Читать книгу Я люблю свой код - - Страница 4

Сегодня первый день в лаборатории.

Начинаю с моих экспериментов, записываю все на компьютер и делаю бумажную копию.

У меня есть специальный процессор с гигантским экраном, подключенный к фантастическому сканирующему туннельному микроскопу.

Невероятный микроскоп.

Кроме того, у меня есть генератор световых частиц; нейтрино, которые проходят через материю и возвращаются обратно.

На основе наномодификаций, полученных при прохождении через материю, вычислитель обрабатывает все и придает этому значение.

Я должен этому научить процессор.

Детей нужно воспитывать.

От точки, где генерируются световые частицы, до элемента, который я хочу заставить их пройти, расстояние 5 см.

Через эти 5 см и для установленной области я создаю «пустоту»; принуждаю ее.

Практически отсутствие материи.

Нейтрино при прохождении этих 5 см не должны подвергаться никаким изменениям ни от материи, ни от какой-либо гравитации.

Будет нелегко создать абсолютную пустоту.

Однако, достигнув элемента, например водорода, нейтрино «сталкиваются», так сказать, с некоторыми атомами и меняют свое направление.

Затем возвращаются обратно для исследования процессором.

Процессор, основываясь на времени возвращения, рассчитанном в наносекундах, и изменениях наклона нейтрино, должен быть способен установить «что» он прошел и в каком количестве.

Это нормально, что так происходит.

Каждый элемент имеет разную плотность атомов, и поэтому нейтрино должны подвергаться различным модификациям для каждого элемента.

Если одна молекула водорода дает в ответ, предположим, 1H001—00, то две молекулы водорода дадут 2H001—00, а одна молекула дейтерия даст… 1H001—01…

Так одна молекула гелия даст 1He001—00 и так далее.

Создав «ноль» – абсолютную пустоту, можно создать единицу; из единицы сделано все остальное.

Это только вопрос кодов.

Очень длинных и крайне сложных кодов, но все же кодов.

Процессор должен будет научиться кодировать все элементы, начиная с одного атома.

Это будут очень длинные и сложные коды, но это будет работа процессора, не моя.

Очевидно, все субатомные частицы останутся исключенными.

Даже если бы мне удалось найти и «направить» частицы меньше нейтрино… эти последние все равно остались бы исключенными.

Это невозможность идеально создать что-то из этой вселенной, используя инструменты этой вселенной.

Однако генератор нейтрино может также развивать определенную энергию, чтобы дезинтегрировать материю.

Дезинтегрировать в смысле разделить, разложить материю на атомы и записать все шаг за шагом.

Таким образом можно получить вторую проверку с обратным процессом.

Записывая этапы дезинтеграции, он научится распознавать, что только что дезинтегрировал и в каком количестве.

Это ребенок, который все ломает, чтобы понять, как устроены вещи.

Все вещи.

Наконец, мы попытаемся воспроизвести материю из ничего или, лучше, из одной только энергии.

Эволюция холодного синтеза.

Если бы нам удалось увидеть человека и все творение таким, каким оно является, то есть различными частотами энергии, не должно быть так сложно воспроизвести эти частоты.

Достаточно было бы настроиться на правильный канал.

С замирающим сердцем помещаю ручку внутрь «нулевой камеры», то есть камеры, где я воссоздал абсолютную пустоту.

После нескольких минут магнитного всасывания пустота снова восстановлена.

По крайней мере, надеюсь.

И в этом я не могу иметь абсолютной уверенности.

Достигаю того, до чего достигает процессор, не дальше.

С процессора активирую нейтрино для разложения материи…

Монитор показывает ручку и начинает увеличивать ее в сотни, затем тысячи и миллионы раз.

Тем временем записывает все возможные этапы: время дезинтеграции, тип молекул и расположение, количество материи…

Молекулы расщепляются.

Энергия, которая развивается от простой ручки, необыкновенна.

Если мне не удастся достичь своей цели, смогу по крайней мере использовать энергию, выделяемую материей.

У меня не будет проблем со счетами за электричество.

Подумайте о мощности, заключенной в простой песчинке.

Процессор заполняется очень длинными кодами…

Он создает прецедент.

