Читать книгу Суд Осириса - - Страница 24

Наконец то я подкрался к тебе и твоим детям. Тихонечко подкрадываюсь к тебе, глажу по волосам. А, или это твои волосы шевелятся от ужаса. Тебе знакомо это? Это я, Гриша. Ты не знаешь меня разве. Это ты присвоил мои деньги. И радуешься. Купил на них квартиру. В которой живешь сам, и дети ваши новые от новой жены.

Только я покойник, я умер, когда моей дочери чуть не исполнилось 20 лет, а мне 49. Тебе тоже в этом году 49, а твоей старшей дочери 20. Улавливаешь связь, мотыга? Должен понимать, что это за деньги, на которые ты жируешь. Эти деньги мне не платили целый год, когда я ходил на работу и не увольнялся.

Ты знаешь, как тяжело я работал? Сначала меня выкинули с работы, потому что на утреннюю смену я пришел пьяный. Да, моя дочь убеждала меня не идти за бутылкой, сидела со мной до утра почти, она постоянно слушала мой пьяный бред, оскорбления, мои рассказы о том какой я крутой и разбирался с мужиками, а на деле я показывал ей нож и говорил ей в пьяном угаре «УМРЕТ МАТЬ, ВАМ ПИЗДЕЦ!». Но тогда я ее не послушал и ушел за бутылкой. С утра меня тормознули на проходной, и уволили. Я раскаивался, переживал, заглядывал в глаза своей семье, как побитая псина, и не хотел жить. Но духу у меня не хватило свести счеты с жизнью.

И мне дали шанс, соседка упросила и меня приняли на работу. Эта работа была тяжеленой. Она тянула все жилы с меня, но я ходил на работу, я старался реабилитироваться, показать, что я не совсем конченный. И этот год я работал кувалдой, я был стрелочником на жд. Работа изматывающая, один раз я пришел домой, и в ужасе понял, что у меня от натуги на работе выпала кишка. Жена пыталась помочь мне, и я сидел в тазике с водой, почему-то закрыв меня в зале, хотя мог сидеть бы и в ванной, наверное, она добавила что-то в воду. Это был каторжный труд, за который мне не платили деньги. Целый год, целый год моего каторжного изнуряющего труда, от которого у меня выпала кишка, и так и осталась.

Я знал, ради чего я работаю? Ради тебя, сука, ПИДАРАСА? После моей смерти завод выплатил все мои заработанные деньги моей жене, а она отдала дочери. Дальше было как – моя жена дала дочери эти деньги на обмен квартиры, и квартиру твоей бабушки Анны (ты в честь нее ты назвал свою дочь, так бабка в аду Аменти сейчас со мной, и твою новую дочь Анну в новом браке тоже к нам тянет суровой веревкой, смазанной свечкой или парафином и братика ее Рому тем более). И оформили, что бабушка Анна обменяла свою квартиру с моими деньгами на новую, трехкомнатную, а потом подарила ее тебе. Надо же, какая щедрая бабка, отнять у меня деньги и отдать тебе ПИДАРАСУ.

Я ненавижу эту ситуацию и говорю честно и как есть – моими деньгами ты пользуешься с 2002 года, а сейчас 2023. Двадцать один год тебе гондону давался на раскаяние, но теперь разговор короткий. Я не упокоен, потому что умер неожиданно, захлебнулся от ненависти моей дочери ко мне и умер.

Теперь вам пиздец. Вам все позволено, вы нихуя не боитесь, вы хозяева этой жизни, только деньги это мои. Ты знаешь кто за тобой теперь стоит всегда, чье присутствие ты ощущаешь? Это я. Я тащу тебя в ад Аменти, тащу твоих детей и твою мать, и жену и всех твоих родственников. ВАМ ПИЗДЕЦ. Вы сами захлебнетесь в своем жире, только мы – теперь вместе.

Я пришел вместе с наследством вашим, и пришел разговаривать, по существу. Я слабый человек, но я злой, агрессивный и отчаянный, именно от отчаяния. Моя жизнь была очень тяжелой и беспросветной, я ничего не видел кроме бутылки. Думаешь я умею решать вопросы? Нет, я не умею этого и никогда не умел. Я нажирался и валялся пьяным, ссал под себя, а еще угрожал своим детям, что им ПИЗДЕЦ. С КРАСНЫМИ, ОХУЕВШИМИ ГЛАЗАМИ, СТЕКЛЯННЫМИ, орал от бессилия и злобы.

Я ничего не умею, я ничего не добился, и все что у меня есть – это то, что я умею запугивать детей. У меня это прекрасно получалось на своих детях, они с детства меня боялись, ненавидели и боялись, потому что не могли избавиться от меня, пока я не умер от ненависти.

Теперь я с тобой. Ты можешь бежать и защищать своих детей так же, как моя жена бежала наперерез мне, кидалась защищать детей, но я все равно измывался, я напивался специально, чтобы мучить их, когда ее нет рядом. А теперь я пришел к твоим детям. Но жена моя делала это понарошку, потому что была со мной в тандеме, и сама осознанно и специально издевалась над нашими детьми, и прекрасно знала об этом. Смаковала и запугивала их, что она, их мать, действительно умирает и вот-вот умрет, а на самом деле использовала это вранье ради драмы и повышения собственной значимости.

И я ее отец, и ее мать – жены твоей венчанной сейчас в аду Аменти через нее, потому что она в аду Аменти сейчас через нас, и она нас не простит, и не прощает. А мы с ее матерью и никогда и не просили прощения и не раскаивались. А раз нет прощения – нет никакой другой участи, кроме ада Аменти.

Я упокоенный? Нет. Меня забрали на вскрытие на открытом грузовике, куда в кузов меня закинули как собаку, а потом купили мне гроб, но прибежала оголтелая татарская родня, которую дети мои даже не знали, бегали с тазиками, и водой с кровью, тряпками с кровью, потому что с меня сняли костюм, и мыли, а кровь – меня зашивали после вскрытия. Меня завернули в белую тряпку и похоронили даже без гроба.

Я упокоенный человек, как ты думаешь? Нет, я не упокоенный. Знаешь, что подумала моя дочь, когда кидала горсть земли мне в могилу. Она спросила только одно: Ну и кому теперь ПИЗДЕЦ?