Читать книгу Вларос: код Императора. Книга 1 - - Страница 3

Всю ночь перед глазами мелькали световые огоньки, напоминая поезда в метро, а точнее вид из их окна. Бурный выдался день, однако непрекращающееся чувство невесомости не позволяло погрузиться в глубокий сон. Вроде бы кровать не настолько воздушная, чтобы создавать такой эффект, к тому же я этого и не заметил, когда обессиленно рухнулся на нее, но тело как будто продолжало парить, медленно поднимаясь вверх.

Подумал уже открыть глаза или прислушаться, но тут же отказался от подобной затеи, ведь толку все равно не будет. Здесь кровати помещают внутри кабинок, выполненных из плотного свето-звукопоглощающего материала, полностью изолируя спящего от внешнего мира, но лишь до тех пор, пока тот не поднимется с кровати, а мне сейчас даже пальцем пошевелить было лень.

Поэтому как обычно в полудреме планировал следующий день: «… завтра пройду регистрацию, там же попробую разузнать про мир и какой… какой же… это… год от рождества… рождества Хрис… то… ва…». Мысли становились более вязкими, и, похоже, вот-вот провалюсь в долгожданный сон, однако… о чем это я?.. Где я?.. Кто… я?..

Странное ощущение: будто мои мысли перетекают куда-то, смешиваются с чужими, становятся глубже, древнее. Я больше не студент, изучающий нейронные сети. Я кто-то другой, кто-то… знакомый и одновременно чужой. Мое сознание начало мерцать, как звезда на рассвете, то вспыхивая ясностью, то угасая в тумане забвения. И в один из таких проблесков я понял – это не просто сон. Это воспоминание.

Полководец сделал глубокий вдох, наполнив ноздри пылью и запахом гари, а затем медленно открыл глаза. Красное от крови небо и черные тучи, наполненные смолой. Этот день настал, сегодня начнется победоносное шествие войска, стоящего пред ним. Пятьдесят тысяч великих воинов, прошедших невероятно долгий путь. Каждый из них потерял своих близких, каждый ощутил тяготы войны, но надежда оставалась жива, благодаря которой они стоят сейчас здесь.

Я ощущал его мысли как свои собственные. Его уверенность, его решимость, его отчаянную веру в победу. И что-то внутри меня отзывалось на эти чувства – словно я всегда знал, как вести людей в бой, как принимать тяжелые решения, когда ценой ошибки становятся человеческие жизни.

– Сегодня начнется последняя битва! – громоподобным голосом полководец начал свою речь. – Бои продлятся несколько месяцев. Хоть даже на одного нашего солдата приходится сотня варваров, мы не должны сдаваться! Мы не должны падать духом, за нами будущее наших детей! Ни шагу назад! Теперь таким должен быть наш главный призыв! Мы не сдадимся, мы не отступим, и мы победим! Невозможное возможно! Планета объединится! Враг будет уничтожен! Смерти боимся не мы, смерти боятся они! Они слабы духом, а мы сильны! Они хуже подготовлены, а мы прошли тысячи боев! Мы прошли всю Европу и Азию! Нас не остановить! Вперед! И ни шагу назад!

Каждое слово резонировало во мне с тревожной естественностью. Я, всегда избегавший конфликтов, никогда не державший в руках ничего опаснее кухонного ножа, вдруг ощутил неуместную радость от предстоящей битвы. Что происходит со мной? Почему эти кровожадные чувства кажутся такими… правильными?

Предводитель развернулся и твердыми шагами направился в сторону полуразрушенной крепости под названием Яматаун, окруженной стеной из скал, а позади полководца длинными шеренгами следовали солдаты, одетые в огромные черные боевые скафандры с лучевыми скорострельными пушками, заброшенными за спину. Тяжелая пехота из батальона «Разрушитель» Императорского полка Гвардии. В руках каждый держал по силовому излучателю, испускающего голубое сияние, покрывая весь строй спереди защитным энергополем.

Лица у разрушителей закрыты толстым шлемом с многоуровневой системой фильтрации воздуха, защищающей даже от радиации. Глазные узкие прямоугольные отверстия, скрывающие глаза за красной пеленой, расширяют видимый диапазон с инфракрасного до ультрафиолетового, а также оснащены системой автоприцеливания. Последняя битва началась глубокой ночью. Заиграли вспышки на горизонте, грохот и последующие взрывы от снарядов. Обугленная изрытая земля. Но отряд, не обращая внимания на шум вокруг, уверенно продвигался вперед. Защитное энергополе начинало мерцать все сильнее, а голубое сияние со временем тускнело, но продолжало защищать всю армию от разрушительных напастей врага.

