Читать книгу Бремя всемогущества - - Страница 2

Никогда не нравились ему эти бессмысленные вылазки на природу, на пленэр, на рыбалку, с пьянками, дурацкими приключениями, но сегодня Стас не мог отказать Алле. Она в последние дни просто светилась от счастья в предвкушении свадьбы. Ещё каких-то четыре дня, и они станут мужем и женой, и жизнь у него круто изменится. Друг детства Генка по-дружески советовал насладиться последними днями свободы и настойчиво предлагал устроить мальчишник по полной. Стас понимал смысл понятия «по полной» и ни за что не соглашался. Потому он предпочёл согласиться с Аллой и махнуть на природу. С удочками, с шашлыком, с памятными фото и видео, тем более, что отец уступил ему свою почти новую Ниву с условием, что иногда, по мере надобности, Стас будет давать ему куда-то съездить.

По совету Генки и его девушки Ольги они вчетвером поехали километров за семьдесят от города на красивое лесное озеро, которое называлось Лазоревое из-за цвета его воды. Погрузили в багажник две палатки, мангал, удочки, выпивку, продукты, уселись и поехали. Начало мая, погода стояла замечательная, и настроение было отличное. Ехали с шутками, анекдотами, с песнями. Приехали, поставили палатки, разожгли костёр, закинули удочки, но, похоже, напрасно. Вероятно, рыба, как и они, была в отпуске и на вкусную наживку не обращала никакого внимания. Солнце уже клонилось к закату, когда Стас вспомнил, что за весь день ничего не сфотографировал.

– Алла, пойдём на фотосессию, пока солнце не село.

– Давай завтра, я с Олей занимаюсь ужином.

– Ну, как хочешь, а я пойду, поснимаю. Не теряйте меня.

А снимать было что. Озеро, деревья, грибы, птицы – всё в лучах заходящего солнца обретало чёткие тени, менялось при другом освещении, всё казалось более значимым, чем днём. Он изучал природу, а природа глазами птиц изучало его и как бы прикидывала – он её дитя или чужой пришелец. Какие-то звуки послышались за бугорком, как будто маленький ребёнок, пыхтя и кряхтя, пытается выбраться из своей кроватки. Поднявшись на бугорок, Стас увидел двух маленьких медвежат, они возились, наперебой стараясь занять пенёк. Он навёл на них камеру и восторженно шептал: «Вот это будет видео! Все позеленеют от зависти!». Но не прошло и минуты, как Стас услышал за спиной тихое рокотание. Он быстро оглянулся и с ужасом увидел метрах в шести от себя огромную медведицу.

«Идиот! Конечно, где медвежата, там и медведица!» – молнией пронеслось в его голове. А медведица зарычала и двинулась на непрошенного гостя. Стас запустил в неё камерой и бросился бежать. Никогда в жизни он так не бегал! Школьный физрук Глеб Петрович всегда издевался над ним и от «щедрости» своей ставил ему тройки по физкультуре, но тут он бы восхитился… «Надо быстрее… Надо быстрее…» – стучало в висках Стаса, сердце колотилось где-то в горле… Но тут какой-то корень схватил его за ногу, и он кубарем покатился по траве, ударился очень больно боком о дерево, вскочил, оглянулся и… Она была метрах в четырёх. Бурая, лохматая, с открытой красной пастью, с огромными желтыми клыками. Медведица издала злобный рык и двинулась на него. Стас сунул руку в карман, достал зажигалку, у которой всегда был длинный яркий язычок пламени. Когда собирались в поездку, Генка напомнил: «Не забудь свой огнемёт». Не найдя ничего лучше, Стас выставил вперёд руку и нажал на зажигалку. Сумерки уже начинались, а между деревьями было уже довольно темно, и пламя зажигалки произвело впечатление на зверя. Медведица отшатнулась, встала на дыбы и медленно двинулась в атаку. Стас пятился, держа горящую зажигалку в вытянутой руке, запнулся, чуть не упал, но удержался на ногах. «Если газ кончится, мне конец,» – подумал Стас. А медведица всё шла на него, как будто ждала, когда пламя погаснет. Сколько прошло времени, Стас не знал. И тут пламя стало уменьшаться и уменьшаться, и чем меньше оно становилось, тем ближе подходила медведица, вот он уже ощутил какой-то застойный запах из её пасти. Ему даже показалось, что в её глазах мелькнула усмешка. «Это конец…». – Стасу стало так страшно, что захотелось заплакать, упасть на землю, закрыть голову руками, но за спиной послышались крики ребят. Медведица остановилась в полутора метрах от него, прислушалась… И тут глаза ослепила яркая вспышка, другая, послышались громкие хлопки, медведица развернулась и, не спеша, побежала обратно к своим деткам.

