Читать книгу Гиппогриф Его Величества - - Страница 7

– Гляди, вот он!

– Такой юный…

– Долгих лет жизни!

– Вот это да! Он на гиппогрифе!

Со всех сторон доносились голоса, и тысячи глаз глядели на них. На лицах людей отражались разные эмоции: восхищение, недоверие, радость, злоба, сомнение, предвкушение. Среди них не нашлось такого, на котором отражалась бы скука. Кто-то бросал на мощеную дорогу лепестки цветов, кто-то молча стоял, сложив руки на груди, кто-то бормотал ругательства под нос. Детишки толкались, желая рассмотреть всё поближе, а матери строго велели им держаться рядом. Людское море гомонило и шумело. Оно поглотило бы Калеба и его приближенных, но стражники выстроились живым заслоном, оттесняя любопытный народ.

Полуденное солнце ярко освещало город, и Бланш, гордо подняв голову, неторопливо шел вперед. Он свысока оглядывал толпу, сходу выхватывая недовольные лица, и быстро осматривал подозреваемых на предмет оружия. Не было сомнений, что враги Калеба захотят нанести удар. Как никогда четко, Бланш осознал, сколько существовало способов убить его. Он и сам придумал не один десяток, лишь раз взглянув на главную площадь. Не составило труда заметить наиболее вероятные точки для атаки: крыши домов, балконы, переулки. Убийцы могли притаиться там, готовя смертельный выстрел.

Калеб сильно рисковал, решив провести шествие.

Бланш понимал, что он хотел показаться народу и во всеуслышание объявить о начале подготовки к Великой Охоте. Таким образом создавалась иллюзия спокойствия, ощущение, будто ничего не изменилось со смертью бывшего императора. Всё было в порядке. Империи ничего не угрожало. Вот только Калебу предстояло провести много времени на открытом пространстве посреди толпы. Несмотря на то, что Глед проследил, чтобы приняли все меры предосторожности, этого могло оказаться недостаточно. Бланш уже видел дыры в обороне, поэтому ставил перед собой задачу проследить, чтобы ими никто не воспользовался.

До сих пор с трудом верилось, что Бланш теперь осознавал всё четко и ясно. Всего несколько дней назад он только учился строить логические цепочки и страдал от быстрой утомляемости. Было сложно. Непонятно. Страшно. В основном им руководили инстинкты, а не осмысленные желания, из-за чего он не раз попадал впросак. Однако с тех пор, как верховный маг проник в подсознание, всё изменилось. Внезапно разум очистился, будто мощный порыв ветра разогнал туман. Бланш в полной мере прочувствовал, что значило вновь мыслить, как нормальный человек. И хотя воспоминания о былом до сих пор не получалось раскопать, достижения уже радовали.

Оставалось загадкой, почему разумность вернулась именно в тот момент, когда пришел верховный маг. Возможно, ответ крылся в том, что лишь в подсознании Бланш увидел обе части себя: эмоциональную животную и рациональную человеческую. Он чувствовал, что с тех пор, как над ним провели ритуал, внутри появились две сущности, все время пытающиеся перехватить контроль над телом, но знал, что он – нормальное единое существо, а внутренние конфликты должны пройти со временем. Вот только увидев обе стороны себя и прочувствовав одновременно свою целостность и нецелостность, он по-настоящему осознал, насколько разными и сильными они были. Словно две личности, запертые в одном теле.

К счастью, они не пытались друг друга уничтожить, а лишь постоянно дрались и ругались. Когда пришел верховный маг, то стали работать сообща, чтобы их не раскрыли. Бланшу казалось, что именно тот момент стал переломным. Как только покинул подсознание, вернувшись в реальный мир, он перестал пытаться утихомирить обе свои части. Вместо этого Бланш сперва позволил эмоциональной занять главенствующую роль и посмотрел, чего она хочет и как собирается это получать. Затем подпустил человеческую, задав ей те же вопросы. Взвесив их желания, опасения и стремления, он с удивительной простотой и легкостью нашел решение, которое устраивало всех.

Правда, прошло немало времени до тех пор, пока он не научился быстрее осознавать потребности и придумывать, как их удовлетворить. Бланш всё равно был доволен. Теперь он мог четче мыслить, а значит, лучше реагировать. Это было бесценно на фоне того, что Калебу постоянно угрожала опасность, и Бланш всем своим существом хотел его защитить.

– Прошу, Ваше Величество, всё готово.

