Читать книгу Пузырь, Соломинка и Лапоть. Оттепель - - Страница 3

По указанному в записке, написанной госпожой Сидорцовой, адресу находился длинный, вычурный, сделанный из кованых железных прутьев с вензелями, забор. Около забора была небольшая очищенная от снега пустая стоянка для автомобилей. В последний раз расчищена она была совсем недавно, и следов шин не было видно. Пузырев припарковал машину, вышел на мороз и огляделся.

За большим сугробом и решетчатым забором, за припорошенными снегом высокими деревьями проглядывало огромное каменное здание. Дом, действительно, производил колоссальное впечатление. Он располагался в элитном районе, но даже по сравнению с соседними домами выглядел намного величественнее.

Андрей вошел в раскрытые настежь решетчатые ворота. При ближайшем рассмотрении здания стало заметно, что постепенно былое величие чиновничьей усадьбы рушится: стены местами позеленели, плитка, закрывающая фундамент, кое-где обвалилась, на крыше, занесенной снегом, проглядывали черно-зеленые клочки мха. Дом стоял в глубине небольшого сада, который еще содержался в некотором порядке, но и здесь было заметно старение и увядание.

Молодой мужчина лет двадцати пяти очищал лопатой от снега дорожку между густыми, ровно подстриженными кустами. Кусты образовывали живую, но в зимнее время года без листьев, изгородь вдоль каменной дорожки, ведущей к парадной двери большого дома. Пузырев понял, что видит садовника Максима Субботина. Небольшой одноэтажный флигель, в котором, судя по всему, парень иногда ночевал, располагался чуть в стороне, в глубине двора, рядом с большой теплицей.

– Добрый день, – поздоровался Андрей, – Зинаида Артемьевна в доме?

– Да, – парень смерил сыщика заинтересованным, слегка нагловатым взглядом. – Если Вы детектив Пузырев, то она Вас ждет.

– Я он самый, – усмехнулся Андрей и пошел к дому.

Смутную женскую фигуру в окне второго этажа детектив заметил на полпути к двери, и когда он постучался, то открыла ему сама хозяйка.

– Я Вас ждала, – приятная улыбка освещала морщинистое лицо, – я теперь одна, мне, наверное, нужно искать новую служанку, бегать с этажа на этаж, чтобы открыть дверь в моем возрасте уже тяжеловато.

– Больше в доме никого нет? – удивился детектив.

– Да, никого. Максимчик в дом не заходит, у него другие обязанности. Он приходит раз в три дня, иногда ночует во флигеле на топчанчике.

Они прошли в большую светлую гостиную, обставленную с большим шиком. Но всё же во всем интерьере чувствовалось какое-то увядание.

– Вы что-нибудь узнали? – спросила женщина, садясь в широкое кресло, оббитое бархатом.

– Я разговаривал со следователем, он ввел меня в курс дела. Кстати, он сказал, что ваш пасынок точно так же, как и Вы, заинтересован в подробном расследовании.

– Значит, я Мишу неправильно поняла, – пожала плечами хозяйка дома, продолжая улыбаться детективу, – мы с ним разговаривали по телефону, и мне показалось, что он был недоволен слишком большим вниманием полиции к этому делу.

– Зинаида Артемьевна, а что Вы мне можете рассказать о Виктории? Когда она у Вас появилась, какие у вас с ней были отношения, с кем она общалась помимо дома?

– Сергей привез ее из Москвы, где работал, где-то года за два до своей смерти. Он тогда жил на два дома. Работа в министерстве, дом здесь, в Питере. Его постоянно возили туда-сюда водители на особых машинах с необычными номерами. До этого на месте Виктории у нас работала пожилая женщина, Лидия Максимовна, но мне показалось, что она стала не справляться из-за возраста, тогда Сергей и привез молодую девочку, ей тогда не было и двадцати.

– Где он ее взял?

– Понятия не имею, я с ней никогда об этом не говорила. У нас всегда были такие отношения… знаете, как у госпожи со служанкой. Мы не были близки. Насчет общения с другими… Не знаю, Виктория редко покидала дом. Здесь она общалась с садовником, с Машей… Остальные члены моей семьи здесь появлялись нечасто.

– А как Вы познакомились со своим мужем? – спросил Пузырев. – Извините, что полез в такие дебри, но мне нужно во всем разобраться. А история семьи может помочь пролить свет на некоторые моменты.

