему невозможно лгать, он все читает в твоих глазах.

– Если он такой умелец, то, наверное, и сам не прочь что-нибудь украсть.

– Неправда, бабушка моей мамы его шпионом кличет или скорей обзывает.

– Да не важно это, а важно, когда я поступил в ИВЭТ, то выбрал факультет воровства, такое на первом курсе проходят. Какие я только замки не вскрывал, в какие дома и банки не залазил, сколько информации достал.

– А я смогу такому научиться?

– Ты? Не уверен, думаю, что твоих мозгов на много не хватит.

– А я готов поспорить, что выполню все задания и смогу быть лучшим среди лучших! – скрестил Лукас руки на груди.

– Ха, ну ты серьезен, что ты можешь против меня и гоблинской смекалки? – ответил Фарфор, покручивая кольцо на пальце.

– Я могу.

– Ты в школу-то хоть ходишь?

– Да, и знаю два языка: немецкий и русский.

– Странные у тебя словечки «ненецкий и руцький».

– Неправильно: правильно «немецкий и русский».

– Да не важно, важно то, что ты не закончишь факультет воровства, даже первый курс.

– Тогда спорим, что закончу?

– Спорим! – ответил Фарфор.

– А на что? – спросил Лукас

– Если я выиграю, то ты больше никогда не будешь открывать свой рот при мне, – сделал ставку гоблин.

– А если я выиграю, то ты для меня построишь самый лучший летательный аппарат и назовешь его именем моей мамы.

Гоблин и человек пожали руки.

– Если ты доживешь до этого момента! Запомни, тебе лучше близко не подходить к другим гоблинам, дышать ровно и не пукать! Твой запах для них, как для тебя свежеприготовленный шашлык в лесу.

– Что такое шашлык?

– Что-то мне подсказывает, что, не дай Дэкс, конечно, при будущей нашей встрече ты будешь молчать.

Фарфор отворил решетчатую дверь, смело поднимаясь по винтовой лестнице до верха, а дальше предстоял путь по канатному переходу к люку наружу. Гоблин с такой же ловкостью перепрыгивал с деревяшки на деревяшку канатного моста, при этом лестница здорово качалась. Лукас же в начале подъема медленно переставлял ноги и крепко держался за перила винтовой лестницы, он так крепко ее сжимал, что металл сжимался в его потных ладошках. Но перед канатным переходом мальчик встал как вкопанный.

– Ну, ты чего там встал, ущербный?

– Мне страшно идти по такому мосту.

Фарфор посмотрел вниз, потом обратился к Лукасу:

– Там всего пять метров, не бзди! Кто бздит, тот гибнет.

– Какой это параграф? – интересовался человек.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, давай сюда, или оставлю тебя тут с грамлинами.

– Я могу упасть.

– Ты странный, ты постоянно хочешь есть, ты боишься упасть, ты вообще наказание какое-то, а не ребенок. Давай, рохля, соберись и только бегом, а то упадешь вниз и будешь лежать, пока грамлины не обглодают тебя до костей.

Лукас собрал всю волю в кулак и рванул на другой конец с довольно приличной скоростью и ловкостью. Он так же ловко, как гоблин, скакал по деревяшкам и оказался у ног Фарфора, чуть не сбив его с ног.

– Вот теперь мне хочется есть, – сказал мальчишка.

– О Дэкс… чутка попостишься, это полезно, парень, – ответил Фарфор и за шкварник вытащил Лукаса через люк на улочки города.

Герои свернули в первую подворотню города. Фарфор огляделся и приметил, что заканчивается рабочий день, так как мегалампочка потихоньку тускнеет. Ухватив Лукаса за руку, он потащил его к большой помойке. Ослабевший мальчик покорно волочил ноги. Гоблин наклонился внутрь и понюхал содержимое, после, еле сдерживая рвотные порывы, он высунулся обратно и принюхался к человеку.

– Забери меня в Мирлето, ты все равно пахнешь. А ну, давай сюда.

Лукас исполнительно подошел, гоблин схватил его под руки и забросил в мусорный бак, старательно закидывая помои на холщовый мешок и черные волосы. Как только парнишка вставал на ноги и пытался вылезти, гоблин отшвыривал его обратно, попутно причитая:

– Беги в дали, пока не дали. А если дали, то не пищали мы. Сиди, сиди, а то как вдам ща.

В процессе маскировки Лукас нашел надкусанный шоколадный батончик под названием Смикерс. Откусив кусок и сразу его проглотив, он почувствовал, как в ногах сразу появились силы, приподнялось настроение. После чего он надежно спрятал батончик в карман, надеясь, что гоблин этого не заметит. Этот поступок, казалось бы, показывает жадность, но сейчас он необходим для нравоучения Фарфора, как размышлял Лукас. Это за его грубое поведение. Мама всегда учила его делиться, но сейчас был не тот случай, когда требовалось проявить щедрость.

