Читать книгу Сумерки. Степь - - Страница 2

– Мы вообще, блядь, зашиваемся. – Капитан Бойко Александр Александрович отложил ручку в сторону и потянулся за стаканом с уже остывшим чаем: – За последнюю неделю. Десять. Сука! Десять! Заявлений о пропавших людях! И не по всей стране, а в трех поселках рядом. А мы сидим отчеты пишем!

Он с досадой отхлебнул из стакана и, поморщившись поставил его на стол:

– Остыл, зараза!

В кабинете было жарко и душно. Два больших окна были распахнуты настежь, но ни малейшего дуновения ветерка в комнату не залетало. Август месяц в этом году выдался очень знойным. Это туристам хорошо – море прогрелось до небывалых 28 градусов и по прогнозам всю следующую неделю картина была такая же. Немного спасал ситуацию стоящий на краю стола старенький вентилятор, создававший хоть какой-то ветерок, трепавший разбросанные по столу бумаги.

Капитан вытер тыльной стороной ладони потный лоб и покосился на стопку дел, лежащих на краю стола, вздохнул и стал очередной раз их листать, пытаясь зацепиться за что-то общее между ними. До этого это ему не удавалось. Абсолютно разные люди, из разных сёл. Друг с другом никак не связанные, не родственники и не друзья. Понятно, что скорее всего они друг друга знали, это не удивительно, ведь сёла были соседние и находились в пределах десяти километров друг от друга.

Бойко вышел из-за стола и подошёл к детальной карте Ленинского района, висящей на противоположной стене. Яковенково, Марьинка и Заветное – это три села, в которых произошли все ЧП. Его палец описал круг, в который попали все эти населённые пункты.

Наверное, самый спокойный уголок Крыма – никаких производств, никаких курортов, за исключением небольшого пансионата в Яковенково, чистое море, дикие пляжи. Почти полное отсутствие туристов, по сравнению с остальными районами полуострова, конечно. Ну, и несколько небольших фермерский хозяйств. Жители в основном ездили на работу в Керчь, в самих сёлах ловить было абсолютно нечего.

– Так, – он задумчиво уставился на карту, вспоминая детали дел: – Один человек из Яковенково, турист, мать его, четверо из Заветного и пятеро из Марьинки. Эти местные.

– Один не местный. Сергей Фомичёв, приехал к тётке в отпуск. К этой, как её, Алле Владимировне Зиновьевой. – сказал сидящий за другим столом старший лейтенант Дронов, вертя между пальцами карандаш, так же в задумчивости смотря на карту.

– А почему в деле этого нет? – спросил капитан, резко обернувшись к коллеге. Алла Зиновьева и Сергей Фомичёв были как раз в списке пропавших без вести.

– Не успел еще доложить. Там участковый Фомин, старый хрыч. Я с ним только что разговаривал. Говорит, местные видели, как они на машине куда – то вместе уехали.

– А заявление, кто подавал о пропаже?

– Дочка Зиновьевой.

– А о пропаже Фомичёва?

– Жена его. Фомичёва Лариса. – лейтенант достал папку с делом и сейчас читал, заявление о пропаже, водя по строчкам карандашом: – Неделю назад они приехали к тётке Сергея. Заявление она принесла вчера, а пропал он, с её слов, двадцать второго.

Он взял лежащую рядом папку и открыв её начал что-то читать.

– Так. Вот. – найдя нужное место продолжил лейтенант: – Алла Владимировна Зиновьева пропала, со слов дочери, тоже двадцать второго. Причем, тут тоже не указано, что она была с племянником.

– Поехали. – Бойко взял сумку с документами, засунул туда взятые со стола лейтенанта папки и направился к выходу.

Дежурный Патриот хлопнул дверьми и застыл остывая, доставив двух сотрудников правоохранительных органов прямо к пункту назначения. Капитану от поездки даже немного полегчало – в отличие от кабинета, в УАЗе был кондиционер и, что особо радовало, он работал, поэтому почти пятидесятиминутная дорога показалась Бойко небольшим, но очень приятным перерывом. “Прямо сиеста.” – усмехнулся он про себя, морщась вылазя на полуденный зной из прохладной кабины белой с синей полосой машины. По голове привычно прилетели сорок градусов в тени, отчего капитан сразу взмок и чертыхнувшись поспешил к укрытой тенью деревьев калитке. За ним следом не отставая шел лейтенант.

Офицер дошёл до калитки, с облегчением скрывшись в тень и, заметив на столбике кнопку звонка, сильно на нее надавил. Где – то в глубине двора раздался переливистый звонок, и тут же залаяла собака. Судя по звонкому голосу, она относилась к той породе, которую люди держат в качестве ночного будильника. Маленькие, но очень звонкие и противные. Капитан таких терпеть не мог.

Не прошло и десяти секунд ожидания, как со стороны дома послышался голос:

–Тайсон! Тихо! Иду – иду! Минутку, собаку закрою!

–Тайсон, твою мать. Хорошо не Полкан! – усмехнулся капитан и услышав шаги с той стороны калитки, чуть отошёл в сторону, давая открыться двери.

Скрежетнул засов и через отворившийся вход на улицу проскользнула довольно милая женщина, лет сорока – сорока пяти на вид. Загорелая, черноволосая, без малейшей седины в волосах.

– Вы по поводу мамы? Вы её нашли? – спросила она, скользнув глазами по стоящему рядом со двором на обочине полицейскому автомобилю и сразу поняв, кто к ней приехал.

– Здравствуйте. Капитан Бойко, уголовный розыск. – представился он и спросил: -А вы, как я понимаю, Зиновьева Валентина Владимировна?

– Да, все правильно. Это я.

– Расскажите нам еще раз, что произошло. Бумага бумагой, но, сами понимаете, лучше так. Лично. Что – то вы не учли, что-то мы не так поняли. А так, можно переспросить или уточнить.

– Да я, вроде, все написала в заявлении. И даже не знаю, что еще смогу вам дополнить.

– Ну тогда повторите все еще раз. Когда и где вы видели последний раз Аллу Зиновьеву и почему вы решили, что она пропала? Не ушла к подруге, не поехала куда-нибудь. Телефон сломался, батарея села. Все что угодно может быть. Вам же не сложно повторить то, что вы написали в заявлении?

– Да нет, конечно. – женщина как-то нервно подернула плечами и начала рассказывать:

– В тот день я с утра уехала в город, на рынок. Приехала уже после обеда, а ее дома нет. Сначала не беспокоилась, а потом, уже к вечеру, начала переживать, звонить. Телефон оказался не доступен. К соседкам сходила, у них ее не было. – она вздохнула и развела руками: – Посмотрела – вещи ее все на месте. Даже кошелек не взяла. Вот я и пошла в полицию. Мало ли, всё-таки маме семьдесят лет уже. Думала инсульт где-то случился. Хотя я весь двор и огород первым делом обыскала, сараи все. У моего дедушки, инсульт случился, прямо в погребе, так его только на следующий день соседи нашли. Вот я и испугалась. Подумала, мама тоже так…

– Валентина Владимировна, а скажите, где сейчас ваш брат Сергей? Дело в том, что его супруга, Лариса тоже заявила о пропаже своего мужа.

– Не знаю. – она пожала плечами.

Потом немного помедлила и добавила:

– Мы с ней поругались немного. Она в город уехала.

– То есть, где Сергей вы не знаете? – уточнил капитан. Он никак не мог понять, что происходит. Невооруженным глазом было видно, что стоявшая перед ним потерпевшая врет, ну или очень сильно недоговаривает. Только, если у нее действительно пропала мать, то зачем ей это?

– А скажите, если не дай Бог вашу маму не найдут, то вы ведь единственная наследница у неё?