Командир левой рукой нес знамя, а, как только перешел на легкий бег, правой вытащил широкий полутораметровый черный как уголь меч, испускающий ледяную ауру. На его лезвии были начерчены священные письмена, слабо светящиеся голубовато-белым цветом. Такие же были и на его огромной герметичной броне, не защищающей лишь голову.

Я мог поклясться, что, глядя на эти письмена, вдруг начал понимать некоторые символы, хотя прежде никогда их не видел. «Вечность», «сила», «справедливость» – слова, которые никак не мог знать студент из прошлого.

На груди командира красовался тот же символ, что я видел на плакате с Императором и на доспехах Мудреца – крест с округленным верхним концом внутри солнечного круга. Этот знак словно притягивал взгляд, и я чувствовал к нему необъяснимую внутреннюю связь.

Последняя битва началась глубокой ночью. Заиграли вспышки на горизонте, грохот и последующие взрывы от снарядов. Обугленная изрытая земля. Но отряд, не обращая внимания на шум вокруг, уверенно продвигался вперед. Защитное энергополе начинало мерцать все сильнее, а голубое сияние со временем тускнело, но продолжало защищать всю армию от разрушительных напастей врага.

«В атаку!», – сотрясая воздух, прокричал полководец, и в тот же миг как мыльный пузырь лопнуло энергополе, а спустя мгновение во все стороны помчалась ударная волна с выбросом электромагнитного импульса вместе с сопровождающей дрожью земли. Тут же на короткое время обстрел прекратился, позволив армии занять атакующие позиции и плавно перейти в наступление. Полководец же, подталкиваемый ударной волной, ринулся вперед, оставив далеко позади своих подчиненных.

Тяжелая пехота разбежалась по укрытиям, после чего открыла огонь на подавление, озарив глубокую ночь световым дождем, где каждая капля является маленьким белым огоньком, несущим микровзрыв при попадании. Из-за спин тяжелых пехотинцев выпрыгнули серебристые воины, покрытые тонкой эластичной броней, и помчались вслед за предводителем, держа в руках по двуручному с тонким лезвием фотонному мечу. Батальон «Самурай» Императорского полка Гвардии.

Догнать командира у них не было и шанса, но, воспользовавшись краткой передышкой противника, самураи успешно пробили первую линию его обороны, навязав ближний бой. Фехтовальщики они искусные, а их длинные мечи, испускающие белый свет, без особого сопротивления проходили сквозь толщу стали. Вооружение противника заметно уступало в технологическом развитии, оно было устаревшим, поэтому большинство пуль малокалиберного оружия не пробивало даже легкую серебристую броню, образуя лишь прозрачный голубой отблеск на месте попадания, а затем пули рикошетом возвращались обратно. Однако и среди варваров находились элитные бойцы, искусно владеющих древним мусором, поэтому, к сожалению, без жертв не обошлось.

Не только самураи внесли панику в ряды противника, но и императорские гвардейцы из батальона «Фокус», оснащенные снайперской пси-винтовкой. Траектория ее выстрела полностью контролировалась стрелком, облаченного в особый круглый шлем с множеством сантиметровых антенн, расположенных по всей его плоскости, поэтому в народе этих гвардейцев прозвали ежами. Благодаря экипировке самые опытные снайпера способны с километровых расстояний попадать точно в цель, в самые уязвимые точки, огибая всяческие препятствия, а их костюм позволял передвигаться бесшумно и быть абсолютно невидимым человеческому глазу.

Вслед за самураями побежали гвардейцы из батальона «Штурм», прикрывая тех очередями из своих лучевых автоматов. Основная сила Императорского полка. Хоть шлем у них и был внешне похож как у разрушителей, но черная броня штурмовиков относилась к классу средней защиты. Она была основной для элитного гвардейца, сочетающей в себе и свободу движений, и высокую защищенность по сравнению с обмундированием простого солдата.

