Читать книгу Цивилизованны ли мы? Взгляд на человеческую культуру - Robert Harry Lowie - Страница 6

КАКИМ образом лопари – иначе называемые саамы – пришли к разведению северных оленей? У одного известного географа есть готовый ответ: никакой другой вид животных не мог питаться скудной растительностью в этом холодном регионе, а природа не создала здесь никаких растений, которые человек мог бы съесть. Звучит правдоподобно, но в корне неверно. Поскольку человечество провело большую часть своей истории, занимаясь охотой и собиранием диких растений, людям, чтобы выжить, вовсе не обязательно заниматься ни скотоводством, ни земледелием. Эскимосы вполне сносно живут, занимаясь охотой, и сами лопари всякий раз, когда по какой-либо причине теряют свои стада, возвращаются к занятию рыболовством. С другой стороны, если бы лопари когда-либо занимались разведением не оленей, а какого-нибудь другого скота, они смогли бы выращивать его даже в Арктике. Это непросто, но возможно, потому что этим занимаются якуты, живущие даже в более холодных частях Сибири. В XIII веке эти скотоводы жили на юге региона, вокруг озера Байкал. Нашествие монголов оттеснило их на север, но, несмотря на это, им удалось сохранить своих домашних животных. Более того, около 6 % якутов переняли у своих новых соседей традицию оленеводства и быстро вытеснили эти племена из их собственного оленеводческого региона, так как смогли успешно применить к оленьим стадам свой опыт обхождения с крупным рогатым скотом и лошадьми.

Таким образом, географический ответ оказывается попросту ошибочным. Он не объясняет, с одной стороны, почему бы саамам не оставаться вечными охотниками и рыбаками, и также не объясняет, почему саамы не смогли научиться выращивать крупный рогатый скот и лошадей, если якуты успешно справляются с этим в столь же суровых условиях.

Индейцы пуэбло также были излюбленным объектом географических «объяснений». Возьмем, к примеру, их каменную архитектуру. «Любой примитивный народ, – утверждает известный археолог, – нашедший путь в эту скалистую страну, полную каменных убежищ и готового строительного материала, вскоре воспользуется этим благоприятным стимулом и начнет использовать камень для строительства». Почему же, зададимся мы вполне естественным вопросом, навахо веками жили именно в этом районе, не продвинувшись ни на шаг на пути к каменной кладке? Тот же автор продолжает рассказывать нам, как пуэбло изобрели ткачество: в их среде обитания было мало крупной дичи, поэтому одежда из кожи была практически недоступна, и им пришлось изобрести ткацкий станок. Но в этом утверждении нет ни складу, ни ладу. Живущие в том же районе пайюты летом ходили голыми, а зимой просто скручивали кроличьи шкуры в жгуты, сшивали их друг с другом и таким образом производили теплую одежду, не занимаясь изобретением ткачества и ткани.

Основная проблема такого рода рассуждений заключается в неправильном понимании человеческой природы. Поместите человека в любую ситуацию, рассуждает подобный идеалист, и он сразу осознает открывшиеся возможности. Соответственно, он сразу найдет как приспособиться к среде – с максимальным комфортом для себя и к эстетическому удовлетворению зрителя. Печальные факты говорят об обратном. Человек не похож на столь разумное существо даже в том, что касается одежды и жилища. Южная оконечность Южной Америки находится на широте Лабрадора, и даже летом там может выпасть снег, а ужасные шквалистые ветра делают жизнь крайне некомфортной. Двое людей капитана Кука замерзли там насмерть летней ночью 1769 года. Зимой леса засыпаны непроходимыми сугробами снега, а на открытых равнинах земля скована льдом. Однако жители Огненной Земли не сумели изобрести подходящей одежды. Мужчины и женщины часто ходили голыми или, в лучшем случае, носили накидку из жесткой шкуры тюленя или выдры, доходящую до талии. К северу от них, в Гран-Чако, хороти живут в соломенных хижинах, которые заливает при любом сильном дожде. Большая часть Канады заселена индейцами атабаски (на-дене). Как ни странно, у племен, живущих на самом дальнем севере, в качестве убежища нет ничего лучше, чем примитивные палатки или навесы, в то время как самые южные представители этих племен наслаждаются теплыми подземными домами. Как география может объяснить такие странности?

Конечно, и эти факты не рассказывают нам всю историю целиком. Физическая среда во многом определяет жизнь человеческих сообществ, хотя и не так прямолинейно, как это часто предполагается. Тому есть как позитивные, так и негативные свидетельства. В лесистых зонах Европейского континента крестьяне строят дома из дерева. Даже король Норвегии, когда останавливается в Тронхейме, живет в деревянном дворце. С другой стороны, в районе Средиземноморья так много камня, что он является очевидным материалом для строительства. В Египте также наблюдается довольно заметная корреляция между материалом, из которого строится жилище, и окружающей средой. Там, где нет камня и мало дерева, мы находим глинобитные хижины. Там, где плато из залежей песчаника подходит к Нилу, жилища вырубаются в скале или строятся из каменных блоков.