Каталогизирую объект как «классическая пластиковая ручка», добавляя детали о марке и цвете.

Это необходимо на случай, если мне придется заставить его дезинтегрировать другие ручки.

Теперь у него есть энергия для воссоздания ручки; он должен только научиться это делать.

Для этого он должен начать с начала, то есть должен «научиться» формировать первый элемент периодической таблицы только из энергии.

Водород.

От водорода это будет только вопрос большей энергии для формирования второго элемента и так далее.

Бор был неправ; с моим процессором и хорошей дозой энергии заставлю электрон упасть в ядро и добавлю протон к протону…

Из энергии создам водород, из водорода гелий… а из гелия все остальное.

Не отрываю глаз от монитора.

Мой процессор все еще исследует разложенную материю, когда вижу, как загорается красная лампочка…

Знак того, что моя мать сверху меня зовет.

«Уф… что ей теперь нужно! Хорошо, что я просил не беспокоить меня ни за что на свете!»

Должен прервать свое созерцание…

Против своей воли.

Поднимаюсь наверх.

Моя лаборатория находится под землей, где когда-то, по крайней мере по проекту, должен был быть винный погреб.

Но я не пью вино, поэтому… решил построить здесь самую эффективную лабораторию в мире.

Очевидно, моя мать ничего не подозревает; думает, что я провожу свои маленькие эксперименты с насекомыми и подобной ерундой…

Тем лучше.

Иногда удача, что родители тебя недооценивают.

В случае «внезапной инспекции» я уже все устроил так, чтобы все выглядело как куча хлама, разбросанного кое-как.

Все достаточно грязное, чтобы отбить у любой матери желание туда соваться.

Кроме того, моя мама не выносит слишком закрытых и темных мест… не думаю, что она когда-либо ступала в винный погреб.

Это, к моему счастью, дополнительная гарантия конфиденциальности.

Может быть, заведу разведение гигантских тараканов с Мадагаскара… так, для окончательной страховки.

Быстро поднимаюсь в надежде, что какова бы ни была причина, по которой она меня зовет, смогу быстро с этим разделаться.

Перед дверью дома вижу мою мать, которая весело разговаривает с девушкой… «Кто это?» – спрашиваю себя, приближаясь медленнее и пытаясь поправить волосы.

Представляю, что выгляжу ужасно… не ждал гостей.

Девушка поворачивается и улыбается мне… «Привет, Адри…»

Я остаюсь на мгновение ошеломленным.

Не знаю ее… но она, очевидно, знает меня.

«Адри, эта девушка пришла сюда, чтобы попросить тебя об услуге»

Еще больше ошеломлен…

«Но пойдемте в дом» говорит моя мать, ведя нас, «приготовлю чай с печеньем».

Девчонка продолжает мне улыбаться…

Черт, она симпатичная.

Устраиваемся на кухне.

«Привет, Адри…» повторяет она, глядя на меня и улыбаясь очень мило.

«Привет… извини… ты кто?»

«Ирэне»

«Ирэне…»

«Да, мы не очень хорошо знакомы, потому что я общаюсь с другими группами… но я знаю тебя по репутации. Позволь сказать, что я тебя очень уважаю»

Смотрю на нее…

Эта фраза очень красива, и представляю, что моя мать уже видит меня с кучей поклонниц…

Ничто не могло бы быть дальше от истины.

Но на самом деле я просто растерян.

«Слушай, Адри… мне очень нужна твоя услуга»

«Ну… если могу…»

«Кроме традиционной школы родители заставляют меня посещать частные курсы…»

Понимаю, что она должна быть аристократической девочкой; она также очень хорошо одета.

«Ну, короче… я хорошо учусь в школе… но родители меня слишком нагружают, и я схожу с ума!»

«Понимаю… иногда родители неразумны»

Смеется.

Моя мать бросает на меня украдкой взгляд, как бы говоря… «Что? Что ты хочешь сказать?»

Сразу возвращаюсь к делу, чтобы избежать неуместных дискуссий.

У моей матери есть докторская степень в том, чтобы заставлять меня выглядеть дураком перед другими, особенно перед девушками.