Калеб слегка натянул поводья, когда они прошли по главной площади и впереди показалось каменное возвышение, украшенное свежими цветами и яркими ленточками. На вершине располагалась трибуна, на которой стояло несколько артефактов на тигиллах. Позади находилось несколько дивных скамеек, где должны были расположиться мать-императрица Амелия, двое приближенных фрейлин, верховный маг Эдгар и некоторые советники. Всюду стояли стражники в отполированных доспехах и с оружием наперевес. Позади высилась гордость империи – Большая Библиотека, где хранились бесчисленные знания и мудрости.

Калеб спешился и взял Бланша под уздцы. По специальной лестнице с широкими ступенями они поднялись наверх и будто воспарили над толпой. Бланшу открылся вид на столицу, и внутри всё заискрилось от восторга, ведь главная площадь выглядела поистине прекрасно. Огромная, усыпанная лепестками цветов, с рассаженными тут и там кустарниками и маленькими фонтанчиками, она поражала воображение. От количества людей, собравшихся здесь, и вовсе замирало сердце. Их было так много, будто все жители столицы собрались в одном месте.

Засмотревшись, Бланш даже не сразу заметил, что дыхание Калеба участилось. Лишь когда к ним подошел Кард, и с почтением принял поводья, чтобы присмотреть за Бланшем во время речи, он обратил на это внимание. Вот только сделать ничего не успел. Его отвели в сторону, но не так далеко, как могли бы, ведь народ должен был видеть его. Калеб вновь громко заявлял, что является достойным приемником отца, а потому хотел всем продемонстрировать, что животное их рода и символ империи находится подле него. Осознавая, что на него возложена не меньшая роль, чем на самого Калеба, Бланш гордо вскинул голову и застыл.

Тем временем на площадь опустилась неестественная тишина. Люди умолкли, приготовившись услышать речь, и остался лишь шелест ветра. Бланш посмотрел на Калеба, и сердце подпрыгнуло от волнения. Тот стоял, распрямив плечи и вскинув подбородок, но его руки дрожали. Он был бледным. Темные круги под глазами стало видно четче, несмотря на то, что утром над ним хлопотали фрейлины Амелии. Он часто и неглубоко дышал, глядя куда-то поверх голов людей. Животная часть Бланша рванулась к нему, чтобы спрятать и защитить, однако человеческая, предвидя это, силой заставила её присмиреть. Как бы Калебу ни было плохо и страшно, нельзя было вмешиваться. Только не сейчас.

Только не так.

Молчание затягивалось. Кард нервно переступил с ноги на ногу, и Бланш кожей ощутил его волнение. Позади молчаливой стеной застыли стражники, среди которых притаился Глед, и никто не решался что-то сделать. Даже Амелия лишь сжимала веер, напряженно сверля спину сына взглядом. Солнце спряталось за облаками, бросив тень на Калеба. Почему-то в этот момент он вновь показался особенно маленьким и хрупким. Такой юный… Его едва было бы видно за трибуной, если бы туда заблаговременно не поставили подставку. Алый плащ струился по плечам, но казался слишком большим для него. Слишком тяжелым. По этой же причине Калеб не надел корону, хотя должен был – она была ему велика, и будто снова и снова напоминала, что он не дорос ещё до управления империей.

Внезапно Калеб сжал зубы, и что-то внутри него изменилось. Он опустил взгляд на людей, глядящих на него снизу, и раскинул руки в стороны, заставив плащ на миг взлететь.

– Приветствую вас, верные подданные империи! – громко и четко сказал он в полной тишине, воссияв в лучах вновь выглянувшего солнца. Артефакты усилили голос так, что его было слышно по всей площади. Бланш уставился на Калеба, не узнавая его. – В этот прекрасный день я собрал вас здесь, чтобы объявить о радостном событии. Каждый год империя устраивает Великую Охоту – состязание между выдающимися охотниками и их скакунами, и этот год не станет исключением! Напротив, праздник состоится, как дань памяти императору Корнелиусу. Нашему самому лучшему и храброму воину!

Народ возликовал. В воздух полетели шапки, лепестки цветов и ажурные платки. Тихая площадь взорвалась криком, полным предвкушения и радости. Как понял Бланш из прошлых разговоров, многие считали, что в этом году праздник не состоится. Люди думали, что смерть императора Корнелиуса стала тяжелым ударом для Калеба, а потому он не решится возглавить Охоту. Однако они ошиблись. Калеб оказался достаточно храбрым для того, чтобы бросить вызов всем умелым бойцам империи и доказать, что достоин трона. К тому же этим он вновь говорил, что со сменой власти традиции не изменились. Не нужно было бояться, что империя развалится на части.

