Читать книгу Шёпот болот - - Страница 2

Лучи солнца, уже поднявшегося высоко над горизонтом, безжалостно вырвали Сашу из сна. Он лежал на холодной, сырой земле, пропитанной запахом гниющих кореньев. Его слух привлекла возня у рюкзаков. Там Монро, не спеша, перекладывал вещи из одного громадного рюкзака в другой, мелькали обертки сухпайков, блестящие обоймы, тусклый металл какого то инструмента. Саша попытался встать, всё тело ныло и болело, но он переборол желание остаться лежать и поднялся на ноги. В воздухе витал едкий запах прелой листвы, сырости и чего-то кислого. Монро резко посмотрел в его сторону.

– Собирайся, Касий. Скоро выходим. Тухлятина в воздухе не к добру.

Саша не сразу понял, что Монро обращается к нему, звучало странно, но нужно привыкать, таковы местные реалии.

– Касий звучит как-то уныло, ну как часы, что ли, может, найдётся чего-то посозвучнее?

– Кас, – Монро уже отвернулся и продолжил свое занятие, ловко стягивая ремни перегруженного тюка.

– Кас. Это почти то же самое… Ладно, Кас так Кас, – улыбнувшись и разведя руками, сказал он. – Я готов. Мне, собственно, и собирать нечего.

– Бери, – бросил Монро, указав на один из двух чудовищных тюков. Назвать это бесформенное сооружение из грубой, пропитанной грязью ткани и сальных веревок рюкзаком было бы преувеличением. Казалось, будто Монро запихал туда половину лесопилки со всеми пристройками, особенно, если учесть, что деревянные брусья и угол какого то ящика торчали сквозь прорехи. Рюкзак тихо поскрипывал под тяжестью груза.

– Монро, ты, случаем, Беатрис с приятелем туда не засовывал? – Кас едва сдерживал смех, вытянув руку в сторону рюкзака. – Нет, погоди, я, вроде бы, даже очертания её ягодиц просматриваю!

Монро сурово посмотрел на него, глаза сузились, но уголки его губ дрогнули, и вскоре он рассмеялся вместе с Касом коротким, хрипловатым смехом.

– Ничего, жилистый, вроде, донесёшь. Не бросать же на болоте полезные вещи. От этих двоих хоть какой то толк выйдет, – Монро кивнул в сторону невидимых тел. – Да и кое-что занятное при них было. – Он похлопал по боковому карману своей протертой куртки, откуда донесся слабый звон сплющенных жестяных банок или пуль. Пришлось из трёх рюкзаков собирать два.

Солнце радовало недолго, уже через полчаса пути свинцовые тучи затянули небо, суля холодный, затяжной дождь. Воздух стал тяжелым и влажным. Тропа виляла между колючих кустарников и хлипких молодых деревьев, ветви которых цеплялись за одежду, как костлявые пальцы. Когда то давно это была проезжая дорога, где могли разъехаться две телеги. Но со временем, оставленная людьми, она была почти поглощена лесом. Под ногами начал предательски хлюпать торф, смешанный с гнилью. Зачавкала жижа, появились сначала маленькие, а затем и большие лужи бурой воды. Почва превратилась в зыбкую трясину, покрытую скользким серым мхом. Где то вдалеке, в тумане, прокричала странная, хриплая птица или что то другое. Монро резко остановился и обернулся, его рука непроизвольно легла на рукоять тяжелого револьвера у пояса.

– Дальше топи. Настоящие. Иди за мной след в след, как по канату, и не вздумай лезть в воду. Там не только холодно.

– Мысль такая мне и в голову не пришла бы, – пробормотал Кас, ежась от холода, руки он засунул под мышки. Только сейчас он по настоящему обратил внимание, что одет в хлипкие кроссовки и летние шорты с футболкой. Не самая удачная экипировка для марша по болотам. Леденящий холод проникал сквозь тонкую подошву, а ветер пробирал до костей. Монро оценивающе окинул его взглядом.

– Идти до катамарана осталось часа полтора, не больше. Он укрыт в протоке за тем гнилым дубом. Там дам тебе свою запасную одежду. Дубленку попрочнее и сапоги, и у печи быстро согреешься.

– Печь? – переспросил Кас, удивленно подняв бровь. – Там у тебя катамаран или пароход миниатюрный?

– Главное, иди след в след, – Монро проигнорировал вопрос, прислушиваясь к настороженной тишине, его взгляд скользил по зарослям. – И не шуми. На болотах полно одержимых, а у них чуткий слух. Чуют тепло и шорох за версту.

– Тогда идем, кем бы ни были эти одержимые! Промерз до костей, – торопливо согласился Кас, подтягиваясь к Монро. Стоять, действительно, было холодно. И как то слишком тихо после того птичьего крика…

И они двинулись вперед, ступая по зыбкой почве, где каждый шаг грозил стать западнёй. Тропа вскоре превратилась в узкий перешеек между двумя застойными, покрытыми ряской озерами. Он был покрыт редкими, скрюченными корявыми деревьями и узловатыми корнями, выпирающими из черной жижи, как кости. Высокий камыш или нечто очень на него похожее с лиловыми, ядовито блестящими соцветиями местами достигал в высоту двух метров и рос небольшими, плотными островками вдоль берегов. Воздух здесь был гуще, пропитан сладковато-тошнотворным запахом гниющей растительности и тиной.

Ближе к середине перешейка Кас неуклюже обошел остатки большой деревянной лодки. Когда то, судя по остаткам бортов, скрепленных коваными заклепками, она смогла бы выдержать не менее шестерых человек, но сейчас лишь изломанный нос и часть шпангоута торчали из трясины. Остальные обломки судна лежали в мутной воде, сгнившие настолько, что были с трудом узнаваемы.

Рассматривая лодку, Кас чуть не врезался в Монро, который резко замер, вглядываясь вдаль, в стену камышей. Из зеленой мглы, с противным чавканьем и хлюпаньем, неуклюже шлёпая босыми, распухшими ногами по жиже, вышла группа из трех фигур. Их движения были механическими, лишенными плавности, словно суставы скрипели от ржавчины. Даже выйдя прямо на путников, они заметили их не сразу, их мутные, белесые глаза блуждали бессмысленно.

Лишь когда арбалет Монро издал низкий, влажный звук спущенной тетивы, и тяжелый, с зазубренным наконечником болт угодил чуть выше правого глаза ближайшего существа, отбросив его как тряпичную куклу на несколько метров, оставшиеся двое вздрогнули всем телом и увидели путников. Их лица, обезображенные темными прожилками и струпьями, исказились немой яростью. Они среагировали пугающе быстро и бросились на Каса и Монро с нечеловеческой скоростью и хриплым, булькающим ревом, напоминающим предсмертный хрип.

Крик одного из них захлебнулся почти сразу, как тот издал первые звуки. Монро молниеносным движением выдернул из ножен на бедре метательный нож и броском из под руки угодил ему прямо в открытую для крика пасть. Клинок с глухим стуком вошел по рукоять, заставив тело дернуться и рухнуть.

Третий уже был в одном прыжке, его когтистые руки протянуты к горлу Каса. Кас инстинктивно рванулся назад, но в последний миг монстр получил прикладом арбалета с массивным стальным противовесом шаром прямо в висок. Липкая, темная кровь, смешанная с чем то серым, обдала Каса вместе с волной смрадного, гнилостного дыхания. Существо завалилось набок, дергаясь в последних судорогах.

– Чего зеваешь? – прорычал Монро, уже натягивая тетиву арбалета новым болтом и напряженно всматриваясь в гнетущую темноту камышей. Его палец лежал на спуске.

– Ты не говорил, что убивать нужно без разбора каждого встреченного человека! – выдохнул Кас, ощущая тошнотворный привкус во рту и липкость на лице.

– Это одержимые, – отчеканил Монро, не отрывая глаз от зарослей. – Да и людей почти всегда тоже приходиться убивать. Друзей на болотах не встретишь. Только двуногих падальщиков или охотников за головами. – Он быстрым движением достал из ножен на поясе добротный охотничий нож с широким клинком и рукоятью вперед и протянул его Касу. – Причем, желательно убивать тихо. Выстрелы, даже арбалетные, далеко слышны. Обязательно кто-нибудь любопытный припрётся посмотреть.

Кас механически взял нож, его пальцы сжали холодную рукоять. Он молчал, пытаясь осмыслить этот кровавый урок, глядя на искаженные лица мертвых существ. Конечно, убивать людей он не собирался. Но и иллюзий больше не было, ему придётся иметь в виду отношение местных к неприкосновенности жизни, очень даже придётся.

* * *

– Вот она, моя девочка! – Пока Кас неуклюже пристраивал нож на бедре, Монро, уже продвинувшийся вперед к самой кромке воды, остановился и, широко и искренне улыбаясь, сказал. – Стоит, ждёт меня.

Монстра, которого увидел Кас, лишь по ошибке можно было называть катамараном. В представлении Каса катамараном являлось изящное двухместное плавательное средство с двумя легкими гондолами и велосипедными педалями посередине. Собственно, он уже представлял себя, пыхтя, крутящим педали в качестве своей скромной помощи. Но реальность обрушилась на него сокрушительным ударом. Перед Касом покачивался на мутной воде огромный, угловатый металлический бункер, обитый толстыми, покрытыми ржавыми подтеками листами брони, с узкими щелевидными прямоугольными бойницами. Толщина стали явно превышала несколько сантиметров. Листы грубо склепанного металла покрывали почти всю поверхность этого транспортного средства за исключением длинных, двенадцатиметровых деревянных гондол. И даже на них броня нависала сверху, сползая на борта, как панцирь гигантской черепахи. Конструкция казалась абсурдной, очень громоздкой и тяжелой. Первая мысль Каса была: «Как вообще эта бронированная дура не идёт ко дну?». Даже при полном отсутствии знаний в области кораблестроения Кас ясно понимал – законы физики должны были отправить этот квадратный кирпич на дно мгновенно.

Центральный шестиметровый бункер, который, язык действительно не поворачивался назвать каютой, плавно переходил в массивный, закопченный котел и толстую, изогнутую дымоходную трубу, из которой тонкой струйкой валил сероватый дымок. Кас даже рот приоткрыл. Судя по знакомым очертаниям заслонок и манометров, это был самый настоящий угольный паровой котел. У деда в сарае был установлен отдалённо похожий. Тогда они с отцом каждую осень ворочали мешки, разгружая целый грузовик угля, чтобы запасти деду топливо на всю зиму. Запах гари и угольной пыли на секунду встал перед глазами.

