Читать книгу Бывшие. Тайная дочь от босса - - Страница 2

Настоящее время.

Алиса.

Склоняюсь над принтером, нежно поглаживая его по сенсорной панели.

Давай же, работай, несчастная шайтан-машина!

Битый час уже пытаюсь распечатать рукопись нового автора, чтобы пролистать не с экрана – глаза болят от постоянного сидения в телефоне.

Кто-то резко хватает меня за плечо, дёргая в сторону.

– Алиска, бегом! – Шепчет Маша и тянет меня за собой.

Цок-цок-цок.

Наши каблучки почти синхронно припечатываются к полу, и звук наших торопливых шагов поднимается вверх, отражаясь от стен.

Несёмся по длинному коридору как две школьницы, решившие тайком смыться с литературы.

У кабинета Виктора Палыча сбавляем ход.

– Тише, – Машка прикладывает палец к губам.

На цыпочках крадёмся вперёд.

Машка припадает ухом к двери, а я пытаюсь отыскать щель в плотно задёрнутых жалюзи.

– Что там? – Шепчу подруге.

– Не слышу! Разговаривают…

– Ясное дело – разговаривают! Маня, конкретику давай.

Наше маленькое издательство в последние пару недель охвачено странным мандражом – все знают, что грядут перемены. Но вот какие именно?

Ответ на этот вопрос знает лишь верхушка, остальным же остаётся лишь гадать. Никто нам, простым смертным, ничего не рассказывает. Боятся паники и хаоса.

А паника и хаос наверняка начнутся, да! Мы, люди творческие, очень не сдержаны в эмоциях.

– Думаешь, что-то серьезное?

Машка хмурится, отмахиваясь от меня.

Тоже припадаю к двери, пытаясь расслышать хоть слово.

Ну, в самом деле, сколько можно нас мариновать?! Мы ведь тоже имеем право знать!

Может, нам уже нужно бежать и искать новую работу?

Дверь резко распахивается.

Мы с Машкой, взвизгнув, вваливаемся в кабинет Виктора Палыча.

В нас впиваются четыре пары мужских серьёзных глаз.

– Аксёнова, Ямская, – босс хмурится и качает головой, покровительственно глядя на нас поверх очков. – Детский сад!

– Это всё она, – подруга тычет в меня пальцем и показывает мне язык.

Подбиваю её ребром туфли по каблуку.

– Предательница! – Шепчу одними губами. – Виктор Палыч, ну, сколько можно нас мурыжить этими интригами? Скажите уже, что происходит!

Он откладывает ручку, которую крутил между пальцев. Медленно подравнивает стопку бумаг, лежащую перед ним на столе.

– Аксёнова, а ты помнишь, что сделали с любопытной Варварой?

– Угрожаете?

– Тебе? А есть смысл? Ты же у нас ничего не боишься.

– Только неизвестности. Виктор Палыч, всё издательство уже которую неделю на ушах. Думаете, мы ничего не знаем? – Жалобно свожу вместе брови. – Скажите уже правду.

– Правду хотите, значит? – Босс медленно снимает очки, вытаскивает из футляра платочек и принимается методично натирать стёкла. – А правда в том, Аксёнова, что нас покупают.

Мы с Машкой переглядываемся в растерянности.

– Кто?! – Хором.

– Скоро сами всё узнаете. Поднимайтесь в конференц-зал. Я сообщу всем нашим.

Босс возвращает очки на нос и со звонким щелчком захлопывает футляр, ставя точку в этом разговоре.

На негнущихся ногах выходим с Машей из кабинета.

– Кто мог нас купить? – Заторможенно моргает Машка. – Кому мы вообще нужны?

Пожимаю плечами, пытаясь осмыслить новую реальность.

Мы берем себе кофе в кафетерии и стоим у лифта, гадая вслух:

– Может, «МИР»? – предполагает Машка, отпивая кофе.

– Зачем мы ему? У нас совершенно другая литература.

– Не знаю, решили расширить целевую аудиторию. О! – Машка лупит меня по предплечью. – А вдруг «ЭксЛит»?!

