Читать книгу Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1 - - Страница 11

В доме отца, как всегда, царила стерильная чистота. Вишневый паркет, надраенный до блеска. Старинные амфоры и скульптуры блестят. Всюду – ни пылинки, ни соринки. В прихожей – портреты именитых предков. И отец, и мать вышли встречать свою дочь в парадную. Двенадцать дня.

Каждый месяц владелец дома устраивал родительский день. Ни в коем случае не в выходной. Он – большой начальник, вполне может позволить себе отсутствовать на службе. На сегодняшний обед прибыла его дочь и сын, последний – в компании супруги и маленькой дочери.

– Здравствуй, Алисонька, – улыбнулся Пётр Сергеевич Иваньков, почти не обращая внимания на Сергея, своего сына. – Душа наша, свет сердец наших.

– Здравствуй, папенька, – ответила девушка и изобразила книксен.

В присутствии своих родителей она всегда вела себя, как прилежная и примерная девушка. Если до отца и доходили слухи о её любовных похождениях, то он старательно гнал их от себя. Сергей хмыкнул. Он протянул отцу руку, они сдержанно обнялись. Потом Пётр принял на руки свою внучку и сделал «динь-динь» пальчиком по носу. Проследовали к столу.

– Давеча сообщили, – объявил Пётр Сергеевич, – что и до нашего государства докатилась мода на всё американское. А потому – решили познакомить вас с экзотикой этого далёкого края.

Сегодня подавали: картошку, нарезанную соломкой и обжаренную в масле. Куриное филе, заботливо панированное и запечённое в духовке. Булки с говяжьей котлетой, соусами и сыром, что полагалось есть голыми руками. Вместо компотов и соков – газированная вода с сиропом «Кола».

– Во дела. – выдохнул Сергей Петрович. – Кабы знал, не надевал бы свой парадный сюртук.

Сергей служил в казначейском управлении и делал определённые успехи на поприще императорских закупок. Сдержанные, но очевидные. Свой новый особняк в престижном районе Подмосковья он приобрёл на собственные деньги. Радовала его и супруга Анастасия, и их доченька Марта.

– Американцы экономят время, – объяснил ему Пётр Сергеевич. – И нам есть многому, чему учиться у них.

– Слыхали ль вы, папенька, – сообщил Сергей Петрович. – Что они своим негритятам собираются гражданские права даровать? Образование, медицина, служба – всё наравне с белокожими.

– А я всегда говорил, что негры – тоже люди, – с жаром сообщил Пётр Иваньков. – В конце концов, для черновых работ давным-давно пора привлечь китайцев! Вот этих – пруд пруди.

Мужчины стали с жаром обсуждать китайский эксперимент социального строя. После революции, грянувшей на землях бывшей Маньчжурии, к власти пришли коммунисты. Им удалось удержаться на троне, однако же, молодое государство с трудом могло накормить своих подданных.

– Вот и недавно, – продолжал Иваньков. – Что удумали? Бить воробьёв. Глупость! Дикость!

Китайские революционные учёные высчитали, что по вине птиц погибает до десяти процентов урожая. Население убедили уничтожать воробьёв, объявив пернатое существо вне закона. В первый год неожиданная идея показала эффективность.

Урожайность и сбор зерна увеличились на четверть. Но на следующий год расплодившиеся вредители буквально оставили китайцев без пищи. Голод был ужасен.

– Слава богу, Её Милость, Императрица наша, не только накормила этот тёмный народ, – резюмировал Пётр Сергеевич, – но и направила им целые составы воробьёв. Популяция пернатых была восстановлена.

– Это же какие средства потрачены впустую! – негодовал Сергей Петрович, уплетая картофель. Ему понравилось есть руками, это действительно было удобно.

– Императрица дальновидна, – покачал головой глава семейства. – Только представь, ежели все эти голодные китайцы ринулись бы на сибирские земли? Нет, Екатеринушка, славься имя её, величайшая из правителей русских.

Он хлопнул в ладоши. Слуги тотчас же принесли бутылку шампанского во льду. Раздали фужеры, и даже малышке Марте дали какой-то потешный напёрсток в её ручку. Налили напиток. Пётр Сергеевич оглядел свою семью, улыбнулся и произнёс:

– Хоть сегодня мы и не должны были употреблять алкоголь, однако же не выпить за Императрицу – грех. Править ей в веках!

Все чокнулись. Пётр выпил свой бокал залпом, до последней капли. Сергей – тоже опустошил кубок, но с меньшим задором. Женщины лишь пригубили свои бокалы, а Марточка расплескала напиток и весело гугукала. Заговорили о разном. После говяжьих котлет, завёрнутых в булку, пришлось мыть руки. Слуги внесли каждому посетителю глубокое блюдо с чистой водой.