На небольшой, открытой площадке перед бункером грозно была закреплена гарпунная пушка таких чудовищных размеров, что её ствол, толщиной в добрую мужскую руку, стал бы гордостью для любого китобоя Атлантики. Вот только Кас совершенно не мог себе представить, на кого можно охотиться с такой махиной на этих болотах. В голову навязчиво лез нелепый образ "болотного Моби Дика", но Кас яростно отмахнулся от этой бредовой картины, продолжив ошеломленно осматривать транспорт.

На крыше бункера хаотично было навалено несметное количество вещей: засмоленные тюки, промасленные брезентовые свертки, ящики с непонятными надписями и даже несколько потертых кожаных чемоданов, кое-как привязанных грязной бечёвкой к ограждениям. Создавалось устойчивое впечатление, что хозяин буквально живет на этом плавучем форте много лет, если не десятилетий.

Монро ловко уже вскарабкался на борт своего катамарана и исчез в узком металлическом проходе, который со скрежетом и шипением открылся в стене бункера, когда он ударил кулаком по скрытому рычагу. И почти мгновенно, как он исчез, ярко загорелся мощный прожектор на носу и несколько тускловатых осветительных ламп по бортам спереди и сзади гондол; одновременно раздался глухой, нарастающий низкий гул работающих где то в недрах механизмов, и корпус слегка задрожал. Голова Монро снова показалась из темного проема, освещённая изнутри желтым светом.

– Ну, чего застыл, как истукан? – крикнул он, перекрывая гул. – Давай, швыряй рюкзаки на палубу и лезь сам! Сейчас познакомлю тебя с моей стальной красавицей! – Голос Монро звенел неподдельной гордостью, а сам он казался очень довольным, как ребенок, показывающий лучшую игрушку.

Кас сбросил с себя рюкзак, рывком закинув его на одну из гондол, его чуть не вывернуло от тяжести, но он удержал равновесие. Потом, кряхтя, повторил процедуру с лежащим на земле рюкзаком Монро. Ухватившись за провисшее веревочное ограждение, оплетающее гондолу, Кас подтянулся и неуклюже оказался на дрожащем от работы механизмов борту.

– Монро, твоя девочка прекрасна, это бесспорно, но способна ли она вообще плыть? Она больше похожа на брошенный в болоте танк, чем на катамаран!

– Ты что!? Только что назвал «Натали» толстой? – Монро резко повернул голову в сторону Каса, его глаза сузились до щелочек, лицо окаменело. На мгновение он опять стал похож на того человека, который убил Беатрис и её спутника. Каса буквально передёрнуло от этого ледяного взгляда. – Даа… ты прав, «Натали» у меня толстушка! – Внезапно Монро искренне расхохотался, морщины у глаз разгладились, напряжение испарилось. Он мгновенно изменился в лице, словно переключатель щелкнул.

– И всё же, как, чёрт возьми, она держится на плаву? Физику она явно не учила.

Монро улыбнулся ещё шире и загадочнее, а потом приглашающим жестом поманил Каса внутрь узкого прохода в бункер. Пахнуло гарью, машинным маслом и озоном. Внутри тускло горели несколько керосиновых ламп, отбрасывая прыгающие тени и освещая тесное пространство. Помещение было разделено на три отсека низкими перегородками без дверей, которые скорее были похожи на прямоугольные арки из того же грубого металла. Самый большой отсек, центральный, был складом, спальней и кухней в одном лице. Наваленные ящики с непонятными значками, потёртый матрас в углу и маленькая чугунная печка с уходящей в потолок трубой. В носовой части помещения располагался странного вида пульт управления, возле которого уверенно стоял Монро. Штурвал ничем не отличался от виденного Касом ранее на земных кораблях, но остальное выглядело потусторонне необычно. Металлическая панель, на которой располагались десятки небольших рычажков разной формы и переключатели с костяными набалдашниками, была богато инкрустирована сложной вязью символов. Буквы были выведены витиеватым готическим шрифтом с использованием совсем другого материала. Кас плохо разбирался в металлах, мог разве что отличить чугун от стали, но тут явно был бледный, холодно блестящий драгоценный металл, похожий на серебро или платину. Кас не узнавал символы, сложные и угловатые, вероятно, они имели магическое, символическое или религиозное значение. Иногда они плавно перетекали в небольшие изысканные гравюры в виде искаженных деревьев, окровавленных мечей и стилизованных молящихся человечков. Рукояти некоторых рычагов были исполнены в виде миниатюрных черепов с пустыми глазницами.

Немного выше и левее от штурвала находилась странно выделяющаяся небольшая ниша. Закрытая искусной декоративной решеткой из того же бледного металла, более того, сама ниша, её стенки были сплошь исполнены из него же. А в центре, закрепленный металлическими зажимами, лежал пульсирующий тусклым фиолетовым светом изнутри неправильной формы камень, размером с кулак. От него исходило едва заметное тепло и легкое гудение, наполнявшее отсек. Чуть выше над решеткой был размещен вычурный герб, отлитый из темной бронзы, он представлял собой овал, в центре которого располагался зеленый крест из двух скрещенных обрубков сучковатого дерева, слева – оливковая ветвь, а справа – обнаженный меч, острием вниз.

– Моя девочка не тонет благодаря вот этому малышу, – Монро почтительно указал на мерцающий камень в нише. – Это освещенный Церковью камень души редкого демона. Никто не знает, благодаря каким ритуалам церковники делают из них такие артефакты, но стоят они целого состояния. Да и не каждому продадут. Как я тебе уже рассказывал, Инквизиция весьма ревностно следит за распространением запретных технологий, даже создали целый свод законов под названием "Кодекс Огня и Стали". Он ограничивает право владения и пользования любыми видами технологий. Таким вот судном, как у меня, можно владеть только по личному разрешению Верховного Инквизитора этой области, причём оно должно быть подписано им собственноручно и обязательно заверено большой печатью Церкви с этим самым гербом.

– Ты не похож на яростного ревнителя веры, – Кас осторожно провёл пальцами по ледяной на ощупь решетке, его взгляд скользнул по гербу. – Более того, в твоем голосе звучит откровенная ненависть, когда ты говоришь об инквизиторах.

– Инквизиторы – тоже люди, а люди бывают разные. Одни подонки самого низкого пошиба, другие достойны уважения. Однажды я вытащил одного такого с того света, сильно помог, а он в благодарность согласился передать в мою собственность этот катамаран и разрешение на соответствующие технологии. Но это… долгая история, – Монро махнул рукой, будто отгоняя воспоминания. – А что до камней… Свойства таких артефактов бывают самые разные. Я не знаю, колдуют ли мастера церкви над ними, задавая им свойства сознательно, или те обретаются самостоятельно по воле случая. Но попадаются очень разные, одни мгновенно останавливают кровотечение и затягивают раны у всего живого в радиусе двух метров, другие могут сделать корпус транспорта или стены здания крепче кованой стальной брони, – он постучал костяшками по переборке, – но для нас это не актуально. – Монро с отеческой нежностью похлопал по бронированной стали корпуса. – Камень здесь уменьшает вес всего корпуса судна ровно в десять раз. Без него «Натали» давно бы легла на дно, как то судёнышко у перешейка.

– Удобно, ничего не скажешь, – пробормотал Кас, хотя ему и трудно было поверить в такое, но катамаран ведь не тонул.

– Да, для этих болот самое то. А теперь иди к котлу, отогревайся! Нам нужно отчалить сейчас же, мне не хочется зависать так близко к Черным горам.

– Это опасность? – Кас почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Баньши – это цветочки, не самое страшное, что ползает тут по ночам. А как стемнеет, эти твари любят шариться за пределами своих вонючих нор, вроде лесопилки, где мы ночевали.

– Как вампиры? Горят на солнце? – Кас придвинулся к чугунной печурке, протягивая онемевшие руки к теплу.

– Нет, они вполне себе хорошо себя чувствуют при свете, просто предпочитают тьму, – Монро презрительно пожал плечами. – Солнце их не убивает, только злит.

– А одержимые? Те, что напали? Чем они вообще отличаются от ещё живых людей? – Тепло от печки начало пробираться сквозь одежду, но внутренний холод оставался.

– Одержимые – это ходячие мертвецы, а не люди! Те, кем они были когда то, давно мертвы. У них по венам течёт густая, липкая черная жижа, воняющая гнилью. Плоть постоянно разлагается, издавая соответствующие запахи, но что то, возможно, демоническая скверна, останавливает полное тление. Редко, но одержимые мутируют, обрастают когтями, костяными шипами, в общем, становятся опаснее. Они приобретают новые черты и физические способности, но разум никогда. Это удел истинных демонов. Есть низшие, вроде тех же Баньши. Проклятые твари проворны, хитры и ловки, однако совершенно примитивны. Но водятся и другие, старшие или истинные демоны. Жутко умные твари, и коварнее ядовитой змеи. Некоторые даже шепелявят на ломаном человеческом языке, вот только лучше затыкать уши и не слушать их! – Монро криво улыбнулся, но в этой улыбке не было веселья. – И чем дольше такая тварь живет, тем она умнее и сильнее становится. Объединяет их всех лишь одно: абсолютная ненависть ко всему живому. Вот почему в лесах и болотах вокруг руин Сеула не встретишь ни зверя, ни птицы, – он мрачно кивнул в сторону иллюминатора, – разве что воронье каркает на развалинах. Его одержимые почему-то не трогают.

Угольный котел, действительно, оказался похож на тот, который Кас видел в детстве, но именно похож. Во первых, было слишком много ненужных, на первый взгляд, дополнительных трубок и патрубков, уходивших в загадочные коробки с механизмами, назначение которых Кас не мог понять. А, во вторых, его внешний вид странно напоминал панель управления у штурвала. Нет, там не было серебряной вязи символов, напротив, корпус котла был идеально гладок, тщательно отполирован и отливал тусклым блеском. Но на некоторых небольших рычажках регулировки и предохранительных клапанах также красовались миниатюрные черепки, и, самое главное, тем же серебром был инкрустирован точно такой же герб, зелёный крест из сучьев с вербой и обнаженным мечом.

