Читать книгу Остров Марса. Третий - Группа авторов - Страница 10

Происходящее приковало наше внимание намертво, никто из зрителей даже не моргал. После того как в гостиной образовалось Солнце, оно стало уменьшаться в размерах, но при этом смысл того, что это огромная и мощная звезда, со своим норовом, сохранился – на это указывали огненные бури, бушующие по всей поверхности шара. Оставшаяся пыль стала образовывать планеты вновь зародившейся системы. С их появлением стало понятно, почему Солнце уменьшилось в размерах: если бы этого не произошло, планеты бы просто не поместились в нашей, казалось бы, просторной гостиной.

– Марс. Смотри, какие красивые шарики… – восторгалась увиденным Люси.

– Люси. Ты до сих пор не поняла? Это же наша Солнечная система, – поправил её я.

– Ой, точно… Один, два… восемь, девять. Марс, и действительно их ровно девять, как в учебнике.

– Да, всё верно, – сосчитав их, согласился я.

После этих слов третья планета, то есть та, что показывала нашу Землю, приблизилась и стала больше своих изначальных размеров. Словно кто-то сделал на ней акцент. После чего происходящие на ней процессы стали ускорятся до невероятных скоростей, разум еле успевал осмысливать увиденное. Становилось понятно, что до появления жизни на нашей Земле прошли долгие, долгие, долгие годы. Огненная планета на глазах остывала и обретала безбрежные водные просторы, среди которых со временем стали зарождаться материки, блуждающие по бескрайним морским гладям. Далее скорость начала замедляться, и планета обрела вид нынешней красавицы, что я и видел, когда покидал своё спящее тело. На ней зародилась жизнь, и голубая планета заняла своё место среди остальных, по-своему очаровательных сестёр, и они принялись водить хороводы вокруг своего «папы» Солнца. Это зрелище невозможно забыть, до сих пор мой разум возвращает его по моей просьбе, когда я закрываю глаза.

Вернувшись на своё место, Земля совершила тур вокруг своего светила вместе с остальными планетами. После чего на её орбите, но с противоположной стороны, прикрываясь звездой от сестры-близняшки, возникла десятая планета, насыщенно фиолетового оттенка, и они стали кружить вокруг огненного гиганта, не зная о существовании друг друга. Но какая-то незримая связь чувствовалась и даже вроде наблюдалась, и одновременно нет. То есть визуально это были разные планеты, но, глядя на них, мы понимали, что они крепко-накрепко связаны между собой. Спустя ещё мгновение это подтвердилось созданными, еле заметными потоками, что начинались с голубой планеты в сторону фиолетовой. Эти потоки были цвета планеты, из которой они исходили, то есть голубыми. Спустя ещё мгновение это подтвердилось созданными, еле заметными потоками, что исходили от голубой планеты (и были такого же цвета) в сторону фиолетовой. А вскоре уже и от той полились струи соответствующей окраски, в обратном направлении. Таким образом они создали неразрывный круг – наполовину голубой, наполовину фиолетовый. Таким образом они образовали неразрывный круг – наполовину голубой, наполовину фиолетовый.