– Прогуляйтесь-ка по дому, – распорядился Пётр Сергеевич, обращаясь к своей супруге, сыну Сергею и его жене. – Мне надобно посекретничать с дочерью.

Главный антимаг Империи, папенька хранил одну огромную тайну. Дело в том, что он сам ни капельки не верил в колдовство. Да, ему довелось лицезреть необъяснимые (пока) явления. Однако же, он считал их проявлением неизвестных законов физики.

Свой секрет, впрочем, он хранил при себе, обсуждая положение лишь с дочерью Алисой, коей доверял. Свою роль министра антимагии он непрестанно подчеркивал:

– Только при мне отказались от позорных практик ушедших эпох, – говорил он. – Утопление, сожжение, побивание камнями. Какая мерзость! Какая дикость, доченька!

Совет Штатов Европы ставил непременным условием для включения России в свой состав отказ от подобных практик. Чтобы навести в этом деле порядок, ещё лет двадцать тому назад Екатерина Третья поставила руководить направлением Петра Иванькова.

Он преуспел. Отказ от старинных практик пыток и сжигания признали успешным. Его личное благосостояние утроилось. Министерство ежегодно делало доклады о том, сколько колдунов обнаружено, обезврежено и направлено на остров Валаам. Усилиями Петра Сергеевича этот клочок суши заселили несколько тысяч человек.

Бороться с темнотой подданых Екатерины оказалось делом более сложным. Впрочем – сие не в его компетенции. «Пусть министерство Просвещения трудится», – говорил Пётр Иваньков. Даже спустя двадцать лет его управления министерством в дальних уголках Империи людей, заподозренных в магии, вполне могли сварить живьём в огромном котле. Особенно в горных районах.

– Есть места, доченька, где власть Императрицы номинальна, – говорил отец. – И я ничего не могу поделать с этой тьмой…

– Отчего же мы говорим о твоей работе, отец, – сморщилась Алиса.

– Я бы хотел забрать тебя к себе в министерство, – сказал папенька. – Сделаешь карьеру. Может даже министеркой станешь!

– Отец, – вздохнула Алиса. – Служба мне совсем не интересна. К тому же, твои слова о магии…

– Никому об этом не рассказывай, – улыбнулся отец. – Здравая доля скепсиса во всяком деле необходима. Впрочем, речь не только об этом.

– Слушаю тебя, папенька.

– Алисонька, тебе уж скоро тридцать годиков, – сказал Пётр Сергеевич. – А ты до сих пор не сменила фамилии.

– Но папа…

– Мне то и дело говорят, что женихи за тобою ходят бойкими косяками, – продолжал антимаг Всея Руси. – А ты лишь помыкаешь ими…

– Тебе и не такое напоют, отец, дабы вывести из равновесия.

– Увы, дочь моя, я должен привести тебе ультиматум, – сказал Пётр. – Либо ты идёшь на службу ко мне и принимаешь из моих рук министерство. Либо – выходишь замуж и перестаёшь наводить тень на нашу честную фамилию.

– А если…

– А ежели ты не внемлешь моим просьбам, – произнёс Иваньков, сделав паузу, – я буду вынужден кардинально сократить твоё довольствие. И дом, и слуги, и путешествия – всё на мне. Твоя императорская стипендия, конечно, солидна… Но её даже на прислугу не хватит. Я не ропщу. Я твой родитель, а потому прекрасно осознаю ответственность. Однако же, мы должны приумножать наши силы, а не разбазаривать их попусту.

Алиса побагровела. Она терпеть не могла, когда её попрекали финансами. Даже понимая в глубине души, что претензии папеньки вполне законны.

– Ну же, дочь моя, не сердись, – улыбнулся Пётр. – Я же знаю, что ты влюблена в своего дядюшку. В старшего следователя Императрицы. Да, он чванлив, заносчив, а ещё – бессребреник. Однако же, в мужья годится. И фамилии наши созвучны.

– Никакой он не дядюшка! Мы дальние родственники, – бросила она. – Дальние.

Алиса вспомнила вчерашнюю ночь, вспомнила погружение. Да, Фёдор – слабый маг и отвратительный человек, как бы ему ни хотелось думать иначе. Он годится ей лишь для услады в ложе и для пополнения источника. Почему она помогает ему? Почему столько раз соглашалась погружаться в пучину времён, что выловить в них преступника? Это не любовь, нет. Это страх.

Погружение похоже на сон. В нём она полностью забывает, где она находится и что с нею в самом деле. Она плывет по волнам бурной реки.

Погружение похоже на сон, страшный сон, который ты не можешь контролировать. Вчера, в этом дурном мороке, её сбила машина, а после – изнасиловал юноша. Однако же, Фёдору она сказала лишь половину правды. И нарисовала один портрет. А надобно было два.