– Ты как, Стас?! Цел?!!

– Стасик, любимый!!! Как же я испугалась за тебя!!!

– А я как раз достаю из багажника фейерверки и тут слышу – рёв! Аж мороз по коже!

Ребята тормошили Стаса, осматривали, расспрашивали, а он слышал их как будто издалека, как через вату, только пытался улыбаться и невпопад кивал головой. Вернулись к палаткам, а перепуганные девчонки наотрез отказались тут оставаться. Пришлось собираться домой.

– Тебе нужно обязательно хряпнуть водки после такого стресса, – заявил Генка Стасу.

– Ага, а кто машину поведёт?

– Я сяду за руль, а что, я умею!

– Вот как сдашь на права, так и сядешь.

Ехали уже в темноте, все молчали, только Генка трещал не умолкая, как будто это он один с медведицей сражался. Стас молчал, но внутри его нарастала какая-то тревога, как будто за ближайшим поворотом его ждала какая-то опасность. Он даже сбавил газ. Вдруг его пронзила страшная судорога от пяток до затылка. Он дико застонал и его правая нога как-то вывернулась и независимо от него вдавила педаль газа в пол. Машина, практически не управляемая, понеслась вперёд. Потом крики, удар, скрежет…

Сознание медленно возвращалось. Сначала замелькали ритмично цветные огни, потом как будто издалека появлялись голоса, темноту разогнали огни фар и мигалок. Рот был наполовину заполнен кровью, болел слева язык, болела грудь. Подошли два мужчины, разложили носилки и стали укладывать на них Стаса.

– Погодите, я сам пойду, – попытался остановить их Стас.

– Тебе нельзя, лежи, – удержали они его.

– А где Алла? Где ребята? С ними всё в порядке?

– Всё в порядке. Лежи, мы отвезём тебя в больницу. Потом была долгая дорога в больницу. А там Стасу сказали, что Аллу и Генку спасти не удалось, а Оля в операционной, но угрозы для жизни нет. «Спасти… не удалось…» Только через несколько секунд смысл этих страшных слов дошёл до его сознания. И опять эта непреодолимая тревога поднялась откуда-то снизу в голову, и та же сильнейшая судорога выгнула его тело дугой, а изо рта вырвалось что-то похожее то ли на стон, то ли на плач и сознание ушло…

«Давление сто тридцать на восемьдесят, пульс восемьдесят. Угрозы нет, но припадок… Будем наблюдать,» – первое, что услышал Стас, когда пришёл в себя. Потом вправляли перелом, потом гипс, потом четырёхместная палата. Всё это как будто происходило с кем-то, но не с ним. Полная апатия овладела Стасом, безнадёга. Хотелось забиться куда-нибудь в дальний угол и никого не видеть, ничего не слышать, ни о чём не думать. Но ночью опять повторился припадок, переполошивший соседей по палате и персонал. Вкололи ему что-то сильнодействующее, после чего, наконец, пришёл сон.

Он начинает раскачиваться на качелях. Где-то рядом взвизгивает циркулярная пила. Перед глазами только небо в облаках. Раскачивается все сильнее и сильнее, взлетает всё выше и выше, ещё чуть-чуть и он, кажется, дотянется до облака, но тут в самой верхней точке верёвки качели обрываются, и он по инерции летит вверх, тянется руками к облаку и начинает падать всё быстрее и быстрее… А в промежутках, когда утихает визг пилы, мужской хриплый голос голос: «Да кто ты такой?!» или» Ты хоть понимаешь, что ты натворил?», или «Теперь тебе никто не поможет, только я». А он всё падает, падает и как будто ему это даже нравится. Врывается детский крик: «Папочка, нет!».

Стас просыпается. Пробуждение тяжёлое, как с похмелья. Нет сил ни физических, ни моральных. Рядом, на тумбочке, почему-то лежит деревянная линейка.