Калеб продолжил говорить, рассказывая о том, как пройдет Охота. Его голос звучал громко и твердо. Казалось, будто не он пару минут назад не мог сдержать дрожь, а кто-то другой. Этот Калеб выглядел сильным, красивым и решительным – именно таким, каким должен быть правитель. Бланш ощутил прилив гордости за него, пусть она немного затмилась тревогой. Он знал, насколько трудно Калебу далось это нарочитое спокойствие и уверенность, и внутренне огорчался, что пока не может его поддержать. Впрочем, на нем сейчас лежала иная задача.

С того мига, как они покинули дворец, Бланш постоянно осматривался, ища угрозы. Однако пока замечал лишь недовольный народ, кривившийся при виде яркой процессии. Никого подозрительного не было, и хотелось верить, что стража действительно смогла обеспечить безопасность Калебу. Впрочем, это не мешало Бланшу продолжать следить за всем вокруг. Внезапно, после того, как он в очередной раз обвел взглядом балконы на площади, внутри него что-то вспыхнуло. Точно искра, упавшая на стог сена, неприятное ощущение начало разгораться, поглощая его. Однако оставалось непонятным, почему вдруг стало так страшно. Человеческая часть сознания рванулась, перехватывая контроль, и заставила снова осмотреть балконы и крыши домов.

Движение! Бланш заметил странное движение на одном из балконов. Цветы не могли так колыхаться от ветра – он знал это, а потому внимательно вгляделся туда. Убийца! Кто-то замаскировался, используя украшения из лепестков и ленточек, и почти слился с обстановкой. Если бы он не пошевелился, то так и остался бы незамеченным. Впервые Бланш обрадовался, что его зрение было острее людского. С такого расстояния ни Кард, ни Глед, ни Калеб не смогли бы увидеть стрелка. Бланш дернулся, когда убийца взял в руки усеянный маленькими камешками лук, и обернулся.

– Тише, тише, – зашептал Кард, пытаясь его успокоить. – Ещё немного осталось. Потерпи.

Однако Бланш не стал его слушать. Он обернулся к Гледу, с лица которого вмиг смыло все краски, а затем дважды ударил передней лапой и кивнул в сторону балкона. Тот всё понял. Глед тихонько отступил в тень, пока Калеб продолжал говорить, а затем скользнул в неприметную нишу. Очевидно, там располагался ещё один спуск на площадь. Стражники провели его взволнованными взглядами, но не посмели показать, будто что-то пошло не так. Амелия тяжело сглотнула и медленно выдохнула, удержав на лице спокойное выражение, а Кард изо всех сил сжал поводья и напрягся, готовясь рвануть к Калебу при первой же опасности. Тревога повисла в воздухе, однако простые люди пока не чувствовали её.

Голос Калеба на мгновение потерял свою твердость и громкость, когда сбоку от толпы показался Глед с несколькими стражниками. Они бежали к другому концу площади на достаточном расстоянии, чтобы на них не обращали внимания простые люди, однако с возвышения на них открывался отличный вид. Сжав кулаки, Калеб продолжил говорить. К сожалению, не получилось точно указать, где засел убийца, и пришлось ограничиться кивком в нужном направление. Гледу предстояло найти его самостоятельно, но время играло против него.

Бланш уставился на затаившегося стрелка, отслеживая каждое его движение, и напрягся, когда тот поднялся в полный рост. Скорее всего, он заметил Гледа и решил действовать, пока оставался шанс. Убийца натянул тетиву, и перед луком вспыхнул магический круг. Теперь его было видно всем, кто стоял лицом к простому народу. Глаза Калеба расширились, а сам он порывисто вдохнул, непроизвольно качнувшись назад. Будто забыв остановиться, он продолжил говорить громко и четко:

– В день Середины Лета лучшие охотники соберутся в восточном лесу, дабы проявить себя, – разнеслось над площадью. Глед схватил лук и, сжав зубы, прицелился в убийцу, понимая, что не успеет добежать. Кард дернулся, однако Бланш пихнул его крылом. – Тот, кто одержит верх, получит особую награду – артефакт, зачарованный лично верховным магом Эдгаром. Я ожидаю от вас честного и справедливого состязания. Да будут…

Выстрел.

Время словно замерло на миг, и Бланш слишком четко увидел, как убийца отпустил тетиву и стрела, пройдя через магический круг, набрала невероятную скорость. Спустя секунду ему в плечо попала та, которую выпустил Глед. Сам он в ужасе обернулся, осознав, что опоздал. Смертоносный выстрел устремился к Калебу, и тот дернулся, попытавшись уклониться. Не отдавая отчета действиям, Бланш сорвался с места, мгновенно оказываясь около него и закрывая крыльями. Боль пронзила тело, точно молния. Однако вместо того, чтобы взвыть, он встал на задние лапы и издал воинственный клич, распахнув крылья.