– Я работала секретаршей в одном учреждении, была не замужем, хотя мне было уже двадцать семь… Стыдно признаться, но я тогда еще была девушкой. Сергей тогда стремительно шел вверх по комсомольской карьерной лестнице, но от него недавно сбежала жена, оставив ему двух маленьких сыновей. Вас тогда еще на свете не было, но Вы, наверное, кое-что знаете об Олимпиаде с улетающим Мишкой. Так вот и первая жена Сергея, мать Миши и Леши, улетела с одним из гостей Олимпиады далеко в Южную Америку. Сергею срочно нужна была жена, и он вдруг увидел меня. Такая вот история.

– И какие у Вас сложились отношения с мальчиками? – поинтересовался детектив.

– Я бы не сказала, что они признали меня своей мамой. Они всегда называли меня по имени, без приставки тетя, и меня это устраивало. К тому же вскоре у нас с Сергеем родилась Кристина, и я полностью была занята воспитанием собственной дочери. А после перестройки и развала СССР Сергей быстро приспособился к новым реалиям, и наша жизнь взлетела вверх до немыслимых высот. Скажу прямо, в конце девяностых и в нулевые мы жили очень-очень богато, просто шикарно, мы могли позволить себе очень многое, в том числе целый штат слуг. Только вот после смерти Сергея всё пошло крахом.

– Он не оставил Вам денег? – удивился Андрей.

– Он ничего не оставил, – хозяйка дома тяжело вздохнула. – Я с изумлением узнала после его смерти, что на счетах у него нет ни копейки. Мне пришлось уволить всех слуг. Только Викторию я оставила.

– Почему?

– Она сама не захотела уходить. Я сказала, что не смогу ей много платить, но она ответила, что ей некуда идти, и она готова работать за крышу над головой и совсем небольшую сумму. Денег у меня не было, но была квартира в Москве и очень много драгоценностей. Сергей баловал меня при жизни, дарил золото и бриллианты при каждом удобном случае. Может, все свои деньги на драгоценности он и спустил… Последние десять лет я живу, сдавая московскую квартиру и продавая драгоценности. Содержание такого большого дома, да еще и сада, – на это уходит много денег. Драгоценностей у меня больше нет, я продала уже всё, что было… да и служанки больше нет…

Андрей внимательно посмотрел на жемчужное ожерелье, украшающее тонкую, почти без морщин, шею женщины.

– Я вижу, Вы продали всё же не все украшения, – усмехнулся сыщик.

– Знаете, я люблю выглядеть красиво, привыкла к этому за годы безбедной жизни, – Зинаида Артемьевна покачала головой. – То, что Вы на мне видите, это всего лишь бижутерия, очень качественная подделка. У меня много такого добра. Каждый раз, расставаясь с очередным ювелирным шедевром, я заказываю копию из дешевых материалов. Это моя страсть, я не могу жить без моих украшений. Может, Вам покажется это странным, но я уже старая женщина, и у меня есть свои слабости, от которых я не могу отказаться.

– Ну что ж, действительно, у каждого есть свои слабости, – кивнул Пузырев. – А Вы не опасаетесь, что Вас опять захотят убить?

– Знаете, сначала я очень испугалась. Но потом…  Немного страха осталось, но я не думаю, что кто-то в ближайшее время предпримет еще попытку меня убить.  И я ума не приложу, кому нужна моя смерть. Я доживаю свой век, я укрылась в этом доме ото всех, у меня нет ничего, кроме этого дома. Если я умру… Знаете, мне кажется, это не будет так уж страшно. Впрочем, у меня есть чем защитить себя.

– Что Вы имеете в виду? – удивился детектив.

– У меня есть пистолет, остался после смерти мужа… Вы не смотрите так, это вполне легальное оружие, я после смерти Сергея смогла переоформить разрешение на себя. Правда, я пистолет из сейфа ни разу не доставала, и пули нашли только полицейские, когда осматривали дом после смерти Виктории, я забыла за эти годы, куда их положила.

– А кто унаследует дом, если с Вами что-то случится? – задал Пузырев очень важный вопрос.

– Я лет пять назад написала завещание, о котором знают все мои родственники. Там написано, что всё имущество, оставшееся после моей смерти, мои потомки должны продать и деньги поделить между собой поровну…

– А Виктория упоминается в завещании? – насторожился сыщик.