– Да, – ответила Валя, но спустя буквально какую-то секунду в глазах ее появилось понимание, и она воскликнула: – Вы что, подозреваете меня? Что я могла ради наследства что-то с ней сделать? Ну знаете! – она возмущенно уперла руки в боки и из-под ее глаз, показалось, прямо полетели искры: – Я слышала, что вы совсем работать не любите, но, чтобы вот так вот!

Она пыталось ещё подобрать слова, но, по всей видимой, от возмущения ничего более грозного на ум не пришло и резко развернувшись она сказала:

– Я на вас буду жаловаться. До свидания!

– Не торопитесь, Валентина Владимировна, – лейтенант, стоявший всё этот время рядом, наконец решил внести и свою лепту в диалог, быстро обогнул женщину и рукой прижал калитку, которую она почти открыла, собираясь от них уйти: – Или вас вызвать повесткой, как подозреваемую?

– Да как вы смеете? – женщина почти кричала: – У меня мама пропала. А вы!

– Успокойтесь, а лучше скажите, как так получилось, что ваша мама была в одной машине с вашим братом утром двадцать второго? Именно в тот день, когда, со слов вас и жены вашего брата, они и пропали? И где ваш сожитель Василий Жогов?

В этот же миг из женщины как будто вышел весь воздух, только что метавшая громы и молнии она резко успокоилось, с виду даже, казалось, уменьшившись в размерах. Сейчас перед ними вдруг очутилась слабая испуганная женщина, такая какая она и была на самом деле, без всей напускной бравады и искусственной агрессии и смелости.

– Пойдемте во двор, – устало сказала она и отворила калитку, с которой лейтенант еле успел убрать руку. Пройдя во двор, они прошли вдоль добротного дома из белого кирпича, а потом она их провела за него в деревянную беседку, где по центру на стоящем большом круглом столе, застеленном кружевной скатертью, стояли цветы в вазочке, создавая, какой-то домашний, прямо прованский уют.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала Валя и показала рукой на деревянные стулья с высокими спинками, стоящие вокруг стола: – Может чаю хотите? Или компота?

– Спасибо. – кивнул Бойко: – А можно просто воды? Пожалуйста.

– Даже не знаю, с чего начать, – тихо сказала она, передав налитый до краев граненый стакан капитану: – Мама с Сергеем в то утро отправились искать моего мужа с его другом. Они уехали за два дня до того и не вернулись. На звонки не отвечали. Вот я и распсиховалась. С мамой поругалась. Ревела всю ночь. Казалось бы, два здоровых мужика вроде, а на сердце так тоскливо, хоть волком вой. Вот я и уговорила Сергея отправится к ним вместе с мамой.

Она вздохнула и замолчала, глядя куда-то сквозь листву нависавшего над беседкой огромного ореха.

– Поэтому вы с супругой вашего брата и повздорили? – спросил Бойко, ставя опустевший стакан на стол.

– Да. Она сказала, что из-за меня он уехал и пропал. Только я ее и смогла уговорить, чтобы не говорила ничего про Васю.

– А почему? Помните, мы сможем лучше помочь вам, если вы все расскажите.

– Мой муж. Он нигде не работает. Они с другом вот уж несколько лет ищут по развалинам, то, что осталось.

– Копатели что-ли? – спросил лейтенант, придвинувшись поближе.

– Что? – спросила непонимающая Валя

– Ну, черные копатели. Так их называют. Роют могильники, курганы, древние поселения. Потом барыгам предлагают, если что нашли. Оружие находили? – вдруг спросил он.

– Вроде нет. – несмело ответила женщина: – Но меня особо в курс дела не вводили. Где они, что они? Не знаю. Может находили.

– Что-то еще можете вспомнить?

– Да. Когда Сергей приехал. А у него машина такая, – она неопределенно развела руками в стороны: – Наша, в смысле отечественная, но колеса огромные, лестница на верх, на багажник, прямо внедорожник. Высокая еще такая.

– Так. – кивнул в ответ капитан: – Уже хоть что-то. А цвет машины какой?

– Такая. – она опять пожала плечами: – Как военная. Камуфляжная. Вот.

– А что дальше было?

– Ну они за приезд посидели вечером. А на следующий день выспались и поехали, как они сказали, машину испытывать. Вернулись уже под вечер. Знаете, Вася приехал возбужденный такой. Все говорил, что нашли они там что-то.

– А куда ездили не сказали? – уточнил Бойко, чувствуя, что у него в руках, наконец-то оказалась ниточка и этому делу. Чутье оперативника его ещё ни разу не подводило в таких вещах. Краем глаза он заметил, что и сидящий рядом лейтенант тоже напрягся, внимательно слушая женщину. Но не все сбылось, как им хотелось. На все наводящие вопросы женщина не знала ответов. Ни куда поехали, ни даже направления она не знала. Только и смогла вспомнить, что Анна Владимировна вечером двадцать первого договаривалась с Сергеем, что он вместе с ней проедет по тому же маршруту, что, вроде, было какое-то место, где Вася долго бродил, а потом какой-то возбужденный уже не обращал внимания ни на что, и они вскоре вернулись.

– А сколько раз они туда потом ездили?

– Они с Игорем дня три туда ездили. А вот на четвертый уже не вернулись.

– Получается они пропали двадцатого. – прикинул в уме капитан: – Двадцать первого вы их ждали, звонили. А двадцать второго ваш брат с вашей мамой поехали их искать. Так? А почему мама? Почему вы сами не поехали с братом?

Валя поёжилась, как будто мороз вдруг пробежал по её коже. Задумчиво пожевала нижнюю губу и через паузу ответила:

– Страшно стало… Не знаю, как описать. Но… Стоило подумать об этом, как меня прямо ужас охватывал. Ничто не могла с собой поделать.

– Вить, звони Фомичеву. – Бойко повернулся к коллеге: – Узнай у него все, что он знает об Василии и Игоре. И пусть точное место нам покажет, где видели машину с

Сергеем и Зиновьевой.

Пока лейтенант доставал телефон, капитан откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, потом отрыл их и уточнил:

– А лучше, пусть он к нам сам едет. Тут на месте все и узнаем.

Потом повернулся к хозяйке и спросил:

– Валентина Владимировна, вы же не против, что мы у вас все обсудим? – он обвел рукой беседку, приютившую их на это время и спасавшую от летнего зноя, царившего снаружи.

– Нет, что вы. Пожалуйста.

– Спасибо.

Бойко опять откинулся и закрыл глаза, не обращая внимание на говорившего рядом с ним по телефону коллегу. Получается пропавших не десять человек, а уже двенадцать. Это, с одной стороны, ухудшало ситуацию, но, с другой, он был уверен, что, найдя этих четверых, они найдут и остальных. В задумчивости он побарабанил пальцами по столу.

– Через десять минут будет, Сан Саныч. – сказал лейтенант, на что капитан в ответ кивнул, не открывая глаз.

«Так. Сегодня двадцать пятое августа. Получается, двадцать первого пропали копатели, а значит это были первые пострадавшие. Двадцать второго – Зиновьева с племянником. Остальные пропали в тот же день и на следующий, то есть двадцать третьего.»– он чувствовал, что все эти случаи связаны между собой, прямо все внутри него говорило об этом. А своим ощущениям Бойко привык доверять.

Минуты пролетели незаметно, и вдруг на улице послышался шум подъезжающей ко двору машины. Хлопнула дверь, и спустя пару секунд почти над ухом раздался тот самый переливистый звон.

