Читать книгу Тонкие нити истины. Начало всего - - Страница 5

Когда наш корабль отплыл из Коринфа в Брундизий, из которого мы планировали добраться в Геркуланум, я вновь задумался о том загадочном эскизе сфинкса, что я нашел среди бумаг, доверенных мне Гаием. Замысловатые детали этого рисунка полностью поглотили мои мысли, и я горел желанием найти необходимые мне ответы.

Собравшись с духом и преодолев внутреннее волнение, я обратился к Гаию:

– Гаий, что ты знаешь об этом рисунке, который ты сделал? На мой взгляд, он очень необычный. Похоже, что в нем скрыт некий особый смысл, но я никак не могу его понять.

Гаий с интересом повернулся ко мне.

– Ах, сфинкс. Да, этот сфинкс интересовал ученых и мистиков на протяжении многих веков и до сих пор продолжает это делать. Что именно ты хочешь узнать?

Вдохновленный его ответом, я показал ему рисунок, указывая на детали и необычный символ, который привлек мое внимание.

– Эта пирамида, которую держит сфинкс, вместе с хопешем, – начал я, – полагаю, это не просто художественное украшение. Есть ли у нее какое-то тайное значение?

Погруженный в задумчивые размышления Гаий посмотрел на меня, его взгляд был полон доверия и желания приоткрыть мне свои знания:

– Сфинкс – это связующее звено с мудростью веков. Эскиз, который ты видишь, действительно содержит глубокий смысл. Сфинкс – словно тайное послание, которое ждет, чтобы его разгадали. – Он сделал паузу, тщательно подбирая слова, прежде чем продолжить. – Существует тонкая нить между сфинксом и Атлантидой, нить, которая объединяет миры мифов и реальности. Считается, что тот, кто сможет разгадать загадку сфинкса, сможет познать и все истины.

Жаждущий услышать и узнать большее, я продолжил расспрашивать:

– А что насчет Атлантиды? Ты действительно веришь, что это больше, чем просто миф?

Гаий оглядел широкий простор моря и тихо ответил:

– Есть те, кто считает, что это больше, чем просто легенда, это потерянная цивилизация, которая когда-то процветала, а затем исчезла под волнами, оставив после себя лишь шепот и подсказки для тех, кто осмелится искать истину. Имей в виду: истина всегда намного проще, чем то, что о ней думают.

Наш разговор углубился в возможную связь сфинкса с Атлантидой.

– Сфинкс, которым ты восхищался в Египте, – серьезным голосом продолжил Гаий, – возможно, уже не такой, каким был раньше. Легенды гласят о катастрофическом событии, обрушившемся на древний мир, катаклизме, который изменил землю и разрушил цивилизации. – Он сделал паузу, позволяя своим словам осесть в моем сознании. – Говорят, что та катастрофа, какова бы ни была ее истинная природа, повредила все сущее в то время, разрушив все постройки и памятники, включая великого сфинкса, который позднее был восстановлен иначе, чем был изначально. То, что ты видишь на этом рисунке, первоначальный облик сфинкса, таким он был до разрушения.

Внимательно слушая, я размышлял о значении каждого слова Гаия. Чувство великого благоговения охватило меня от мысли, что, если сфинкс на рисунке действительно является реликвией ушедшей эпохи, поврежденной и измененной силами, выходящими за пределы понимания, то какие же еще секреты ожидают своей разгадки под песками времени?

– Ты веришь, что Атлантида связана с этим самым катастрофическим событием? – спросил я, едва слышным голосом.

Гаий задумчиво наклонил голову:

– Это возможно. Существует мнение, что Атлантида была не просто городом, а цивилизацией великой силы и знаний. Если верить легендам, то, возможно, трагическая судьба Атлантиды, отголоски которой слышны сквозь века, связана с судьбой сфинкса.

Очарованный рассказом Гаия и особенно упоминанием о легендах, я с нескрываемым любопытством смотрел на него.

– Ты говоришь о легендах, – спросил я осторожно, – но я слышал об Атлантиде только в диалогах Платона «Критий» и «Тимей». Еще есть и другие источники, упоминающие об этой цивилизации?

Гаий наблюдал за мной, словно обдумывая, насколько можно приоткрыть мне тайну.

– Записи Платона действительно самые известные и широко цитируемые, но это не единственные источники, которые повествуют об Атлантиде, – таинственно проговорил он. – С древних времен в различных культурах существуют фрагменты рассказов, которые имеют поразительное сходство с описаниями Платона. Эти разбросанные упоминания, хотя часто и скрытые под символизмом, указывают на коллективную память о великом и славном прошлом, о цивилизации, которая когда-то процветала, а затем таинственным образом исчезла.