– Нет, она всего лишь служанка, – некоторое время пожилая женщина внимательно смотрела на Пузырева, а потом продолжила. – Раньше она жила во флигеле… По ночам я спала, выпив снотворное… Но я знаю, что мой муж ходил в это время во флигель. Он был уже немолод, а она была очень молода. Но я всегда знала, в качестве кого он привез в наш дом Викторию. Ей достаточно было того, что ей дал Сергей, и того, что я приютила ее после его смерти, приютила любовницу моего мужа… Какое уж ей наследство?

– Она знала, что Вы знали об их связи?

– Думаю, нет. Я ни разу в жизни не дала ей этого понять, впрочем, как и мужу. Он мог догадываться, что я о чем-то догадываюсь, но у нас никогда об этом не было разговора.

– Дети часто навещают Вас? – задал детектив очередной вопрос.

– Нечасто. Если не считать внучку Машу, чаще других, как ни странно, приезжает Михаил, хотя он и наиболее занятой из всех. У него ответственная работа, он идет по стопам отца, хотя ему, конечно, до него очень далеко. У него к тому же семья: жена и дочь, которым тоже нужно уделять внимание. Но Миша чуть ли не каждую неделю обязательно ко мне заскакивает.

– А дочь Кристины Маша, я так понимаю, бывает здесь еще чаще.

– Да, это так. Машу я вижу намного чаще, чем ее мать, мою дочь… Девочка любит приезжать ко мне, а ее мать появляется тут раз в полгода. Кристине уже за сорок, но на вид ей и тридцать не дашь. Они с Машей выглядят, как сестры. Кристина рано выскочила замуж, в двадцать уже родила. Ее мужа, отца Маши, я вижу еще реже, чем дочку. Он даже на мой день рождения в последние годы не приезжает.

– А жена и дочь Михаила часто здесь бывают?

– Очень редко. Летом последний раз приезжали, целую неделю гостили, пока Михаил ездил в командировку в Китай. В этот раз они даже на мой день рождения не приехали, сказали, что приболели, Миша был один.

– Мы еще не поговорили о втором Вашем пасынке, Алексее, – сказал Пузырев.

– С ним у меня отношения еще сложнее, чем с остальными, – женщина задумчиво покачала головой. – Алексей был моряком. Почти всю жизнь он провел на кораблях, много лет я его вообще не видела. Пока плавал, он здесь не появлялся. У него с отцом были какие-то разногласия, которые отразились и на отношении Алексея ко мне. Год назад, отметив свой сорок пятый день рождения, он перебрался на берег. В субботу я его увидела впервые за двадцать лет, приехал на мой день рождения он совершенно неожиданно, познакомил нас всех со своей молодой спутницей жизни… Ну как молодой? Лера на три года всего его моложе. Но, вот сошлись уже не совсем молодые люди. Кажется, они вполне довольны, что встретились.

– Зинаида Артемьевна, а вот в Вашем завещании, там деньги делятся между конкретными наследниками, или сумма зависит от количества людей в семье? – поинтересовался детектив.

– Думаете, кто-то захочет оттяпать себе кусок побольше, нарожав детишек? – женщина весело рассмеялась. – Нет, это не так. Деньги должны быть разделены между тремя наследниками: Миша, Леша и Кристина получат равные доли вне зависимости от состава их семей.

– Значит, в субботу все праздновали Ваш день рождения… – Пузырев задумался, подсчитывая состав семьи. – Вас было шестеро, то есть, с Викторией семеро…

– Можно считать, что и семеро, – кивнула женщина. – Виктория хотя и подавала еду на стол, но она и сидела за столом вместе со всеми. И после того как ужин закончился, она убрала посуду, а потом присоединилась к нам в гостиной. Да, она была служанкой, но в последние годы была почти как член семьи, я старалась держать ее по возможности рядом с собой.

– И в ночь с субботы на воскресенье все решили заночевать здесь?

– Да, в ту ночь здесь оставались все. В моем доме наверху есть шесть спален, все очень хорошо разместились.

– А на чем к Вам приехали гости? – спросил детектив.

– У всех, кроме Маши, есть свои машины… хотя постойте… – женщина слегка задумалась. – Отсюда из окон стоянку ведь почти не видно. Это раньше всё было на виду. Но теперь деревья выросли и загораживают обзор. Мне кажется, в субботу там стояло только две машины… Чьи, я не видела, зрение у меня уже не столь острое. Да я специально в окно и не смотрела, было не до того.

Пузырев подошел к окну гостиной. Отсюда, с первого этажа, стоянку вообще не было видно из-за густых зарослей кустарника.

– А когда гости уехали?

– Весь воскресный день в доме работала полиция, и все гости вынуждены были ждать здесь. Только вечером их отпустили.