Только когда мальчишка был с головы до ног в помоях, Фарфор вытащил его наружу. Лукас неодобрительно смотрел в сторону гоблина, но понимал важность этого поступка.

– Вот так вот, пахнешь как “Дефакто” на фабрике Эбрисона, – посмеялся Фарфор. – О Дэкс, нет… за что? – опечалился Фарфор. – Смотри на мою рубашку, это был Луи Бутон!

– Постираете, мистер Квадракоптер, – довольно улыбался Лукас.

– Ты что, тупой? Не дай бог моя жена, Бам-Бью, узнает, что я испоганил рубашку, которая стоит годовой зарплаты рабочего на фабрике, она мне бока намнет.

– Тогда мы ее постираем, я сто раз видел, как мама это делает. Нужен тазик воды и мыло.

– Товар Луи Бутона не стирают, его полоскают и только в редчайших водах пустыни мира, потом выедают дыханием сакрийских тилапий , гладят только паром требутыльных драконов!

Непониманию молодого человека не было предела, зачем все эти сложности, неужели просто нельзя взять и постирать в тазу эту рубашку. Если бы он спросил Фарфора об этом, тот объяснил бы, что в мире гоблинов преобладает сервис. Что если ты носишь дорогую одежду, то по этикету ты обязан о ней дорого заботиться. На этом и держится экономика высшего общества Гоблинариума, а точнее его малая часть. Почему же он не спросил, наверное, боялся еще больше расстроить Фарфора и снова получить порцию оскорблений.

– О Дэкс, что ты еще припас для меня на сегодня? Что может быть хуже? Пойдем в лавку, человеческий детеныш, хуже уже явно не случится, – сказал Фарфор, толкая Лукаса к магазинчику алхимика под названием «Шарлотарня Зелеварникуса».

Как только герои вошли в лавку, раздался звон колокольчика. Хозяин выглянул из-за плеча посетителя, моргнул и продолжил разговор.

– Я дамс вам восемьдесят процентов, это хорошая доля для дела. А себес возьму сто двадцать.

– Так не бывает, точнее, такого быть не может! – возмутился начинающий делкан, пришедший в лавку затариться ингредиентами.

– Поверьте моему давлению, так бывает, – ответил хозяин лавки, похлопывая делкана по плечу, как бы провожая его на выход.

Успешно выпроводив ничего не понимающего будущего делового партнера, хозяин улыбнулся новым клиентам.

– Добрейшего вам вечерочка, уважаемый! – произнес Фарфор, немного наклонившись в сторону продавца и, судя по дорогостоящему балахону, хозяина лавки.

– Дааам, и вамс не хворатьс, любезный! – ответил зеленый гоблин, поправляя балахон торговца в районе шеи.

– Только в магазинах алхимии магия и технология могутс сосуществовать вместе, как горячиес любовнички, – рекламировал хозяин свою лавку.

По его произношению Фарфор понял, хозяин – гоблинс, а не гоблин. Облапошить его крайне трудно. Окончание “с” дают гоблину только тогда, когда он совершил полезные деяния во благо Гоблинариума и, конечно же, если он обладает определенными ценностями. Это могут быть деньги – штепсели, это может быть какое-то производство, или он может обладать каким-либо артефактом. Например, Фарфор также получил приставку «с», но не пользуется ей. А хозяин лавки не только получил почет, уважение, преференции в торговле, но еще и показывает свой статус, добавляя на любые слова окончание “с”.

– У вас имеется в запасах оборотно-переворотное зелье? Нужно гоблинской наружности, – крутил на пальце кольцо Фарфор.

– Любезнейший, конечнос, есть. Вотс, оглядите.

Торговец нажал на кнопку, прилавки вокруг гостей перевернулись, оголяя нужный им тип товара.

– Любого качествас, для вас, – развел руками продавец. – Дажес статуэтки Дэкса, если пожелаетес.

Фарфор с интересом принялся оглядывать маленькие, красивые, разноцветные бутылочки, торговец же достал пузырек жидкости и капнул пару раз на голову Лукаса.

– О, извиняюсь, у вашегос домового запах непристойный, – произнес владелец лавки, махая перед носом рукой.

Фарфор проигнорировал замечание, продолжая осматривать ассортимент. Большинство зелий дорогостоящие, на единственные сто штепселей не отоваришься.

– Уважаемый, мне бы зелье за сто штепселей.