– Ой, пойду встречу! – вскочила на ноги Валя и поспешила к калитке. Раздались шаги, и в проеме беседки показалось грузное тело местного участкового. Фомичев Валерий Яковлевич, когда – то работал у них в районном отделении, по работе они даже пересекались несколько раз, но сейчас уже пару лет, как он вышел на пенсию и отправился участковым в родное село. Было ему немного за пятьдесят, но здоровьем не блистал: большой вес и множество вредных привычек подкосили Фомича, так его все в отделе звали за глаза, и к своему возрасту выглядел он, наверное, лет на десять, а то и на пятнадцать старше. Большой живот, который, как говорится, заходит впереди хозяина, полное отсутствие даже намека на шею, большая лысина, которую участковый то и дело вытирал платком, красное в капиллярах обвисшие лицо, выдавало в нем большого любителя много есть и вкусно выпить. Ну или наоборот.

– Приветствую тебя, Валерий Яковлевич. – капитан привстал, пожав протянутую руку и показывая на стул, стоящий напротив себя, сказал: – Присаживайся.

– Валь, а можно мне водички, – попросил участковый у хозяйки и в который раз

протёр лысину и шею платком: – А то меня эта жара доконает сегодня.

– Отпустило? – спросил капитан, подождав пока Фомичёв допьёт.

– Да, вроде, полегчало.

– Ну тогда, Яковлевич, Рассказывай. Где видели Зиновьеву.

– Так тут на окраине села и видели.

– А куда они направлялись, в какую сторону?

Глазки участкового забегали, как будто было что-то, о чем он хочет умолчать, но пока не знает как. Заметив это, капитан сказал:

– Не юли, Валер. Говори, как есть, а мы потом уже думать будем, что с этим делать.

Фомич привычным жестом опять вытер пот с лысины и шеи, потом взглядом попросил хозяйку еще долить воды в стакан.

Капитан терпеливо ждал. Чуйка опять начала твердить, что вот он! Тот самый кончик ниточки, за который нужно ухватиться и осторожно его распутывать. Зная о некоторых грешках участкового не понаслышке, сейчас Бойко старался не спугнуть Фомичева, ведь стоило тому замолчать, и опять придется копать, но только уже в другом месте.

Тем временем Фомич допил воду и, видимо решившись, начал говорить.

– Тут какое дело. Жогова с приятелем своим я видел с степи, километрах в восьми отсюда. Мне люди сказали, что они туда зачастили. Ну я и поехал к ним, чтобы, значит, посмотреть, чем они там занимаются. Мутные ведь они личности.

На эти слова Валя вскинула брови и сказала, перебивая участкового:

– Валерий Яковлевич, да какие мутные, они же…

Но мысль свою она закончить не успела, потому что капитан, почувствовав, что Фомич сейчас замкнется, перебил хозяйку:

– Валентина, это сейчас не важно. Важно найти сейчас ваших родственников.

– Валерий Яковлевич, продолжай. То, что они копатели мы и так знаем. Ты к ним на копанку ездил?

Фомич нехотя кивнул, косясь на женщину. Скорее всего те двое делились с ней непростыми денежными отношениями между ними и участковым. Вот эта деталь и мешала Валерию начать выкладывать все как на духу. В тот день он же, взяв с них пару тысяч, чтобы не писать протокол, с большим удовольствием купил на нее пива, рыбы и употребил все это у себя дома сидя перед телевизором.

Он ещё раз покосился на хозяйку и встав со скамейки, сказал:

– Поехали лучше я вам это место сам покажу. Так, по описанию вы его вряд ли найдёте.

Полицейские встали и отправились следом за участковым к большому облегчению Фомичёва. Капитан, быстро смекнув о настоящей причине такого рвения участкового, оставил Валю дома, чтобы Валера чувствовал себя посвободнее.

– Валентина Владимировна, вы не переживайте. Как только что-то станет известно, мы сразу вам сообщим. А сейчас лучше остаться дома, вдруг они вернутся, а никого нет.

Женщина собиравшаяся было напроситься к ним и подозрительно косясь на участкового, проводила их до калитки.

Сели все в дежурный Уазик. Машину участкового решили оставить на месте, зачем их гонять обе?

Летняя степь встретила их всё той же жарой, с которой прекрасно справлялся кондиционер в автомобиле и вездесущими кузнечиками, то прыгающими на лобовое стекло, то немного проехав улетавшими дальше по своим делам. Грунтовка, шедшая прямо с окраины села, минут через двадцать вывела их, наконец, на нужное место.

Около большого странного вида камня, покрытого мхом, они остановились. Дальше дорога уходила в сторону, но участковый показывал им другое направление – в сторону от грунтовки. Немного посовещавшись, дальше решили пойти пешком, чтобы в случае чего не пришлось выскакивать из машины.

Обойдя камень, они подошли к спуску с холма и оторопело уставились вниз. Вся балка была покрыта густым белёсым туманом настолько плотным, что создавалось впечатление, что перед ними та самая молочная река из детских сказок.

– Сан Саныч, смотри! – лейтенант указывал вытянутой рукой куда-то вглубь белого моря. Приглядевшись, капитан смог разглядеть что-то красноватое, еле-еле пробивавшиеся через белёсое марево. Идти вперёд не хотелось совершенно, но делать было нечего и пришлось, пересилив себя, начать спуск. Здесь на удивление было прохладнее, как будто туман не только оберегал от взглядов пространство, но и охлаждал воздух. Держась рядом друг с другом, чтобы не разойтись в стороны и тщательно глядя себе под ноги, минут через пять они наконец дошли до места.

Красный старенький пикап стоял, наполовину зарывшись колёсами в высокую степную траву. Двери его были открыты, борт откинут, но больше никаких признаков жизни вокруг не наблюдалось.

Лейтенант заглянул в пустой салон оглядел его и сказал:

– Здесь пусто.

– Валерий Яковлевич, а где конкретно их копанка?

– Так тут же. Вон там, метрах в двадцати отсюда. – участковый махнул рукой, показывая куда-то за стоящий внедорожник. Осторожно обойдя его, они резко остановились. Здесь туман был ещё гуще, создавая практически непроглядную преграду для взоров. Но несмотря на это было видно, что в белом пространстве проглядывают очертания ещё какой-то машины. Подойдя ближе, они с удивлением обнаружили высокий лифтованный УАЗ на больших внедорожных колёсах.

– А это, надо полагать, машина племянника Зиновьевой Сергея? – задумчиво протянул капитан и добавил: – Всё удивительнее и удивительнее. А где же они все?

Лейтенант повторил свои действия. Заглянул в салон, открыв перед этим двери и сказал:

– Здесь тоже пусто. Никого. Хотя документы, похоже, они оставили. – добавил он, доставая с переднего сиденья сумку и заглядывая в неё.

– Яма, которую они вырыли там, чуть подальше. – не смотря на царившую здесь прохладу, участковый, наверное, теперь уже от волнения, всё так же покрывался липкой испариной.

Бойко обошёл стоящую машину и направился дальше, знаком показав своему напарнику двигаться за ним.

Еле заметная тропинка, теряясь в тумане, вела их чуть в сторону и, наконец, впереди проступили очертания достаточно большого холмика из свеже вырытой накиданной земли. Ещё пару шагов и вслед за этой горкой стали видны края ямы.

Подойдя ближе, капитан глянул вниз и обомлел – всё дно вырытого углубления занимали тела людей. Лежали они ровным рядом, но таким образом, чтобы их лица были направлены вверх, что позволяло определиться кто это. Подойдя в плотную к краю, капитан присмотрелся и узнал некоторых из лежащих по фотографиям из дел. Крайними к нему оказались последние пропавшие люди, как раз Сергей со своей тётей. Было совершенно непонятно живы они или нет – никаких следов крови или ран разглядеть было невозможно.

– Лейтенант. – только успел сказать Бойко, как вдруг чуть сзади них послышался резкий стук и звук упавшего грузного тела. Капитан резко оглянулся и его глаза от удивления расширились.