– И на чем они уезжали?

– Я их не провожала до стоянки, оставалась в доме, – хозяйка покачала головой. – Вы ведь и сами видите, что машин отсюда не видно. Впрочем, даже если у кого-то не было тут машины, это ведь не единственный вид транспорта.

– На чем обычно приезжала к Вам, например, Маша?

– На такси, – госпожа Сидорцова пожала плечами. – К сожалению, автобусная остановка от нас далековато. Летом можно еще прогуляться до автобуса или до электрички, но зимой… Если нет машины, приходится вызывать такси. Я тоже обычно езжу на такси, если нужно выехать в Пушкин. В Питер я уже давно не выбираюсь.

– Зинаида Артемьевна, а я могу осмотреть Ваш дом? – спросил детектив, отходя от окна.

– Конечно, – на лице женщины вновь появилась милая улыбка, – я ведь для этого Вас и пригласила. Делайте всё, что сочтете нужным.

На первом этаже, кроме богато убранной гостиной, Пузырев осмотрел кухню, столовую, ванную, туалет, просто гигантскую почти пустую кладовку, библиотеку, кабинет и бильярдный зал. По убранству остальных помещений было заметно, что госпожа Сидорцова живет не богато. На кухне вся техника, когда-то явно передовая, не обновлялась уже пару десятков лет. То же самое относилось и к санузлам. Ванна с джакузи, вычурный унитаз… и на всем хорошо заметный налет старины.

По широкой деревянной лестнице Пузырев в сопровождении хозяйки поднялся на второй этаж. Из просторного коридора в две стороны вели шесть дверей, и еще одной дверью в торце коридор заканчивался.

– Здесь шесть спален, а в торце еще душевая, совмещенная с туалетом, – сообщила женщина.

– Где Ваша спальня и спальня Виктории? – спросил детектив.

– Моя спальня самая первая справа, Виктория жила в следующей.

– А гости в ту ночь где расположились?

– Так, дайте подумать… Маша всегда ночевала напротив меня, и в ту ночь я с ней столкнулась, так как она выскочила мне навстречу… Ее мать, моя дочь спала в ту ночь по соседству с Машей. Дальше у душевой Леша со своей женщиной, и напротив них, рядом с Викторией располагался Михаил.

– Давайте войдем в Вашу комнату, – предложил Андрей.

– Хорошо, как скажете, – женщина открыла первую дверь справа.

– Двери спален закрываются на замки? – спросил сыщик, проходя следом за хозяйкой в комнату.

– Да, изнутри во всех спальнях можно закрыться, – улыбнулась пожилая женщина.

– Зинаида Артемьевна, расскажите мне по порядку, что происходило в тот вечер в Вашей спальне? – встав у окна, Пузырев внимательно посмотрел на женщину, расположившуюся в мягком кресле. – Следователь мне сказал, что в тот вечер к Вам в комнату заходили все.

– С чего начать? – старушка мило улыбнулась.

– Вы свою сонную настойку приготовили до того, как к Вам стали заходить родственники?

– Да. Но, пожалуй, я начну с того, что я почувствовала жар. Мы после ужина все сидели в гостиной, и тут мне стало немного дурно. Я померила температуру, было тридцать семь и три. Виктория растворила мне в кружке порошок от простуды, я его выпила, а минут через десять решила, что мне пора в постель.

– И Вы поднялись в спальню. Одна?

– Да, поднялась я одна. Бывало, что мне помогала Виктория, но в этот раз она была на кухне, убирала там посуду после ужина. Я приготовила себе, как обычно, по привычке, микстуру для сна, а потом подумала, что, наверное, и так смогу заснуть. Я чувствовала сонливость после лекарства от простуды. Я оставила рюмку на тумбочке у кровати и легла. А потом в дверь постучались…

– Кто пришел первым?

– Машенька пришла пожелать спокойной ночи. Она очень хорошая девочка, ей девятнадцать, учится в университете, она единственная из всей семьи помогает мне, часто привозит мне провизию.

– А кто вообще этим занимается, в смысле продуктов?

– По магазинам уже много лет ходила только Виктория, – Зинаида Артемьевна с виноватой улыбкой пожала плечами. – Я вообще за продуктами в последние лет тридцать не выходила.

– Ладно, продолжим, – Андрей кивнул, – Машу Вы всё время видели, пока она находилась в Вашей комнате?