– Ну разумеется, такого дешевого товара я не имеюс, добрейший.

– Сто штепселей, это сто штепселей, я надеюсь, мы придем к согласию?

– Как говорилс один знаменитый ученый и юрист: “Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон”.

– Я сразу, как увидел вас, понял, что вы деловой гоблинс и не упустите ни малейшей для вас выгоды.

Фарфор достал из кармана очки и выложил их на прилавок. Зеленокожий продавец пришел в возбуждение.

– Это то, что я думаюс? – спросил торгаш, размахивая ладонью, при этом загоняя холодный воздух под мокрый от пота балахон.

В ответ Фарфор кивнул головой.

– Покажите же, быстрее, покажите!

Вытащив из кармана последние сто штепселей, Фарфор положил их на прилавок, следом скрутил с очков одну дужку, после медленно высыпал ее содержимое на купюру. Лукас приметил, как зрачки хозяина лавки увеличились в размерах, ему самому стало интересно, что же там такое, но малый рост и накидка не позволяли сделать это.

Гоблинс-торгаш быстро переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

– Даже не вареные? – спросил он, утирая пот со лба. Фарфор только отрицательно помотал головой.

– Дайте же мне осмотреть эту прелесть, – продолжил торгаш, достав из кармана чудоковатые окуляры, надевая их на нос. Поверх увеличительных стекол накидывались еще стекла: некоторые одинакового размера, некоторые меньшего, некоторые большего. Все они в медной оправе, имеют возможность убираться в сторону с помощью железных прутков. Изобретение служило как увеличительные очки или очки для смены контрастности, а возможно и светофильтра. Справа от дужек чудаковатых очков располагался странный шар. Когда продавец крутил его в разные стороны, то окуляры разного размера меняли свое положение. Каждый раз его глаза становились то крупнее, то мельче, то размывались, то становились такие четкие, что можно было разглядеть все крапинки голубых жадных глаз.

– Какая чистота! – запричитал гоблинс. – Любое зелье за это.

– Я хочу переворотное, гоблинское, а также восемьсот штепселей сверху.

– Ни в коем случае, ну что вы? Это несерьезно, так не сгодится! – завозмущался хозяин лавки.

Торгаш отказал в сделке, но с вожделением продолжал смотреть на то, что было высыпано на купюру.

– Тогда я отдаю только половину, – Фарфор вытянул руку, повернув кулак, из-под рукава вылетел нож, он успел поймать его рукоять в аккурат тогда, когда кончик лезвия был близко к носу хозяина. Этим же ножом он разделил товар на купюре, отодвинув половину чуть в сторону.

– Не, ну как так? Тут тогда мало же, нужно все! – торгаш заклацал остроконечными зубами.

– Тогда восемьсот штепселей и зелье.

– Мне послышалось? Может, вы сказали двести?

– Я сказал семьсот.

– Не смешите меня, триста! Возьмите сдачу шантажиста.

– Я сказал шесть и два нолика, – ответил Фарфор, пододвигая кучку рассыпчатого содержимого обратно.

Зеленый гоблин задумался, в это время Фарфор склонился к Лукасу:

– Слушай и учись, салага, когда кто-то из гоблинов начинает снижать стоимость товара с завидным постоянством – значит, сделка состоится в любом случае! Объявляется одиночный аукцион только осталось добазариться по цене.

– А если он все-таки откажется? – поинтересовался Лукас.

– Не сможет, по закону и деловому этикету, если начали торговаться в снижении цены, значит, все. Вступает неклюдентный договор, и аукцион начался, если будет отказ, он обязан предложить альтернативу, либо я могу подать на него в суд, ну либо он. Тут вопрос в том, у кого больше времени и штепселей.

– Четыреста пятьдесят штепселей есть адекватная цена для существующего рынка! – продолжал клацать зубами торгаш.

– Я могу продать это сокровище за двести тысяч в любом подпольном аукционе или ломбарде, и это как минимум! – ответил Фарфор, катая кончиком ножа коричневые крупные гранулы.

– Но само зелье стоит триста тысяч! – вытянул руку гоблин, подбирая балахон, на котором красовалось три пальца, усыпанных золотыми перстнями и драгоценными камнями.

– Пятьсот пятьдесят, это мое последнее слово, или альтернатива.

Зеленый гоблин, достал счеты, положив их на витрину, и, не отводя глаз от Лукаса, стал передвигать деревянные кружочки по железным прутикам.

– А знаете-ка что, вы отдадите мне все по чистому бартеру! – требовательно сказал хозяин лавки.

Фарфор вспотел в потугах догнать, как торгаш может обойти его, ведь товар явно его заинтересовал. Но что же торгашу пришло в голову? По воле плохого случая отцу семейства Квадракоптеров хорошо давались технология и воровство, но не экономика.