– Монро, а что это за герб? Он есть и здесь, у котла. – Кас провел пальцем по холодному металлу герба.

– Это клеймо Инквизиции. Они метят им все технологии, клеймят, так сказать. Только они все разные. Разница между этим и тем, что у штурвала, в том, что тут две короткие черточки под овалом, а на том, который на панели, три вертикальных полоски. Так маркируют уровень сложности и секретности используемой технологии. Чем сложнее и опаснее, тем выше гриф секретности производства и, соответственно, дороже артефакт. Посмотри на рукоять своего пистолета.

Кас осторожно достал револьвер и осмотрел рукоятку. Действительно, на ней красовался упрощенный герб, только с одной полосой под овалом. Металл был грубее, работа менее искусной.

– А сколько, максимум, бывает таких полосок? – задал интересующий его вопрос Кас.

– Я доподлинно знаю, что бывает и четыре, но здесь, на задворках болот, такие диковины я не встречал. Их можно увидеть разве что в столичном Кроатане или в Эпископи. Это главные города страны и опора Инквизиции, первый это столица и крепость, второй же технологический кузнечный центр, а заодно и центральная тюрьма Инквизиции. – Монро протянул Касу смятый кулёк из грубой ткани. – Вот, переоденься, а то все еще похож на заблудившегося землянина.

– Спасибо! – Кас радостно принял связку с улыбкой и сразу стал сбрасывать мокрую одежду. Внутри оказалась вполне добротная, хоть и мешковатая, рубаха, прочные штаны из плотной ткани и потрепанная, но крепкая кожаная куртка без подкладки. Истинное недоумение вызвали длинные подтяжки с металлическими застежками и огромная, потертая шляпа с широкими полями. – Никогда не носил таких шляп… Это здесь обязательный атрибут выживания? – прокомментировал он, примеряя нелепый головной убор.

– Нет, носи, если нравится. А вот с подтяжками у тебя выбора, действительно, нет, поясного ремня в запасе не нашлось, – Монро быстро зацепил кусок прочного брезента за два крючка в переборке, создав на скорую руку что то вроде гамака. – Пользуйся, у тебя есть шанс нормально выспаться. Вон в том кожаном мешке у печки, – Монро указал ногой на небольшой, притороченный рюкзак к стене с черствым хлебом, копченым сыром и полосками вяленого мяса козлятины. – А с утра я научу тебя управлять моей девочкой.

Сбросив неудобную шляпу, Кас немного перекусил соленым сыром и жестким мясом, запивая глотком чистой воды из фляги. Он терпеливо дождался, пока Монро, ворча себе под нос, оттолкнёт катамаран шестом от илистого берега и займёт место у штурвала. Как только лопасти парового двигателя зашлепали по воде, Кас немедля лег в импровизированный гамак. К его удивлению, котел и вращающиеся лопасти катамарана издавали не так уж много шума, как можно было предположить сначала. Глухое гудение машин и ритмичное плесканье воды создавали монотонный белый шум. Под убаюкивающее мерное раскачивание судна на небольшой волне и тепло, идущее от растопленной печки, он быстр погрузился в глубокий сон.

* * *

Кас проснулся рано. Тусклый предутренний свет сочился из приоткрытой бойницы, рассеивая полумрак помещения. Его что то резко выдернуло из сна. Прислушавшись, он услышал лишь глухое бульканье работающего котла, но мерный звук вращающихся лопастей катамарана исчез. Он огляделся, Монро не было ни за штурвалом, ни в отсеке. Открытый входной проем явно намекал, куда мог подеваться хозяин судна. Прихватив с собой револьвер и, наскоро накидывая куртку, Кас осторожно выбрался наружу.

На носовой гондоле, неподвижный, как статуя, застыл Монро с длинной, полуметровой латунной подзорной трубой в руках. По всей реке и её низким берегам стелился молочный густой туман, но первые лучи утреннего солнца уже принялись за работу, и он стремительно рассеивался, буквально на глазах, обнажая мрачные очертания деревьев.

– Монро! – Кас громче обычного окликнул напарника, опасаясь спугнуть его концентрацию. – Всё в порядке? Почему мы встали?

– Прямо по курсу засада. Нас уже ждут, – Монро отвечал отрывисто, голос резкий, как щелчок курка. – Придётся принять бой, здесь не отвертеться.

Кас всматривался вперед. Сейчас они стояли недалеко от правого берега. Участок реки здесь был шириной метров в двести, но дальше, по ходу течения, он резко сужался почти до ширины самого катамарана, образуя идеальную бутылочную горловину.

– Видишь сужение? Там, на правом берегу, в укрытии, они и засели. Сейчас я высажусь здесь. Ближе подходить – выдать себя. Твоя задача вести катамаран очень медленно вперед, прямо на них. Их должно быть не меньше пятерки, а то и больше. Мне нужно, чтобы все глаза и стволы были прикованы к тебе.

– Как ты вообще их засек в этом тумане? – Кас скептически всматривался в рассеивающуюся пелену.

– А я и не видел никого. Но кто то из них спугнул целую стаю уток в камышах на том берегу. А банд, числом меньше пяти, я здесь не встречал, одному или двоим не потянуть такое дело.

– Уток могла спугнуть и одна из местных мерзких тварюшек, – заметил Кас.

– Да, конечно, могла и не банда, как ты сказал, – Монро криво улыбнулся, но глаза оставались холодными. – Но проверить надо. К тому же, я обещал дать тебе порулить моей девочкой. Пойдем, покажу рычаги.

Монро ловко нырнул в темный проем, и Кас поспешно последовал за ним. Базовое управление катамараном, действительно, оказалось относительно несложным, главный штурвал и два основных рычага: один для пара, другой для заднего хода. Были и другие маленькие кнопки и рычажки помельче, покрытые пылью, но объяснять их назначение Монро не стал, ограничившись самым необходимым.

– Ну что, понял? Держи курс прямо, тихий ход. А теперь вот возьми эту старушку, – Монро достал из чехла и протянул Касу длинноствольное оружие с прикладом из темного дерева.

– Да это же винтовка системы Шарпа! – У Каса от удивления расширились глаза. – На земле это был восемнадцатый век! А она здесь, как с иголочки!

– Относительно вашего восемнадцатого века, она и есть новая, – усмехнулся Монро. – Ей всего лет тридцать, производство местного арсенала. Патронов, увы, всего семь. Не справишься с музейным экспонатом?

– В руках такую никогда не держал, – признался Кас, с детским восторгом разглядывая блестящий раритет, – но принцип один на всех континентах и мирах, разберусь.

– Вот и ладно, – кивнул Монро, уже подхватывая свой тяжелый арбалет и колчан с болтами. – Тогда занимай пост. Вперед! – И он проворно выбрался наружу.

Кас высунулся вслед из проема. Монро неподвижно простоял на краю гондолы еще секунд десять, пристально всматриваясь в освобождающуюся от тумана гладь воды и берег. Затем, без лишнего шума, спрыгнул в мутную воду. Глубина достигла ему лишь по грудь, не больше метра. Зажав арбалет над головой, Монро медленно, стараясь не поднимать волну, побрел к заросшему берегу. Кас затаил дыхание, выждал еще полную минуту после того, как Монро окончательно скрылся среди прибрежных деревьев. Только тогда он глубоко вдохнул, сжал штурвал и вернулся к управлению судном, медленно включая ход.

Кас плавно опустил левый рычаг на одно деление. Где то в глубине корпуса заурчали механизмы, и лопасти парового двигателя толкнули «Натали» вперед с едва заметным толчком. Кас аккуратно повернул штурвал, стараясь вывести судно на середину реки. Этот маневр мог дать Монро лишь драгоценные секунды дополнительного времени, но, чтобы добраться до засады раньше катамарана, ему пришлось бы двигаться со скоростью оленя. Кас зафиксировал штурвал в нужном положении и принялся проверять оружие. Он, действительно, до этого никогда не держал винтовку Шарпа в руках. Оружие, тяжелое и длинноствольное, было однозарядным, но удивительно сбалансированным и удобным в хвате. Он ловко зарядил патрон в патронник ствола и изготовился к стрельбе, прильнув щекой к прохладному прикладу. Пистолет, полученный от Монро, тоже оказался в боевой готовности. С собственной совестью Кас уже договорился, стрелять первым он не станет, но, если его жизни будет угрожать реальная опасность, пусть пеняют на себя.

Неотрывно Кас следил за рекой и берегами сквозь узкие щели носовых и боковых бойниц. Вот при взгляде на правый берег мелькнула быстрая тень, похожая на призрачный силуэт Монро, которая скользнула между стволов деревьев и зарослей кустов. Но почти сразу он усомнился, не игра ли это напряженного воображения. Может, это была просто движущаяся от ветра тень дерева? Кас глубоко выдохнул, пытаясь унять предательскую дрожь в ладонях, и вновь устремил взгляд вперед.

Река здесь, действительно, резко сузилась. Высокие берега смыкались с обеих сторон, нависая мрачной стеной. Слева непроходимая стена из густого леса. Гигантские деревья росли прямо из воды, их мощные, переплетенные корни обнажались на крутом, осыпающемся откосе. Спутанные кустарники, сломанные ветки и упавшие стволы делали чащу абсолютно непроходимой. Справа же берег был пологим, и наступающие армии камышей захватили полосу шириной метров в двадцать вдоль всей водной грани. Именно из за этих камышовых джунглей река казалась столь узкой, да еще и петляла змеёй. И вот, за очередным плавным поворотом камыши неохотно расступились, уступив небольшой участок суши. Чуть ближе, на отдельной болотной кочке, застыл человек. Кас всмотрелся. Фигура сливалась с пейзажем, как хамелеон. Длинные, грязно серые волосы, сплетенные в десятки тонких, слипшихся от грязи и жира косичек, спадали на заляпанные глиной плечи. Поверх истлевшего плаща на плечи была наброшена грубая шкура неизвестного зверя, лишь кое-как перетянутая гнилой веревкой. Она была пропитана болотной тиной, усеяна мелкими веточками и сухими травинками, впрочем, как и вся остальная одежда незнакомца. Его лицо, измазанное толстым слоем грязи и сажи, лишь подчеркивало это единение с болотом. В руках этот странный тип сжимал многозарядный карабин системы Бертье. Оружие, знакомое Касу по историческим справочникам как атрибут французских колониальных войск конца XIX века. Но здесь и сейчас он выглядел как реликт позапрошлой эпохи. Деревянный приклад рассохся, покрылся глубокими трещинами, местами из него вывалились целые щепки. Темные пятна: то ли засохшая грязь, то ли проржавевшая сталь, покрывали весь ствол и механизмы. И, казалось, только толстая ржавая проволока, туго обмотанная вокруг оружия от приклада до дульного среза, удерживала эту жалкую рухлядь от полного распада на глазах.

