Читать книгу Забвение. Пепел истины - - Страница 8

Прошла уже неделя после последней встречи с Маркусом. Я всяческими способами избегаю разговоров с папой. Наши отношения уже не вернуть к прежнему руслу. Я знаю, что он всё ещё верит, что сделал правильный выбор. А я больше не уверена, что в нашем мире вообще возможны «правильные» выборы.

На запястье туго сидит браслет. Когда-то он был символом принадлежности и безопасности. Теперь он напоминает мне клеймо. Он сверкает в свете лампы – ровный, безукоризненный. Я же – нет. Я теперь сбой. Трещина в механизме. Я то, что не должно было случиться.

Сколько бы я ни старалась сохранять внешнюю ровность, внутри всё шумит. Я нарушила то, что предписано. Заглянула за грань дозволенного. И теперь всё, что раньше казалось непоколебимым, вызывает сомнение. Но я всё ещё держусь. Прячу эмоции, как учили. Не позволяю им вырваться наружу. Привычка сильнее правды. Иногда мне кажется, что если я хотя бы внешне останусь «правильной», то не утону окончательно.

Сегодня важный день в жизни Хелен. Она выходит замуж. Я уже нахожусь в комнате для невесты, чтобы поддержать подругу.

Хелен стоит перед зеркалом в прекрасном белом платье и высматривает каждый сантиметр своего тела, чтобы убедиться, что всё идеально. Её мама ходит вокруг, проверяя шпильки в волосах и поправляя золотистые кудри. Я поворачиваю голову и оглядываю себя в боковое зеркало. На мне воздушное светло-желтое платье, доходящее до колен, а на ногах бежевые на невысоком каблуке босоножки с ремешками, которые плотно обхватывают голень.

– Перед выходом обязательно повтори свою клятву, – говорит её мама и подходит ближе к зеркалу, чтобы подкрасить губы.

– До сих пор не верю, что ты будешь в браке, – произношу, подойдя к Хелен. Она улыбается и смотрит на меня через отражение, но в её взгляде что-то… выученное. Программа радости, активированная в нужный день.

– Я тоже. Всё произошло так быстро. Но Виктор – прекрасный парень. Я обязательно вас познакомлю после церемонии.

Я отвожу взгляд и подхожу к окну, откуда вижу белую арку, цветущие деревья и аккуратную дорожку, по которой спешит молодой человек. На ходу он достаёт платок из верхнего кармана пиджака, но вместе с платком выпадает что-то ещё – значок. Знакомый, до дрожи. Сапсан. Он быстро поднимает его, но не успевает спрятать, как два солдата уже подходят к нему, хватают за руки и уводят в только что подъехавший автомобиль. Парень пытается вырваться, но у него это не получается. Я ужасаюсь и прикладываю ладонь к руке. Мой взгляд перемещается влево, и я замечаю недалеко стоящую женщину лет сорока, которая, очевидно, тоже видела всё, что было. Она даже не успевает ничего сказать, как к ней подходит другой солдат и что-то вкалывает в руку. Женщина теряет сознание, солдат подхватывает её и относит к той же чёрной машине.

Браслет вибрирует на запястье, и я замираю. Сердце будто проваливается. В теле холод, но на лице ничего. Я не могу позволить себе даже испуг.

– Леа, ты меня слышишь? Леа? – Слышу отдалённый голос Хелен и поворачиваю голову.

– Прости, ты что-то говорила? – переспрашиваю я и встряхиваю головой. Мы с Хелен уже одни в комнате. Я даже не заметила, как ушла её мама.

– Я говорю, что уже все занимают свои места и тебе нужно идти. Ты в порядке?

– Да, всё хорошо, – отвечаю ей на автомате. – Удачи, Хелен.

– Спасибо, – искренно произносит она.

Я на ватных ногах выхожу из комнатки и направляюсь в зал, где будет проходить церемония бракосочетания. Голова идёт кругом от увиденного. Что будет с тем парнем? Он же Сапсан. Что с ним сделают? Неужели это не единичный случай. Может вокруг нас происходило много ужасных вещей, а мы даже не замечали или нам просто стирали воспоминание об этом. Ведь, я уверена, женщину, которая стала свидетелем, не просто так забрали.