– Это тебе. Когда начнётся припадок, зажми её зубами, чтобы не остаться без языка, – заметив его взгляд, сказал сосед по койке. – Ты что, эпилептик что ли? Стас ничего не ответил. Ему стало всё безразлично. Жизнь сделала крутой поворот, нимало не интересуясь его мнением. Смерть Аллы и Генки как будто сидела рядом, оценивающе приглядывалась к нему и не было никакой возможности избавиться, спрятаться от неё. Любовь к Алле была для него какой-то спокойной, как дыхание, само собой разумеющейся. Её же любовь к нему была какой-то радостной, яркой. Стас даже прикидывал, чья любовь угаснет раньше. Однажды, стоя у отрытого окна, он нечаянно услышал разговор Генки с Олей на улице.

– Ага, любовь… Ромео… Да если бы не её папа бизнесмен и мама в мэрии, он на неё и не посмотрел бы.

– Оль, кончай нести чушь. Я его знаю с детства. Тут никакого расчёта, всё чисто.

– Ну-ну, посмотрим. Потом вспомнишь мои слова. Стасу от услышанного стало так гадко, что он едва удержался от того, чтобы крикнуть ей что-нибудь грубое. Ну да ладно, дело прошлое. Но как он посмотрит в глаза родителям Аллы и Генки? Что скажет? Вот что самое тяжёлое.

Вот с такой безнадёгой тянулись дни. Припадки повторялись и повторялись по 4 – 5 раз в сутки, выматывая его и так растерзанное тело. Нога уже заживала, два сломанных ребра почти не болели, но врач не спешил с выпиской, наблюдая динамику припадков. Наконец, на утреннем обходе он остановился у постели Стаса.

– Ну что, свою работу мы сделали, можно хоть сегодня тебя на выписку. Только вот твои припадки – дело серьёзное. Это уже не травматический шок, а, судя по всему, эпилепсия. Я выписал тебе направление в областную клинику. Сегодня мы тебя туда отвезём. Без сопровождения ты сам не доедешь.

В областной неврологии Стаса обследовали, дотошно опросили и сказали, что это следствие испуга. Назначили лечение, ежедневные беседы с психологом. На какое-то время припадки пошли на убыль, но потом опять участились. Влияла даже погода. Спустя месяц, лечащий врач, исчерпав все возможности, пригласил из Москвы светило неврологии. Это был худощавый, высокий, седой старик с усами. Он очень долго и обстоятельно расспрашивал Стаса о семье, о работе, о друзьях, о девушке, о режиме дня, о питании. И при этом очень внимательно смотрел Стасу в глаза. Потом ушёл и долго говорил с лечащим врачом.

Утром после обхода врач вызвал Стаса к себе в кабинет и пригласил сесть. Помолчал, барабаня пальцами по столу.

– Вчера мы пришли к выводу, что наша медицина в твоём случае пока бессильна. Вариантов излечения может быть только два. Первый – продолжить лечение в Швейцарии. Там находится ведущая клиника в этой области. Стопроцентной гарантии они не дают, но эта клиника лучшая в мире. Если есть такая возможность, советую ей воспользоваться.

– Нет у меня такой возможности, я простой инженер. А что за второй вариант?

– Второй вариант… Тут гарантий никто не даёт, и он вообще не относится к официальной медицине.

– Что, бабка с травками и молитвами?

– Почти… Это старик, бывший пациент вчерашнего академика Антропова. Когда бедолагу не смогли вылечить, он уехал на родину, поселился в тайге, в доме умершего пасечника, и сам себя вылечил. Вот академик его и рекомендовал тебе.

– Выбор небогатый. Выберу, пожалуй, второй вариант. Если не вылечусь, там и останусь.

– Ну что ж, если так, тогда вот тебе его адрес, – он протянул Стасу бумажку с адресом. – Тут недалеко, в соседней области. Отвезти тебя мы не сможем, но сопровождающего обеспечим, одному тебе ехать нельзя.

Сопровождающим оказался мужик из технического персонала клиники, то ли сантехник, то ли электрик. Разбитной, словоохотливый, с характерным амбре. На автостанции купили билеты, дождались автобуса, сели и поехали. «Только бы доехать без припадка,» – молил Стас. Последний припадок случился накануне, ночью. На полпути автобус остановился в каком-то городке на двадцать минут.

– Пойду, возьму что-нибудь попить. Тебе что принести? – спросил мужик.

– Спасибо, ничего не нужно. Мужик ушёл, а Стас, утомлённый поездкой, задремал. Очнувшись, он обнаружил, что автобус едет, а мужика рядом нет. «Да, похоже, хорошо „попил“ мужичок,» – подумал он. Ещё часа через три автобус подрулил к конечной автостанции. Дальше нужно было добираться на попутках. «Наверно, лучше спрашивать у шоферов,» – подумал Стас и направился к кучке шоферов у одного из автобусов, но тут его опять накрыло.