– Беатрис! Эй, это ты? – Хриплый голос донесся не от грязного человека, смахивающего на болотную кочку, а чуть поодаль, из за его спины. – Всё идёт по плану? Где хозяин корыта?

Фигура в замызганных брюках и прожжённой жилетке поверх грязной белой рубашки быстро засеменила по узкому природному земляному мостику между стен камышей. Высокий чёрный цилиндр с криво сдвинутыми короткими полями сразу бросился в глаза. Этот карикатурный вид сперва заставил Каса едва сдержать ухмылку. Но мгновение спустя, кольт «Миротворец», молниеносно перекочевавший из кобуры в руку преступника, стер всё веселье с лица Каса.

– Я должен видеть, что это, действительно, ты, – следующие слова прозвучали с отчётливой дрожью в голосе. Мужчина явно нервничал. – Глуши свой чёртов движок и выходи на палубу! Ты как раз к нашему ужину!

Мозг Каса заработал на пределе. Как только они поймут, что Беатрис нет на борту и догадаются, что она мертва, без лишних слов откроют огонь. Но даже если бы она была жива, то эта радужная встреча всё равно сулила бы ему лишь пулю. Бандиты ждали именно её, значит, Монро не ошибся. Их план был убить хозяина, а транспорт и добро присвоить. Люди везде одинаковы, в каком бы мире ты ни оказался. Простота и подлость.

Кас инстинктивно глянул вперед, и в этот момент из мутной воды в двадцати метрах прямо по носу «Натали» всплыл толстый, обросший тиной канат, намертво перегородив реку поперёк. Вниз, вдоль него, спускалась тяжёлая сеть из ржавой проволоки и веревок, под водой она скорее всего крепилась к такому же якорному канату. Ловушка… Он резко дернул рычаг заднего хода. Когда скорость упала до нуля, Кас вырубил двигатель. Лопасти замерли, а с ними и время сжалось в ледяной комок. Бандиты пока не стреляли, но это был вопрос секунд. Единственный шанс – это опередить, стрелять первым. И пусть совесть потом хоть обгрызётся.

– Э-эй! Беатрис уже спит! – Кас крикнул, стараясь копировать грубоватый тон её напарника, его корявый английский ревел над водой. – Не могу её растолкать! Она выпила всё, что горело!

– Это ты, Уэйд? – Голос лидера приближался, сопровождаемый хлюпающими шагами по жиже.

– Да! – выпалил Кас. Значит, так звали напарника Беатрис. Хорошо хотя бы узнать имя своей роли.

– Знаешь что, Уэйд! – голос сорвался в опасную усмешку. – Я тебе не верю.

– Почему? – сердце Каса стучало в висках.

– Потому что эта карликовая медведица могла перепить целую роту солдат и стоять на ногах твёрже скалы! Да и никаких Уэйдов я в её команде не припоминаю!

Раздался грубый, разноголосый смех, хриплый, визгливый, и ещё один, глухой. Шутка пришлась по вкусу. Но Каса пробил леденящий пот. Он отчётливо насчитал не менее четырёх разных голосов. Четверо против одного. Монро не видно, значит, в расчёт не берём. Мысленно он лихорадочно перебирал варианты, двоих видит, человек кочка и шляпа, ещё двое где то в тенях деревьев или камышей. Четыре ствола против одного его револьвера и однозарядной винтовки. Шансы были никакие, но сдаваться было не в его правилах.

– Эх, ребятки, чес слово, – голос из темноты был хриплым, – Вильгельм сел бы сейчас с вами за стол, отпраздновал бы кончину нашей общей знакомой, – Кас даже не сразу понял, что преступник говорил о себе в третьем лице. – В смысле, помянул! Конечно, помянул бы! – слова понеслись быстрее, с фальшивой бравадой. – А она то точно в демоновы когти отправилась? – вопрос сорвался на нервный смешок, тут же перекрытый приглушенным кашлем.

Кас, прильнув к холодной, покрытой конденсатом броне бойницы, сумел разглядеть фигуру, медленно ползущую в кустах сквозь клубы ядовито зеленого тумана, стелющегося над черной водой. Ветка под ногой бандита предательски треснула, мгновенно приковав внимание.

– Но что я скажу Бо, когда он спросит меня, где убийцы его дочери? – Бандит в шляпе с обвислыми полями, из под которой выбивались грязные рыжие патлы, вернул фокус Каса на себя. Он уже почти подошел в упор к облупленному борту катамарана, от которого пахло тиной и машинным маслом, не хватало пары шагов. – Если я не принесу ему ваши головы на блюде, то он возьмёт мою взамен.

Кас резко прижал приклад к плечу, пальцы нащупали холодную скобу курка. Вскинул длинноствольное ружье, взгляды столкнулись. Глаза бандита маленькие, свиные от неожиданности дико расширились. Глухой удар, вспышка, ослепившая на миг, и клубящееся облако едкого сизого дыма. Одновременно с выстрелом бандит с воплем нырнул за ближайшую проржавевшую гондолу катамарана. Еще два выстрела почти слились в грохочущее эхо. Две вспышки, одна ухнула возле деревьев справа, там, где Кас видел ползущего, а вторая просвистела над головой, целились в узкие бойницы судна. Кас, ослепленный дымом, с горьким привкусом пороха на языке, судорожно начал перезарядку. Большим пальцем с силой вытолкнул еще дымящуюся гильзу, пальцы дрожали, нащупывая в подсумке на поясе массивный латунный патрон. Втолкнул его в патронник, больно ударив по затвору ребром ладони. Это заняло секунд пять, но показалось вечностью. Он успел проклясть конструкторов однозарядного оружия, всех их родственников до седьмого колена и даже попугая, который теоретически мог бы быть у внучатой племянницы главного инженера. При перезарядке Кас переместился к массивной, покрытой шестернями и рычагами стене отсека управления, чтобы сократить угол обстрела. За спиной жужжал и подрагивал главный паровой коллектор, обдавая теплом.

Кас снова вскинул ружьё, ища глазами ползущую в кустах тень. Долго искать не пришлось. Человек в плаще из прорезиненной ткани, местами прожженном кислотой, находился там же. Силуэт, укрытый тенями, выступал из за кривого дерева лишь на треть туловища. Склонившись над своим ружьем, человек судорожно дергал рукой, явно пытаясь его отремонтировать ударно ругательным способом. Кажется, Кас даже услышал его тихое, сдавленное: "Чертова железяка!" Выстрел. Оружие плюнула огнем и отдачей, вогнав приклад в уже ноющее плечо. Инерция отбросила тень на землю, где она и осталась лежать. «Эти люди не дали бы мне уйти живым», – Кас повторял эти слова как мантру. Да, он умел стрелять благодаря юношескому увлечению. И, да, так случилось, что он поневоле гражданским попал на войну, видел её ужасы. Но он никогда не был солдатом, никогда не поднимал оружие на человека, не убивал его вот так, видя белки его глаз.

Воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только навязчивым шипением пара где то в глубине катамарана, бульканьем воды за бортом и далеким, тоскливым криком неведомой болотной птицы. Кас начал перезаряжать оружие, пальцы липли от пороховой гари и пота, и в этот момент со стороны второго стрелка послышался душераздирающий крик, который затих внезапно, коротким всхлипом. «Выстрелов не было… Арбалет Монро… Тогда двое мертвы, значит, где то еще двое», – подумал Кас и тут же услышал еле уловимый, шаркающий шаг по мокрому металлу в паре метров за спиной. Резко развернулся, но как то неуклюже, на одной ноге, задев коленом выступающий медный рычаг переключения клапанов на пульте. Это его и спасло, он рефлекторно согнулся от боли в колене, и пуля с оглушительным ревом прилетела точно в то место, где только что была его голова, оставив на металле рваную звезду и запах раскаленного железа. Кас уставился в глаза незнакомцу, низкорослому, коренастому, с лицом, изрытым оспинами и следами кислотных ожогов. Человек кочка замер, ошеломленный своим промахом в упор, его дешевый карабин с самодельной проволочной обмоткой дымился в дрожащей руке. Их разделяло чуть более метра, и оружие Каса было пусто. Он инстинктивно попытался нащупать пистолет, но его не было. Ладонь скользнула по влажной коже ремня, наткнулась на холодную рукоять ножа с зубчатым обухом. Кас выхватил его, и с диким, хриплым криком ринулся на бандита. Тот уже лихорадочно передернул затвор и поднимал оружие, когда нож со скользким, противным чвяканьем вошел ему в горло вертикально, по самую рукоять. Кас почувствовал, как лезвие рвет хрящи и мышцы, а тело бандита судорожно дернулось. Он и сам не понимал, почему действовал именно так. Сделав шаг, он оттолкнулся от скользкого пола и всем весом впечатал бандита в стену с грохотом. Тело сползло на колени, а затем тяжело рухнуло лицом вниз в масляную лужу, смешивая кровь с мазутом. Кас стоял, тяжело дыша, и смотрел на растекшуюся черно красную лужу, на свою окровавленную перчатку, сжимающую рукоять ножа, постепенно осознавая содеянное. Одно дело, если ты убил кого то пулей издалека, в полумраке, и совсем другое – вот так, ножом, чувствуя его последний хрип, видя, как гаснет сознание. Запах крови и кишечника перебивал машинное масло.

В проеме справа, бесшумно, как тень, появился Монро. Его длинный арбалет был направлен в темноту за спиной Каса. Холодные глаза мгновенно отсканировали помещение. Два тела, Кас с ножом, кровь и разбитый прибор на пульте.