По спине прокатывает волна мурашек.

Худшим вариантом из возможных для меня стал бы именно этот.

Если холдинг Куравина решил поглотить ещё и наше маленькое, уютное издательство, то мне тогда вообще больше нечего ловить в этой сфере!

Этот сноб скупает всё, что видит. Запускает свои загребущие лапы во все уголки бумажной литературы, превращая творчество в деньги.

Но, если быть откровенной, вряд ли его заинтересует наше издательство. Мы совсем крохотные, почти незаметные на литературном рынке.

Мы продолжаем гадать, перебирая все возможные варианты.

Створки лифта перед нами разъезжаются в стороны.

Мой взгляд прилипает к до боли знакомому мужскому профилю, а в груди спирает от спазма.

Куравин!

Куравин собственной персоной, чёрт возьми!

Высокий, безупречно собранный, в идеально выглаженной рубашке и темном костюме. Держит у уха телефон.

Он не смотрит на нас, его взгляд вязнет где-то в пространстве. На лице – ни тени эмоции, глаза холодные, как лед.

Первая мысль, мелькнувшая в голове – бежать! Но Машка подталкивает меня в спину, вынуждая сделать пару шагов вперёд.

Двери закрываются.

Чувствую себя в ловушке. Меня словно заперли в клетке с опасным хищником.

– Да, я передал всю информацию по проекту Сташевскому, – глубокий голос заполняет кабину лифта, вытесняя последние крохи свободного пространства. – Слышать не желаю. Юрий, я предельно ясно всё объяснил. Если полугодовая напряжённая работа сотни людей пойдет насмарку из-за ваших капризов, пеняйте на себя.

Он говорит совершенно спокойно, не повышая тона и ни единой нотой не выказывая своего раздражения, но внутренне я очень этому Юрию сочувствую – Куравин проезжается по людям, словно асфальтоукладчик.

Одним лишь взглядом светло-голубых глаз он умеет низводить оппонента до уровня грязи под ногтями.

Отодвигаюсь чуть вбок, изо всех сил пытаясь мимикрировать под настенную панель. Щёки пылают от прилившей крови, в висках стучит.

Всё, что мне нужно сейчас – это остаться незамеченной.

Всего-то!

Делаю ещё один крохотный шажочек в сторону.

Правая нога неуверенно встаёт на каблук, подворачиваясь.

– Ой! – Заваливаюсь назад.

Крепкая ладонь перехватывает меня поперёк локтя, не позволяя позорно завалиться на задницу, а мой ванильный раф благополучно расплескивается – прямым, четким росчерком по белоснежной рубашке.

Черт…

В голове пусто.

Забываю, как дышать.

Смотрю на кофейное пятно, которое медленно расползается по широкой груди Макса. Осторожно поднимаюсь взглядом выше, пересчитывая пуговицы на рубашке. Ещё выше, к волевому гладко выбритому подбородку, прямому носу.

Мой взгляд застывает, когда встречается с пронзительным холодом голубых глаз.

На лице Куравина абсолютная пустота, не выражающая ничего. Ни намёка на удивление, раздражение или любую другую эмоцию.

Просто… Лёд.

Он молча убирает руку, всё ещё сжимающую мой локоть, выпрямляется и оглядывает меня, словно в очереди на таможенном контроле.

Не узнал?!

Не узнал…

И от обиды лопается что-то во мне, обливая ядом внутренности.

– Осторожней, – говорит он сухо и отступает чуть назад, морщась, словно испытывает физическую боль от того, что я нарушила его священное личное пространство.

Козёл!

Лифт останавливается.

Пулей вылетаю из него первая, таща за собой Машку. Заталкиваю её в туалет.

Пялюсь на себя в зеркало, подмечая нездоровый лихорадочный румянец и блестящие глаза.

– Алис, что с тобой? Ты будто приведение увидела.

Да, точно. Призрака из прошлого.

– Это он, Маш. Это он!

– Кто? Куравин?

– Да!

– Так, и… И что нам теперь делать?

– Увольняться, Маня, увольняться…