Читать книгу Реактор Эйдена - - Страница 3

Глава 2. Правила Зоны

Кира вернулась на базу под серым рассветом. Дождь перестал, но воздух оставался тяжёлым, пропитанным озоном и чем‑то ещё – едва уловимым запахом ионизированного пространства, который всегда преследовал её после выхода из Зоны.

Она не стала докладывать о встрече с «эхо» Эйдена по открытым каналам. Вместо этого направилась прямиком в личный отсек – крохотную каморку с голопроектором и взломанным терминалом «Прометея». Кристалл, полученный от призрака учёного, лежал в кармане, обжигая ладонь даже сквозь ткань.

Тайны архива

Взломать защищённый сектор «Прометея» было непросто. Кира использовала комбинацию из отцовских кодов и свежих уязвимостей, обнаруженных Рейзом. На экране замелькали папки:

● 

«Отчёты о многомерных резонансах (2148–2172)»

;

● 

«Список рецидивистов: случаи аномального возвращения»

;

● 

«Проект „Наследие Картрайта“: фазы 1–7»

.

Она открыла первую попавшуюся запись. Голограмма показала карту мира, где Зоны (их оказалось семь) светились, как раны на теле планеты. Голос диктора – безэмоциональный, синтезированный – зачитал:

«Фиксируется рост квантовых флуктуаций в секторах D‑12, G‑4 и X‑9. Гипотеза: реактор Эйдена Картрайта не просто создал локальную аномалию, но инициировал процесс расслоения реальности. Вероятность коллапса – 43 % в течение пяти лет».

Кира похолодела. «Расслоение» – термин из отцовских заметок. Он писал, что это не метафора: реальности буквально трескаются, как стекло, выпуская в наш мир фрагменты других измерений.

Рецидивисты

Следующая папка содержала досье на «рецидивистов» – людей, которые побывали в Зоне и вернулись. Их истории пугали:

● 

Лиам 234‑А

: утверждал, что жил в мире, где человечество никогда не покидало океаны. Говорил на неизвестном языке, умер от внутреннего кровотечения через три дня.

● 

Джейна 17‑В

: помнила «другую версию» Нью‑Атлантиса, где здания росли, как деревья. Её сознание раздвоилось – она одновременно находилась здесь и

там

.

● 

Объект 01‑К (неопознанный)

: оставил рисунок – лабиринт из символов, которые, по данным аналитиков, совпадали с гравировками на древних артефактах из сектора X‑9.

Внизу страницы мигало предупреждение:

«Внимание: рецидивисты демонстрируют повышенную восприимчивость к квантовым полям. Категорически запрещено допускать их к исследованиям в Зоне».

Кира задумалась. Её отец тоже считался погибшим в Зоне, но если рецидивисты возвращались… Может, и он где‑то там?

Проект «Наследие»

Последняя папка оказалась самой засекреченной. Чтобы открыть её, Кира ввела комбинацию из даты рождения отца и слова «ключ» – оно всплыло в памяти после встречи с Эйденом.

На экране появилась схема реактора, но не той модели, что взорвалась в 2147 году. Эта была усовершенствованной:

● 

дополнительные кольца для стабилизации квантового поля;

● 

модуль «зеркального отражения» (описание засекречено);

● 

отметка:

«Испытания в секторе D‑12 запланированы на 2173 год»

.

Ниже – протокол совещания:

Представитель Совета ООН: «Мы не можем повторить ошибку Картрайта. Если реактор снова выйдет из‑под контроля…»

Доктор Элиас Рен (исключён из проекта в 2169 г.): «Вы не понимаете. Реактор – не машина. Это портал. И те, кто по ту сторону, уже знают о нас».

Неизвестный голос: «Если закрыть дверь, они найдут другой путь. Но если оставить её приоткрытой, мы получим рычаг влияния».

Кира выключила проектор. В голове гудело. «Прометей» не просто изучал Зону – они готовили новый запуск. И кто‑то в руководстве явно знал больше, чем докладывал.

Неожиданный союзник

Дверь в отсек распахнулась. На пороге стоял Рейз – его кибернетические глаза мерцали в полумраке.

– Ты опоздала на доклад, – сказал он без предисловий. – Командование в ярости.