Читать книгу Свет тьмы - - Страница 8

Ангелина

Каким образом в мою светлую головушку приходят такие тупые идеи? Я следила за Максом, проникла в странное убежище, да еще и подслушала семейную ссору. Самое ужасное, что это вскрылось!

Нужно было уматывать, как только услышала голоса. Ладно, на самом деле нужно было просто не вести себя как маньячка и отправиться домой при первой же возможности. А еще лучше – не приставать к Максу с расспросами посреди улицы… И не идти в то кафе первого сентября… Да и вообще, не надо было поступать в этот университет и приезжать в Тайнев! Только в таком случае я бы не попала в столь унизительную ситуацию!

Но нет, я стою на трясущихся ногах в коридоре чужого дома. Взгляд Макса обжигает. Я не сдержалась и всхлипнула. Это будто пробудило его. Он схватил меня за плечо, будто непослушного котенка за шкирку, и поволок вверх по лестнице, на выход. Все это без единого звука. Только наши шаги и скрип половиц нарушали тишину.

На улице Макс отпустил меня, и я глубоко вдохнула, будто доселе несколько минут была под водой. Свежий уличный ветерок бродил по коже, вдохновляя на мысль, что здесь, на открытом пространстве, можно убежать от Макса и этого напряженного молчания.

Да, вид Макса пугал меня. Не больше, чем вся эта ситуация, но все равно пугал. Я замерла и следила за тем, как он ходит из стороны в сторону. Макс то растирал глаза ладонями, то тихо что-то шептал. Один раз он пнул маленький камешек, который отлетел с такой скоростью, что я на миг испугалась, что он рикошетом отлетит от стены дома прямо мне в глаз.

Затем Макс остановился и посмотрел на меня.

– Ты много услышала?

– Нет… – начала я.

Но тут же поняла, что моя ложь вскроется, как только Макс задумается над тем, как я проникла в подъезд. Тогда я зажмурилась и затараторила:

– Я слышала все, абсолютно все и да, я принимаю предложение. Больше никаких разговоров. Я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня. Ладно, спасибо, я пошла, пока.

Затем я быстренько развернулась к выходу со двора, но громкий приказ остановил меня.

– Стоять. – Сказал Макс и даже занес руку для того, чтобы схватить меня, если я вдруг решусь убегать.

Но я и сама догадалась, что в данной ситуации лучше делать как говорят. Я потупила взгляд и с огромным трудом сдержала следующий всхлип.

– Почему ты пошла за мной? – спросил он, на удивление спокойно и мягко.

Я подняла голову. Мои глаза, вероятно, блестели от слез. Я чувствовала, как дрожат губы.

– Я… я…

Не получалось связать мысли в предложения, не получалось выдавить хоть одно слово. Я тряслась, как листочек на ветру, ожидая худшего.

– Ты поступаешь очень глупо! – крикнул Макс, и я этому почти обрадовалась. То притворное спокойствие было загадкой, а гнев – полностью объяснимый ответ на мой поступок. – Ты даже не представляешь насколько!

– Я просто хотела… узнать правду.

– Ну теперь-то ты знаешь! Теперь ты знаешь даже слишком много, чтобы я мог просто оставить тебя в покое!

Вот это, кстати, была не правдой. Все те обрывочные фразы, которые я услышала, ни о чем мне не говорили.

– Честно говоря, я ни слова не поняла, – выдохнула я.

Макс на это не ответил. Он спросил другое:

– Почему ты ходишь за мной хвостиком?

Что? Да ни за кем я никаким хвостиком не… Ладно. Макс прав. Вот только что ответить? Не говорить же всю правду! Не говорить, что мне хватило одного дня для того, чтобы влюбиться в человека, который со мной не разговаривает и ведет себя так странно…

Я подняла голову и только потом поняла, что это было ошибкой. Ответ ясно читался в моих глазах. И то, что Макс смог его прочить, напугало меня гораздо больше, чем все предшествующие события.