Продолжая мне улыбаться, Ирэне говорит… «Ну, в частности, есть один предмет, с которым у меня большие трудности…»

Делает паузу, как бы давая мне угадать.

«Математика?»

«Химия»

«А…»

«Я знаю, что ты монстр во всех предметах, особенно в химии…»

«Да, это мой крест»

«Поэтому я была бы польщена, если бы ты мог уделить мне часть своего времени, чтобы помочь с этим важным предметом»

Пауза.

Значит, дело было не в моем латинском обаянии…

Иногда я чувствую себя настолько смешным, что даже не могу смеяться над собой.

Моя мать улыбается мне с действительно смущающей гордостью, ставя чай на стол.

Паузы рискуют стать неловкими.

«Да… вот…»

«А, конечно, я буду тебе платить! Не хочу, чтобы ты беспокоился напрасно»

«Да какое беспокойство!» вмешивается моя мать… фразой, которую должен был сказать я.

«Да что ты… помогу с удовольствием»

Она вздыхает с облегчением…

«О, спасибо, спасибо!» встает и целует меня в щеку «Ты очень добрый»

«Не стоит…» говорю ей, красный как перец, не в силах посмотреть ей в лицо.

«Ты мог бы помочь мне немножко уже сейчас?»

Достает тетрадь из сумочки…

«Вот… на самом деле…» говорю, думая о том, что прервал, чтобы подняться наверх.

«Ну конечно же! Идите в комнату заниматься»…

Ммм… как бесит!

Спрашиваю себя, по какой причине я родился с даром речи, если за меня говорит моя мать.

Эта милая неожиданность меняет мои планы…

И меняет их с нежностью и насилием одновременно.

Меня привлекает эта девушка… признаю это.

Она очень симпатичная, элегантная и душистая.

Однако я также думаю о моем важном эксперименте, оставленном внизу в погребе…

Думаю о моем сыне: лаборатории.

Сыне, которого я родил за четыре года крайних страданий.

В любом случае веду ее в комнату.

К счастью, я все время был в лаборатории, и у моей матери было время ее убрать…

В нормальных условиях моя комната – это поле боя после урагана.

Устраиваемся вокруг письменного стола.

У нас одинаковый возраст, узнаю.

У нее красивый почерк, аккуратный и чистый.

Ее аромат сельдерея и цветов апельсина сводит меня с ума…

Она прижимается ко мне… наверное, под предлогом следить…

Чувствую ее плечо, мягкое, прижатое к моему.

Это прекрасное ощущение, правда.

Я никогда не был тем, кто нравится девушкам; у меня никогда не было привилегий, которые были у других, особенно у «крутых»…

Мне не хватает привязанности; не хватает человеческого тепла.

Мне не хватает, чтобы кто-то обо мне думал… и было бы прекрасно, если бы однажды это случилось.

Если бы случилось быть как все остальные… и иметь влюбленную девушку рядом… может быть, красивую, как эта Ирэне.

Ощущение, которое я испытываю, фантастическое; чувствую, как согреваюсь внутри…

Я взволнован… но спокоен.

Хотел бы, чтобы это ощущение продолжалось долго.

Хотел бы, чтобы она повернулась и поцеловала меня еще раз…

Так, между прочим… «Спасибо».

Ирэне способная, но легко теряется.

Берет меня за руку…

«О, извини… ты мог бы объяснить еще раз? Я запуталась»

Ощущение, которое я испытываю, когда она берет меня за руку, прекрасное.

Это что-то интимное, нежное.

Думаю, это также хочет сказать… «Ты мне нравишься»…

Чувствую себя подростком в разгаре гормонального кризиса.

Хотел бы закричать «ура…» и подпрыгивать как мяч.

Объясняю ей еще раз… открывая в себе терпение, которого никогда не было по отношению к людям.

Или, возможно, только к девушкам.

И обнаруживая также, что я хороший учитель.

Возможно, это Салмаструс направил ее ко мне… не знаю.

Спасибо кому бы то ни было.

Проводим вместе часок или что-то больше.

Час, прошедший за несколько минут.

Приятный опыт, должен признать.

Она мне улыбается, и мы договариваемся о следующем уроке.