Мне тяжело признать это, но возможно наша страна и правда пропитана лишь изъянами, а нам же говорят о достоинствах и идеальности. Это и есть «открыть глаза и увидеть истинное лицо государства»? Или это лишь малая часть всего хаоса, который создаёт правительство?

Новум – это театр. А закулисье – тьма, в которую нельзя заглядывать. Но я уже заглянула.

Я выхожу в зал. Сажусь рядом с Алроем. Он улыбается, но это пустая улыбка, одобренная Системой. Мне становится неуютно. Я смотрю на него – на его идеально уложенные волосы, ровные зубы, открытый взгляд. Как будто всё у него по инструкции. Он часть Системы, просто функциональный гражданин. Такой, каким нас делают.

– Остались мы с тобой единственные без партнёров, – говорит Алрой.

– А? Да, да, ты прав, – быстро отвечаю ему и стараюсь отбросить свои мысли и догадки. – Думаю, следующий, кто будет играть свадьбу, это ты.

– Даже не знаю, – Алрой посмеивается и проводит рукой по волосам. Начинает играть торжественная музыка, и все оборачиваются, чтобы увидеть, как идёт невеста. Я переглядываюсь с Алроем, и мы улыбаемся.

Хелен шагает вперёд, глядя на своего жениха. Она напоминает мне маленькую птичку, которую я видела в лесу. Такая же красивая, ухоженная и волшебная. Больше всего хочется, чтобы она была счастлива в браке с Виктором.

Когда Хелен останавливается возле Виктора, они заглядывают друг другу в глаза. Виктор высокого роста, у него тёмные уложенные волосы, а лицо довольно вытянутое. Он идеально смотрится с Хелен.

Сначала регистратор брака произносит недлинную речь, после чего позволяет Хелен и Виктору сказать свои клятвы. Ближе к концу самой церемонии они оба клянутся в верном служении государству, и их объявляют мужем и женой.

Я невольно улыбаюсь, представляя, что когда-то тоже буду так стоять, с человеком, подходящим по всем параметрам. Я надеюсь, что мне повезёт и будет хорошо с ним.

Лучшая часть в свадьбах – общение. Это единственный повод, когда можно хоть и немного, но всё же расслабиться. Нам разрешают короткое застолье – строго по протоколу, с едой.

Мне и Алрою, наконец, предоставляется возможность пообщаться с Виктором. Мы подходим к ребятам, как раз, когда они заканчивают разговор с какими-то гостями.

– Леа, Алрой, знакомьтесь с моим мужем Виктором, – с легкой улыбкой проговаривает Хелен и смотрит на него. Мы здороваемся и пожимаем ему руку.

– Свадьба прошла великолепно. Ваша речь, наряды, место – лучшая свадьба, на которой я была, – признаюсь я.

– Спасибо, Леа. Всё вышло ещё лучше, чем я ожидала, – отвечает Хелен.

– Мы вместе с Хелен благодарим вас за визит на наш праздник, – дополняет Виктор. У него глубокий и приятный голос. Он смотрит на Хелен по-особому. Это то, что едва уловимо и будто даже запрещено. Я не могу больше отличить.

После нескольких минут общения мы уходим. Я наблюдаю за остальными гостями. Всё организовано. Всё стерильно. Улыбки – приглушённые, одобренные. Музыка – фоновая, без ритма, чтобы не вызывать возбуждения. Никакого танца. Ни у кого. Только взгляды, кивки, идущие в такт регламенту.

Я машинально касаюсь браслета на запястье – тонкая полоса из металла, такая знакомая и такая теперь чужая. Раньше он казался мне частью Системы, необходимым элементом порядка. Теперь – напоминание о том, что я в ловушке, и каждый мой шаг под наблюдением.

Спустя некоторое время, когда всё близится к комендантскому часу, мы расходимся по домам. Хелен и Виктор сразу направляются в свой новый дом, но прежде мы прощаемся. До своего дома я добираюсь пешком, так как место празднования свадьбы находится не так уж далеко.

Наша улица уже погружена в тишину. Я захожу в дом, но не нахожу в нем папу, зато отдалённо слышу гитару. Это на заднем дворе. Направляюсь туда и вижу папу на крыльце. Он сидит в кресле и играет мелодию, напевая строчки песни, которую я знаю с детства. Ещё с моих малых лет он частенько пел мне это произведение и даже научил играть на гитаре не только его, но и несколько других мелодий.