– А эти другие источники, – настойчиво спросил я, – дают ли они какие-то дополнительные сведения об Атлантиде, которых нет в диалогах Платона?

Гаий улыбнулся, словно предвидев мой вопрос.

– Ну, в некотором смысле, действительно дают, – ответил он. – В то время как записи Платона предполагают собой детальное и философское исследование Атлантиды и ее падения, другие источники представляют более эклектичный взгляд, объединяя элементы мифов, истории и духовности.

Он вновь сделал паузу и добавил:

– Но предупреждаю тебя, путь к раскрытию тайны Атлантиды полон домыслов и интерпретаций. Это путешествие требует открытого разума и готовности исследовать неизвестное, выйти за рамки общепринятой логики и принять те тайны, которые скрыты в тени истории.

Поиск истины об Атлантиде приобрел для меня совершенно новый смысл: соблазнительное сочетание истории, легенд и загадок манило меня испытать свой ум и расширить понимание мира.

Вдохновленный существованием неведомых мне дополнительных источников, я подошел ближе к Гаию:

– Гаий, если у тебя есть еще что рассказать об Атлантиде, я буду крайне признателен, если ты поделишься. Любая информация, даже самая незначительная, может приблизить меня к пониманию тайны. Видишь ли, твои рассказы всегда меня завораживали и раскрывали передо мной истины, о которых я раньше не задумывался. Малейшая деталь в твоем рассказе может вызвать забытое воспоминание, подать новую идею, изменить восприятие.

Гаий слушал меня с удовольствием, желая раскрыть передо мной могучие двери знаний. Каждый его кивок или задумчивое молчание вызывали во мне еще больший интерес, а он, казалось, испытывал радость от того, что направлял меня к более глубоким познаниям истины.

– Конечно, – ответил он. – Одним из таких источников, который первым приходит на ум, является работа греческого историка Гелланика, он жил за несколько десятилетий до Платона. Большая часть его трудов со временем была утрачена, но фрагменты его работ сохранились, рассеянные по различным древним текстам. В частности считается, что поэма Гелланика «Атлантиада» повлияла на последующих историков и философов, включая самого Платона. Хотя его рассказы и не предоставляют исчерпывающего и детализированного повествования об Атлантиде, они служат ценным элементом мозаики, проливающим свет на более широкий контекст возникновения легенды.

Гаий подробно поведал мне о важном аспекте, который заложил основу для последующих трактовок и описаний легендарного города:

– Среди сохранившихся фрагментов текстов Гелланика упоминается одно природное круговое образование в земле, расположенное где-то к западу от Геркулесовых столбов. Эта уникальная геологическая особенность была описана Геллаником как дело рук Посейдона, бога моря и землетрясений. Считалось, что это и есть ядро Атлантиды. Вероятно, эта круговая структура в земле действительно не просто случайное геологическое образование, а преднамеренное творение самого Посейдона, служившее основой, на которой был построен великий остров Атлантида. Это место считалось священным, наполненным божественным присутствием.

Меня поразила идея, что такая формация могла рассматриваться как проявление божественного вмешательства.

– Интересно, – добавил Гаий, – что эта концепция божественного ландшафта заложила основу для подробных описаний Атлантиды, которые появились в работах более поздних философов, включая Платона. – Гаий на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. – Знаменитый поэт Пиндар, за несколько десятилетий до Платона, также внес свой вклад в образ Атлантиды. В работах Пиндара есть яркое описание круговой основы, расположенной к западу от Гадейры. Он отобразил это место как священное пространство, где цари морей и небес собирались, чтобы одаривать своих посетителей и беседовать с ними о своих богатствах и культуре. Однако Пиндар также ввел и трагический элемент в повествование об Атлантиде, что имеет сходство с Платоном. Он описал мощное землетрясение, которое поразило землю, вызвав в ее недрах огромный разлом. И когда земля дрожала и тряслась, целая цивилизация исчезла в бездне, поглощенная невероятными силами катаклизма.

Я все больше запутывался в сложной сети легенд, которую Гаий разворачивал передо мной.

– Все это невероятно увлекательно, – сказал я.

Он явно был доволен моим интересом и энтузиазмом.

– Да, действительно, – ответил Гаий. – Следует также отметить, что у галлов есть традиции, связанные с Атлантидой, которые были задокументированы историком Тимагеном всего несколько десятилетий назад. Еще один значительный вклад в повествование об Атлантиде принадлежит Гесиоду, известному греческому поэту и философу. Подобно Гелланику и Пиндару, Гесиод предложил свой уникальный взгляд на Атлантиду. В своих сочинениях он упоминает землю Эрифея, остров, расположенный на дальнем западе за океаном. По его словам, этот остров был местом процветания и изобилия, благословенный богами, он служил домом для знаменитых Гесперид, нимф, которые ухаживали за садами Геры. Эрифея часто ассоциировалась с легендой об Атлантиде, и некоторые ученые считают, что она могла быть одним из многочисленных островов, которые со временем слились с историей Атлантиды. Описание Гесиода Эрифеи, с ее пышными пейзажами, богатой флорой и божественными обитателями, значительно увеличило интерес к легенде об Атлантиде, создавая экзотическую картину рая, утраченного в туманах времени.