В момент выброса электромагнитного импульса на флангах выкатилась белая шарообразная тяжелая техника с диаметром в два с половиной метра, парящая на полуметре над землей, а ее сферическая форма позволяла вращаться во всех направлениях, обеспечивая высокую мобильность и полностью устраняя слепую зону при стрельбе. Вдоль центральной окружности расположились черные небольшие пушки, свободно перемещающиеся по всей поверхности сферы. Это танки нового поколения, получившие название сфетарос, вот только ничего общего с предыдущими версиями танков не осталось.

Залетев в тыл противника, сфетаросы без промедления завращались вокруг своей вертикальной оси, выплевывая потоки света, подобно дождю тяжелых пехотинцев, но с более разрушительной силой. А при появлении вражеской тяжелой техники, небольшие пушки шаротанка концентрировались в одной точке, покидая центральную окружность, после чего извергали толстый световой луч, сметая все на своем пути. Отдача от выстрела была настолько большой, что заставляла сфетарос покатиться назад, пролетая несколько метров, но он незамедлительно возвращался, извергая по пути очередные потоки света.

Даже воздушные цели не составляли проблем для шаротанка, у которого имелись и ракетницы, выпускающие снаряды нового поколения – лучевое вооружение, в основе которого лежит антиматерия под воздействием гравитации. Помимо силового излучателя защитного энергополя, сфетарос также оснащен и радиоэлектронным доспехом. Он создает мощное электромагнитное поле, изменяющее траекторию полета любых металлических объектов, направленных на него, но не оказывающее влияние на выпущенные снаряды изнутри.

Радиоэлектронный доспех создает купол с радиусом до двадцати метров и, в отличие от силового излучателя защитного энергополя, не теряет свою эффективность под непрерывным обстрелом, тем самым обеспечивая бесперебойную защиту всех, кто укрылся под куполом. Лишь уничтожение его генератора, расположенного в центре сферы, разобьет доспех, но в этом случае и сам сфетарос функционировать уже не сможет. Основным недостатком доспеха, причем значительным, является его бесполезность против лучевых зарядов, однако в условиях нынешней войны это особой роли не играло, так как у противника было лишь пулевое вооружение, поэтому им приходилось в непосредственной близости подрывать шаротанки.

В тылу гвардейских сил расположилась мобильная артиллерия. На боевых грузовиках установлено по двадцать длинных крупнокалиберных лучевых орудий, смотрящих высоко вверх. Испускаемые лучи шли по кривой траектории, озаряя все ночное небо, и спускались на задние ряды противника, оставляя на миг яркую вспышку и метровые кратеры после себя. Скорострельность составляла до шестидесяти выстрелов в минуту, а низкая кучность стрельбы позволяла стереть за считанные минуты любой участок с лица земли, оставив на его месте выжженную пустыню.

В течение боя авиация осуществляла поддержку с воздуха. Бомбардировщики не упускали своей возможности скинуть позитронные бомбы на крупные скопления врага, а истребители вовремя перехватывали авиацию противника. Не остались без дела и зенитно-ракетные комплексы, извергающих за считанные секунды тысячи маленьких боеголовок, которые подобно рою ос охватывают летящий объект, уничтожая всю внешнюю обшивку.

Гвардейцы знали, что их командир в одиночку продвигается вперед, преодолевая все рубежи обороны противника, в которых неминуемо возникала прорезь для возможного молниеносного прорыва. В этом и заключалась тактика наступления и взятия крепости, но основную роль сыграет лично полководец, когда доберется до самого конца.

Постепенно мое восприятие менялось. Я все сильнее чувствовал себя не наблюдателем, а участником этой битвы. Я знал названия всех подразделений, понимал тактические приемы, мог оценить сильные и слабые стороны вооружения. Откуда? Как эти знания оказались в моей голове?

Командир, добравшись до цели, обнаружил себя окруженным. «Рядом никого из моих ребят», – с облегчением подумал он, и эта мысль отозвалась во мне эхом. Не обращая внимания на близкие яркие вспышки, образующиеся взрывами снарядов от артиллерийских залпов, полководец вонзил знамя в землю, выпрямился, медленно запрокинул голову, раскинул руки назад и освободившейся левой рукой медленно перебрал пальцами, концентрируясь на ближайшую бойню.