Лицо моей матери более чем смущающее…

Она источает гордость из всех пор… должно быть, думает… «это мой сын…» у нее это написано на лице.

Ирэне улыбается; очевидно, понимает.

«Пока, Адри, спасибо еще раз. Тогда увидимся на следующей неделе, хорошо?»

«Хорошо»…

Еще один поцелуй.

Прощается с моей матерью и уходит.

В этот момент я в облаках…

Я подпрыгиваю на лугу из сливок, у меня два сахарных крыла и идиотский голосок.

Знаю, что глуп; в конце концов, это просто девушка, которая попросила у меня репетиторство.

Знаю, что строю воздушные замки…

Знаю это, но не могу избежать.

Возможно, это одиночество, затянувшееся слишком долго.

Одиночество со временем искажает ценности.

Мы не все одинаковы.

На другого человека это бы не произвело никакого эффекта; другой человек ограничился бы оценкой ситуации и решил бы, сколько брать в час…

Просто.

В конце концов, мы не говорим ни о чем эмоциональном.

Это чистая и простая школа.

Чувствую себя глупо, но так есть.

Не я решил быть тем, кто я есть.

А если и решил… не помню ни как, ни когда.

Хорошо, она ушла… мне трудно выбросить ее из головы.

Поведение моей матери, а также ее сорокашестизубая улыбка, конечно, не помогают выбросить ее из головы.

На мгновение Ирэне заставила меня забыть самый важный проект.

Цель моей жизни.

Ей это удалось… на мгновение; она отвлекла меня с невероятной силой.

Начинаю понимать слова Эйнштейна, когда он сказал, что женщины отвлекали его от цели его жизни.

Должен сделать так, чтобы этого не случилось; не хочу все разрушить.

Не хочу, чтобы все мои жертвы в итоге оказались напрасными.

И ради чего?

Какими бы красивыми ни были, женщины приходят и уходят.

Нет ничего более эфемерного, более временного.

Невероятная вспышка огня… но длительностью в месяц, может быть, меньше… прежде чем начать скучать.

Нет ничего более обманчивого.

Секс – дым в глаза; мастерский обман.

Ничего реального.

Все эфемерно, относительно и временно.

Единственная настоящая реальность – процессор.

Единственная истина – жертвы и риски, которые я пережил, чтобы его собрать.

Единственная истина – то, что я создал своим умом и постоянством.

Процессор завтра не уйдет; не постареет и не изменит характер.

Не покроется морщинами, животом или тяжелым дыханием.

Не скажет мне однажды «Ты уже не тот, что раньше…»

Не будет обвинять меня в том, что я его обманул.

Мне не придется делить его с тысячей взглядов и тысячей придурков.

Процессор не предпочтет никого другого мне…

Я его создал, и то, что мое, то мое.

Восстанавливаем приоритеты и порядок важности.

Надеюсь скоро ее увидеть.

Надеюсь почувствовать ее аромат и надеюсь, что случится что-то прекрасное…

Воспользуюсь, если будет возможность.

Но сохраню все в правильном порядке.

Первое – процессор, второе – процессор… а третье, если еще есть время и возможность, все остальное.

Потерявшись немного в этих размышлениях, вспоминаю, что оставил что-то незавершенным.

Ополаскиваю лицо и снова спускаюсь в винный погреб.

В то, что по проекту было винным погребом.

Моя мать видит эту сцену уже так давно, что ничего не спрашивает.

Прихожу к моему сыну.

Первое, что делаю, – наблюдаю за гигантским экраном, работающим двадцать четыре часа в сутки.

На мониторе появляется серия кодов в колонках.

Бесконечные коды… очень длинные.

Коды всегда дают мне определенную уверенность.

Сразу после наблюдаю за нулевой камерой.

Внутри что-то есть…

Что-то было «извлечено» из ручки.

Перепроверяю монитор…

Опрашиваю процессор.

Нулевая камера кажется пустой, но это не так, и процессор это подтверждает.

Материя превратилась во что-то другое.

Обратный холодный синтез.

Процессор не ошибается.

Да, я хорошо вижу.

На месте ручки теперь очень много водорода.