– Да, и что же меня заставит это сделать? – с удивлением открыл глаза Фарфор.

– Первое, оно же главное, ваш товар – это контрабанда, притом страшная, но самое интересное не это, а то, что за существо скрывается у вас под вонючим балахоном. Полисгоблины явно с этим разберутся быстро.

Фарфор ухмыльнулся.

– Мне соизволит нажать всего одну кнопку, и прикормленный служитель гоблинского права войдет вон в ту дверь, – пару перстней с пальцами хозяина лавки показали в сторону выхода, – и предстанет перед контрабандистом, да еще каким, самим гоблинсом Фарфором Квадракоптером.

«Поймал», – подумал Фарфор. Не зря у него название именно лавка, хотя по факту – магазин, этот пройдоха умудряется обманывать даже министерских жмотов и податных налоговиков Гоблинариума.

– Да будет сделка! – крикнул он тут же, чтобы этот полужмот-полуделкан и настоящий вор не натребовал еще чего в придачу.

– Ну что жс, сделка, милейший!

– Вы понимаете, что в случае обмана, я пришлю сюда своих лучших юристов.

– Молодой гоблин, мы, гоблинсы, не обманываем друг друга, – засмеялся хозяин лавки, прикрывая рот рукой. – В наличии один товар, он, как бы мягко вамс сказать, эм, не сертифицирован проверочной комиссией Гоблинариума.

– Что за товар? – поинтересовался Фарфор.

– Пойдемтес, милейший, пойдемтес!

Гоблинс нажал кнопку под прилавком – все ставни мгновенно закрылись, а деревянную дверь, через которую вошли гости, перекрыла железная. Хозяин пересыпал с купюры содержимое в свой золоченый мешочек и пригласил героев пройти за прилавок.

Приметив, как ловко Фарфор забрал обратно сто штепселей, он достал связку ключей, перебирая их в поисках нужного. Лукас засмотрелся на стену, к которой была прибита голова страшного существа, отчасти напоминающего гоблина.

– Кто это? – спросил мальчик у Фарфора.

– Это как раз тот, кого бы мы не хотели встретить в канализации, это грамлин, – шепотом ответил Фарфор.

Крупные, желтые, заостренные зубы в открытой огромной пасти. Длинный, широкий, заостренный нос. Верхняя губа располагалась почти в середине высоты носа. Желтые глаза, как у змеи, смотрели прямо на Лукаса. А уши, как у летучей мыши, крупные и рваные. Кожа этого существа бугристая, с впадинами и наростами. Страшное зрелище, особенно в темной, вонючей, исполосованной узкими проходами канализации.

Хозяин нашел-таки нужный ключ и вставил в коробочку на стене. Когда он повернул ключик, отворилась дверца, там была встроена красная кнопка, на которую он и нажал. Непредвиденно из того самого чучела грамлина на стене, прямо из его пасти, отчетливо послышался удар хлыста и жалобный визг гоблина. Здание слегка задрожало, слышна была работа тяжелой шестеренки. Когда все утихло, раздался звук колокольчика, после чего зеленый гоблин отодвинул штору, за которой спрятался лифт.

Все трое зашли внутрь, гоблинс снова нажал на кнопку, и уже из шахты послышался удар хлыста, крик гоблина, и вот лифт с небрежной тряской на деревянной основе (по виду наспех сколоченной) заскрипел, задребезжал по пути вниз. Лукас в страхе обнял Фарфора за ногу, пачкая его брюки.

– Ты, отвали! – ударил тот тыльной стороной выкидного ножа Лукаса прямо по макушке головы. От неожиданной боли у мальчика потекли слезы. Это были не те слезы, которые приносит падение с велосипеда, не те слезы, когда не дают вкусненького, это были слезы неожиданного унижения. Мама Лукаса всегда говорила, что боль от удара проходит, но терпеть боль от унижения не следует никогда. Конкретно в этот момент мистер Тиль не мог различить, какая конкретно была эта боль. В отместку Лукас тихонько отломил кусочек шоколадки и съел ее. Сразу ушла дрожь в ногах, а в руки вернулась сила, а вместе с силой и душевное спокойствие.

Лифт достиг подвала, герои увидели хорошо освещенное помещение, наполненное деревянными ящиками, бочками, картонными коробками, небольшими ящиками с сеном, которые использовались явно для сохранности стеклянных бутылочек. А у стены возвышалось огромного размера чудище с лысой головой. В одной руке оно держало хлыст, а в другой – бутылку неизвестного зелья без этикетки, оно явно прихлебывало из него время от времени.