Кенситы уже открыли огонь из всех своих орудий, но попытки их были тщетны. Они не понимали, что, стреляя по предводителю, ему не только не наносили вред, они даже усиливали его энергией, высвобождаемой от резкой остановки пули, снаряда или осколка, а также от поглощения тепла. Только в ближнем бою у кенситов был бы шанс, но страх уже парализовал их.

Восстановив дыхание после многочасовой пробежки, очистив разум от каких-либо сомнений и получив огромную порцию энергии, полководец медленно выпрямил голову и заметил, как первые лучи восходящего солнца плавно легли на истерзанное знамя. «Солнце… Как давно я его не видел», – с умиротворением на душе прошептал предводитель, ошеломленный увиденным событием, изображенным на его знамени. Святое солнце, пронизывающее тьму. Тьму, которая больше века окутывала родную землю.

Воодушевленный знаком победы, полководец ринулся в бой. Его владение мечом превосходило любого самурая, он молниеносно переходил от одной цели к другой, олицетворяя ужас, исходящий от его меча. Смельчаков сражаться практически не осталось, однако далеко убежать им также не удавалось, ведь пространство обернулось против них, сжимаясь и взрываясь.

Всю полученную энергию предводитель потратил на излучение гравитационной волны, подчинив мир вокруг себя в радиусе около километра. Кенситы и не подозревали, что время для них стало течь медленнее, а тело наполнилось тяжестью свинца. Они были лишь поставлены перед фактом, что уследить за движениями командира невозможно, который не замедлился как все, он даже ускорился.

И я чувствовал это – управление гравитацией, способность искривлять пространство и время вокруг себя. Теоретически я знал о подобных вещах из лекций по физике и научно-фантастических фильмов, но сейчас я ощущал, как это делается, словно всегда умел манипулировать самой тканью реальности.

Для быстроты передвижений предводитель полностью подчинил под себя влияние гравитации, заставляя тело парить над землей и отталкиваться от молекул воздуха. К тому же это он своей волей изрешетил все поле боя черными микродырами, пожирающими энергию и материю окружающего мира в радиусе метра, а достигнув критической массы, они хлопком взрывались, мгновенно высвобождая накопившуюся энергию, выворачивая наизнанку и без того искривленное пространство.

Артиллерийские снаряды, сталкиваясь с поверхностью гравитационного поля, не выдерживали нагрузок, в итоге облако из чистого света нежно накрыло созданный командиром купол, полностью отрезав заточенных от внешнего мира. Несмотря на ожесточенную бойню, число узников не уменьшалось, ведь находились же самоубийцы, прорывающиеся под купол сквозь световой град, но вырваться из заключения не вышло у всех без исключения, и каждый встретил мгновенную смерть.

Наблюдать за бойней было невыносимо, я пытался закрыть глаза, в ужасе закричать и убежать, но ничего не вышло. тело ведь принадлежало не мне, я лишь в роли наблюдателя. В конечном итоге сознание ушло в забвение, не замечая окружающий хаос.

На заходе солнца самураи первыми обнаружили своего командира с опущенной головой, который преклонил колено у развевающегося на ветру знамени и опирающегося на вонзенный в землю кровавый меч. Полуразрушенная крепость, на территории которой проходили бои, была расположена в ущелье между горами. Это отличная оборонительная позиция, наступление на которую возможно только с одной стороны, однако атакующим это послужило лишь на пользу, ведь и отступление также возможно только с одной стороны: по гладкой вымощенной дорожке шириной чуть более километра, вдоль которой расстилаются крутые каменные горы на протяжении десятков километров. В конце именно этой дорожки полководец и находился, наслаждаясь последними за сегодня солнечными лучами, не обращая никакого внимания на кровавое месиво вокруг него.

«Битва закончена, – размышлял он, – но война еще продолжается. Потеряли мы уже несколько сотен, а основные силы противника только на подходе. Однако все идет согласно плану, отличную оборонительную позицию заняли, из защитников никто не сбежал, а передать разведданные по средствам связи они не смогли, ведь ценой тысячи силовых излучателей защитного энергополя мы создали мощнейший электромагнитный импульс, выведя из строя всю слабозащищенную электронику противника. Теперь необходимо продержаться несколько дней на этой безжизненной земле, после чего остается лишь штурмовать Оттако – столицу империи Сирос, а точнее неприступную крепость великого Кенси…»

Внезапно что-то изменилось. Словно две личности, две реальности столкнулись в одной точке времени и пространства. Я, Константин, студент из прошлого, вдруг осознал, что нахожусь посреди поля битвы, залитого кровью. Я больше не был сторонним наблюдателем – я был этим полководцем, моими руками было совершено это страшное кровопролитие.

