Читать книгу Тени. Книга первая - - Страница 3

«Вы когда-нибудь видели фильм «День сурка»? Такая… драмеди о жизни одного неудачника, он там изо дня в день возвращался во второе февраля, кажется. Со мной произошла такая же херня. Черт… Не так надо было начать.

Привет, меня зовут Соня. Сегодня 31 октября 2024 года – день, когда в Далласе начался апокалипсис. Сейчас мои часы показывают десять утра и на улице нестерпимо палит солнце. Казалось бы, надо радоваться? Ни хрена! Я просто знаю, что будет дальше. И я знаю, что эту запись никто никогда не услышит. Я прожила этот день не менее трехсот раз – вначале я их не считала, а жаль. Собственно поэтому цифра не точная. Первые раз двадцать я умирала, не дожив до самого интересного – меня трижды сбивал красный джип на углу Джефферсон Валей и Баркли, а затем еще несколько дней подряд я гибла под обломками дома Лютера.

Хах, думаете я такая тупая, что несколько раз специально умирала? Ну… Возможно так и есть, кстати. Я бы вставила сюда смайлик, если б набирала этот текст на компе, но я могу тащить его с собой через весь город, поэтому увы и ах. Слушайте мою болтовню.

Первые дни я просто думала, это результаты того, что я тупо перебрала с препаратами. У меня ОКР в легкой форме, хотя кого это волнует? В общем, я тупо думала, что предыдущий день мне снился, но на какой-то там раз, я решила дождаться, пока грёбаный джип проедет, а потом перешла дорогу. Удивилась так, что от радости вернулась домой, зарядила ноутбук, написала сообщение Стефи и своему психиатру и читала книжку до конца дня. Такой был счастливый Хэллоуин в одиночестве. Но утром все повторилось.

«Твою мать! – думала я, – точно, как во сне!»

Первые нелюди появились около полудня возле дома Лютера. Я шла к Стеф, чтоб рассказать ей о том, что я живу в чертовом дне сурка, но ревущая кровавая толпа зомби вываливала из дома бывшего одноклассника за секунду до взрыва. Теперь, наученная опытом внезапной смерти, я иду по другой дороге и первые зомби встретятся мне только в два часа дня. Почему я погибла у дома Лютера несколько раз? Это, знаете, личные загоны – мне тяжело менять устоявшиеся ритуалы – путь к Стеф лежал исключительно через дом Лютера. Пусть земля ему будет пухом.

Вчера к вечеру я дошла до какой-то башни на выезде, минуя толпы зомбаков, движущиеся из центра. Куда они все идут? Кстати, разок я пробовала прикинуться одной из них – не вышло. Сожрали. Вообще все разы, после того, как я додумалась обходить дом Лютера, меня сжирали. По-разному, потому что происходило это в разных местах, но всегда было больно. Хотя больно было первые пару минут, потом чернота и… Привет будильник.

Никакого тебе загробного вечного блаженства – всюду обман.

Сегодня я вышла раньше и к полудню была уже в магазине на Бонн стрит, успела купить шоколадный мафин с милой тыковкой из масляного крема и кофе.

Черт, я обожаю кофе, завтра выйду так же рано.

Присела на лавочку в сквере и засмотрелась на скейтера. Красивый парень выделывал трюки на перилах у здания суда, но в какой-то момент так неудачно свалился, что аж застонал.

Часы на ратуше пробили тринадцать часов. Сейчас начнется.

Попробую сегодня уснуть в другом месте, может быть дело в этом?

Вскакиваю с лавочки и бегу в сторону Вест сайда. Прохожие оборачиваются. Черт, на записи будет мое сиплое дыхание. Потом, короче…

***

Эм… Это удивительно, но я тут. В общем, если мне удастся каким-нибудь образом сохранить или отправить эту запись, то слушайте.

Это на самой окраине Вест сайда. На табличке было написано «двадцать два ноль пять», хотя я не уверена, что эта табличка отсюда, слишком криво она висела. Может, я прибежала первой, но зомбаков тут нет. Правда тут и людей нет. Короче, тут вообще ничего нет, кроме небольшого… Даже не знаю, что это. Сарай?

Над городом уже воют сирены и это ужасно тревожно. Я совсем не подумала, что будет, если я переживу эту ночь? У меня с собой даже вещей никаких нет. Почему я думаю об этом только сейчас? Черт. Там еще какая-то лестница…

Лестница старая, но довольно надежная. Не обращайте внимание на мой голос, я просто в карман мобильник закинула и поднимаюсь. Руки заняты. Ветер задувает под рубашку и что-то я начала жалеть, что вышла из дома. Хотя… Хах, ну я пробовала не выходить и просыпалась в тот же самый день. Слышала сирены и крики на улицах, видела зомби из окна, но засыпала снова и снова просыпалась тридцать первого, мать его, октября.

Уффф…

Доползла до верха. Тут что-то вроде смотровой башни? Если бы мы были на море, это был бы маяк. Крохотная комната, какая-то приборная панель, покрытая вековой пылью и забитое досками оконце. А в углу что-то вроде больничной кушетки. Мне кажется, отличное место для ночлега.

До ночи еще куча времени и спать не хочется, но я чувствую, если не прилягу, ноги отвалятся.

