Читать книгу Мой любимый предатель - - Страница 2

Вера

– Боже… – шепчу беззвучно, продолжая по инерции двигаться навстречу Шахову и Минаеву.

Мне хватает нескольких секунд беспрерывного контакта взглядами, чтобы ощутить тянущую пустоту в районе солнечного сплетения. Я давно не чувствовала ничего подобного. Столько разных эмоций сразу. Те самые, которые я научилась блокировать, пообещав себе, глупой студентке глотающей слезы в комнате в общаге, что никто и никогда больше не сделает мне больно. Что я больше никого и никогда не подпущу к себе настолько близко.

Никого и никогда.

Однако, за то немногое время что мы смотрим друг на друга, я успеваю разглядеть изменения в Шахове. Он выглядит старше. Выражение лица стало жестче, около глаз лучики морщин стали более выраженными, теперь он носит щетину и… Скольжу взглядом к его феноменально талантливым рукам, кольца на пальце у него нет.

Это не должно меня волновать. И я быстро возвращаю взгляд к его лицу, думая что Тимур уже давно в отличи от меня отвернулся. Но нет. Смотрит. Внимательно смотрит. Щекотка в солнечном сплетении становится еще ощутимее.

Сухо киваю Шахову и, мазнув взглядом по Минаеву, здороваюсь с ним тоже.

– Вера Игоревна, доброе утро… А у нас вот изменения, – добродушно произносит учредитель.

Мы почти сталкиваемся в коридоре, по которому снуют другие врачи и из палат выползают на первые утренние анализы пациенты. Мужчины даже притормаживают, словно для разговора. Я не смотрю больше на Тимура, но его взгляд осязаемо скользит по моей коже, оставляя за собой след из мурашек.

Да что ж такое?

– Извините, я спешу. Меня ждет пациент.

У меня нет времени на длинные приветственные речи, потому что в данный момент для меня более важен мой пациент Миронов, чем внезапно вернувшийся Шахов. О нем я подумаю после… После всего.

– Конечно-конечно. В десять будет общее собрание, будем рады видеть. А если не получится, то все узнаете позже, – понимающе кивает Минаев и отходит в сторону, так что между ним и Шаховым образуется небольшое расстояние.

Как раз подходящее для того, чтобы я могла протиснуться мимо.

На Тимуре голубая рубашка, которая оттеняет его смуглую кожу, и темно-синие брюки, поверх накинут белый медицинский халат.

– Помощь нужна? – ровным тоном интересуется Тимур.

Моргаю.

Он вернулся? И… И будет работать здесь? У нас в клинике? Со мной?

Столько вопросов крутится на языке, но я не решусь задать ни одного.

Я не видела его пять лет. Не видела и не слышала, но стоит ему оказаться рядом, как меня смывает волной воспоминаний, разбуженных его голосом. Он даже пахнет так же, как в нашем прошлом. Мускусом и цитрусовыми.

Но нашу первую встречу после такой длинной разлуки я представляла совсем не такой…

– Справлюсь сама, – отвечаю резче, чем планировала.

Но плевать.

Я больше не та девочка, которой он вскружил голову, а потом растоптал. Я проделала большой путь и не собираюсь оглядываться назад.

Нервным движением поправляю шапочку на голове и еще раз кивнув Минаеву, иду дальше. Свернув за угол, вытираю влажные ладони о штаны. Сердце в груди молотит как сумасшедшее, во рту привкус металла – это сочится кровь из губы, которую я прикусила… И в мыслях один Шахов.

Зачем, черт возьми, он вернулся? У него в Москве все хорошо – я знаю, слышала о его успехах. Зачем тогда снова к нам? Ностальгия по былым временам? Или просто работа и деньги? И осталась ли на обочине в Москве еще какая-нибудь дурочка, которая поверила, что сможет его удержать?

Тряхнув головой, стараюсь выкинуть из головы эти мысли на ближайшие часы. Я подумаю обо всем позже. Не сейчас. Сейчас есть более важное…

– Что тут у нас? – громко спрашиваю, входя в палату.

И отключаюсь от реальности. Остается только пациент, его анамнез, анализы и я.

Миронову приходится делать операцию. Ничего критического у бедолаги оказался аппендицит. С этим могли справится в любой другой клинике и любой другой врач. Но мужчина настолько напуган прошлыми ошибками врачей, что теперь дует на воду, а еще после каждого посещения засыпает меня цветами.

Операция занимает сорок минут.

– Закончили. Ковалев, зашивай. Наблюдаем. Если, что звоните, – произношу на выходе из операционной.

– Вера Игоревна, я мог и сам его прооперировать, – сетует дежурный врач.

Он у нас относительно новенький, недавно перевелся из области.

– Я знаю, Сергей. В следующий раз так и сделаем. Сегодня просто особый случай.

– Понимаю, у меня тоже есть такой пациент…

Дальше я немного слушаю историю, Ковалева, пока не понимаю, что уже минуты три как потеряла нить в его рассказе и еле-еле держу глаза открытыми.

Усталость всегда наваливается как только я опускаю скальпель.

Попрощавшись с коллегами и дав последние рекомендации, иду к раздевалке. Карты я могу заполнить и дома. Пришлю потом медсестрам, они распределят по пациентам. А сейчас я буду спать. Иначе на семейном вечере у Рогова, просто упаду лицом в тарелку.

Зевнув, забрасываю на плечо сумку, выхожу из ординаторской и останавливаюсь.

– Черт, – шипит Шахов, потирая плечо.

Я слишком резко открыла дверь и впечатала ее в него. Он уже снял халат. И видимо как я направлялся к выходу

Никакого сожаления не испытываю.

– В следующий раз будьте аккуратнее, Тимур Юрьевич, – произношу холодно.

– Спасибо за заботу, Вера…

– Вера Игоревна.

Шахов приподнимает бровь и его губ касается легкая улыбка.

– Хорошо, Вера Игоревна. Как скаже…те.

Да он смеется надо мной! Я вижу этот блеск в его глубоких карих глаза.

– И это была не забота.

– А что же? – склоняет голову набок, с интересом меня разглядывая.

– Предупреждение.

– Ты изменилась, Вера. Стала более жесткой.

Шахов усмехается, приподнимая уголок губ. А у меня сердце ухает вниз. Красив как черт. Даже спустя пять лет…

– Спасибо, у меня был хороший учитель.

– Я не сказал, что это хорошо.

– А мне все равно, как вы считаете. Не забывайте о субординации, Тимур Юрьевич. Всего хорошего.