Слушая рассказ Гаия о вкладе Гесиода, я был впечатлен взаимосвязанностью этих древних повествований, формирующих и переосмысливающих историю своими идеями и представлениями. Заинтригованный упоминанием Эрифеи и ее значением, я задал свой следующий вопрос:

– Эрифея… известно ли, где она находится, и каково значение ее названия?

Гаий, похоже, оценил мой вопрос и начал мне подробно объяснять:

– Существует еще одно упоминание об Эрифее. Поэт Стесихор в своих творениях описывал ее как землю, расположенную напротив бескрайних серебряных вод реки Тартесс. – Он сделал паузу, позволяя образам из повествований Стесихора отозваться в моем воображении. – Тартесс был известен своими богатыми залежами серебра и служил особым ориентиром. Эрифея – это не просто поэтическое имя, оно имеет определенное ботаническое значение. Говорили, что это место было названо в честь уникального и редкого вида сосен, которые там росли. Они были известны своей характерной красновато-коричневой корой и яркой хвоей с насыщенным красным оттенком. Сосновый лес словно плакал алыми слезами, отмечая место, которое считалось гробницей Гериона.

Гаий подошел ко мне ближе и продолжил:

– Более двадцати лет назад мой дорогой друг, римский генерал Паулин возглавил экспедицию в Мавританию, известную своим суровым ландшафтом и богатыми ресурсами, продвинувшись до гор Атлас (считавшихся столпами неба) и даже дальше. Во время своего путешествия, первого в этом регионе, он встретил местные племена и сообщества, которые поделились с ним удивительными историями о далеких землях и древних цивилизациях. Среди этих рассказов упоминался сад Гесперид, находившийся в великом царстве, расположенном на краю света и поразительно напоминавшим Атлантиду. Согласно преданиям, этот остров считался местом непревзойденной красоты и вечного процветания, им управляли мудрые и благородные цари, идущие по линии потомков Посейдона и обладавшие великими знаниями. Остров описывали как плодородную землю с обильными ресурсами и великолепным городом, украшенным высокохудожественной архитектурой. Климат на протяжении всех сезонов, сменявшихся плавными переходами, был мягким, погода всегда была спокойной и приятной. Суровые ветры с севера и востока, исходящие из Европы и Африки, теряли свою силу, рассеиваясь над обширными пространствами, прежде чем достигали острова. А легкие западные и южные ветры иногда приносили освежающие ливни с моря, но чаще дарили ясную и солнечную погоду. Остров был богат крупными животными, а люди там были вдвое выше тех, что встречаются в наши дни, и жили вдвое дольше. Взгляни на эту карту, которую Помпоний Мела завершил вскоре после экспедиции Паулина. На ней обведено то место, где Помпоний указал Атлантиду.

– То, что ты видишь здесь, – объяснил Гаий, указывая на береговые линии, – лишь тень того, что было когда-то. Контуры этой карты, хотя и знакомы, обманчивы. Эти берега, – продолжал он, водя пальцем по карте, – вместе с берегами Европы, Азии, Ливии, когда-то были частью другого мира.

Гаий пристально посмотрел на меня, держа руку на лежащей перед нами карте.

– В момент катастрофы океан поднялся и захлестнул землю, мгновенно изменив ее. Воды, неумолимые и безжалостные, стерли древние границы, перерисовав карту стихийным бедствием, которое никто не смог выдержать. То, что ты видишь сейчас, – сказал он, – это последствия того великого потрясения. Земли, которые мы знаем, были заново сформированы силой океана.

От слов Гаия мне казалось, что карта приобрела совершенно новую форму.

Карта Помпония Мелы

– Платон писал, что событие, которое привело к уничтожению Атлантиды, воспрепятствовало навигации по морю, наполнив его илом, а теперь вместо ила мы видим песок и дюны. Представь себе, – продолжил он, – что все те, кто плавал у ливийских берегов, от Красного моря или от, так называемых ныне, Геркулесовых столбов, возвращались обратно, встретив препятствия на своем пути. Стало ясно, что проход был заблокирован песчаными насыпями и новыми землями, и прежние пути навигации больше не были возможны. И теперь, нам остается лишь помнить о том, что изначально Ливия была узкой полосой вдоль Средиземного моря и полностью омывалась водами, это было подтверждено финикийцами, а затем и карфагенянами.