На мгновение его глаза округлились, но тут же сделались холодными и абсолютно непроницаемыми.

– Хорошо, – произнес он одними губами. – Сделаем иначе.

Он уже привычным жестом схватил меня за запястье и поднял ладонь до уровня глаз. Внутри меня закопошилась гадкое чувство. Она все росло и росло, сгребая темную тину со всех закоулков сознания. Чтобы потом в один миг подчиниться команде.

– Ненавидь меня, – прошептал Макс.

И я действительно ощутила что-то очень близкое к этому чувству. Я хотела отпрянуть от него, настолько противно вдруг стало его прикосновение. Хотела плюнуть в лицо, наступить на ногу, зарядить коленом в живот или куда пониже. Но едва Макс разжал пальцы, все эти желания исчезли. Растворились, будто их никогда и не было.

– Я не могу?..

Я поразилась тем чувствам, которые вызвало во мне прикосновение Макса. Я действительно почти что возненавидела его. Это было так естественно несколько секунд назад и так неправильно прямо сейчас. Я не могла ненавидеть этого человека. По крайней мере сейчас.

Прикосновения, а затем странные чувства, скапливающиеся в душе и рвущиеся на волю по приказу, перестали быть случайностями. В любом случае случайности не случайны. К тому же это начинало походить на закономерность. Макс сжимает запястье, я начинаю испытывать злость и все проходит, как только он отпускает меня. Похоже то, во что я впутываюсь, гораздо непонятнее, чем я могла вообще себе представить.

Лицо Макса оставалось непроницаемым. Я заглянула в его глаза, стараясь отыскать там хоть что-нибудь. Но тщетно. Макс словно маску надел. Мне очень хотелось эту маску сорвать, но он не позволял. Буквально перехватывал мою руку на лету и говорил, что чувствовать.

– Значит так, новый расклад, – произнес он и я все еще не могла уловить его настроение. – Ты молчишь. Молчать значит никому ничего не говорить. Прям никому, прям ничего. Даже мне.

Он замолк, но продолжил еще до того, как вопросы начали рождаться в моей голове:

– Похоже, пообещать больше тебя не тревожить я не могу… Ты вечно появляешься там, где есть я.

– Судьба, походу, – сказала я.

Мне уже было все равно, что Макс подумает. Пусть хоть заявит, что я сумасшедшая маньячка, мне не важно. Лишь бы не отталкивал от себя навсегда. Лишь бы осталась хоть маленькая надежда.

– Нет никакой судьбы, – сказал, будто плюнул, Макс.

– Как тогда объяснишь наши постоянные встречи?

– Мы учимся вместе, я живу неподалеку.

Я непроизвольно фыркнула.

– Еще скажи, что это все случайности?

– Так и есть, – уверенно произнес Макс. – Очень удобно верить в судьбу. Бред это все! И мне очень жаль тебя, если ты в это веришь.

– Почему тогда умные люди поступают глупо и наоборот? Почему с хорошими людьми случаются плохие вещи?

Я уже почти кричала. Смотрела в упор на Макса и не могла поверить в то, что он говорит.

– Знаешь, Ангелина, тебе правда пора идти. – Сказал он громко и четко, будто говорил с умственно отсталой. – Мне и без тебя хватает с кем повздорить.

– Замечательно! – воскликнула я. – Всего хорошего! Пока!

– Пока, пока… – сказал Макс до неприятного спокойно.

Мы еще с пол минуты смотрели друг на друга, и я чувствовала, как внутри бурлит ярость, хотя Макс больше не сжимал мое запястье. Я была расстроена, дыхание сбилось, я едва не плакала. Макс тоже выглядел не очень. В его глазах мелькали горечь и усталость, а губы сжались в тонкую полоску.

Наконец он покачал головой и развернулся. Дверь в подъезд Макс открыл нешироко и быстро заскочил внутрь. Наверное боялся, что я снова проникну следом, как теплый осенний воздух.

В ближайшее время я его больше не видела. Не очень-то и хотелось, если честно.