– Молодец! Я думал всё, кончился Касий! – Голос Монро был хриплым. У него была разодрана штанина от колена до бедра, и темная, почти черная в тусклом свете, кровь пропитала грубую ткань. Вся его левая сторона лица также была испачкана свежей кровью и какими то слизистыми подтеками. Глаза навыкате и та, совершенно нездоровая, оскаленная улыбка напомнили Касу их первую встречу и даже добавили жути.

– Что с тобой там произошло? – спросил Кас, не отрывая взгляда от проема.

– Встретил парочку пёсиков, тех, с которыми ты уже успел побеседовать, – Монро хрипло усмехнулся окровавленными губами. Он задержался в проходе лишь на мгновение.

В этот момент грянул выстрел. Монро мешком ввалился внутрь, с грохотом ударившись плечом о стальную переборку. А на его месте, шагах в пяти, прямо напротив катамарана, Кас увидел уже знакомого бандита в высокой шляпе. Тот ловким, отработанным движением взвел курок своего длинноствольного пистолета и прицелился прямо в лоб Каса. В момент выстрела Кас уже падал на пол катамарана, и пуля пролетела над ним, оставив на противоположной стене рваную отметину. Упав, он огляделся. Монро оказался жив, он с трудом, хватаясь за выступы, отполз от выхода в сторону отсека с двигателем, оставляя за собой жирную кровавую дорожку, и судорожно рылся в разбросанных рюкзаках. Слышалось его прерывистое, хриплое дыхание. Повернув голову в другую сторону, Кас увидел свой пропавший пистолет. Он валялся под массивным, покрытым латунными тумблерами и стрелочными индикаторами пультом управления судном. Вероятно, оружие выпало, когда он ударился ногой. Холодная, знакомая тяжесть в руке заставила хоть немного успокоить дрожащие нервы. Кас аккуратно выглянул в правую бойницу. Стрелок среагировал молниеносно, пуля врезалась в бронированную кромку бойницы с оглушительным звоном и брызгами раскаленного металла так близко к уху, что он опалил кожу. Резко присев обратно, он уловил краем глаза, как Монро с проклятием опускает свой тяжелый арбалет. Почти мгновенно где то за стеной камышей раздался оглушительный взрыв, и катамаран качнуло на волне. А секундой позже оттуда же раздался вопль, полный боли и бессильной ненависти.

– Я перережу сети! – прорычал Монро, внезапно выпрямившись во весь рост и выхватывая из за спины огромное, похожее на тесак мачете с зазубренным обухом. Он буквально вырос перед Касом. Стоял, залитый кровью, бледный, как мел, но невероятно собранный, как будто не замечал ран, включая пугающую, сочащуюся розовой пеной дыру от пули в верхней правой части груди. – Будь готов дать полный ход, как только я махну рукой! – выдохнул он, впиваясь в Каса взглядом, в котором смешались боль, ярость и железная воля. Дождался кивка и, не колеблясь, прыгнул за борт, с глухим всплеском шлепнувшись в черную воду.

Кас швырнул себя к штурвалу и занял позицию у ближайшей бойницы справа от него, не сводя глаз с берега, где скрылся Монро. Тот не торопился, двигался тихо, только легкое колыхание камышей выдавало его путь. Сделав небольшой крюк, он обошел открытый участок берега и уже подбирался к видимым у воды толстым, переплетенным стальным канатам сети, как в этот момент с противоположного берега, из густой тени вековых деревьев раздалось сразу три выстрела, один за другим. Резкие, сухие щелчки винтовочных затворов подтвердили, что они принадлежали разным винтовкам. Ледяная волна страха прокатилась по спине Каса, их шансы выжить резко сократились. Монро даже не вскрикнул, просто перекатом с отчаянной ловкостью ушел с линии огня и устремился обратно к катамарану, прижимаясь к земле. Кас, не раздумывая, сделал три слепых выстрела в сторону невидимых бандитов. Попасть он не рассчитывал, потому берег был слишком далеко и был затянут дымкой и густым подлеском. Главное, напугать, заставить залечь, выиграть секунды. То ли у него получилось, то ли преступники оказались не такими расторопными и меткими, как почивший ныне Вильгельм. Но Монро с последним усилием добрался до катамарана и втянулся внутрь до того, как невидимые стрелки сумели перезарядиться и выстрелить снова. Кас отшвырнул ружье и обернулся к Монро, присев рядом.

– Ты как, жив? – голос Каса срывался. Монро тяжело облокотился на бронированную стенку катамарана спиной и медленно сползал на корточки. Кас с ужасом разглядел новый, зияющий след от попадания пули выше колена на правом бедре. Кровь хлестала густой струей, пропитывая штанину. Он, пригибаясь, подскочил к раненому.

– Если сумеем прорваться и дотянем до дома, то еще поживу, – прохрипел Монро. Его веки тяжело опускались. – Но их осталось минимум ещё трое. Нечего и думать о том, чтобы с ними справиться, не в таком состоянии. Жаль, что я не дотянулся до сети. Нужно срубить хотя бы один верхний канат. Тогда… тогда есть шанс прорваться. – Он замолчал, его голова упала на грудь, дыхание стало поверхностным и частым, как у загнанного зверя.

Кас на мгновение задумался, машинально повернув голову к бойнице, из которой только что стрелял. Его взгляд скользнул по стальной балке, зацепился за массивный механизм гарпунной пушки и остановился на остром, серповидном наконечнике снаряда.

– Монро, гарпунная пушка на ходу?

– Работает, как часы. Я перед каждым выходом её проверяю, как и всю свою «девочку». Каждый винтик.

– Эх, всегда мечтал пострелять из такой штуки, – Кас мечтательно улыбнулся. – До дерева, к которому привязана сеть, метров пятнадцать. Тут и слепой не промахнётся.

– Вот только пуля быстрее гарпунного троса. Вылезешь – и ты как на ладони. «Тут и слепой не промахнётся», – передразнил его Монро, но в его голосе промелькнула задумчивость.

Пока Кас щупал пальцами последние патроны для своего пистолета, Монро резко вскочил на ноги и, пригнувшись, рванул к своим замызганным мешкам.

– Ага, вот же ты, – пробормотал он себе под нос, нащупывая что то в глубине рюкзака. Он спокойным, почти развязным шагом подошёл к передней бойнице, ловко выдернул чеку дымовой шашки и, не целясь, швырнул её на левую гондолу.

Кас сперва опешил, не понимая замысла своего напарника. Что то глухо звякнуло по броне, и из шашки повалил густой, удушливый дым химической гари. Через несколько секунд сплошная молочно белая пелена полностью скрыла носовую палубу и гарпунную установку от глаз бандитов.

– Чего застыл, как вкопанный? – рявкнул Монро, не оборачиваясь. – Делай, что задумал! Смотри, только не облажайся!

Кас промахнулся. Снаряд с оглушительным лязгом рванул из ствола, пронесся в полуметре ниже каната и вонзился в ствол дерева чуть выше ватерлинии. Раздался оглушительный хруст ломаемой древесины. Ствол, к которому была привязана сеть, снесло напрочь, и вся конструкция с плеском рухнула в воду, освобождая путь.

И в этот самый миг будто в ответ на грохот с берега раздались выстрелы. Каса отбросило на передние бойницы, будто тряпичного.

Из машинного отделения тут же донёсся истошный рёв перегруженных паровых двигателей. Катамаран вздрогнул всем корпусом и рванул вперёд, набирая скорость, его носовые гондолы задирались всё выше, вздымая пенистые буруны.

Монро одним движением втащил раненого внутрь рубки, швырнул его на сиденье, сунул в зубы склянку с каким то мутным отваром. И прижав коленом, начал наскоро перевязывать рану, при этом постоянно косясь на стекло иллюминатора и рулевые приборы.

Благо, река в этом месте разливалась вширь, становясь похожей на мутное озеро, что дало Монро несколько драгоценных минут на манипуляции с раной Каса.

Пуля вошла в плечо сбоку, так и оставшись там. Сперва Кас сквозь стиснутые зубы рычал и матерился, используя самые витиеватые и многоэтажные обороты великого и могучего, но после того, как Монро вколол ему обезболивающее из шприца странного вида, с двумя хромированными кольцами и стеклянным цилиндром в металлической оправе, волна ледяного покоя стала накатывать на сознание, смывая боль.

Когда туман в голове, наконец, рассеялся и Кас смог более менее соображать, он первым делом ощутил тугую, но аккуратную повязку чуть ниже плеча, пропахшую дымом и антисептиком, а потом увидел Монро у массивного штурвала катамарана.

– Монро, ты как? – голос Каса был хриплым, но собранным.

– Оклемался? – Монро не обернулся, его пальцы с силой дёрнули рычаг блокировки штурвала. Судно легло на постоянный курс. Только тогда он тяжело опустился на сиденье, а потом и вовсе сполз на пол, прислонившись спиной к металлической панели. – И вовремя. Иди сюда. Действие «Последнего шанса» вот-вот закончится, и я начну истекать кровью, а потом потеряю сознание от боли. Ты должен хорошенько перевязать все мои раны.

– Иду. – Кас поднялся, преодолевая ноющую боль в плече, и подошёл к напарнику.

– Вот. – Монро, скрипя зубами от напряжения, вытащил из-под штурвальной колонки массивный металлический ящик с потускневшим красным крестом. – Осталось от залётных фашистов. Сейчас таких на рынке и не сыщешь. – Кас разглядел стёртые временем, но всё ещё узнаваемые немецкие буквы над символом медицины.

Кас принялся за перевязку. Ему мешали отсутствие навыка и трясущиеся от адреналина руки, но Монро сквозь сжатые зубы командами направлял его, не позволяя совершить критичных ошибок. Только через час, измождённый и покрытый потом, Кас дотащил перевязанного напарника до узкой лежанки. Из ящика он достал шприц того же странного образца с двумя металлическими кольцами и стеклянным цилиндром в оправе. На корпусе было выцарапано слово «Холодок».

– Это избавит от боли, – просипел Монро, уже теряя связь с реальностью. – Я и тебе вколол такой же. Действует долго, часов двенадцать. Но когда опять станет плохо, там есть ещё парочка. – Он слабо махнул рукой в сторону своего рюкзака. – Мы уже прошли пересечение с другой рекой. Скоро будет деревушка, под названием Перекрёсток. Не вздумай там причаливать. Кроме одержимых и бандитов, там никого нет. Держи вторую скорость и не реагируй на происходящее на берегу, если это не угрожает моей девочке. А как сядет солнце, разбуди меня.