«Где я? В чем я? Кровь?!» – резко прервав размышления полководца, я вскочил, оглядываясь по сторонам и жадно глотая воздух.

Расчлененные человеческие остатки, лужи крови, обгоревшая земля, очаги пожара и бесформенные куски металла окружали меня. «Что это?!», – хныкая, простонал я, с трудом удерживая позывы рвотного рефлекса. Вдруг увидел подходящих ко мне кровавых мечников и идущих следом черных автоматчиков с аурой жажды убийства. Чего они хотят?!

Осмотрел внимательно свой меч с сияющими символами на нем и тут же вспомнил, от чьих рук возникло это месиво. У меня от пережитого ужаса все поплыло пред глазами, звуки приглушились, а время как будто остановилось…

Вскочив с кровати в холодном поту, мне в глаза ударил утренний солнечный свет. «Сон?! – пытаясь успокоить себя, огляделся по сторонам. – Фух… Скорее всего, да…» Это была та самая комнатка, которую выделил таинственный Амос.

Но что-то изменилось. Тревожное чувство не покидало меня. Это был не просто сон. Слишком детальный, слишком реальный, слишком… связный. Я помнил каждую деталь битвы, каждый маневр, названия батальонов и даже технические характеристики оружия. Откуда я мог это знать? И почему у меня ощущение, что я не просто видел эту битву, а действительно был тем полководцем?

Самое страшное было в том, что где-то глубоко внутри я чувствовал странное удовлетворение от тех событий. Удовлетворение от победы, от мастерски спланированной операции. Как будто часть меня действительно была тем безжалостным командиром.

– Доброе утро, господин, – вежливо произнес незаметно подошедший робот-дворецкий. – Вам одежду принести?

– Да, спасибо, – с чувством дежавю ответил я, продолжая медленно оглядываться по сторонам.

– Господин Амос просил передать вам, чтобы вы к нему зашли, как только проснетесь. Он ожидает вас в своем кабинете, – робот выдал аккуратно сложенную мою черную одежду, развернулся и не торопливым шагом покинул комнату, показывая дорогу.

Я оделся, все еще ощущая странную тяжесть в руках и ногах, как после длительной физической нагрузки. Хотя я проспал всю ночь, тело казалось вымотанным, словно я действительно провел часы в бою. Что происходит со мной?

Я не сразу последовал за роботом. По пути наткнулся на книжную полку, и мне стало очень любопытно посмотреть, о чем пишут в будущем. Книги были самыми обычными. Кожаный переплет намекал на их высокую стоимость, а потускневшая бумага указывала на внушительный возраст. Ни капли современных технологий. Раритет, не иначе.

Вот только пришлось испытать горькое чувство разочарования, когда перебрал несколько книг, а ни слова не разобрал. Эта письменность напоминала какие-то угловатые руны, те же самые, которые я раньше увидел на плакате с Императором. Она не похожа ни на что из моего мира. Эти буквы напоминают какие-то руны викингов, выполненные в стиле катаканы. Очень странно. Местные знают мой древнейший язык, меня прекрасно понимают, а вот письменность совершенно другая.

М-да уж… И как мне искать нужную информацию? Постоянно расспрашивать людей? Глупо. Следует как можно скорее научиться читать. Но как? Без учителя не обойтись. Значит, мне требуется кого-то попросить заняться моим обучением. Но кого? Амоса? Человек вроде бы хороший, но бесплатно обучать меня же не станет. Тем более у него своих проблем должно хватать.

Я провел пальцами по обложке привлекшей внимание книги, ощупывая непонятные символы, и вдруг один из них словно вспыхнул в сознании. «Война». Я знал, что этот символ означает «война». А рядом – «великая». Как я мог это знать? Шокированный, я закрыл книгу и поспешно поставил ее на полку.

Так… надо отвлечься. Для начала следует зарегистрироваться в паспортном отделе, стать гражданином этой империи. Там получить какие-то седы, наверное, аналог местной валюты, после чего смогу уже нанять учителя… Нет. Я же совсем забыл спросить про центр помощи безработным. Мне нужна работа, еды и крыша над головой, а уж потом приниматься за поиски учителя.