Хозяин лавки попросил покупателей постоять тут, пока он будет рыться в ящиках и картонных коробках в поисках товара.

– Кто это? – спрашивал Лукас, потирая голову, показывая пальцем на зеленого громилу.

– Это огр! – ответил Фарфор, не сводя взгляда с роющегося в коробках продавца.

Немного заглянув за громилу, мальчик разглядел желтого цвета кожи гоблина, усевшегося на пол возле ноги огра. Он тяжело дышал и пытался набраться сил.

– А зачем тот гоблин валяется? – произнес мальчик, и Фарфор перевел взгляд на огра.

– Некоторые гоблины и гоблинсы до сих пор используют ручную гоблинскую тягу.

– Зачем? – без промедления спросил Лукас.

Фарфор в секунды раздражился и замахнулся, чтобы снова ударить мальчишку по голове, но Лукас не спасовал в этот раз. Он на рефлексе присел, после чего резко подпрыгнул и хлестким ударом ладони шлёпнул гоблина по кулаку. Нож выскочил из пальцев и воткнулся в деревянные лаги. Гоблин от неожиданности испугался и, когда проступила боль, подул на кулак, по которому шлепнул Лукас. Небитой рукой он хотел схватить Лукаса за ворот пахнущего картофельного мешка, но мальчишка каждый раз ловко метался в стороны и бил по руке Фарфора. Застонав от боли, гоблин сдался на милость человеку.

– Че тебе надо от меня?

Мальчик аж воспрял духом, когда осознал свою победу.

– Зачем они до сих пор используют гоблинскую тягу?

– Да потому что так дешевле, потому что другие гоблины на это согласны, – отвечал Фарфор, пряча отбитые кисти под свои подмышки.

– Надо сказать ему, что он может отказаться, – уже собиравшийся рвануть к нему Лукас был остановлен Фарфором за шиворот. Лукасу сильно надавила ткань на шею, но он не пикнул, лишь потрогал место, где остались покраснения. Гоблин быстро сообразил, что перебрал, и откинул руки в стороны, будто бы сдается в плен.

– Не надо, он сам знает, зачем он тут.

– Зачем? – настойчиво не отставал человек от гоблина.

Фарфор вытащил из кармана сто штепселей и показал Лукасу:

– Вот, это штепсели! Это то, что он получит за продажу себя, ради них он тут.

– А они зачем нужны?

– Курс экономики. Штепсель – это энергия, запечатанная в бумагу. Ты даешь её кому-то, а он взамен делает то, что тебе нужно. Он двигается, что-то создает, энергия! Понимаешь?

– Нет, – виноватыми глазами посмотрел мальчик на гоблина.

– Ему нужны штепсели, чтобы жить! Жизнь – это движение, за этим он и ходит к нему. А этот огр с хлыстом подгоняет его.

– А он может двигаться без побоев?

– Нет, тут вступает в силу беспощадная и величественная гоблинократия и гедонократия !

– А что… – не успел Лукас спросить дальше, как торгаш подошел к ним, вручая бутылочку зелья.

– Вотс оно, милейшие.

Фарфор мгновенно принялся разглядывать товар со всех сторон, читать надписи мелким шрифтом. Колбочка была с зеленоватой жидкостью, она постоянно переливалась красно-зеленым цветом. Чуть потрясти – содержимое мгновенно вспенивается и приходит в исходное состояние. В данный момент в Фарфоре вели войну две личности, так сказать, хозяева правого и левого плеча. Одна говорила: «Да вылей ты все, что есть, человеку на голову, и будь что будет, умрет, так еще лучше, грамлины в подземелье съедят все, что на нем есть, даже холщовый мешок, ну, или на крайняк, отвалятся уши – и то хорошо, поделом ему будет». Но вторая личность напоминала о неоплатном долге перед домом «Бомбису» и что читать требуется повнимательнее.

– Что с товаром не так?

– Всего лишь не облагаемый налогом и все.

– Вижу этикетку с названием, но не вижу с составом и рекомендациями.

– Эмс, еще не успел расклеить, фабрика клея барахлитс.

– Ну так дайте в руки, я прочитаю.

– Фабрика печати барахлитс.

Покупатель и продавец замерли и смотрели друг на друга в минутном молчании.

– Ваши подозренияс меня оскорбляют, давайтес отменять сделк…

– Сделка! – четко отчеканил Фарфор, поправив в отражении ножа прическу и защелкнув его лезвие обратно в ножны, после чего схватил Лукаса за руку и поспешил уходить подальше с этого места.

– Подождите! – захлебываясь произнес хозяин лавки. – А как жес штепсели?