Земля вновь стала увеличиваться в размерах. Теперь мы были свидетелями того, как голубую планету населили люди, как они эволюционировали из поколения в поколения, ремёсла их становились всё разнообразнее, а их процесс – всё сложнее. И всё это сопровождалось неизбежным концом жизненного цикла человека, смертью. С одним из людей это и произошло. В конце его доброй жизни, которую мы наблюдали в ускоренном режиме, а на самых светлых моментах шкатулка сбавляла темп, душа отделилась от тела и устремилась в космос. Сияя голубым цветом, она обогнула Солнце, и мы очутились на «Целии». Ворвавшись в атмосферу фиолетовой планеты, душа обогнула замок и быстрым ветром рванула к цветочному полю, заставляя бутоны прорастающих на нём цветов колыхаться, а вместе с этим поднимать пыльцу в воздух, предавая полю волшебный оттенок, от которого было не оторвать глаза. Найдя подходящее место среди себе подобных, она ручейком проникла в почву и проросла цветком невиданной красы. Спустя мгновение, из-под цветочного одеяла, стали появляться ченты, с характерным для них жужжанием. Собирая пыльцу, они складывали её в карманы менгов, на этом процессы на «Целии» ускорились, нам было видно, как поле постепенно менялось. На нём то прорастали новые, то исчезали старые цветы, и всё это время, беспрерывно, над ними трудились менги и ченты. Спустя несколько секунд планета-близняшка пришла к обычному течению времени, и наш цветок стал увядать, ещё через пару секунд на месте, где он прорастал, не осталось ничего. А из почвы вырвалась прозрачная субстанция и направилась в сторону того же замка. Сделав круг над ним, словно благодаря за приют и прощаясь, маленькое фиолетовое облако покинуло планету. Таким же образом, как попала на «Целию», душа вернулась на Землю, только огибая Солнце с другой стороны. Пронзив облачное покрывало голубого шара, мы стремительно приближались вместе с ней к его поверхности. Едва касаясь макушек деревьев, душа цветка добралась до какой-то хибары, сквозь дымоход проникла внутрь. После этого нам явилась картина, на которой двое влюблённых, обнимая друг друга, смотрят на колыбель, в ожидании рождения маленького чуда. Именно в этот момент душа, которую мы невольно сопровождали, обняла живот женщины и растворилась. А ещё через пару витков планеты вокруг своей оси родился малыш, и, когда это произошло, над его головой фиолетовым оттенком мигнул ангел-хранитель, показывая тем самым, что добрая душа вернулась в этот мир. Этот процесс был очарователен. Но радовала нас шкатулка не долго.

То, что мы увидели, казалось идеальным, и оно больше не нуждалось в дополнительных оттенках. Однако всё прекрасное может быть кому-то противно. В этом нас убедили следующие события, которые происходили в нашей системе. Ничего не предвещало беды, каждая планета вращалась вокруг звезды, согласно занятому месту, а та, в свою очередь, согревала их своим теплом. Процессы шли на каждой из них, соответствуя своему «норову» и не мешая соседям. Пылинки, которые образовали звёздное небо, начали тускнеть, одновременно с ними и Солнце убавило свою яркость. Всё это выглядело так, словно сейчас должен появиться новый персонаж или действо, на которое и переключится всё освещение моего комнатного театра. Голодными взглядами мы вгрызались в каждый сантиметр гостиной, чтобы не упустить начало следующего акта. Делали мы это молча, дабы своими словами или шумом не перебить возможный звук, который даст нам подсказку в поиске. Но мы не могли и предположить, что главный персонаж ворвётся к нам с улицы через окно. Этому предшествовала яркая вспышка, которая и приковала наше внимание. А возникла она за окном гостиной. Сияющий камень летел чётко в него, и, когда он оказался впритык к стеклу, было очевидно, что сейчас он разобьёт его. Понимая это, я рефлекторно зажмурился. Однако шума разбитого стекла я не услышал и открыл глаза. Объект стремительно приближался к Земле. Своим хвостом, тянущимся от закрытого окна, которое он прошил насквозь, не нанеся ему никаких повреждений, камень напомнил метеорит, вошедший в Солнечную систему извне. Неожиданность происходящего усадила Люси на стул.

Пролетев половину гостиной и минуя шар, который демонстрировал планету Марс, метеорит стал сбавлять скорость, а его мерцание участилось. Словно он вот-вот взорвётся. Когда тот оказался практически на орбите голубой красавицы, это и произошло. Из огромного камня высвободилось то, что и скрывала его каменистая оболочка. Словно из яйца, свету явилось существо огромных размеров, с ещё большими крыльями. Их было две пары – основная и меньше, которая была расположена на жутком, усеянным шипами, хвосте. Своды каждого крыла также соединял большой острый шип, молочного цвета и сверкающий. Из головы монстра торчали два изогнутых рога, их концы тянулись вдоль позвоночника, на котором языками пламени играл гребень. А морда – по-другому назвать это нельзя – была вся в огненных морщинах. Нос напоминал пятак поросёнка, только этот – длиннее и тоже в складках, как гармошка. Глаза – три бездонные, чёрные ямы, посмотрев в которые, рискуешь провалиться безвозвратно. И три пары лап, с острыми когтями, по три на каждую. С появлением монстра, в гостиной стало ужасно холодно, изо рта шёл пар, и слышался стук зубов не то замерзающих, не то обуреваемых страхом зрителей. Шкатулка назвала это явление Огоменом.