Чуть позади него лежало распластавшись тело старого участкового. А вот над ним склонился никто иной, как числившийся пропащим, один из тех самых копателей по фамилии Жогов. Лицо его не выражало никаких эмоций, а глаза неподвижно смотрели на капитана, от чего у того внутри всё похолодело. Бойко резко рванул из кобуры табельное оружие и направил пистолет на стоящего мужчину:

– Стоять! Не шевелится! Руки за голову!

Но эти слова никакого впечатления на Жогова не произвели. Тот также стоял, не шевелясь и смотрел на капитана. Лейтенант, стоявший рядом решил по всей видимости арестовать Василия и достав наручники двинулся к нему. Вдруг туман около него сгустился и из него появилась ещё одна фигура, в которой капитан с изумлением узнал второго копателя – Игоря.

– Суки, стоять! – вскричал он, но было уже поздно: между Игорем и лейтенантом что-то мелькнуло, и полицейский тихо рухнул на землю, как и участковый до этого. В отличие от Жогова Игорь не стоял на месте, а стал спокойно приближаться к Бойко. Чувствуя, что вот-вот случится что-то непоправимое, полицейский перевёл ствол в сторону приближающегося и нажал на курок. Грянул выстрел. Пуля попала именно туда куда и целился капитан, а именно в ногу Игоря. Но, к его большому удивлению, никакого впечатления на неприятеля это не произвело. Тот также не торопясь приближался. Когда их разделяло всего пару шагов, капитан с ужасом увидел, что немигающие глаза Игоря вдруг налились абсолютной чернотой, от чего его лицо превратилось какую-то страшную маску невиданного чудовища.

Капитан перевёл ствол и начал пулю за пулей выпускать прямо в лицо этой твари. Было видно, как свинцовые мухи жалят и разрывают голову Игоря, но разлетавшееся было в стороны волосы и кости, казалось, были как будто нарисованной оболочкой, под которой не было ничего кроме абсолютной тьмы. Вот небольшой кусочек черепа со скальпом был вырван из головы Игоря, но отлетев в сторону он просто растаял в воздухе, а на том месте, где он только что был, опять появилась недостающая часть головы. Когда пистолет грохнул последний раз, оставив затвор открытым, Игорь был уже в шаге от полицейского. Из его груди вдруг выскочила чёрная лента и сильный удар отправил капитана в небытие.

И снова над степью воцарилась тишина. Только две фигуры ходили, не слышно ступая в тумане.

***

Бойко пришёл в себя рывком, первое время абсолютно не понимая, что с ним и где он находится. Потом память вернулась, и он резко раскрыл глаза. Лучше бы он этого не делал! Капитан обнаружил себя лежащим прямо на земле. Руки и ноги его были разведены в стороны и чем-то крепко зафиксированы. Пошевелиться не представлялось никакой возможности. Он только мог, стиснув зубы, вертеть головой стараясь максимально оглядеть пространство вокруг.

Справа и слева от себя в том же самом тумане он разглядел ещё силуэты людей в том же положении, как и он. Попытался крикнуть, но ничего не получилось. Рот и губы усиленно не хотели размыкаться, а все его усилия принесли только какое-то тихое невнятное мычание.

Сколько он так лежал было абсолютно непонятно, пока вдруг откуда-то спереди не послышалось заунывное пение. То этот голос был скрипучий, то с баса переходил на фальцет. Никакой ритмичности Бойко так и не уловил, но звуки были настолько омерзительные, что хотелось просто провалиться на месте прямо под землю. Дрожь волнами шла по телу, в ушах то начинало звенеть, то отпускало.

И тут вдруг капитан почувствовал, как его ноги что-то коснулось. Он дёрнулся, но верёвки держали прочно, поэтому у него ничего не получилось. А между, тем что-то змейкой продолжала скользить по ноге под брюками полицейской формы всё выше и выше. Капитан максимально поднял голову стараясь хоть чуть-чуть рассмотреть, что происходит, но с этого ракурса особо видно ничего не было. Тут он с ужасом почувствовал, что непонятная змея, вдавив кожу до боли прошла под ремнём и очутилась на животе, под рубашкой. Глазами он наконец-то смог увидеть непонятный шевелящийся бугорок под тонкой хлопковой голубой тканью, двигавшийся всё ближе и ближе к грудной клетке.

Вдруг резкая боль пронзила тело в области солнечного сплетения. Она была настолько раздирающая, настолько острая, что капитан почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но чья-то злая воля не давала ему окунуться в забытие. Когда боль чуть-чуть стихла, он с ужасом почувствовал, что непонятное щупальца внутри него как будто высасывают его внутренности, настолько тянущим было это ощущение.

Внезапно со всех сторон раздались крики и Бойко понял, что рот его больше не связан, щупальца резко рванулось у него внутри, и мужчина сам не выдержав закричал. Сколько длилось это мучение он не мог понять, но оказалось, что просто целую вечность. Наконец боль немного отступила, и капитан с ужасом осознал, что своего тела он больше не чувствует. Совсем. Постарался пошевелиться, но команды просто не доходили до мышц. В его распоряжении оставались только глаза, к сожалению, смотрящие вверх в тот же самый проклятый туман.

Через какое-то время он с удивлением увидел, что белая пелена понемногу редеет, а на смену ей начинает подниматься ветер. Тугие струи воздуха всё сильнее и сильнее начали бить по окружающему пространству. Прямо перед глазами мужчины пролетали вырванные кусты, обломки каких-то веток; потом он с ужасом осознал, что ветер начал дуть с такой силой, что в воздухе прямо перед ним мелькнула и пропала чья-то оторванная конечность. Ещё спустя пару минут тело капитана разорвали на части мощные ветряные потоки и его сознание навсегда покинуло этот мир.

Между тем в степи недалеко от того памятного камня со стоящими рядом автомобилями, из ложбины пропал туман, а на его месте закрутилась настоящее торнадо, в котором нет-нет да и видны были огромные чёрные щупальца, мечущиеся по воздуху и, как будто, раскручивающие этот вихрь всё сильнее и сильнее. Небо с ужасающей скоростью заволокло тёмно-серыми тучами, спрятав солнце, а во все стороны ринулись потоки ветра, снося всё на своём пути.

Буквально через несколько минут они достигли соседних сел, ломали деревья, кое-где сносили плохо укреплённые крыши. Следом за ними почти сразу пришёл ливень. Такой настоящий тропический ливень, когда вода просто льётся с неба как будто там открыли кран.

Почти сутки буря бушевала в этих местах, заняв невиданную прежде по площади территорию. К утру следующего дня она затихла, но небо так и оставалось полностью затянутым, а солнце скрылось где-то далеко.

Глава 3

Будильник резко прозвонил как ему и положено. Вставать надо было, как всегда рано, в шесть утра. Пока соберёшься, пока позавтракаешь, обязательный душ с утра, потом на автобус и на работу в город.

В селе работы давно никакой не было. Когда-то богатый колхоз миллионер прекратил своё существование ещё в девяносто первом году; свинарники, птичники давным-давно разобрали, техника сгнила, а на землях, оставшихся от колхоза, теперь заправляли фермеры. Вот и приходилось каждый день вставать, ехать в город и там работать. Вечером возвращаться на автобусе, так же как, в принципе, и все жители села. За исключением, конечно, пенсионеров да редких счастливчиков, которым удалось построить небольшие хибарки и сдавайте отдыхающим на летний сезон. Село было на берегу моря, вытянувшись от воды километра на три-четыре в глубь полуострова.

Андрей открыл глаза и посмотрел в окно. Там был полумрак, как будто не лето сейчас, а зима или поздняя осень. Он побрёл в душ, умылся, побрился, прошёл на кухню, поставил чайник на плиту, стоящую рядом с окном, выходившим во двор. Там всё так же был сумрак. Еле можно было разглядеть соседский забор с калиткой метрах в ста от окна. Андрей достал сигарету, прикурил и открыл окно выпуская клубы дыма на улицу.