– Какие штепсели? У нас же альтернатива, но я готов принять от вас сумму, которую мы ранее обговаривали.

– Вы не такс меня поняли, дорогой, вы мне должны сто штепселей.

– Ничего не понимаю, мы разве не на бартер договорились?

– Именно такс.

– И в чем тогда суть претензии?

– А в том, что, когда вы высыпали товар, вы забыли, на что его сыпали!

Фарфор ухмыльнулся, покачав головой в стороны, после чего достал сто штепселей и бросил их на пол. В тот момент Лукас уже ждал в лифте в полной решимости нажать на кнопку, покинув этого неприятного торговца.

– Летим наверх! – скомандовал Фарфор, забегая в лифт.

Мальчик послушно выполнил приказ, шмякнув по кнопке.

У стенки, где стоял огр, выдвинулась доска, из которой вышла механическая рука, держащая гирьку. Механизм со скрежетом разомкнул пальцы, груз, привязанный к руке, упал огру прямо на голову. Такое ощущение, что здоровяк совершенно не почувствовал удара и сразу вытащил хлыст. Прозвучала пара хлестких ударов возле уставшего гоблина. Тот снова взвизгнул, заругался, но все же принялся крутить рядом стоящее колесо, чем привел лифт в движение. Механическая же рука завращалась по своей оси, накручивая веревочку с гирькой, возвращая её в исходную позицию.

Оказавшись наверху, Фарфор в поисках разблокировки защиты магазина наткнулся на зелье под названием “Единороговый Экстракт”, гоблин знал о его свойствах, как и о побочных действиях. Зелье опасно для ума, и тот, кто его принял, может лишиться разума или даже погибнуть. Его свойства, как и противопоказания, полностью зависели от производителя, и тут приходилось гадать не то чтобы сработает оно или нет, а отравишься ты или погибнешь.

Лукас и Фарфор все же разблокировали систему защиты и сумели выбраться из лавки “Шарлотарня Зелеварникуса”. Гоблин первым делом побежал к таксофону, а внимание мальчика привлёк постер, украшающий дряхлую стену. На нем крупным шрифтом было написано “ИнВотэр” и красовалась большая гоблинская физиономия, стилизованная под минимализм.

Лукас заметил несколько необычных существ. Жабоголовые гуманоиды с широкими плечами и узкими талиями и ногами выглядели внушительно в своих классических костюмах и вели себя так, будто весь город принадлежал им.

По улицам также бродили свиноподобные существа с мощными телами и человекоподобными лицами, но с кабаньими мордами и клыками. Лукас подумал, что они похожи на минотавров, только с кабаньими головами. Эти существа не носили одежду – их мех сам по себе служил им. Некоторые выстригали его, чтобы сделать что-то вроде штанов или плащей. Мех свинолюдей был разноцветным, как будто они его специально окрашивали и наносили узорные линии, подобно рисункам на древних греческих щитах.

Кроме того, Лукас увидел человекоподобных котов и собак, одетых в красивые традиционные наряды.

Фарфор подошел к Лукасу, мальчик перевел взгляд на постер с музыкальной группой, а потом на Фарфора.

– Тебе еще рано, – брякнул гоблин.

– Почему?

– Потому что, это музыка не для людишек снаружи, которые не знают даже, как жить правильно и распорядиться правильно тем, что им дали, вам нужно вырасти, во всех пониманиях.

– Я не понимаю.

– Именно.

– А если все будет хорошо и я подрасту?

– Ну если ты подрастешь и поумнеешь, то я тебя свожу на их концерт, – с ухмылкой произнес гоблин.

– Мама водила меня в театр, там скучно.

– Это другое, это музыкальный концерт.

– Папа водил меня на живое исполнение какого-то Чайковского, я думал, они будут петь про чай.

– Чай пьют, а не поют про него, дубина! – мальчик подвергся критике гоблина.

Глаза Лукаса зацепились за странную пару высоких и жилистых существ, очень похожих на людей. Во всем они были схожи с человеком, но только ноги… Их ноги имели обратный коленный сустав, будто были вывернуты в другую сторону. Сложно было сразу определить, кто из них мальчик, а кто девочка, оба на лицо ангельски красивы.

Длинные волосы и платье из хитина на одном давало намек, что это девушка. Кожа ее была фиолетового цвета, волосы темные, густые. Казалось, что они короткие, по плечи, но на самом деле она их просто так забрала. Небольшой приятный остроконечный нос, ярко выраженная радужка глаз и стройное тело.

Рядом с ней шел парень с похожими внешними данными: синяя кожа и длинные волосы, собранные в пучок, из которого свисал хвост до спины. Его волосы были даже длиннее, чем у бабушки по отцовской линии, у которой волосы доходили до пола. Руки у него были чуть крупнее, и из-за своего высокого роста он слегка сутулился, идя рядом с девушкой и держа её за руку.

