Читать книгу Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории - - Страница 2

Погостил я у брата с недельку, да и домой поехал: отпуск заканчивался, да и честь пора знать. Да и за деда волновался: кроме армии, я надолго не уезжал, а возраст у деда приличный. Я ему звонил, конечно, он ведь тоже за меня, «бедового», беспокоился.

Дома всё нормально оказалось, дед с удовольствием мой рассказ про брата выслушал, а под конец и выдал:

– Бери с брата пример. Пора и тебе за ум браться. Когда ж ты меня правнуками порадуешь?

Хорошо, я сидел. И то чуть было с табурета не грохнулся от неожиданности: по бабам я гулял, а в дом не водил со студенческой скамьи. Привёл однажды, по молодости, а утром дед мне внушение тростью по хребту сделал, чтобы блядей в дом не таскал. Трость у него знатная: из клёна, самодельная, резная. Мне одного раза хватило, чтобы при нём о девках не заикаться.

А он, оказывается, ждал, когда я женюсь…

– Не от кого детей заводить, – буркнул я в ответ и закрыл на этом тему.

Про кладбище да увлечение братово я рассказывать не стал. Во-первых, сам хотел до конца убедиться, что и в самом деле что-то такое сделал, а не совпадение просто, а во-вторых, побоялся от деда за «очередную дурь» по загривку огрести – чай, не мальчик уже, тридцатчик на носу.

Начал я инфу собирать про все эти дела. Долго по сети шарился, на форумах всяких читал, даже орден некромантов нашёл. Там не выдержал, создал тему одну, вопрос задал. Да видно резко вразрез с политикой партии. Что там началось! Кто свои представления рассказывать кинулся, кто мне вопросы задавать, кто меня в шарлатанстве и мракобесии обвинил… В итоге админы мой аккаунт удалили и тему заодно, чтобы не смущали неофитов.

Я расстраиваться не стал, для себя выводы сделал, да и жил себе спокойно. На кладбище меня не тянуло, всякие прибамбасы некромантские я делать не собирался, потусторонние силы меня не беспокоили, и я решил, что случайность – она случайность и есть, и никакие духи и души мне больше не попадутся.

Ошибся я.

А выяснилось это неожиданно. Заночевал я у Наташки, подружки очередной, накувыркались мы с ней, она уснула, да и я задрёмывать стал, как вдруг чей-то взгляд на себе почуял. Смотрит мне кто-то в спину, и нехорошо так стало. Хата однокомнатная, девка одна живёт, не замужем, чтобы застукал кто, зверья домашнего нет – Натаха шерсть терпеть не может.

Повернулся я, вроде как во сне, ну и Натаху чтобы не разбудить, глаза так чутка приоткрыл и струхнул конкретно, признаться.

Стоит у дивана столбик лохматый, мне по колено, и на этом столбике глазищи круглые светятся. Жёлтые, с вертикальным зрачком, размером с рубль советский.

Как я не заорал матюгами – сам не понял. А чудище это глазищами залупало, и я себя в руки взял: не дело это – мужику, как бабе, орать.

– Ты кто? – мысленно спрашиваю.

– Антишка, – чудище также мысленно отвечает, а само лапками за край дивана взялось и заглядывает в глаза просительно. – Квартирный я. А ты Джастер, я тебя знаю.

– И давно ты тут, Антишка? – нахмурился я: не люблю посторонних, всегда баб одиноких выбирал, чтобы не мешался никто, да и сговорчивей они. А тут какой-то квартирный за мной подглядывал! Мне даже не до выяснения непонятных имён стало.

А он глазищи потупил и засмущался.

– Я на кухне ждал.

Тьфу ты, нечисть деликатная! Я и про страх забыл.

– Чего хотел? – спрашиваю.

– Помощи, – говорит. – Ты, Джастер, добрый, про тебя все духи так говорят.

– Какие ещё духи?

Я из-под одеяла вылез – какой тут сон? – и на кухню пошёл. Чайник поставить да покурить. Не часто я сигаретой баловался, а тут пробрало меня.

– Я ни с какими духами не якшаюсь.

– Ты спал просто, – Антишка за мной засеменил: нижние лапки у него короткими оказались. – И сейчас ещё не проснулся совсем. Про тебя многие знают. Ты нас понимаешь и с живыми поговорить можешь. У нас такие вещи сразу на слуху…

Тьфу ты, нашли благотворительный фонд…

Пригляделся я к квартирному, и жалко мне его стало. Шерсть плотная, серая, как у кота. И рост такой же, если кошака на лапы задние поставить. И на морде вроде как нос-пуговка проявился, да и рот тоже. Вспомнил я теперь, что читал про таких.