«Дождь, наверное, будет. – подумал он. – Как некстати.» За спиной засвистел чайник, отвлекая его от разглядывания заоконных картин. Андрей развернулся, достал кружку со шкафа, сыпанул туда рассыпчатой заварки и залил крутым кипятком. Бросив пару ложек сахара, размешал, поставил на стол и полез в холодильник сварганить себе что-нибудь поесть на завтрак. Когда нехитрые бутерброды из колбасы и сыра были готовы, он присел на стул, придвинулся к столу, потянулся за пультом от телевизора и нажал на красную кнопку включения. Стоявший на холодильнике старенький LG пискнул, экран разгорелся и включился. Изображение не было. На включённом экране было сплошное снежное поле, только в правом верхнем углу горела цифра канала. Андрей попереключал на разные каналы, но картины везде была одна и та же, как будто не работала антенна или может быть отвалился кабель. «Что такое не везёт и как с этим бороться». -вздохнул про себя он, прихлёбывая чай из своей кружки. Он взял в руки телефон решив позалипать в интернете, пока завтракает. Нажал на заветную иконку, загрузился браузер, на экране зажглась надпись – нет подключения к интернету. Парень бросил взгляд в правом верхний угол экрана – сигнала сотовой сети не было. «Странно, – подумал он. – может быть где-то обрыв на линии? Два дня как прошла буря, может быть что-то чинят?»

Буря позавчера разыгралась действительно серьёзная: небо заволокло чёрными тучами, стало темно, как ночью, и такие потоки воды хлынули вниз, что за свои двадцать пять лет, который Андрей прожил с самого своего рождения в этом южном селе, он никогда не видел такого ливня. Как будто тропики. Вода лилась непрерывными потоками, собираясь в ручьи, которые сливаясь в небольшие реки, тащили весь мусор, какие-то доски, ветки и всё уносили к морю. Молнии сверкали одна за другой, грохот грома то оглушал, раздаваясь совсем рядом, то напоминал о себе отдаленными раскатами, причём молния были как будто разноцветные: ярко-синие, красные, иногда как фотовспышки – ярко белые. Поднявшийся ветер повалил несколько деревьев, на других поломал ветки. Со старых домов кое-где сорвало крыши.

Вчера, когда немного всё улеглось, они с соседями разбирали в одном из переулков завал, как раз из обломков шифера, старых досок и поломанных веток. Но вчера работала сотовая связь и телевизор. Они даже попытались вызвать МЧС, но все бригады были заняты на других участках, а услышав, что пострадавших нет, сотрудники вообще теряли к ним интерес и советовали подождать пару-тройку дней, пока до них дойдут руки.

Андрей глянул на часы – пора было собираться на автобус. Захватил из холодильника приготовленный накануне обед, положил пакет с едой в рюкзак, оделся по-летнему и, закрыв за собой двери, пошёл к калитке. Улица встретила его пустынно. Несмотря на ранний час, а на работу он всегда выходил заранее, обычно по дороге ему встречались соседи, какие-то люди, спешащие по своим ранним делам, но сегодня на удивление не было абсолютно никого. Как будто попал в какой в какой-то фильм ужасов: тяжёлый, абсолютно неподвижный воздух наполнял пространство вокруг него, не было ни малейшего дуновения ветерка, не летали насекомые, не было слышно привычных звуков собак и петухов, листья застыли, как на картине тёмно-зелёными кляксами на деревьях.

Андрей повернул по улице направо и пошёл в сторону переулка, ведущего к остановке. Можно было пройти через огород, а там тропинками до клуба и выйти тоже к остановке, но он всегда выбирал путь по улицам, что позволяло встретиться с утра с людьми, поздороваться и с кем-то, вместе пойти на автобус. Да и обувь меньше пачкалась в пыли.

Но сегодня точно был не его день. Смутная тревога начинала наполнять Андрея, пока он шаг за шагом приближался к своей цели. Какое-то время ему даже начал казаться, что он попал в сон – настолько нереальным и серым всё было вокруг. Когда, вдруг, в конце переулка под деревом он увидел склонившуюся над чем-то человеческую фигуру, то сначала даже обрадовался. Подойдя ещё ближе, метров с пятидесяти, он разглядел, что на асфальте лежит женское тело. А над ним, присев на корточки, склонился мужчина. Под растаявшая было тревога с новой силой кольнула душу.

– Эй мужик! Что случилось Помощь не нужна?

На удивление, тот никак не отреагировал на его слова. Тогда Андрей, подойдя почти вплотную, увидел, что под женщиной разлито большое красное пятно крови, а мужчина, склонившись над лицом пострадавшей что-то делает. Из-за головы, склонившегося не было видно деталей и Андрей, подойдя буквально вплотную, узнал в странном мужике своего соседа Михалыча. Но кто лежит на асфальте, ему разглядеть никак не удавалось, поскольку лицо женщины закрывал трясущиеся затылок его соседа.

– Михалыч, твою мать. Что случилось?

Опять не дождавшись ответа, что начало уже Андрея раздражать, он протянул руку и потрусил своего соседа за плечо. Это действие уже возымело эффект, и склонившийся мужчина оторвался от тела на асфальте и поднял голову к Андрею.

Ужас сковал молодого человека, когда он увидел лицо своего соседа: мёртвые белёсые глаза на пожилом морщинистом лице, не выдавали никаких эмоций. Всё что ниже глаз было густо перемазано кровью, а из-под порванных кое-где губ торчали гнилые кроваво-красные зубы, между которыми был зажат кусок кожи с висящими по подбородку какими-то сухожилиями. Андрей в ужасе увидел эту картину и одним взглядом смог разглядеть лежащее на земле тело молодой девушки. В луже крови лежала совершенно точно мёртвая женщина. Эта картина казалась навсегда отпечаталась в памяти у молодого человека: открытые глаза на красивом ухоженном лице и разорванное в клочья горло, из которого уже не бежала кровь. И он её знал! На асфальте раскинув в стороны руки и ноги, смотря в небо голубыми глазами, лежала Ирина Головченко. Молодая девушка, которая часто ездила с ним на одном автобусе в город на учебу.

По всей видимости произошедшее случилось достаточно давно, ведь женщина по-любому кричала, а он ничего не услышал. Значит был ещё дома. Тем временем Михалыч, или то, что им было когда-то, довольно резво для своего грузного тела, не переставая механически пережёвывать окровавленный кусок мяса у себя во рту, вдруг зарычал и прыгнул на Андрея. Тот еле-еле успел отскочить, чуть не упав от неожиданности на асфальт рядом с телом девушки. На этом история молодого человека, наверное, закончилась бы, но каким-то чудом устояв на ногах, он рванул от соседа прочь по направлению к магазину.

Во всех постапокалиптических фильмах живые мертвецы были неповоротливы. Михалыч явно от них отличался в худшую сторону, пару раз чуть не догнав Андрея. Отставать он явно никак не собирался. Пролетев как птица к магазину, парень рванул было к остановке, но вдруг понял, что там совсем пустынно и укрыться нигде не получится. Тогда, сделав резкий крюк, он рванул к клубу. Туда вели несколько ступенек, которые он перемахнул не глядя одним длинным прыжком. Прямо так, не оборачиваясь, Андрей ломанулся в здание самого ДК, в надежде укрыться там. В то, что получится убежать на открытом пространстве, он уже не верил.