Обалдеть. Да, я шепчу и по двум причинам. Твою мать… твою мать… твою мать… Сюда кто-то поднимается и черт! Я все еще в чертовой башне! Я уснула и сейчас на часах двадцать два пятнадцать… Черт… Это будет самая нелепая смерть… где мои таблетки? Черт…

– Тут кто-нибудь есть?

Что мне делать? Сразу себя выдать или дождаться, пока сердце мое разорвется от страха?

– Эй! Я слышу твой шепот! Ты здесь?

– Да…

– Где? Не вижу…

– Так слушайте… Меня зовут Соня, мне двадцать три и у меня ОКР, а еще у меня есть газовый баллончик и я записываю этот разговор.

– Оу… Ну ладн. Ты под лавкой что-ли?

– Мужчина, на вид тридцать-тридцать пять, лицо морщинистое, большие руки, клетчатая рубашка, джинсы…

– Ахаха, господи! Меня зовут Эван Томпсон, я электрик. Что ты тут делаешь?

– Прячусь от… Прячусь.

– От кого?

– От зомби?.. Вы там внизу никого не видели?

– Да нет… Ты киношек пересмотрела что ли? Хэллоуин и все такое, да?

– Какое сегодня число?

– Тридцать первое еще вроде, а что?

– Ага… И что, в городе ничего странного, на ваш взгляд, не происходит?

– Я не был в городе, честно говоря. У меня по маршрутному листу эта башня последняя на сегодня, а завтра уже начну в городе проверять.

– Так вы?..

– Инженер-электрик двадцать два ноль пять – электросети штата. Ты тут ничего не трогала?

– Не трогала. Я вообще ничего не трогала, только вот спала тут, на кушетке и … все.

– Ну ты мне особенно не помешаешь, я тут оборудование проверю, чтоб все работало и поеду отсыпаться, только ты это… Вообще-то это закрытый объект.

– Был бы закрытым, не было бы открыто.

– Ха-ха-ха, да никто обычно на двадцатиметровую башню добровольно не лезет, что ты… Только такие как ты, странные…

– Вы… Эван, вы не против, если я буду тихонько говорить? Просто мне так спокойнее?

– Да говори, чего уж. Смешная ты.

Сложно это все. Я ведь теперь толком и не знаю, может, я сейчас еще сплю и этот мужчина мне снится.

– Такие себе у тебя сны! Ха-ха-ха…

– Я же не с вами говорю…

– Но я-то здесь!

Ту-у-у-ук… Ту-у-у-ук… Ту-у-у-ук…

– Слышите? Я же… Я же не одна это слышу? Кто-то стучит, да?

– Похоже, верно.

Господи, кто-то прямо сейчас стучал по опорам башни чем-то тяжелым.

– Ну, может, это твои друзья тебя ищут?

– Да нет у меня никаких друзей! Я прячусь здесь одна!

– Эй!

Эван вышел из каморки и кричит вниз… Черт, как жутко это все. Он говорит, что ничего нет, а я понимаю, что он просто не сталкивался со всем тем кровавым дерьмом, что видела я в городе на протяжении… Черт…

– Не надо сюда подниматься! Это закрытая территория!

Он снова кричит кому-то, но я чувствую те же вибрации, какие были, когда поднимался он сам. У меня совершенно мокрые ладони и кажется сердце сейчас выпрыгнет из груди. Сюда кто-то идет. Я слышу и я чувствую шаги. Эван забежал в каморку и захлопнул дверь.

– Эй, как там тебя? Соня! Хватит болтать! Держи вот, лом, у меня есть пара ключей больших… Да выключи ты свой мобильник. Их трое, все в крови. Одолеем, не ссы! Выключи, сказал! Потом поговоришь!

***

На часах двадцать три сорок пять. Я сижу на кушетке, а Эван… Эван сидит на полу. Его укусили. Кажется, он потерял сознание, дыхание у него неровное, хриплое. Два зомби забрались к нам наверх и мы… сражались с ними. Черт… Голос дрожит невозможно. Надеюсь, если эта запись сохранится… Черт, как бы я хотела снова проснуться дома. Обожаю свой день сурка. Пожалуйста…

Двадцать три пятьдесят семь. Я не могу уснуть. Страх волнами охватывает тело, но я стараюсь. Сижу с закрытыми глазами и молюсь, чтоб в полночь все обнулилось. Тело Эвана покрылось красными пузырями, которые лопаются прямо на глазах, но он еще дышит и стонет сквозь сон. А я должна уснуть, потому что внизу уже слышен гвалт неживых, но пока еще никто из них не додумался поднять голову… А, может, Эван своим уже мертвым запахом забивает мой «живой»?

Ноль часов одна минута. Меня уже сжирали. Это не так страшно. Это не страшно.

– Ар-архкх…

Но как же тупо погибать так… С хэллоуином, ребят…»

Прослушав запись целиком, Стефани Риксон набрала подругу, но в ответ слышались только длинные гудки. Пожав плечами, она сбросила вызов и улыбнулась девушке-кассиру.

– Да, я без багажа.

– Отлично, ваш рейс до Далласа первого ноября в ноль часов сорок две минуты, через десять минут. Желаем приятного пути!

– Спасибо! – отозвалась Стефани и, отойдя от кассы, снова набрала подругу, – это что же, ты так обиделась, что я тебя об отъезде не предупредила, и теперь трубку не берешь?.. Ну, ничего, приеду домой, я тебе задам…