Калеб ровно на секунду растерялся, позволив себе испуганный вздох, а затем обернулся к людям и вскинул руку с зажатым кулаком:

– Да будут острыми ваши клинки и точными стрелы!

Народ возликовал вновь, так и не поняв, что произошло.

Бланш сложил крылья, попытавшись спрятать вонзившуюся в него стрелу, пока Калеб заканчивал речь. В это время Кард вновь взял его под уздцы и отвел в сторону. Уходя, Бланш заметил, что верховный маг закрыл глаза и забормотал что-то под нос, а Амелия сложила веер подрагивающими пальцами. Почему-то стрела пропала, будто невидимая рука вытащила её, а рана перестала болеть и кровоточить. Правда, появилось легкое головокружение, и тело начало слабеть. Это напомнило о времени до ритуала, когда Бланш часто болел, поэтому следовало как можно скорее вернуться в стойло.

Наконец, Калеб покинул трибуну. Он взял Бланша под уздцы и подошел к матери и верховному магу, которые с достоинством поднялись с мест.

– Быстро возвращайся во дворец, – с легкой улыбкой велела Амелия стальным тоном. – Я сама здесь разберусь.

Калеб коротко кивнул, и мать заняла его место на трибуне, обратившись к народу, чем приковала к себе всеобщее внимание.

– Я убрал стрелу и немного залечил рану, так что он осилит полет, – прошептал Эдгар, сжимая в руке посох и бледнея. – Скорее, Ваше Величество, возвращайтесь во дворец. Стрела была отравлена.

– А если их атакуют в полете? – зашипел Кард. – Нельзя так рисковать.

– Иного пути нет. Они должны скрыться быстрее, чем гиппогриф свалится от яда.

– Но…

– Тише, Кард, – шикнул Калеб. – Бланш, ты сможешь долететь до дворца?

Бланш перевел на него взгляд и ткнулся головой, немного раскрыв крылья. Он мог. Несмотря на то, что яд начал распространяться по телу, было ещё достаточно времени, чтобы успеть вернуться во дворец. Усиленный магией организм пока справлялся с отравой. Краем сознания Бланш понимал, что лишь благодаря этому его сердце ещё билось, а легкие наполнялись воздухом, и внутри вспыхнула секундная радость. Впервые ритуал принес настолько ощутимые плоды. Впрочем, отвлекаться на размышления не оставалось времени, поэтому он дернул головой, призывая Калеба поторопиться.

Сжав зубы, тот отточенным движением вскочил в седло. Кард бросил взгляд на площадь.

– Ваше Величество, спешите, – сказал он. – Я помогу Гледу схватить стрелка, и мы сразу направимся во дворец. Прошу вас, будьте осторожны в небе.

– Непременно, – кивнул Калеб. – Эдгар, оставляю матушку на вас.

– Положитесь на меня.

Маг поклонился. Бланшу показалось, что в его глазах на сей раз не скрывалась злоба и насмешка, там было что-то иное, однако рассмотреть, что именно, он не успел. Калеб натянул поводья, и они взмыли в небо. Амелия что-то сказала, и народ взорвался радостным криком, гораздо более громким, чем при объявлении Великой Охоты. Повинуясь молчаливому приказу, Бланш сделал небольшой круг над площадью. Калеб вскинул руку вверх, когда солнце выглянуло из-за облаков, и они воссияли в его лучах, воплотив герб императорского рода. Наверное, с земли они выглядели очень красиво. Во всяком случае, Бланшу хотелось в это верить.

Во время полета ко дворцу Калеба захлестывало беспокойство, и это чувствовалось в том, как он держался в седле. Бланш понимал, откуда оно бралось. Мир перед глазами смазывался, а звуки приглушались. Заболела голова. Хотелось опуститься на землю и полежать там немного, восстанавливаясь, однако Бланш знал, что так поступать нельзя. Он лишь тихо заклекотал, когда крыло вспыхнуло, точно подожженное невидимым пламенем. Наверное, магия Эдгара переставала действовать, и теперь возвращались неприятные ощущения от распространяющегося яда. Бланш так и не понял, как тому удалось убрать стрелу, но мысленно благодарил его за это. Уважение появилось и к Амелии, которая помогала отвлечь внимание народа, и к Гледу, который изо всех сил старался помешать убийце.

– Бланш! – воскликнул Калеб, когда он случайно завалился на бок, не справившись с ветряным потоком.

Бланш тряхнул головой, собираясь с силами, и сосредоточился на том, чтобы лететь ровно.

– Держись, мы почти на месте, – сказал Калеб, положив руку ему на шею, и в его голосе проступила нежность. – Ты молодец, ещё немного!