– Это троли, – заявил Фарфор.

– Это тролли? – удивился Лукас.

– Нет, троли, – намекал Фарфор.

– Но я представлял троллей страшными, ужасными созданиями, как их мне описывала мама. Неуклюжие, толстые, страшное озлобленное лицо, бесформенный большой нос и длинные острые клыки.

– Возможно, твоя мамаша была права, отчасти.

– Не надо так называть мою маму! – сделал замечание мальчик.

– Ишь ты, какой смелый, слушай дальше. Кто их так назвал среди нас – не ясно, говорят, это был первый гоблин, который смог пробраться в ваш мир. Кажется, его звали Симафор Колунъд. Но до него их называли по общему – тайрили.

– Но эти существа прекрасны, наши тролли сидят под мостами, а ваши тут ходят.

– Это и есть загадка их племени, со временем, когда троль вступает в фазу зрелости, мальчика и девочку становится проще различить. Мужчина расправляет плечи, хоть и на морду сладкий, как девка. Женщина же, ну, как бы тебе сказать… эм.

– Что? – непонимающе хлопал глазами мальчик.

– Женственнее становится, не для твоих ушей это, слушай давай главное, – замахнулся гоблин, мальчик чуть вжался, но не дрогнул. – А когда начинается фаза старения, то они становятся безумными, опасными, они не помнят своих предков, культуры. Они становятся опасны для общества. Тело и лицо их становится под стать безумной личности.

– У меня нормальные бабушка и дедушка, хотя они уже старенькие.

– А у троллей стариков приходится навсегда увозить с водопадов Трольдена. Их отправляют на историческую родину в Леса Таки, везут в клетках и охраняют.

– Так мы же туда и направляемся! – испугался Лукас.

– Дубина, мы идем в лес Таке. Да не важно это, важно, что бешеные троли живут как животные в лесах, охотятся и убивают каждого, кто забредет туда. Сила их под стать хрюнтусам, ловкость под стать кэтам, крепость под стать квакенам, сила духа под стать собакенам, но вот с разумом такие же проблемы, как у бесов.

– Сколько интересных существ ты перечислил Фарфор. Какие же опасные троли и опасное место, куда их прогоняют.

– Не стоит так беспокоиться: границы, разделяющие лес, охраняются рыцарями Полосатого хвоста.

– Это орден, если это рыцари?

– Типа того.

– А посмотреть на них можно? Хоть глазком.

– Слушай, давай потом. Рыцари совершенно в другом направлении, и нас ждет мой помощник, надо двигаться дальше.

Герои успешно пролезли через люк. Мальчику пришлось съесть остатки батончика «Смикерс» для уверенной перебежки обратно по канатному мосту, ведущему к спуску в канализацию.

Фарфор достал бутылочку с зельем, откупорив крышку. Содержимое сразу отреагировало на попавший внутрь воздух. Пузырьки стали принимать красно-зеленый цвет. Лукас зажмурил глаза и открыл широко рот под смех Фарфора.

– Ты чего исполняешь?

– Готовлюсь выпить зелье, мама всегда ложечкой подавала горькие настои.

– Не все то зелье, что пьется.

Фарфор покопался в рюкзаке, достал тряпку и намочил её пеной, после чего поставил бутылочку на землю. Он начал тщательно протирать кожу Лукаса: сначала руки, затем шею и лицо.

Через минуту Фарфор заметил, как кожа человека зазеленела, а ногти заострились. Нос начал расти, как у Пиноккио, становясь остроконечным. Уши, и без того оттопыренные, увеличивались и вытягивались, принимая ту же форму.

– Вот, теперь ты гоблин, посмотри на себя, – Фарфор поднес к мальчику скрипящий фонарь и указал на лужу в углу.

Лукас сначала не поверил в то, что увидел, он и в правду принял облик гоблина.

– А зелья превращения в огра не было?

Фарфор рассмеялся сильнее, чем раньше.

– Я представляю огра с мелким и худощавым телосложением, не больше полутора метров.

Гоблин обошел Лукаса и спрятал пузырек в его рюкзаке.

– Зелье меняет лишь внешнюю оболочку, но не меняет её кардинально в размерах. Конечно же, есть зелья, которые полностью смогут тебя превратить, но они очень дорогие, и в том гадюшнике их не купишь.