– Ты, – говорю, – квартирный типа домового, что ли?

– Да, – кивает. – Только квартирный. За квартирой смотрю. Чтобы тараканы да мыши не водились, и беды какой не случилось.

Сел я, дверь в кухню закрыл, чай налил, с вазы печенье взял, протянул этому домовому с апгрейдом.

– На, – говорю, – угощайся. А заодно объясни, с чего ради ты меня каким-то этим… Джаспером обозвал. Я пока не привидение, слава богу.

Он печенье лапками робко так взял, а я чуть не вздрогнул: реальное такое прикосновение получилось! Как кот лапой тронул.

– Джастер – это твоё имя, – отвечает. – У каждого человека есть имя, только люди его не помнят, когда рождаются. У нас тебя давно знают, очень. Ты ведун сильный, только рождаешься не часто.

Озадачился я от такого. Кто бы другой сказал – и не поверил бы.

– Ишь, ты, – говорю. – Джастер я, значит? Ведун?

Квартирный закивал, а я имя так на языке покатал, на вкус попробовал, к себе примерил.

Джастер… Хмм… Забавно получалось. Словно за давно знакомой дверью нечто неведомое и в то же время своё обнаружил.

Ведун… Про таких я тоже читал. И нравилось мне это.

Пусть будет ведун Джастер.

Антишка печенье вроде и не ел, а истаяло оно. И сам квартирный словно преобразился с лакомством этим: шерсть запушилась, глаза довольные блестят.

Не кормит Натаха его тут, что ли?

– Не кормит, – разом загрустил квартирный. – Она вообще в нас не верит. Хожу, объедками у соседей питаюсь…

– Ну, давай я ей скажу, чтобы кормила, – я поставил кружку на стол и закурил. – Вам же вроде много не надо?

– Не надо, – кивнул Антишка. – Мы эмоциями питаемся. Ты пожелал меня угостить, я и поел. А она не такая…

– Наверно, да. – Я открыл форточку. – Не любит она никого, кроме себя, и тебя точно не полюбит. Так чем я могу тебе помочь?

– Можешь тут жить остаться?

Я чуть сигаретой не поперхнулся. Наташка такие намёки делала, но меня она устраивала исключительно для постели раз-два в неделю. Жить я с ней не хотел и не собирался.

– Не, брат, не могу, – я посмотрел на сникшего квартирного. – Хозяйка у тебя не та, сам понимаешь. Это пока она меня захомутать надеется – она и накормит, и обслужит. А если останусь – разом на шею сядет и ноги свесит, чтобы вёз. А мне такого добра не надо. Так что извини, не помощник я тебе в этом деле.

Загрустил квартирный, сник, и до того жалостливый вид у него стал, что прямо душа не на месте.

– Слышь, Антишка, а уйти ты отсюда можешь? – спрашиваю. – Или ты, как домовой, к квартире намертво привязан?

Он голову поднял, лапкой затылок поскрёб.

– Не знаю, – говорит. – Я же молодой ещё, это моя первая квартира. На конференции я недавно был, сегодня только вернулся, а вот чтобы совсем… Это мне у старших узнавать надо.

– Вот и узнай, – я докурил, закрыл форточку. – А потом и поговорим.

Натахе, само собой, я ничего говорить не стал, а когда заходил, звал мысленно Антишку, но квартирный не откликался. Видно, советовался со старшими, а те явно не в соседнем подвале тусили.

Появился он спустя пару месяцев, усталый, но довольный. На этот раз я его присутствие ощутил почти сразу, но с Натахой закончил, как положено. Пока она довольно мурлыкала под одеялом, я, под предлогом попить воды, ушёл на кухню.

Антишка от нетерпения переминался с лапки на лапку.

– Можно! – он не стал дожидаться моего вопроса. – Если человек позовёт с собой в другую квартиру!

Я обещал подумать над такой постановкой вопроса, глотнул воды и отправился спать.

Думал я три дня, и в субботу вечером довольный Антишка переехал у меня за пазухой ко мне домой.

Не бросать же его помирать с голоду, учитывая, что с Наташкой я разругался, окончательно поставив точку в наших отношениях.