– Вы имеете в виду, не могла ли она подсыпать в рюмку отравы? – женщина нахмурилась. – Скажу прямо, это мог сделать любой, кто входил в комнату. Я особо не смотрела на них. Я лежала и смотрела в основном в потолок. Но я не верю, что кто-то из них мог это сделать. Зачем им это? В чем смысл?

– Значит, Маша пожелала спокойной ночи и ушла?

– Да, она поцеловала меня в щеку, как часто делала и раньше, и ушла. Потом зашла ее мать, Кристина…

– Вы так говорите… – Пузырев с интересом посмотрел на хозяйку, – такое ощущение, что внучку Вы любите больше, чем дочку… Да и вообще, Кристина как-то в Ваших устах…

– Нет, нельзя сказать, что я не люблю дочь, – перебила сыщика Зинаида Артемьевна, – просто… знаете, Андрей Вадимович, мне кажется, как раз вот моя дочь никого и не любит, ну, кроме себя, разумеется. Она довольно прохладно относится к дочери, ну а мужа… я уверена, что Кристина ему изменяет, причем делала она это всегда. Может, и Маша у нее вовсе не от мужа.

– Ясно, – Андрей покачал головой, отметив про себя, что не мешало бы проверить связи Кристины. – Что делала Ваша дочь в комнате?

– Она прошла к окну, выглянула… Вряд ли она там могла что-то увидеть. Было уже темно, а фонари ночью я не включаю, экономлю электричество. Потом она сказала, что скучно тут в деревне. Она наш поселок всегда так называет. Потом развернулась, сказала: «спокойной ночи, мама», и ушла.

– К тумбочке она подходила?

– Проходила мимо, но я на нее не смотрела.

– Кто дальше?

– Потом зашли Леша с Лерой… – пожилая женщина слегка покачала головой, – вместе. Я не думала, что они захотят, но они пришли.

– О чем говорили?

– Я ведь Алексея много лет не видела. За столом он особо не разговаривал, в основном молчал, девушка его тоже… А тут он сразу почему-то про драгоценности мои заговорил. Он сказал, что Лера искусствовед, интересуется ювелирными изделиями, представляющими художественную ценность. Он попросил меня показать Лере мою коллекцию, но я ответила, что у меня больше ничего нет, я вынуждена была всё продать.

– И как он к этому отнесся? – удивленно спросил Пузырев.

– Мне показалось, спокойно, но вот Лера, кажется, расстроилась. Впрочем, я ее совсем не знаю, не могу о ней судить.

– Сразу за двоими Вы, конечно же, следить не могли, поэтому возможность подсыпать что-нибудь в рюмку у них была, – сыщик не спрашивал, а утверждал.

– Леша прохаживался по комнате, несколько раз подходил к тумбочке… Конечно, он мог.

– И последним пришел Михаил? – перешел Андрей к последней кандидатуре.

– Да, с Мишей я встречаюсь частенько, поэтому ни о чем мы с ним не разговаривали, только…

– Да? – спросил Пузырев, заметив, что женщина вдруг смолкла.

– Миша был единственным, кто поинтересовался микстурой на тумбочке. Он спросил, собираюсь ли я ее выпить, или ее можно вылить.

– И что Вы ему ответили? – заинтересовался сыщик.

– Я сказала… Да, я сказала ему, что выпью. От мельтешения людей, сонливость у меня прошла. Тогда Миша наклонился ко мне, поцеловал в щеку и пожелал спокойной ночи.

– Тумбочка стоит у изголовья, – Пузырев посмотрел в сторону кровати. – Любой, кто целовал Вас, мог незаметно провести рукой над рюмкой…

– Да, это возможно, – согласилась хозяйка.

– Почему Вы не выпили лекарство, раз сонливость прошла?

– Я лежала, ждала, когда придет Виктория. Она всегда приходит ко мне перед сном, чтобы проверить, как я себя чувствую. Она пришла минут через десять, принесла градусник. Я померила температуру, было тридцать шесть и семь, жар прошел… Но пока я ждала Викторию, пока мерила температуру, я почувствовала, что засыпаю. Тогда я и сказала ей забрать рюмку.

– И она взяла рюмку, и ушла, – констатировал детектив.

– Да, так и было. А я почти сразу же уснула.

– И во сколько Вы проснулись? – до Пузырева только теперь дошло, что время смерти Виктории он до сих пор не узнал.

– У меня на стене висят часы, – Зинаида Артемьевна кивнула в сторону больших часов с маятником, – они показывали без четверти четыре.

– Я так понимаю, что ничего больше Вы той ночью не слышали.