Герои решили продолжать путь. Фарфор, ухватив фонарь, зажег лампу на стене и двинулся дальше. Лукас шел за ним, стараясь не отставать. Чертовы ботинки Ахау были на пару размеров больше, чем ему надо. В пути мальчик постоянно просил гоблина дать ему покушать, потому что он ослаб и боялся конфет, которых набрал целый подсумок в башне Квадракоптеров. Но гоблин не смог ему ничего предложить, кроме молчания, так как еды они с собой не взяли. Миновав несколько развилок, также поджигая лампы, герои вышли в большой холл, сверху которого бил вниз водопад из помоев.

– Откуда здесь водопад? – поинтересовался Лукас.

– О Дэкс… Как я тебя понимаю, Бам-Бью, – сказал гоблин, обратившись наверх к выдуманным небесам.

– Это не водопад, а центральная канализация: все, что вытекает из города, стекается сюда.

– А потом куда все это девается?

– С тобой никакой кайфухи даже в приключении, ох, Бам-Бью, а ты двоих взрастила. Да прямиком к вам, туда, вы эту гадость нефтью называете.

Вообще гоблины – известные делканы, канализация есть в каждом городе и каждой фактории, более того, они забирают отходы жизнедеятельности у всех по соседству, у всех, с кем живут рядом. Сооружают трубопроводы, насосы, помпы, мусорники и собирают нечистоты со всего Поднебесья, а взамен получают хорошие преференции на торговлю и налоги.

Некоторые отходы перерабатываются в хлам, а у гоблинов дешевле золота, штепселей, контрабанды, топлива и лимонной шипучки только хлам. В городах и факториях есть целые рынки с хламом, а на распродажу хлама стекается больше гоблинов, чем на раздачу бесплатной еды. Даже проводятся фестивали хлама, где из кучи сломанного добра они собирают поделки на время; призовые места и количество зрителей не уступают даже гоблинболлу.

Лукас и Фарфор томно брели по коридорам канализации, продолжая оставлять за собой след из огней. Они проходили мимо разнообразных дверей, балок, старых механизмов. Бесчисленные разветвления пытались сбить их с пути, но свет зажжённых ламп придавал им уверенность в том, что они не заблудятся, если потребуется обратный путь. Продвигаясь по самому длинному и прямому коридору в канализации, гоблин имел возможность поразмышлять и связаться со своим внутренним я: «Как-то странно на нем сработало зелье, как-то быстро что ли, или как-то качественно для его цены. Обычно проходит до пяти часов среднего качественного зелья».

Достав бутылочку и осветив ее лампой, Фарфор присмотрелся и обнаружил мелкие надписи на обратной стороне этикетки с названием, содержимое прекрасно скрывало их, пока не начнешь им пользоваться. Оно гласило, что ни в коем случае нельзя принимать ванну или иметь контакт с водой, ибо зелье сотрется, а вместе с ним и волшебство.

– Вот паскудная лавчонка, а я все гадал, как же он меня нагреет, забери его Дэкс в Мирлето!

Гоблин так громко разругался, что обитатели здешних мест, канализационные грамлины, закопошились где-то неподалеку.

– О Дэкс, бежим, человек, бежим быстрее! – в панике кричал Фарфор, хватая руку Лукаса.

Вдалеке уже слышалось зловещее лязганье металла, эхом разносящееся по мрачным коридорам. Огоньки, указывающие обратный путь, один за другим с треском гасли, погружая их в удушающую темноту.

Миновав длинный коридор, они вошли в освещаемое большими лампами прямоугольное помещение. Чуть пробежав прямее, они увидели коллектор и еще один огромный слив, Лукас подошёл ближе глянуть в темную бездну. Гоблин еле успел его отодвинуть в сторону, прежде чем наверху из трубных коллекторов полились нечистоты. Это был тупик, а первый грамлин уже виднелся в конце длинного коридора, он яростно ломал светильники, направляясь в сторону героев.

Доломав последний, существо остановилось, а после того как слив отбросов прекратился, грамлин услышал шум, издаваемый Лукасом, который бегал в поисках скрытых проходов для спасения. Сильно завизжав, существо побежало к гоблину и человеку. Оно было рядом, и его будоражил не только звук, но уже и запах героев. Как только монстр вступил в пространство света, то сразу упал, обхватывая то, что осталось от глаз, руками. Вслед за ним прибежала целая толпа грамлинов, которые также остановились перед светом и недовольно заверещали.

Фарфор снова сдвинул Лукаса в сторону, защищая его от волны помоев, льющихся через трубы, расположенные по обеим сторонам стенки, к которой они были прижаты. Если миновать трубы и вскарабкаться наверх, то можно увидеть спасительный туннель. Однако при строительстве специально оборудованная лестница проржавела и отвалилась; лишь малая её часть предательски сохранилась ближе к верху.