* * *

Пейзаж оказался скучным и однообразным. Кас разглядывал берега всю дорогу, да и заняться в целом было нечем. Ровная гладь серой воды, низкое свинцовое небо, бесконечные стены камыша по берегам – все это навевало тоску и легкое оцепенение. Первые пару часов Кас раз за разом прокручивал в голове всё, что с ним произошло. Каждая деталь – всё указывало на то, что он, действительно, попал в другой мир. Конечно, всегда оставался призрачный вариант, что это проделки какого-то безумно богатого миллиардера, который решил свести его с ума ради извращенной забавы, устроив феерическое, жестоко детализированное театральное представление. Но с каждым часом, проведенным в этой сырой, пахнущей тиной и дымом реальности, этот вариант казался Касу все более нелепым и маловероятным. Слишком уж все было настоящим. Слишком пахло болью и страхом.

Его мрачные размышления прервал вид очередного свидетельства разрушения. По левому борту проплывали остовы домов, почерневшие от огня и времени. Оконные проемы зияли пустотой, как глазницы черепов. А чуть впереди, у самой воды, торчал обугленный причал. Когда-то он, судя по остаткам опор и балок, был довольно солидным, возможно, даже обладал собственной крышей, превращавшей его в подобие сарая или склада. Теперь это был лишь скелет, черный и скрюченный, вонзающийся в воду обгоревшими балками.

И на самом краю этого скелета, там, где прогнившие доски едва держались над темной водой, стоял человек.

Кас моргнул, на мгновение решив, что это галлюцинация от усталости и монотонности. Но нет, фигура была отчетливой, хотя и казалась неотъемлемой частью мрачного пейзажа, как еще один обгоревший столб. Он стоял неестественно прямо и неподвижно. Не как страж, а скорее, как забытая кукла с перебитым позвоночником. На нем был длинный, до пят, выцветший сюртук грязно-серого, болотного оттенка. Полы его, особенно снизу, были обуглены, но не свежим пожаром, а словно десятилетия назад. Ткань странно отливала перламутром на редких проблесках света, напоминая мокрую чешую. Из-под сюртука виднелись грубые сапоги, покрытые толстым слоем засохшей грязи и соли, словно он только что вышел из морских глубин.

Но больше всего Каса поразило лицо. Оно было мертвенно-бледным, лишенным единой кровинки. Кожа казалась влажной, покрытой тонкой пленкой, как у вытащенной на берег рыбы. Темные, мокрые пряди волос, цвета гниющей водоросли, небрежно падали на высокий лоб и не шевелились на ветру, будто прилипли. А глаза… Они были слишком большими для этого изможденного лица и широко открытыми. Мутно-зеленая радужка, как тина в заболоченной луже. Но самое жуткое – это зрачки. Они казались слишком широкими, бездонными, поглощающими тусклый свет и абсолютно пустыми. Ни мысли, ни эмоции, ни даже простого любопытства к проплывающему катамарану. Просто пустота и леденящее безразличие. Они не моргали. Касу показалось, что этот взгляд пронзает не только его, но и время, и пространство, упираясь куда-то в бесконечную, холодную тьму.

Руки человека были сложены перед собой, Касий успел заметить длинные, костлявые пальцы с неестественно острыми, грязными ногтями, похожими на когти. А на тыльной стороне одной ладони, когда фигура чуть развернулась вслед за катамараном, мелькнул странный знак. Что-то вроде выжженной или врезанной в кожу спирали, которая едва заметно светилась тусклым, больным, зеленоватым светом, как гниющая фосфоресцирующая рыба.

Катамаран проплывал мимо. Человек на причале не шелохнулся, не повернул головы, не сделал ни малейшего жеста. Он просто стоял, впиваясь своим пустым взглядом в пространство перед собой или сквозь него, являясь живым воплощением запустения и какой-то древней, непонятной скорби. Он казался частью руин, ожившим призраком сожженной деревни.

Кас почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Это не было страхом в чистом виде. Скорее, глубоким, инстинктивным неприятием, ощущением леденящей чуждости. Этот человек… существо, стоящее там, нарушало все представления о нормальном. В нем не было ничего живого, кроме самой формы. Только сырая, безмолвная пустота и неприятный намек на влажность и гниение, который Касу почудился даже на расстоянии.

Когда катамаран миновал причал и руины скрылись за поворотом реки, Кас еще долго смотрел назад, но фигуры уже не было видно. Словно она растворилась в сером воздухе, как мираж. Осталось только чувство тяжелого недоумения и странного, необъяснимого беспокойства. Кто это был? Сторож руин? Отшельник? Или просто плод его усталого воображения, подогретого мрачными мыслями и видом разрухи? Он не знал. Но ощущение ледяной пустоты в тех бездонных глазах запомнилось ему надолго. Кас вздрогнул и потяжелее оперся на штурвал, стараясь прогнать неприятное видение. Впереди было еще много реки и неизвестности.

Тяжелое впечатление от увиденного на причале еще висело в воздухе, как запах гари. Кас машинально вглядывался в берег, пытаясь отвлечься от ледяной пустоты тех глаз и влажного мерцания того знака. На мгновение ему показалось, что он заметил высокий шпиль церкви, острый, как обвинительный перст, но его тут же скрыли развалины близлежащих построек, обгоревшие остовы, похожие на те, что окружали зловещего незнакомца.

Вскоре руины стали редеть. Дома, вернее, то, что от них осталось, стояли теперь отдельными, полузаброшенными подворьями, затерянными среди буйно разросшейся после пожара сорной травы. А затем и они исчезли, сменившись плотной стеной леса, надвинувшегося по обеим сторонам реки, словно желая поглотить следы человеческого присутствия. И Кас снова погрузился в свои мысли, но теперь они были окрашены новой, мрачной краской.

Принять то, что придется забыть про блага цивилизации, горячую воду, электричество, интернет, для Каса было не так уж сложно. Он никогда не был фанатом больших шумных городов с их вечной суетой и фальшью. Всегда предпочитал тишину собственного небольшого домика на окраине, где можно было слушать треск дров в камине и смотреть на звезды сквозь верхнее окно мансарды. Никакие комфортабельные квартиры в стеклянных башнях не могли сравниться с этим ощущением подлинного покоя. Но этот мир… Мысль вернулась к мокрым, безжизненным глазам на причале, к обугленным руинам. Если то, что говорит Монро, правда – а после сегодняшнего видения сомнений почти не оставалось – то этот мир был не просто другим. Он был опасным и безжалостным до самой своей сердцевины. Найдет ли он здесь когда-нибудь свой домик с камином? Или его ждут только обгоревшие причалы и леденящие душу встречи в сумерках?

С горечью, острой, как нож, Кас вспомнил тех, кого оставил там, на Земле. С женой он давно развелся, их пути мирно разошлись. Но сын… Сын только что окончил институт, полный надежд и планов, только начал вставать на ноги, делать первые, робкие шаги во взрослой жизни. Кас так хотел увидеть его триумфы, большие и маленькие победы, быть рядом, поддержать… Теперь эта дверь захлопнулась навсегда. Солнце, низко опустившееся, коснулось макушек самых высоких деревьев на западном берегу. Последние лучи, теплые и золотые, на миг согрели его лицо, но не душу. Пора было будить Монро, этого человека, который так же, как и он, был выдернут из своей жизни и заброшен сюда. Единственного, который был хоть какой-то, пусть и тончайшей, ниточкой к той потерянной нормальности. Ниточкой, которую так легко мог порвать этот безжалостный мир или оборвать тот, кто стоял на обгоревшем причале, наблюдая.

Монро уже не спал. Вернувшаяся боль заставила его глаза широко открыться ещё до того, как Кас подошёл. Когда он приблизился, товарищ уже отложил в сторону пустой шприц. Он молча смотрел вперёд, на нос судна, сквозь заляпанное грязью стекло иллюминатора, а затем, сдавленно кряхтя, начал подниматься.

Кас, не терпя возражений, быстро подхватил его, закинул здоровую руку Монро себе на шею и помог тому добраться до штурвала. Тот упёрся руками в массивный штурвал, долго и пристально вглядываясь в очертания берегов, словно древний кормчий, сверяющий курс по звёздам. Касий не понимал, что можно разглядеть в этом однообразном, унылом пейзаже из гнилых деревьев и туманной воды.

– Ещё пару часов, и мы дома, – наконец, выдохнул Монро и тяжело опустился на сиденье справа от штурвала. Его лицо покрыла испарина. – Когда придёт время, управлять будешь ты. Мне пока тяжеловато.

– Хорошо, – Кас не понял, что значит «когда придёт время», но решил не переспрашивать. – Мы уже подходим к поселению?

– К Норе? – Монро фыркнул. Так назывался ближайший городок наёмников. – Нет, до неё ещё почти сутки идти полным ходом. Сейчас мы направляемся ко мне домой. Ну, туда, где нас ждёт горячий ужин и тёплая постель… В лучшем случае.

– Ты серьёзно? – Кас с недоверием покосился на напарника.

– Нет! Хорошо, если от хозяйки не огребём, – Монро громко расхохотался, но тут же сморщился от пронзившей его боли, и смех оборвался.

– Ты женат? – почему-то эта мысль вызвала у Каса ухмылку.

– Нет. Марсела, или Костяная Дама, как её звали когда то, это пожилая женщина, которая дала мне кров тогда, когда мне было некуда идти. Она рассказала мне об этом мире и обучила ремеслу охотника на демонов. – Монро говорил тихо, и в его голосе сквозило неподдельное уважение. – Она знает, что я пришелец. Расспрашивала, и я многое ей рассказывал. О Земле, о городах и кораблях, ракетах и компьютерах, о том, как далеко шагнуло человечество и откуда взялся здешний Торквемада, кем он был на Земле. Она, что то вроде историка или учёного, только этого мира. Собирала информацию по крупицам ради собственного удовольствия всю жизнь. Ты можешь смело доверить ей свои тайны. Она даст правильные советы.

– Отлично, значит, она очень интересный человек. Я с удовольствием с ней пообщаюсь.

