Читать книгу Эскизы, странствия и признания - - Страница 2

Преддремотный мираж отсылает к забытому

Из глубин сине-серого севера

На шоссе солнца диск между сосен волочится,

Отсекаясь стволами на руль

и на папино зеркало.

Вот первейшие воспоминания

зародились меж солнечных зайчиков,

состыкуясь с любовью родителей,

что зовут меня ласково Ванечкой.

Не остынет песок у залива мятежного,

И души не коснутся края неизбежности,

Я отныне общаюсь с природой и волнами

Языком неохваченной нежности.

Канал усеян тысячами искр,

И под винтом кипит вода у катеров,

На леске в небе голубом

едва лоснится

фонарь – остаток чьих-то снов.

Поодаль вижу свесившихся к водам,

Беседуют те, отразившись, в облаках:

В одном фланировании встретил

два знаменитых полотна.

С корабля трубят к отбою,

Брошены на дно речные якоря,

И пушатся толстые канаты,

свитые на кне́хтах и буя́х.

Мир так прочен, но беспечен,

Будь и ты заворожён!

Наслоеньем жидких стекол,

В лунных зёрнах качкой волн.

Славься дар преображенья

Незаметный никому,

Я на мачты наглядевшись

зачерпну в ладонь Неву.

Я был прекрасно одинок

И Каменного острова названье,

рассыпавшись, взбиралось вновь,

над пустошью блуждавшего сознанья.

Так хорошо, почуяв сладкий перегной листвы,

Средь капель от осин каскадом,

Английских замков различать черты

в лилово-чёрной глубине каналов.

Облака играют с солнцем в салки,

И искрится снег,

Горстка воробьёв лохматых,

яркие салазки,

с горки рухнем с братом

в светлый шум и смех.

А потом у бабушки горячий

будет суп с дымком,

Не успеет отойти румянец,

как у входа снова

топот, радость, звон.

Скрипнет половица,

Скажут колокольчики в двери:

«динь-дон»,

Это мама с папой

с ёлочным душком!

Будет виться весело

собака,

Поцелуи в щеки, в шею, лоб.

Все мы были вместе

в зеркале большом.

Мимо парков и мокрых кортов,

Мимо казарм и спокойных кладбищ

Катит автобус с одним пассажиром

по большеохтинской стороне.

Через окна на солнце нагреюсь

и вспомню,

кем в те годы был я

и не был,

Как встречал её у лицея,

И сияли осколки в песке.

Нежность первых тенистых свиданий,

Пухлость вербы,

горящие щеки,

Мне напомнила песня скворца.

Мне казалось, что всё забыто

Город в камне поджал тиски,

Мне нужны деревянные дачи,

Я скучал по запрудам реки.

Буры травы легли без покоса,

И заметна стволов кривизна,

Я пройдусь по цапучим чащам

и по мокрым, пахучим полям.

И к закрытому озеру выйду

на знакомый из детства маршрут,

Там прогакают дружно утки,

И веселье на сердце вернут.

Мне пишется легко, я забываю,

Играю с вечностью в серсо,

И вместе с птицами парю дворами,

И в сердце радостно, тепло.

Всмотрись в мой миг, читатель дальний,

пойми, что некуда спешить,

И вскоре хлынет мира благость:

Ну вот же, движется, смотри!

Шуршит метла..рябина брызжет,

И голубь ухает в тени..

Итак..записано.. – неправда ль чудно

опавшая листва хрустит?

И вот опять мне выпал шанс

мистичного сближенья с явью:

То было в стайке муравьёв, бродящих на песке.

Я в парке рисовал у итальянских пиний

как вновь привиделся в штриховке быстрых линий

испуг восторженный, что невозможно передать.

А позже это было в запотелости окна,

И в том, как ухала волна, мне щекоча затылок,

И перед сном ослабший свет

не дал мне распознать лица.

Когда влюблен, сближаешься со всем невольно ―

В подсолнухах укутались шмели,

Я бесконечности не жажду

А жизнь прошу лишь: повтори!

Прошу вернуть сей миг обыкновенный,

Преемником пускай не буду я,

К росе на листиках люпина

два маленьких ползут шмеля.