Читать книгу Качающаяся сцена. История ограбления Майка Тайсона на миллиард долларов - Олег Мальцев - Страница 5

ОБРУШЕНИЕ И РАСПЛАТА

Третья чашка ароматного кофе согревала морщинистые руки старика. В этот предрассветный час он, скромный лысеющий выходец из Абруццо, владелец одного маленького здания на Статен-Айленд, человек, которого боялись и даже ненавидели сотни нью-йоркских детей, делал самые большие деньги. Мистер Морено любил это время – время, когда солнце вставало и, неохотно освещая пролив Килл-Ван-Кал, плавно переходящий в Лоуэр-Бей, заставляло гладь океана играть всеми красками нового дня.

Впрочем, для некоторых, ходящих под луной, такие рассветы становились последними. Сладковатый запах приторно подгоревшего мяса разрезал ноздри, вырывая из реальности. Вы когда-нибудь слышали этот запах? Этот пресыщенный аромат горящей человеческой плоти? Дополненный органным звучанием диких криков и истошных воплей бьющегося в конвульсиях человеческого припадка? Отчаянно борющегося за последний глоток подвального воздуха, за последнюю надежду на прощение, за последний миг осознания, что ты еще живешь?

А эти звуки ломающихся человеческих ногтей, инстинктивно царапающих заслонку железной клетки чугунной печи, которой всё равно, что поглощать – будь то собака или другая скотина, пускай даже и двуногая – для неё плоть есть плоть. Вы никогда не слышали самых искренних, самых честных и самых совестных признаний и обещаний, какие доводилось слышать мистеру Биллу К., частому гостю и большому другу мистера Морено.

Уже третья псина – эта собака, ещё пару часов назад лизавшая подошвы своего тупого хозяина Арджино, а потом в экстазе кляла его самыми последними словами и божилась, что лично перегрызёт ему глотку… лишь бы её оставили в живых, лишь бы дали ещё раз взглянуть в глаза детям и помечтать о счастье нового рассвета… Извиваясь как червяк, перерубленный надвое, вырываясь и вырывая волосы с кусками кожи, псина пыталась выбраться из цепких лап своего палача. Ещё бы… ведь она точно знала, что её ждёт. Двух её сородичей уже сожгли заживо в чугунной печи скромного крематория на Статен-Айленде – крематория для домашних животных. Собачек, кошечек и даже одомашненных ягуаров под звуки симфонии рыдающих детей и их мамочек мистер Морено сжигал днём.

А в этот час, приправленный сладковатым запахом тлеющей человеческой мякоти, под ритмы бьющихся в конвульсиях тел, в первый и последний раз сталкивающихся с действительностью, крематорий по утилизации домашних животных мистера Морено транспортировал на тот свет несколько более крупных особей. И знаете, дело было даже не в деньгах. И не в том, чтобы Морено, один из немногих в Нью-Йорке – в этой поганой помойной яме, – мог позволить себе чашечку настоящего венецианского кофе.

Это было нечто большее. Ему очень нравилось знать, что он оказывает добрую услугу давнишнему надёжному партнёру – Большому Д. Единственному, кто не бросил его ни в голод итальянского гетто, ни во времена депрессии мира железных дорог, ни с приходом «нового бизнеса». Мистер Морено спокойно пил кофе, зная, что ещё парочку мразей сгорят заживо в печке, которую ещё вчера вечером он вычистил начисто.

Ещё одной псиной меньше…