Будут ли люди делать свое поселение в определенном месте постоянным или не будут, может зависеть от природы еще больше, чем то, из чего сделаны их дома. В пустынях Туркестана караван может путешествовать неделями, не встретив ни одного жилья. И вдруг в поле зрения появляется густонаселенный оазис. Так как человек может жить только там, где есть вода, то такие города, как Мерв, сколько бы раз их ни разрушали в течение прошедших веков, неизменно возрождаются вновь на том же самом месте. Здесь география ставит ультиматум, и человек либо соглашается, либо погибает. Так что австралиец должен знать назубок расположение каждого водопоя в своей стране, если он хочет выжить, а жители лишенных рек или ручьев Бермудских островов или Тонга должны собирать и хранить дождевую воду. Подобное приспособление является вопросом жизни и смерти: это цена выживания. Напротив, приличная одежда на Огненной Земле или непромокаемые хижины в Чако имеют значение лишь для комфорта. Огнеземельцы и боливийцы не погибают из-за суровых условий жизни, просто их жизнь ужасно некомфортна.

Таким образом, если речь не идет в буквальном смысле о жизни или смерти, природа не предписывает ничего определенного и допускает широкий спектр возможностей приспособить к ней свое существование. Некоторые из них элегантны, другие представляют собой очень грубые способы решения той же самой проблемы. Люди могут строить десятиэтажные жилые дома с паровым отоплением или дрожать от сырости в травяных лачугах. Они могут бросить вызов холоду, наряжаясь в эскимосские меховые парки, или продолжать дрожать от холода, как огнеземельцы, до тех пор, пока не встанет вопрос о том, чтобы замерзнуть насмерть.

Иными словами, география не создает искусств и обычаев: она лишь предлагает возможности или чинит препятствия. Почему у индейцев Гран-Чако нет каменных орудий? Когда-то в прошлом они, должно быть, были у их предков, поскольку обработка камня – одно из старейших человеческих занятий. Простой ответ заключается в том, что, когда они добрались до своей нынешней среды обитания, то оказались в стране, абсолютно лишенной камней. То же самое произошло в Микронезии. Жители Океании, заселившие коралловые атоллы, утратили искусство изготовления каменных тесел, потому что на островах не было подходящего материала. Так что, безусловно, есть много вещей, которые человек не может сделать просто потому, что природа не позволяет ему этого. Например, он не может начать разводить животных или культивировать растения, которые не встречаются в дикой природе в его стране. Но сам факт их наличия никогда не является достаточным основанием для их одомашнивания. Будь иначе, человек был бы избавлен от длительного периода ученичества, который он провел за охотой и собиранием дикорастущих корней.

Пути миграции, по-видимому, являются явным примером влияния географии. Любой, кто увидит доисторические ручные рубила из Франции и Англии, должен будет признать, что они представляют одну и ту же школу; они настолько похожи, что мастерство их изготовления должно было быть перенесено из одной страны в другую. Но как такое было возможно, если в докерамическую эпоху не было лодок, чтобы пересечь Ла-Манш? Потому что в те дни существовал сухопутный мост, по которому докерамический человек мог посуху ходить взад и вперед. Здесь география, по-видимому, является решающим фактором. Но почему это было важно? Только потому, что люди еще не освоили мореплавание. Как только они научились навигации, то смогли позволить себе смеяться над тем, что когда-то было грозным препятствием. Таким образом, культура может восторжествовать над природой, как это было в доисторической Скандинавии. На территории Швеции не могло быть бронзового века без посторонней помощи, потому что там не было олова. Но к бронзовому веку искусство мореплавания достигло такого уровня, что люди легко могли перевозить по воде почти любые грузы, и, соответственно, племена, населявшие древнюю Швецию, были членами общей европейской культуры того периода – не благодаря своим природным ресурсам, а вопреки им. Конечно, есть условия, которые не может преодолеть никакая цивилизация. В XVI и XVII веках скандинавы были охвачены повальным увлечением выращивания фруктов, лютеранский епископ пытался культивировать в Бергене виноград, а датские короли экспериментировали с миндальными деревьями и фиговыми пальмами. Излишне говорить, что их усилия потерпели фиаско.

Таким образом, география может постановить, что таких-то и таких-то вещей не должно быть и что такие-то и такие могут быть, но не диктует, что должно быть. Чтобы понять, почему вещи таковы, каковы они есть, мы должны дополнить географию историей. Только что это значит? Вернемся к нашим канадским атабаскам. Что позволило их южным соплеменникам строить теплые жилища, которые, казалось бы, были гораздо более желанными и уместными для их северных собратьев? Ответ прост. Южные атабаски контактировали с другими племенами, у которых они смогли скопировать полуземлянки, крытые дерном. Их северным сородичам меньше повезло с соседями, поэтому они продолжали дрожать от холода.

Все, что нам нужно сделать, чтобы прояснить ситуацию, – это взглянуть на Калифорнию. Жизнь общества там уже совсем не та, что была во времена индейцев. Индейцы помо, испанцы и англосаксы уже не глина в руках окружающей среды. У каждого из этих народов были свои культурные стандарты, и они, с учетом установленных природой ограничений, определяли то, что они делали в ответ на один и тот же внешний раздражитель.

Иногда ярким примером того, что география может сделать с людьми, называют Японию. Не стоит и дальше повторять эту глупость. Японский климат или ландшафт не претерпели внезапных изменений в 1867 году. Просто государственные деятели Японии решили отказаться от привычной и проверенной временем политики изоляции. Поэтому они вступили в контакт с нашей цивилизацией и взяли от нее себе то, что хотели. Но еще до этого события вся высокая культура японцев целиком представляла собой заимствование таковой у Китая. Важнейшим фактором в развитии Японии были ее отношения с двумя чуждыми группами – не японская география, а японская история.

Короче говоря, география поставляет кирпичи и раствор для культурного строительства. Но план здания культуры народа составляется на основе его прошлого – он определяется тем, что эти люди думали и делали раньше, сами по себе или подражая своим соседям.