– Господин, напоминаю, что вас ожидают, – вежливо произнес робот, прервав мои размышления.

– Да-да, хорошо, показывайте дорогу, – захлопнув и вернув на место книгу, я последовал за дворецким, все еще пытаясь осмыслить случившееся.

Если бы не знал, что живу в доме военнослужащего, то подумал бы, что Амос какой-то там технарь, ведь его кабинет полностью заполнен электроникой. Огромный на всю стену телевизор, разбитый на несколько мониторов, все время что-то показывающих, несколько стоящих на столе стационарных компьютеров, сложенные на мягком диване некие планшеты и электрогазеты, установленные под потолком датчики движения и камеры, а также брошенные на полу запчасти. У стен имелся металлический голубоватый оттенок, в которых отражалась вся комната со всем ее блеском.

И за центральным столом сидел Амос на своем огромном кожаном кресле. Он бегло двигал пальцами по прозрачной динамической голограмме, раскидывая ее объекты по всему кабинету. На одном из парящих голографических экранов я успел увидел какой-то документ с пометкой «Объект № 8» и изображением контура человеческого тела со множеством датчиков и непонятных пояснений. Надпись, конечно же, была написана этими рунами будущего, но я ее почему-то понял.

– Доброе утро, – не отрываясь от работы, поприветствовал офицер меня. – Как спалось?

– Утро доброе. Как тут у вас красиво… – задумчиво произнес я, озираясь по сторонам и пытаясь украдкой рассмотреть другие голографические экраны в надежде что-то разобрать.

– Спасибо, – Амос сомкнул ладони, и тут же голограмма исчезла, а вся техника отключилась. – Тебя что-то беспокоит?

– Да нет, все в порядке. Просто сон приснился странный, – я решил поделиться, наблюдая за реакцией Амоса.

– Выглядишь просто устало. О чем сон хоть? – спросил он с профессиональной заинтересованностью, но в его голосе промелькнула нотка напряжения.

– Не знаю, про войну какую-то. Огромная битва, какие-то батальоны с необычными названиями: «Разрушитель», «Самурай», «Фокус», «Штурм». И враги, которых называли… кенситами, кажется, – я внимательно следил за его реакцией.

Амос застыл на мгновение и пристально меня рассмотрел, спустя несколько секунд все же ответил:

– Понял, почему таким измучанным выглядишь. Ничего хорошего в войнах нет, особенно в столь древних, – его голос стал напряженным. – Чем-нибудь я могу помочь? Может подсказать что? – поспешно сменил тему Амос.

– Спасибо, все в порядке, – соврал я. Конечно, у меня имеется множество вопросов, но я понял, что лучше не давить. Что-то подсказывало мне, что Амос знает больше, чем говорит.

– Хорошо. Прошу прощения, но у меня сегодня много работы, поэтому, к сожалению, не смогу проводить в город. Но тебя голодного отпустить также не в силах, – улыбнувшись, он встал. – Пошли на кухню, женушка моя уже должна была приготовить завтрак.

За столом Амос подробно рассказал, как попасть в регистрационный отдел, а после его понесло. Рассказал про правильный образ жизни, чем Армия хороша, почему и мне стоит в ближайшее время записаться на начальные курсы бойца, разбавляя сказанное шутками и веселыми историями из своего личного опыта.

После завтрака, искренне поблагодарив офицера за проявленную доброту, я покинул его скромную трехкомнатную квартиру, расположенную где-то на двадцатом этаже. Все-таки это от башни тогда исходила та леденящая аура, ведь сейчас на улице стояла безветренная и ясная солнечная погода.

Вдохнув полной грудью свежий воздух, я вышел через блокпост 7А внешнего кольца Цитадели, направляясь в город. Но в голове крутились тревожные вопросы: «Кто я на самом деле? Почему мне снятся чужие воспоминания? И почему у меня такое ощущение, что Марк, Амос и, возможно, сам Император, знают обо мне гораздо больше, чем я сам?»

Выходя за пределы Цитадели, я случайно коснулся металлического поручня, и на мгновение моя рука словно покрылась тонкой синеватой пленкой энергии. Никто этого не заметил, но я точно видел. Словно что-то пробуждалось во мне – что-то древнее и могущественное. И, честно говоря, это пугало меня даже больше, чем перемещение во времени.