– Скорее у тебя уши в трубочку свернутся! – Монро снова рассмеялся, на этот раз сдерживая себя. – Марсела – самая взбалмошная и бедовая старушенция, которую я когда либо видел. А сквернословит она так, что кресты в церквях переворачиваются, а демоны, бывало, уши сами себе отгрызали, лишь бы не слышать её тирад.

– Буду иметь это в виду, – Кас тоже рассмеялся. Напряжение последнего боя и всей этой безумной реальности понемногу отпускало, и этот смех был ему отчаянно необходим.

Монро откинулся на прохладную бронированную стенку и закрыл глаза, снова оставив напарника наедине с его мыслями. Шок от боя постепенно отступал, уступая место тяжёлым, густым размышлениям, которые приползли вместе с надвигающимися сумерками. Сегодня он стал убийцей. Кас не винил себя, не истязал вопросами о том, правильно ли поступил. Закрывая глаза, он не видел лица Кочки, захлёбывающегося кровью. Выбора не было – убей или будь убитым. И он убил. Сделал то, что должен был, чтобы выжить. Но в тот момент внутри что-то умерло. Что-то важное и невосполнимое.

Кас посмотрел на Монро. Если бы не этот человек, он бы сейчас гнил на болотах. В нём странным образом сочетались учитель истории и безжалостный убийца. Или учитель давно мёртв, а то, что увидел Кас, лишь тени, всплывшие на поверхность из за встречи с прошлым, с ним самим.

– Хватит пялиться, я тебе не девушка, – Кас вздрогнул от неожиданности. Монро проговорил это, не открывая глаз. – Бо значит, – резко сменил он тему.

– Бо – это что?

– Бо – это кто. Главарь местной шайки, банды головорезов крупнейшей на окраине болот, насчитывает почти пятьдесят голов крупного рогатого скота, – сказал Монро с едва сдерживаемой неприязнью. Он открыл глаза и резко встал, слишком резко, вздрогнул от боли и грузно облокотился на пульт управления.

– Вижу, ты с ними уже пересекался?

– Да, – хрипло ответил Монро, – очень давно. – Он мотнул головой в сторону левого берега. – Сворачивай туда.

– Есть, капитан! – Кас улыбнулся и выкрутил штурвал влево.

Весь берег покрывала стена трёхметровых камышей, настолько густая, что самой земли видно не было, лишь верхушки далёких деревьев намекали, что где то там начинается суша. Приблизившись к зелёной стене почти вплотную, Кас уже собрался, было, сбросить скорость, но Монро перехватил его руку.

– Нет, не сбавляй. Правь чуть левее.

– Но мы же врежемся! – возразил Кас, но штурвал всё же повернул.

– Куда делось «есть, капитан»? – усмехнулся Монро.

Гондолы катамарана с грохотом подмяли под себя частокол растительности, и в тот момент, когда Кас уже приготовился к удару, камыши неожиданно расступились, открывая узкую протоку, шириной едва ли больше самого судна. Катамаран влетел в неё ровно посередине, но сложность заключалась в том, что уже метров через двадцать речушка резко поворачивала. У Каса на лбу выступил холодный пот. Он сбросил скорость до минимальной. За первым поворотом последовал второй, потом третий. Берега кое-где были одеты в древнюю, потрескавшуюся каменную кладку – всё, что осталось от некогда искусственного канала. На одном из поворотов ему даже показалось, что он мельком увидел остатки скульптуры, её массивное основание и нижнюю часть, начало чего то величественного. Разобрать, игра ли это света или намёк на былую цивилизацию, Кас не успел. Судно снова рвануло вперёд, и вот уже катамаран вырвался из узких объятий канала на гладь небольшого лесного озера, не более ста метров в поперечнике.

– Правь к причалу, – Монро кивнул в сторону невзрачного деревянного пирса, упиравшегося в берег, где стоял небольшой, приземистый одноэтажный домик, будто вросший в землю.

За недолгое путешествие Кас успел освоить азы управления судном и с некоторой гордостью, хоть и не без скрипа обшивки о сваи, аккуратно пришвартовался к неширокому настилу.

– Идём, – Монро оттолкнулся от пульта и сделал шаг к выходу, но простреленная нога подкосилась. Он бы рухнул лицом в гнилые доски, если бы Кас не подхватил его, резко вскрикнув от боли в собственном плече. Закинув руку напарника себе на шею, он двинулся вперёд, ковыляя и синхронизируя шаги под тяжестью почти безвольного тела.

– Ну, Миша, и какого чёрта ты притащил ко мне на порог этого вылинявшего болотного головастика? Я уже старовата для таких сомнительных подарков, да и День рождения аж через полгода! – раздался резкий, прокуренный голос.

Кас поднял глаза и упёрся взглядом в два чудовищных дула, нацеленных ему прямо в грудь. В руках пожилой женщины монтировалось огромное двуствольное ружьё под патрон «Нитро Экспресс», слонобойное. В её жилистых, покрытых сетью шрамов руках оно выглядело сюрреалистично, но держала она его с убийственной уверенностью. Холодный, стальной взгляд не оставлял сомнений в её решимости.

– И вина, ясное дело, не привёз! Опять, поди, свою бурду из болотной тины и ржавых гвоздей хлещешь?

– Технически, это я его сюда притащил, – нашёлся Кас, чувствуя, как вес Монро становится невыносимым. – И поверьте, мадам, я совсем не подарок. А вот насчёт вина… на борту, к сожалению, не обнаружил. Скажите, а та самая «дрянь из камышей» ещё осталась?

Старуха фыркнула, но её глаза блеснули едким азартом.

– Камышовая отрава? Да хоть умоешься. Если, конечно, две новые дырки от моего шестисотого в брюхе не испортят тебе аппетит.

– Оставь, Марси, – прохрипел Монро, его голос был слаб, и он всё сильнее давил на Каса – Парень из моего мира. Только что залетел сюда. Я нашёл его на болотах.

– Из твоего мира? – Марсела прищурилась, её взгляд задержался на Касе, сканируя его с ног до головы, надолго остановившись на потрёпанных кроссовках. – Похоже на правду. Язык то этот кроме нас двоих тут никто и не коверкает. – Её глаза скользнули к Монро, и только теперь в них мелькнуло что то, кроме подозрительности. – Так, а это что за решето? Словно тебя сквозь мясорубку протащили! – Она резко опустила оружие. – Тащи его за мной, не мешкай! – бросила она Касу и, ловко закинув чудовищное ружьё на плечо, развернулась и зашагала к дому, не оборачиваясь, в полной уверенности, что её приказу последуют.

Внешне дом казался добротным, но основательно потрёпанным временем и, вероятно, не только им. Забор, когда то крепкий и высокий, теперь покосился и частично рухнул, а на месте калитки зияла проломанная дыра. Доски, из которых неизвестные мастера век назад сколотили этот дом, почернели от влаги и лет, но на ощупь всё ещё казались монолитными. В единственном крошечном окошке тускло мигал огонёк свечи. Марсела юрко скользнула внутрь. Тяжёлая дубовая дверь, окованная чёрным, потускневшим от времени металлом, вызывала неподдельное уважение – такую и тараном не возьмёшь.

Внутри оказалось, на удивление, просторно и уютно. Тепло от массивной деревенской печи-камина пропитало воздух, смешав запах старого дерева, сушёных трав и чего то сладковато пряного. На огромном дубовом столе, рядом с толстой восковой свечой, стоял остывший чугунок с похлёбкой.

– Кидай его на стол и помогай раздевать, – бросила Марсела, одним движением смахнув со столешницы утварь и оставив в руках лишь подсвечник.

От помощи Монро отказался, скрипя зубами от боли, сам стянул с себя пропитанную грязью и кровью одежду и покорно лёг на протёртую столешницу. Его тело было картой былых сражений, испещрённой буграми и впадинами шрамов самой разной природы, длинные и прямые, словно от клинка, рваные, явно от когтей или зубов, и круглые, вдавленные вмятины – отметины от пуль. На плече зияло старое увечье, будто огромная пасть давным-давно вырвала оттуда кусок мяса, и до сих пор казалось, что видны следы тех самых зубов.

Марсела исчезла в подвале, вход в который обнаружился у самой печки, несколько досок пола бесшумно ушли в сторону, открыв чёрный провал. Если бы Кас не видел этого своими глазами, он бы ни за что не заподозрил там лаз.

Она вернулась так же внезапно, как и ушла, неся в руках не медицинский саквояж, а нечто больше похожее на ящик инструментов для пыток или походный набор полевого хирурга времён Крымской войны.

– Как называется этот мир? – вопрос сорвался с губ Каса неожиданно даже для него самого.

– Никак, – Марсела ответила не сразу, пристально, оценивающе посмотрев на него. – Сядь на стул. Что и когда ты ему вколол?

– «Холодок», – ответил Кас и послушно опустился на грубый, но удивительно удобный стул с подлокотниками.

– Ладно. А вот это – «Сон». Вырубит тебя часов на двадцать, не меньше. – И, не дожидаясь ни согласия, ни возражений, она с силой воткнула толстую иглу шприца ему в бедро.

Мышцы мгновенно налились свинцом, мысли стали тягучими и бессвязными, как болотная трясина. «В этом мире доверять незнакомцам вреднее, чем лизать ржавую пилу», успела мелькнуть у него последняя более менее связная мысль. Он бросил на Марселу укоризненный взгляд и провалился в бездну.

– Посмотрел на меня, будто я ему не укольчик в задницу поставила, а нож в спину воткнула, – флегматично заключила старуха, вытирая иглу о край своей запачканной одежды.

Проснулся Кас отнюдь не через сутки, и даже не через двое. То ли сказалось чудовищное напряжение последних дней, то ли хозяйка подмешивала в его питьё снотворное, но глаза он открыл лишь на рассвете третьих суток. Первое, что он ощутил – это зверский, всепоглощающий голод. Чувство было настолько сильным, что тут же заставило его попытаться подняться.

Кас упёрся здоровой рукой в край кровати и попытался приподнять тело, но острая, жгучая боль пронзила всё плечо. Едва оторвавшись от матраса, он с подавленным стоном рухнул обратно. Болело буквально всё: ноги, спина, голова. Даже волосы, казалось, ныли каждый в отдельности. А плечо стало эпицентром этой вакханалии ощущений, готовым снова швырнуть его в пучину беспамятства, если бы не едва заметный укол и знакомый холодок, растекающийся от раны и притупляющий самые острые её края.