Я злобно, по-звериному рыкнула, когда эмоции подступили к горлу. Затем развернулась на пятках и широким шагом направилась к арке. До общежития пройдусь пешком. Может, физическая нагрузка поможет преобразовать злость в усталость.

***

Две ссоры за двадцать минут. Это мой личный рекорд.

Сначала отец, потом эта девочка. Уверен, она сказала бы, что сейчас ретроградный Меркурий и это он во всем виноват. Я позволил себе улыбнуться, проходя мимо комнаты отца. Теперь дверь была закрыта и минуть ее я постарался бесшумно. Маневр удался – меня не пригласили на очередной «серьезный разговор».

В штаб-квартире Темных всегда темно. Вот такой каламбур. Обои темные. То ли такими их сделали на фабрике, то ли постарались пыль и время. Лампы без особой нужды не зажигались. Пылесосили редко, потому что никто не вызывался делать это по доброй воле. А принуждали к уборке не чаще раза в месяц, когда воздух, которым мы дышали, минимум на десять процентов состоял из пыли.

Когда была жива Лера…

Я не стал додумывать эту мысль. Нечего думать о том, чего уже никогда не будет. Может, Ангелина права. Есть судьба и от нее не убежишь. Только так можно объяснить то, что случилось с Лерой… Да что я… Чепуха это все.

– Привет! – услышал я бодрый голос.

Из-за угла вынырнул Андрюша. Даже не знаю, как его можно представить. Андрюша был одновременно лучшим знакомым и худшим другом. Называть его нормально, Андрей, ни у кого не хватало строгости. Андрюша для меня всегда был Андрюшей несмотря на то, что я – младше его.

– Что-то случилось? – спросил он, когда разглядел мое лицо.

Если бы Андрюша родился собакой, то, скорее всего, золотистым ретривером. Характер у него мягкий, солнечный. А еще он навязчивый. Будто перед надоедливой собачонкой, перед ним хотелось закрыть дверь. Но он на это не обидится. Открой эту дверь спустя два дня – и он будет сидеть на прежнем месте, виляя хвостиком.

– Нет, просто день не задался.

Андрюша пожал плечами и прошел мимо. На него это не походило. Наверное, у всех сегодня не лучший день.

Очутившись в своей комнате, я огляделся, словно был зашел сюда впервые. Моя комната не особо уютная, но мне не хочется здесь ничего менять. Кровать, письменный стол, комод, небольшой шкаф и кресло, которое тут единственная красивая вещь. Что еще нужно? К тому же я не провожу здесь много времени.

Я подошел к комоду, на котором стояли две фотографии – единственный декор в моей комнате. На первой фотографии были мы с Лерой, маленькие и очень радостные. Мне семь, ей – одиннадцать. Я испачкал ей нос мороженным, и она пыталась его слизать. Когда-то отец еще покупал нам мороженое, пытался радовать нас. Сердце щемило каждый раз, когда я думал об этом. Недолго сомневаясь, я открыл комод и сунул фотографию под ворох одежды. Может, если не буду так часто смотреть на нее, то грусти станет меньше?

На второй фотографии Лера была одна. Убрать за раз два ее изображения я не решался. Поэтому оставил вторую фотографию стоять на комоде.

Я очень любил Леру. Она была такой же радостной и солнечной, как… Да, как и Геля. Хотя Леру я знал с рождения, а Гелю только два дня, они казались мне безумно похожими. Обе светловолосые, среднего роста, с маленькими ушками и широкими улыбками. Только у Леры лицо было более вытянутое, а у Гели – круглое, как у куколки. И губы у нее тоже кукольные, пухлые и алые, но ближе к внешнему контуру едва розоватые…

Эти мысли я тоже решил не додумывать. Я любил Леру, любил маму, любил маленького щенка, который наелся отравы для крыс и умер еще до того, как мы успели придумать ему имя. И что сейчас? Все они мертвы. Если умрет еще кто-то, к кому я крепко привязан, я этого не вынесу.

Поэтому выход один. Больше никогда никого не любить.