Oh my baby, baby,

I love you more than I can tell

I don't think I can live without you

And I know that I never will.

Oh my baby, baby,

I want you so it scares me to death

I can't say anymore than I love you,

Everything else is a waste of breath.*

Папа слышит мои шаги, поэтому перестаёт играть и смотрит на меня, пока я медленно подхожу ближе.

– Ты давно не пел её, – подмечаю я и загибаю пальцы, остановившись в метре от папы. Он кивает и откладывает гитару в сторону. Я направляюсь к балюстраде и упираюсь в неё локтями. Папа подходит ко мне и становится так же. На улице уже заметно потемнело и похолодало. Руки покрываются мурашками, когда дует ветер.

– Как прошла свадьба? – интересуется отец и поворачивает голову.

– Сегодня я стала свидетелем ужасной сцены, – негромко начинаю я и опускаю голову. – В здание, где происходила свадебная церемония, направлялся парень, но, когда он доставал платок из своего кармана, у него выпал значок Сапсанов. Я не успела даже моргнуть, как этого бедного парня схватили солдаты и уволокли в машину. Какая-то женщина стояла неподалёку и не понимала, что происходит. Её тоже схватили и что-то вкололи.

– Никто не заметил, что ты видела?

– Как видишь я здесь и всё ещё помню эту ситуацию, – бросаю я и заглядываю в глаза папы. – Что будет с тем парнем?

– В лучшем случае ему очистили память, а в худшем… – папа замолкает, сделав глубокий вдох, и не решается даже продолжить. Я и без этого понимаю, что может быть в худшем случае.

Отворачиваюсь и смотрю прямо, пытаясь высмотреть границу, но это невозможно. Я молчу некоторое время, но на языке вертится вопрос, который я все-таки озвучиваю.

– Раз здесь так плохо, почему ты вырастил меня в этой стране, а не у Сапсан?

– Эта страна не идеальна, но она хотя бы даёт тебе безопасность, Леа. Если бы ты жила у Сапсан, то с детства бы была солдатом, жила с угрозой для жизни. На лагеря Сапсан постоянно нападают и убивают много людей. Из двух зол я выбрал наименее вредное. Так лучше для тебя.

– Но ты даже не собирался рассказывать мне о Сапсанах, папа! – Раздраженно бросаю я и хлопаю ладонью по перилам. Браслет звенит о дерево, и я отдёргиваю руку.

– Мне жаль, что ты таким образом узнала обо всём, но до этого момента не было необходимости посвящать тебя во что-то. Не было опасности, и я хотел дать тебе покой.

– А в итоге дал мне иллюзию. – Я выпрямляюсь, глядя на него. – Ты даже сейчас говоришь со мной как с гражданкой, а не как с дочерью.

Он молчит, а меня захлёстывает горечь обиды, и впервые я не даю ей остаться внутри меня.

– Просто сегодняшний случай… он разрушил последние остатки веры, ещё больше поменял моё мнение о нашем государстве. Я уже не знаю кому можно верить. Даже тебе.

– Леа, я…

– Мне надоели эти тайны, – обрываю папу, не дав возможность договорить. – Я хочу, чтобы в этом ужасном мире хотя бы ты был со мной откровенен. Однако ты не можешь.

С каждым словом я отталкиваю от себя папу всё дальше и дальше. Не принимаю единственного близкого человека в моей жизни. Та связь, которая была у нас с моего рождения, начинает теряться в тумане. А во всём виновата такая ужасная ложь.

Скрывая свои слёзы, я разворачиваюсь и ухожу в дом. Запираюсь в своей комнате и утираю мокрые полоски с щёк. Внутри всё жжёт от досады, и я падаю на кровать, уткнувшись в подушку. Мои пальцы нащупывают бумагу под ней. Я замираю, но после быстро достаю записку, включаю свет на прикроватной тумбочке и читаю послание.

«Приходи сегодня к границе после начала комендантского часа. Я тебя встречу.

М.»

Сердце слабо отзывается тёплым толчком. Впервые за вечер – луч надежды. Достаю из-под кровати рюкзак, складываю в блокнот бумажку и встаю. Взгляд вновь падает на браслет. Я почти снимаю его, но в последний момент всё же передумываю – не потому что хочу, а потому что знаю: государство всегда найдёт, за что наказать.

У меня меньше тридцати минут. Я должна успеть.

*Elvis Costello – I want you