Раньше это огромное здание никогда не пустовало: крутили кино, были открыты какие-то кружки для детей и взрослых, народной самодеятельности, театральный. Здесь он, будучи еще совсем маленьким, посмотрел Кинг-Конга. Потом, с наступлением 90-х, колхоз приказом сверху закрыли и народ дружно всё растащил: мебель – себе на усадьбы, металл – на приёмки. Даже неудобные откидные стулья из кинозала, и то до сих пор можно было встретить на огородах и во дворах местных жителей. Потом, как водится, выбили окна, часть стен разобрали себе на сараи, а огромное помещение стали использовать днем, как мусорку, а ночью здесь собиралась молодежь. Кто пил, кто кололся, кто курил дурь разную. В 90-х с этим проблем не было. Так и стоял этот памятник советской архитектуры, с огромным лицом Ленина на фасаде, пережив многих из тех, кто его разбирал и кто в нем кололся.

Раньше тут был огромный, по местным меркам, зал, где крутили кино и выступали ансамбли самодеятельности. Вот через этот зал, чудом не переломав себе ноги, Андрей и промчался от преследовавшей его твари. В конце зала возле сцены был проход за кулисы. Туда-то он и бежал в надежде, что найдет внизу с другой стороны выход из здания. Он помнил, что были и там видны двери. В этой части дома культуры он никогда не был и сильно удивился в свете фонарика от телефона, что там было много помещений. За сценой был коридор, от которого в разные стороны отходили комнаты. Забежав в крайнее по ходу коридора помещение, Андрей стал освещать стены в надежде отыскать выход отсюда. И тут удача, в который раз улыбнулась ему – в самом конце комнаты он увидел заветную дверь. Парень рванулся к ней и толкнул ее от себя. Неожиданно для него, та сразу поддалась и распахнулась, увлекая бегуна за собой. Андрей не успел сгруппироваться и полетел вниз, по оказавшейся там лестнице. За дверью оказалась не улица, а ступеньки вниз. Пролетев кубарем по ним, мужчина рухнул внизу не площадку и на какое-то время затих. Внезапно с той стороны, откуда он прилетел, послышались скребущие звуки, он которых у Андрея сердце ушло в пятки, а всё тело мгновенно покрылась испариной.

“Не отстал, всё-таки, сука." – подумал он и, встав на четвереньки, быстро схватил выпавший из рук от падения телефон, с по-прежнему работающим фонариком. Луч света заметался по сторонам и вдруг выхватил в дальней стене комнаты большую стальную, покрытую облупившейся краской дверь.

"Бомбоубежище!” – понял Андрей. Это придало ему сил, и он ринулся туда. Скребущие, душераздирающие звуки были уже где-то совсем близко, когда он всем телом навалился на дверь. Та нехотя поддалась и с громким грохотом распахнулась, ударившись об стену. Он буквально влетел внутрь следующего помещения и быстро налег на дверь изнутри и захлопнул её. Судорожно схватив рычаг, Андрей повернул его по часовой стрелке, и стальная задвижка вошла в паз на дверной коробке. Вдруг снаружи послышался удар в дверь и тонкий пронзительный скрежет, как будто ножом провели по стеклу.

Он ушел! Он спасся, он живой! Ноги Андрея подкосились, и он уселся прямо на том же месте, где стоял. Только чудом можно было объяснить его спасение. Или огромным везением, что он нигде не споткнулся, не упал, ничего себе не сломал, ухитрился не выронить единственной источник света, зажатый в руке, и добежать именно туда, где оказалось старое бомбоубежище, о существовании которого он даже не подозревал. Андрей прислушался: за дверью по-прежнему было слышно, как кто – то скребет толстую сталь, доносились какие-то булькающие звуки, хрипы. Хоть дверь и была толстая, но, по всей видимости, за многие годы плотность прилегания все-таки нарушилась, и она пропускала звуки.

„Сука. Такую дверь ты не возьмешь!” – он начал приходить потихоньку в себя. Еще дрожали ноги и руки, но уже тело понемногу успокаивалась. Проходило потихоньку бешенное сердцебиение.

И тут его начал догонять откат от всего пережитого. Тело затрясло, зубы начали выбивать нервную дрожь. Стучали так, что казалось слышно было и в другом конце здания. Андрей сполз на пол, не обращая внимания на грязь, и, свернувшись калачиком, затих, закрыв глаза. Сколько он провел в таком состоянии, он сам не понял. Сознание то проваливалось в какой-то кошмар, где он опять видел голубые немигающие глаза Ирины, на залитом кровью лице, то снова чудилось, что его вот-вот догонит и схватит его сосед Михалыч. Тело сначала бросало в жар, потом в холод. Наконец, измученное, оно расслабилось, и Андрей провалился в сон.

Пробуждение было тревожно. Мужчина лежал с закрытыми глазами, чувствуя под собой холодный бетонный пол и кусок какой – то деревяшки, влившейся ему в бок. Боль из этого места потихоньку и привела его в чувство. Он сел, первым делом снял с себя рюкзак и достал оттуда термос в чаем. Пить хотелось неимоверно. Чай остыть еще не успел и живительной влагой провалился в желудок. Из того же рюкзака, из кармана Андрей достал сигареты и прикурил одну. Глубоко затянулся. Выкурив сигарету и допив чай, он окончательно пришел в себя.

Взяв телефон с так и не потушенным фонариком, стараясь не обращать внимания на приглушенные звуки из-за двери, он поднялся с пола и начал осматривать старое бомбоубежище. "Строили ведь." – вздохнул он про себя, когда его взгляду открылась картина в лучших традициях пост апокалипсиса. Помещение представляло собой бетонную коробку метра четыре в ширину, высотой потолка метра три. Дальний конец комнаты терялся в тенях, фонарик от телефона туда не доставал. На полу было накидано с десяток пустых бутылок из-под водки, какие-то цветные рваные бумажки, похожие на упаковки от батончиков Сникерс и Марс, пустые пачки от чипсов и от сока. Но, не битого кирпича, ни разбитого стекла не было видно. Было похожа на то, что тут устроили себе место пития какие-то люди. То ли местные колдыри, то ли молодежь. Стало понятно, почему так легко открылась и закрылась дверь, наверное, посетители в свое время не забыли смазать петли. "Повезло." – подумал Андрей и потихоньку двинулся дальше.

Понемногу свет фонаря открывал бункер дальше и дальше. Метров через семь показалась дальняя стена, в которой были два дверных проема. Тут уже дверей не было, в проемах виднелись остатки дверных коробок, рассыпавшихся от времени или содранные кем-то раньше. Андрей хмыкнул и повернул в левый проход. Тут также было чисто. Короткий коридор привел его в небольшую комнату, размерами метра три на четыре. Посветив телефоном из стороны в сторону, Андрей увидел стоящий в углу стол из каких-то ящиков, несколько видавших виды старых табуреток вокруг. В противоположном углу возле стены лежал матрас с мятой подушкой без наволочки и скомканным верблюжьим одеялом сверху. Прямо возле входа в уголке притаились ободранный бюст Ленина и синий поломанный пластмассовый совок с веником. Подойдя к столу, Андрей еще раз хмыкнул. На нем стояла полупустая бутылка Пшеничной и пара граненых стаканов. На заботливо расстеленной газете были разбросаны корки от колбасы, пустая банка от кильки в томате и две алюминиевые вилки.

"Наверное алкашня всё-таки." – Андрей пошел в другую комнату, для чего надо было выйти в зал с бронедверью. Он вышел и прислушался: сейчас его окружала абсолютная тишина. Никаких звуков от входа в бомбоубежище не доносилось. Андрей, светя себе под ноги двинулся в правый дверной проем. Пройдя такой же короткий коридор, как и слева, он попал в зал, своими размерами превосходящий тот, первый. До сюда руки местных обитателей толком не дошли: пол был весь усеян битыми стеклами вперемешку со ржавыми остатками каких-то металлических конструкций. По потолку шел весь дырявый короб вентиляции, уходящий куда-то в стену. За кучами мусора виднелись проходы в другие комнаты. Аккуратно перелазя через завалы, одну за другой Андрей их обошел, несколько из них явно предназначались для проживания, о чем говорили остатки двухъярусных кроватей, несколько были полностью пустые, со следами металлических креплений на стенах и на потолке. Он нашел даже туалет с душевой. Как положено с унитазами и раковинами. Не нашел он только выхода.