Когда он пришёл в сознание, уже вечерело. Кто-то перетащил его с дороги на газон. Одежда была грязная с правого бока, мятая и, главное, из кармана пропал бумажник с деньгами. «Да, заботливый у нас народец!» – мысленно выругался Стас. Ничего не оставалось, как искать попутку, а поскольку автостанция уже опустела, он вышел на дорогу, идущую в нужном направлении, и стал голосовать. Наконец, остановился молоковоз и подобрал его. В дороге почти не разговаривали, шофёр крутил блатные песни почти на полную громкость и сам самозабвенно подпевал. Примерно через час, уже в темноте, машина остановилась.

– Вот по этой дорожке пройдёшь километра два и увидишь твою пасеку. Удачи, братан! – напутствовал водитель и газанул дальше.

И пошёл Стас в указанном направлении по дорожке, освещённой луной. С большим трудом, из последних сил, одолел он эти два километра, пока, наконец, не увидел домик на отшибе и тусклый свет в окошке. Подошёл, постучал в дверь и долго ждал, пока дверь открылась. На пороге стоял старик-не старик неопределённого возраста с густой, седой, лохматой шевелюрой, с такой же бородой и лихо закрученными усами, в клетчатой навыпуск рубахе. Он молча изучал пришельца, ни малейшим движением не предлагая войти.

– Извините за позднее вторжение! Я Стас, мне нужна ваша помощь в моей болезни. Вас рекомендовал мне профессор Антропов из Москвы.

Услышав фамилию Антропов, бородач сдвинулся в дверном проёме и молча предложил войти. Стас вошёл, огляделся. В правом углу стояла печь голландка с кастрюлей и сковородкой, посреди комнаты стол, слева кровать. На столе стоял старинный подсвечник, который явно контрастировал с обстановкой, на нём три свечи, света от которых вполне хватало для всей комнаты. Картину завершала пара табуреток и старый буфет с резными элементами. Бородач молча показал Стасу на стол, предлагая садиться, а сам достал из буфета эмалированную миску, хлеб, ложку, налил из кастрюли суп и подал гостю.

– Спасибо! Меня лечили сначала… – начал Стас, но хозяин жестом руки показал, что ничего не нужно говорить, а сам начал из каких-то досок, ящиков и зимней одежды, висящей в углу, сооружать лежанку. Закончив, он улёгся на кровать и отвернулся от гостя. Несколько шокированный таким приёмом, Стас покончил с супом и с огромным наслаждением лёг на импровизированную постель. Сон накрыл его как после щелчка выключателя.

Проснулся Стас от громкого стука дров, брошенных стариком у печки.

– Доброе утро! – поприветствовал Стас хозяина, но не заметил ни малейшего движения в ответ, пожал плечами и вышел на улицу. Там он увидел привязанный к ближайшему дереву металлический рукомойник и полотенце. Умылся и пошёл осматривать владения старика. За домом стояла маленькая банька, сарай, рядом виднелась крышка погреба. Дальше простиралась поляна соток на 15 – 20 с маленьким огородом, за которым стоял десяток ульев, кормились куры во главе с красавцем петухом, а вокруг стоял лиственный лес. «Минимализм натурального хозяйства,» – подумал Стас. Когда он вернулся, хозяин протянул ему кружку горячего чая, но на вкус это был далеко не чай, а вполне себе отвратительный отвар, который нужно было выпить до дна. Минут через десять ему пришлось кинуться в кусты и мучительно опорожнить свой желудок. Полчаса спустя у них был завтрак из поджаренных яиц.

Так начался у Стаса курс лечения, который заключался в приёме отваров разной степени отвратительности, какого-то мелко нарезанного корня, смешанного с мёдом и вегетарианского меню. Изнуряющие припадки сначала никак не проходили, били по 4 – 6 раз в сутки. Только через месяц они начали понемногу отпускать. Три раза в сутки уже воспринимались как облегчение. Старик молча наблюдал и иногда менял состав отваров. Между припадками у Стаса появлялась возможность помогать хозяину на огороде, собирать в лесу ягоды-грибы, но далеко от домика он всё же не решался отходить. Как-то он решил всё-таки разговорить упорно молчащего старика.

– Слово изреченное – есть ложь! – только и услышал он.

А если хозяину нужно было окликнуть Стаса, в ход шёл короткий свист.