– Нет, я на удивление хорошо спала и без лекарства, – мило улыбнувшись, женщина пожала плечами.

– Ладно, я тогда пойду, – Андрей отошел от окна. – Мне нужно будет еще поговорить со всеми членами Вашей семьи. Думаю, я смогу у следователя найти их адреса.

– Я знаю, что их уже всех вызывали в полицию, – хозяйка дома легко и грациозно, несмотря на возраст, поднялась из кресла. – Уверена, их адреса там есть. Вы не будете возражать, если я не пойду Вас провожать? Я помашу Вам в окошко.

– Конечно, Зинаида Артемьевна, до свидания, – Андрей вышел в коридор, но потом заглянул снова в комнату. – Еще вопрос. Вы будете ночевать одна?

– Мне это не впервые, – вновь милая улыбка осветила лицо женщины.

– Не боитесь?

– Если в доме никого нет, то кого бояться? – Зинаида Артемьевна беззаботно пожала плечами.

Дорожка до ворот была полностью расчищена, садовника нигде видно не было, и Пузырев, помахав рукой в сторону тени в окне второго этажа, пошел к машине. В салоне было холодно, и Андрей, включив мотор, отправился в путь не сразу, давая возможность двигателю прогреться.

Детектив сидел, ждал, когда станет потеплее, и размышлял. Но сколько он ни думал, ничего придумать не мог. Как Андрей ни крутил в голове обстоятельства смерти домработницы, получалась какая-то ерунда. У всех была возможность положить яд в рюмку, но совершенно непонятно было, зачем кому-то могло это понадобиться. Но самым непонятным во всей этой странной истории было, зачем вообще Виктория выпила противную, горькую настойку хозяйки, она ведь, по словам ее хозяйки, бессонницей не страдала.

Единственное, что могло бы подтолкнуть мысль Пузырева в правильном направлении, было понимание взаимоотношений в этой семье. Пока он слышал только мнение хозяйки большого дома, что из себя представляют другие члены семьи, и как они между собой связаны было неясно.

Андрей набрал номер Рыбина.

– Я Вас внимательно слушаю, о Великий! – раздался шутливый голос следователя.

– Володя, а ты не мог бы мне скинуть телефоны и места жительства всех фигурантов этого запутанного дела? – Пузырев не ответил на шутку.

– С удовольствием, – ответил Рыбин. – Хотелось бы потом, после разговоров, сверить наши мнения об этих интересных людях.

– Обязательно сверим. Ты с ними только в отделе разговаривал? Вызывал всех?

– Да, все с удовольствием приезжали, никто не отказал в аудиенции, – настроение у Рыбина явно было веселое, ему было по кайфу, что он спихнул непростое дело на лоха-детектива.

– Еще такой вопрос, – Андрею вдруг пришла в голову одна мысль. – Врачи не могли ошибиться в причинах смерти?

– Андрюша, мышьяк ни с чем не спутаешь, – укоризненно произнес следователь. – Впрочем, если Ваше Величество хочет, я могу попросить…

– Нет, ты лучше попроси проверить, что делала погибшая в последние часы своей жизни.

– Ты имеешь в виду интим? Мне как-то в голову не приходило попросить это проверить… Там ведь ясно, что смерть с этим не связана.

– Пусть проверят. Мне интересно, кто чем занимался в доме той ночью.

– Хорошо, я понял, – Рыбин стал серьезным. – Но остальных, тех, кто жив, мы вряд ли сможем проверить.

– Остальных я сам проверю, – усмехнулся Пузырев и повесил трубку.

Минут через пять по ватсапу пришло сообщение от Рыбина с телефонами и адресами. Андрей прикинул, до кого ехать ближе всего, и набрал номер Кристины Белогоровой, фамилия у дочки Зинаиды Артемьевны, наверное, была по мужу. Объяснив женщине, что он частный сыщик и пытается разобраться со смертью домработницы по поручению мамы Кристины, Андрей напросился к ней в гости.

Все родственники госпожи Сидорцовой жили в Санкт-Петербурге, и Пузырев рассчитывал за день объехать их всех. Он не любил выезжать на машине из Пушкина, стоять в городских пробках, тем более в такой мороз, поэтому не хотел растягивать поездку на два дня.

Пока Андрей ехал по шоссе в сторону Питера, мысль о том, что надо бы позвонить Соломинке, то и дело мелькала в голове, но Пузырев безжалостно отметал эту мысль прочь. Он не был готов к разговору, тем более на ходу.