Вернувшись обратно, Андрей устало опустился на одну из табуреток и закурил, сидя в полной темноте – заряд телефона приходилось экономить. Огонек сигареты ярко вспыхивал и гас после очередной затяжки. Получается он в ловушке. В безопасной такой, в принципе, довольно комфортной, он скосил глаза на бутылку водки на столе, но ловушке. Выхода, на который он так надеялся, не было. За дверью, скорее всего, так и поджидает Михалыч, превратившийся в какую-то тварь, то ли монстра из фильмов, то ли зомби из того же зарубежного ширпотреба.

Ну пару дней он точно тут протянет. Есть еще обед в рюкзаке, полупустой термос с чаем. У запасливых алкашей за столом нашлась почти полная пятилитровая бутылка с водой, то есть жажда какое-то время мучать не будет. Но потом все равно нужно будет отсюда выбираться. Андрей откупорил термос и глотнул чая прямо из него. На ощупь закрутил крышку и поставил термос на стол. Была мысль с горя допить пшеничную, но так рисковать не стоило. Вдруг там окажется какая-нибудь отрава, которую оставили хозяева незваным гостям. Хотя, какой смысл это делать? Всё-таки в селе все друг друга знают, а переводить ценный продукт – дураков нет.

Андрей так же на ощупь взял бутылку и открутив крышку принюхался. Пахло водкой. Был, конечно, еще вариант, что тут технический спирт, но такая светлая мысль в голову после пережитого стресса не пришла и, задержав дыхание, мужчина сделал осторожный глоток. Водка упала, как ей и положено, дешевым комком, оставив после себя противный вкус во рту. Но, буквально через минуту, приятное тепло разлилось по телу, и Андрей так же в темноте аккуратно ведя перед собой руками прошел к другому углу, сел на матрас и достав теще одну сигарету, закурил. Сигареты тоже стоило бы поберечь. Достав на секунду телефон, он включил экран и посмотрел на время, Три часа дня. Не так и много. Ему казалось, что уже ближе к вечеру. Все эти забеги по селу, пока он не укрылся в клубе, потом обыски комнат в бомбоубежище. Еще его вырубило у двери. Казалось, что времени прошло гораздо больше. Хотя, если подумать, то свой забег он начал часов в семь утра, а сейчас три.

“Не так и мало, за восемь часов много можно успеть сделать." – подумал Андрей и затушил окурок прямо у своих ног об бетонный пол.

“Насвинячу им тут немного." – отчего-то пришла веселая мысль и на душе полегчало.

Посидев так еще минут пятнадцать, он, кряхтя встал с матраса и включил фонарик на телефоне. Положив его на вторую табуретку, Андрей достал из рюкзака свой небольшой обед и разложил его на столике, скинув перед этим мусор в угол комнаты. Внимательно прислушался к себе, оценил самочувствие, а потом плюнул на все сомнения, махнул рукой и налил себе сразу пол стакана Пшеничной. Взяв в одну руку куриный окорочок, в другую стакан, собравшись с силами, опрокинул в себя содержимое и влился зубами в курицу, стараясь быстрее переживать и проглотить закусь, подавив отвратительное послевкусие дешевой водки. Прямо из лотка рукой зачерпнул горсть риса и откусил кусочек хлеба. Тщательно пережевал и проглотил следом за курицей. Фух! Вроде желудок успокоился и прекратил попытки вернуть всё назад.

Андрей повернулся на табуретке и прислонится к стене спиной. Перед ним была сюрреалистическая картина. Фонарь с соседней табуретки освещал комнату почти целиком, в лучах света медленно летали пылинки, создавая сложные хороводы в воздухе. В противоположной стене чернел дверной проем, за которым скрывалась абсолютная чернота. По бетонным стенам и потому змеились следы от проводки, которую давным-давно сняли на металл. И тишина… Казалось, что слышно было не то, что сердце, а прямо как кровь течет по сосудам, как воздух при каждом вздохе врывается в легкие и вырывается обратно. Андрей, вздрогнув, вышел из оцепенения и вылил остатки водки в стакан, мельком пожалев, что её так мало.

– Вздрогнули, что-ли? – сказал он вслух, сам поразившись своему голосу.

На этот раз водка провалилась по ощущениям лучше, чем первая порция. Уже не вызывала того тошнотворного чувства. Выдохнув, Андрей пальцами докидал оставшийся рис в рот, доел хлеб, задумчиво все это пережевывая, и принялся догладывать куриный окорочок. Буквально через пару десятков секунд ничего не осталось. В который раз поругав себя за лень, что не стал брать ни огурца, ни помидора, он откинулся к стене и, чувствуя себя относительно сытым, достал очередную сигарету. Сейчас он не думал, о том, что они закончатся. На душе стало тепло и уютно. Страх, сковывавший его все это время ушел, оставляя место уверенности, что все будет хорошо, что он обязательно справится со всем и выберется отсюда. Очередная сигарета полетела дотлевать в угол, а Андрей взял телефон с табуретки, мельком глянул на часы, они показывали 16:30. "Быстро как время пролетело." – он встал, пошатнулся и двинулся к знакомому уже матрасу. Водка дала о себе знать, небольшое количество, помноженное на всю беготню и на пережитый стресс оказало сильное действие на Андрея. Чувствуя, что ноги начали натуральным образом просто заплетаться, он кое – как сделал три шага к импровизированной лежанке и рухнул на нее, вяло укрывшись одеялом…

Пробуждение вышло замечательным. Ничего не болело, не ныло. Вчерашние страхи казались сном. А лицо или, вернее сказать, морда Михалыча уже казалась игрой воображения. “Может и Ирина жива? – задумался Андрей, садясь в темноте к стене. – Да нет, вряд ли. После такого не выживают.” Он вспомнил ее открытые глаза, смотрящие в темное небо, разорванное горло, залитое кровью тело, и его передернуло. Вспомнил своего соседа, склонившегося на четвереньках над Ириной, и чавкающего. Потом в памяти вспышкой возникло лицо Михалыча, с торчащими костями, прорвавшими кожу на скуле под глазом, разодранном лбом. Губами, залитыми кровью, стекавшей вниз на подбородок, и челюсти, пережевывающие какой-то кусок. На Андрея опять начал накатываться страх.

"Что это было? – вопрос был из тех, на которые нет ответа. Андрей это понимал, – Может Михалыч сошел с ума? Вот и весь секрет? Интересно, он ещё за дверью?"

С этими мыслями он встал, включил фонарик на телефоне и потихоньку пошел через коридор к бронедвери, освещая себе пол, чтобы не зацепить какую-нибудь бутылку из валяющихся тут.

Глянул на часы на телефоне. 7:30 утра. "Неплохо так поспал. – подумал он. – Всё-таки времени прошло достаточно много, не сидит же он там и не караулит меня?”

Осторожно приближаясь к двери, Андрей вовсю напрягал свой слух. Тишина стояла абсолютная, только доносилось поскрипывание подошв по бетонному полу, когда нога попадала на мелкую кирпичную крошку или мелкое стеклышко. Он остановился около двери, подойдя к ней почти вплотную. Луч света выхватил её из темноты. Старую, местами с осыпавшейся синей краской, где проступала ржавчина. Присмотрела к петлям. Так и есть, на них отчетливо была видна смазка. Значит он не ошибся в своих предположениях и за дверью действительно кто-то ухаживал. Приблизившись максимально близко, он приложил ухо к металлу и замер, весь обратившись во слух. Минута, вторая, третья… Ничего не было слышно. Андрей в нерешительности потоптался на месте, думая, что ему делать дальше. С одной стороны он в безопасности, находясь тут. С другой – как ни крути, а это ловушка без выхода. Если вода в бутылке пятилитровой еще есть, то еду он вчера всю съел. Рано или поздно придется выбираться. Так лучше это сделать сейчас, пока он полон сил.

Андрей нерешительно взялся за огромный рычаг, запирающий бронедверь, как его посетила запоздалая мысль. „Как я сразу не подумал!" – ругнулся он на себя и, развернувшись, так же осторожно двинулся обратно, только уже в правое отделение, там, где валялась много мусора. Вчера, когда он там ковырялся, ему на глаза попадалось много разных ржавых железок: каких-то труб, остатки от треугольных профилей. Одной из таких труб он и вооружился, почувствовав себя значительно увереннее. И смело двинулся к двери в его временное убежище.

Рычаг почти без шума повернулся, и Андрей потянул дверь на себя, потихоньку открывая проход в подвал клуба. Вдруг сильный удар кинул тяжелую металлическую преграду на него, от чего мужчина выпустил рычаг и сделал шаг назад. Проем почти открылся, и в свете фонаря он увидел стоящего прямо перед ним своего соседа Михалыча. У него еще оставались сомнения, где-то в глубине души, что ему это привиделось или он вчера обознался, но теперь уже не оставалось никаких других вариантов, кроме того, что это был именно сосед: та же одежда, в которой этот пожилой мужик разгребал завалы после бури, только на лице был виден след от удара чего-то очень мощного. Нос был проломлен внутрь, из щеки торчали вылезшие наружу кости, кожа со лба свисала откинутым лоскутом, частично закрывая глаза соседа, весь рот и подбородок с частью шеи были в запекшейся измазанной крови, как, впрочем, и одежда. По всей видимости сосед еще где-то приложился, пока бежал за ним.

– Михалыч! Ты чего? – от испуга крик парня перешел на фальцет и показался жалобным и тоненьким. Сосед издал какой-то странный, жуткий горловой звук, от которого у Андрея окончательно оборвалось все внутри от страха, и двинулся вперед. Сбросив паническое оцепенение, он схватил поудобнее ржавую трубу и что есть силы опустил сверху на голову соседа. Как раз в этот момент Михалыч запнулся о высокий порог бронедвери, тело его пошатнулось, и труба не попала в место, по которому метился парень. Она ударила куда-то в район левой ключицы. Под ней что-то хрустнуло, чавкнуло, но Михалыч совершенно не обратил на это никакого внимания. Удар только придал ему недостающего импульса и сосед, не удержавшись на ногах, упал прямо головой на бетонный пол. Звук удара был такой, что Андрей вздрогнул. Тело соседа дернулась и замерло, широко раскинув руки в стороны.

Вокруг опять разлилась тишина. Андрей стоял у левой стены, в стороне от входа в зал, сжимая в руке телефон с включенным диодом, а в другой, до ломоты в пальцах – обрезок старой ржавой трубы, которую он так и не выпустил. Прямо перед ним, перекрывая путь к двери, лицом вниз на полу лежало тело Михалыча, его старого приятеля, с которым было столько всего съедено, и сделано, и выпито. На миг сожаление коснулась каких-то струн в душе Андрея, но тут тело соседа издало тот самый звук, похожий то ли на рычание крупного зверя, то ли на бульканье кипящей воды в кастрюле, и подобрав под себя руки начало медленно подниматься.

Второго шанса могло уже не оказаться, и Андрей со всего размаху опустил трубу прямо на темя, ворочающегося на полу соседа. Кусок железа пробил кости черепа и с омерзительным звуком погрузился внутрь черепной коробки, перемешивая и сминая там содержимое. Михалыч дернулся, но не оставил попыток подняться. С криком молодой парень вытащил трубу и начал раз за разом наносить удары по голове лежащего перед ним тела. В стороны летели какие-то осколки черепа, куски кожи, покрытые волосами. Наконец Андрей выдохся, да и рука устала постоянно бить. Тело соседа больше не шевелилось. Направив на него свет Андрея чуть не вырвало. На плечах Михалыча вместо головы виднелся измочаленный обрубок шеи, пол вокруг был усеян кусками костей, с налипшими на них кусками кожи и волос, и мозгов. Даже на стенах и потолке виднелись прилипшие куски мяса. Андрей все-таки не удержался, Его желудок скрутил спазм и выкинул содержимое наружу. Отдышавшись и стараясь не смотреть на тело у его ног, Андрей вытер рукавом свои губы и повернулся к выходу.

Страшно было оставлять за спиной труп, так и казалось, что он опять сейчас оживёт и начнет подниматься. Крепче зажав трубу, Андрей, светя себе фонариком, потихоньку двинулся вверх, но ступенькам туда, за сцену старого заброшенного Дома культуры, куда он совсем недавно, а казалось очень давно, попал. В место, которое его спасло. Перебираясь по залу, он удивился, как не поломал свои ноги в той гонке. Сейчас, когда за ним никто не гнался, эта мешанина из гор битого кирпича, стекла и мусора, казалась просто непроходимым препятствием. Чертыхаясь и матерясь, Андрей кое-как добрался до выхода из здания, серый прямоугольник которого уже можно было различить в темноте.

Улица его встретила тем же темно-серым без единого просвета небом и тишиной. Ни ветерка, ни малейшего дуновения не было. Трава и листья замерли, как на фотографии.

Домой он добрался без приключений, единственное, прошел через сараи, другой дорогой, пробираясь местами через кусты. Выходить на улицу, где все началось, он не решился. Тем более, что от клуба вела тропинка прямо к его дому. Почему-то внутри так и росла уверенность, что Ирина так до сих пор там и лежит, на перекрестке около фельдшерского пункта и сельской администрации, что никто не убрал ее тело, что не толпятся там машины с включенными мигалками, что никто не ходит и не опрашивает возможных свидетелей преступления. Пробравшись задворками, через огород к себе во двор, Андрей осторожно обошел дом и открыв замок ключом, который чудом не потерял, зашел в коридор. Он был дома.

Первым делом он нырнул к холодильнику, где стояла бутылка водки, припасенная к выходным. Как был, в одежде, не разуваясь он прошел на кухню. Дверка с негромким хлопком открылась, обнажая содержимое. Свет только внутри не загорелся. Андрей уже этому не удивился, взял бутылку, открытую банку с маринованными помидорами и сел к столу. Достав прямо руками закусь, он прямо из горла бутылки сделал большой глоток и вонзился зубами в помидор. Какой же кайф! Водка пролетела словно там и была, не чета той, что он пил вчера в подвале. От воспоминания его передернуло. Встав со стула, Андрей щелкнул выключателем: так и есть-света не было во всем доме. Подошел к шкафчику над плитой и достал пачку сигарет с верхней полки. Он обычно их покупал с зарплаты сразу блоками, вот и сейчас пачек восемь еще оставались. Сел на стул обратно и закурил. Все пережитое осталась там, за дверью. Как и ржавая труба, которую он оставил в огороде подходя к дому.

От окна шел рассеянный тусклый свет, которого не хватало, чтобы разогнать тени на кухне. Так, сидя в полумраке, Андрей и допил бутылку, доел все помидоры, которые казались ему сейчас подарком богов и даже рассол тоже почти весь выпил. Тело наконец расслабилась и прямо так, сидя на стуле, прислонившись спиной к стене, он вырубился.