– Еда на столе. Потом перевяжу и задам вопросы, – раздался голос Марселы. Не дожидаясь ответа, она выпрямилась у кровати Монро, стоявшей в паре метров, и направилась к печи.

Кас дождался, когда волна боли отступит, и сделал ещё одну попытку, на этот раз предусмотрительно не тревожа больную руку. На столе стоял чугунок с дымящейся кашей и тушёным мясом. Слюна начала заполнять его рот в тот же миг, когда аромат пищи достиг ноздрей. Он набросился на еду, словно выброшенный на берег после караблекрушения морской волк, и успокоился, лишь когда ложка заскрежетала по дну. Доев хлеб и допив странный тёплый напиток, отдававший дымком и горькими травами, Кас вернулся к хозяйке, как раз завязывавшей последний узел на свежей повязке Монро.

– Ну, давай, рассказывай свою сказку, откуда ты взялся, такой дырявый? – Марсела уселась напротив, упёршись руками в колени, и вонзила в Каса испытующий взгляд. Он кожей ощущал её нетерпение.

– Начать нужно с того, что взялся то я как раз целёхоньким, – Кас улыбнулся, заметив, что Монро в сознании и даже едва ухмыляется. – Это уже тут меня по частям растаскивать начали, то на фарш, то на колбасу. И если бы не этот добрый самаритянин, – он кивнул в сторону напарника, – уже бы и растащили.

– Да, он вечно всякую пакость в дом тащит. Душа у него добрая, хоть и спрятана глубоко, – она махнула рукой в сторону Монро, не сводя с Каса пристального взгляда. – Продолжай.

Рассказ Каса, похоже, не произвёл на Марселу ожидаемого эффекта. Создавалось впечатление, будто она ждала чего то иного, какого то особого признака или детали, которой в его повествовании не нашлось. Внимательно выслушав его, она ненадолго задумалась, её взгляд стал острым и проницательным.

– И она не тронула тебя? Предложила перекусить? – Марсела как то странно, знающе ухмыльнулась и покосилась на Монро, будто делилась с ним некой потаённой шуткой.

– Кто?

– Баньши.

– Эта тварь заставила меня жевать мертвечину, – Кас скривился, в памяти всплыло разложившееся тело на кровати и жутковатое ощущение собственных зубов на той плоти. Скорее всего, это была лишь игра воображения, но картинка упрямо не желала покидать его голову. – Из того, что успел рассказать Монро, я понял, что издеваться и мучить жертв это у демонов вроде как народная национальная забава. Та парочка как раз этим и занималась, пытала меня, чтобы приманить кого-то посерьёзнее.

– Страданиями они и впрямь питаются, это верно, – Марсела, не прерываясь, ловко принялась за старые бинты на плече Каса, её движения были резкими и точными. – Но баньши недостаточно умны для таких изощрённых игр. Их природный приём это крик. Он не только оглушает, но и высасывает волю, заливает разум чистым, животным ужасом. – Она рывком дёрнула прилипший от запёкшейся крови край бинта. Кас всегда с содроганием относился к хирургии, а уж когда дело касалось его собственного тела, и вовсе предпочёл бы отвернуться. Он так и сделал, уставившись на огонь в печи, не чувствуя боли благодаря «Холодку», но прекрасно представляя происходящее. – Конечно, они могут учиться. С опытом такая тварь может смекнуть, что получит больше желанной энергии, если не убивать жертву сразу, а кромсать по кусочкам, начиная с пальцев на ногах. Может запутать тебя, подсунуть фантомы, отвлечь перед нападением. – Её голос был ровным, будто она читала лекцию о погоде. – Но такие тонкости, как манипуляция сознанием ради душевных мук, – этому оборванному полудемону в облике женщины просто не по зубам.

– А кому это по зубам?

– О таких я только слышала, да в древних свитках читала. Их называют высшими или архидемонами. Но с ними воюют псы Святого Престола, их инквизиторские спецы. Сюда, на болота, такая нечисть забредает редко. Их вотчина – это руины под Сеулом или раскалённые пустоши. Хотя… – она затянула новый бинт туже, – лет двадцать назад прошел слух, а потом и не только слух, что один такой архидемон объявился у самого поселка Принципал. Успел даже свиту из одержимых набрать. Выпотрошил почти половину поселения, пока специально для него из Эпископи не прислали целый отряд инквизиторов в белых мантиях. Еле управились. И это при том, что Принципал это один из трёх форпостов на краю болот и там всегда полно вольных стрелков, которые сами по себе – гроза для любой нечисти.

– Нет, такого маньяка у лесопилки я не видел. Только баньши…

– Будь там архидемон, мы с тобой лясы не точили бы, – резко заключила Марсела, завязывая узел. – Вероятно, дело тут в другом.

– В чём?

– В твоём даре. – Она отступила на шаг, вытирая руки о тряпку. – Инквизиция держит эти знания под семью печатями, поэтому мне известно немногое. Но я точно знаю, что «Легион Чистых», что воюет на границе с Пустыней, пополняется офицерами именно с такими способностями. И все инквизиторы, в той или иной мере, ими наделены. Этот дар как то связан с силой демонов и в чём то схож с ней. А Святой Престол очень не хочет афишировать эту родственность, способную бросить тень на его святость.

– Но как это связано с поведением Баньши?

– Не знаю, – Марсела отбросила тряпку. В её глазах читалась неподдельная досада исследователя, столкнувшегося с интересной загадкой. – Всё, отдыхай. Завтра будет тяжёлый день. Завтра посмотрим, на что ты годен.

И завтра, действительно, настало. И началось оно не с кофе, а с того, что Марсела выдернула Каса из кровати ещё до рассвета и, не дав опомниться, привела на заросшую, заброшенную полосу препятствий, затерявшуюся на краю леса.

Казалось, она стояла здесь вечно. Столбы, вбитые в землю, поросли мхом и лишайником, сливаясь с пейзажем, некоторые подгнили у основания и повалились, другие покосились, словно пьяные. Всё здесь дышало запустением и давно минувшими днями. Кас попытался сослаться на рану.

– При всём желании пройти эту полосу я физически не смогу. Рука…

– Физически ты срать радугой не можешь и в кипятке плавать, а всё остальное – вопрос желания и правильного пинка, – отрезала Марсела. И прежде чем он успел моргнуть, в её руке блеснуло лезвие. Несколько ловких, отточенных движений – и бинты с его плеча спали на сырую землю.

Ошеломлённый Кас посмотрел на плечо. На месте зияющей раны красовался свежий, розовый шрам, уже затянувшийся, но ещё не огрубевший.

– Как? Прошло всего несколько дней. Я далёк от медицины, но такие раны не заживают так быстро!

– Если знать, как лечить по настоящему, а не просто перевязывать – заживают, – флегматично заметила старуха. – А эту развалюху, – она мотнула головой в сторону полосы, – сначала придётся восстановить, с этого и начнётся твой день. Каждый день.

И началось. Не тренировка, а настоящее искупление. Три недели подряд, с первых лучей солнца до последних, Кас бегал, прыгал, ползал по грязи, таскал брёвна и вбивал столбы, выжимая из себя все соки. Боль стала его постоянной спутницей, а усталость единственной мыслью перед сном. Вскоре к Марселе, наблюдающей за процессом с неизменной кружкой какого то отвара, присоединился оправившийся Монро. Он не вмешивался, лишь иногда кривил губы в усмешке или одобрительно кивал, видя, как Кас не сдаётся после очередного падения.

Кас сам для себя решил, как бы ни сложилась его судьба, сила и выносливость не будут лишними в этом мире. Тем более, что Марсела кормила его хоть и без изысков, но досыта. Неизменная густая каша из местного зерна «марсы», нечто среднее между ячменём и кукурузой, щедро заправленная тушёным мясом, придавала сил.

К концу третьей недели Марсела, то ли удовлетворившись достигнутым, то ли просто решив, что большего из Каса не выжать, ранним утром привела его на стрельбище. Вернее, на то, что ей им служило.

Их взору открылся впечатляющий арсенал. На грубом самодельном столе под брезентом лежало оружие, собранное, казалось, из разных эпох и миров. Здесь был и легендарный «Миротворец» Кольта на дымном порохе, и ухоженный, с ёлочкой на рукоятки револьвер Нагана, и грозный немецкий «Маузер» C 96 в деревянной кобуре прикладе. Рядом лежал «Кольт» совершенно невероятной модификации, на месте барабана у него была прилажена массивная металлическая лента с патронами, свисавшая вниз, словно у небольшого пулемёта.

Коллекцию длинноствола возглавляла знаменитая трёхлинейка Мосина, которую Кас узнал сразу. Рядом с ней мирно соседствовали швейцарский карабин Веттерли, изящная французская винтовка Бертье и ещё с добрый десяток моделей, которые Кас даже опознать не мог. Монро сидел поодаль за верстаком и с погружённым видом ковырял отверткой в сложном механизме своего арбалета.

– Миша утверждал, что ты стрелять умеешь. Но как может судить об этом тот, кто сам с двух шагов в медведя промажет? – Марсела бросила ехидный, ядовитый взгляд в сторону Монро, явно пытаясь задеть его за живое. Тот лишь флегматично отвернулся, и Касу показалось, что он едва заметно закатил глаза. – Ладно, начнём с «Винчестера». – Вредная старушенция, как мысленно окрестил её Кас, ткнула пальцем в сторону стола.

Больше всего ему приглянулась «Мосинка», знакомая, простая, надёжная. Но после трёх метких выстрелов Марсела, буркнув: «Из этой девочки и слепой крота с полсотни шагов подстрелит», чуть ли не с ревностью выхватила винтовку из его рук, бережно протёрла ствол и уложила обратно на бархатную подложку, словно реликвию. В итоге Кас остановился на том, с чего начал, и после непродолжительного ворчания насчёт неблагодарного сопляка и расточительства патронов «Винчестер» перешёл в его постоянное пользование. Марсела также выдала ему две сотни патронов в набитых доверху коробках, пахнущих смазкой и старым металлом.

Весь остаток дня Кас посвятил слиянию с новым оружием. Он разбирал и собирал его с закрытыми глазами, изучал каждый щелчок предохранителя, привыкал к весу и балансу. Затем началась пристрелка. Марсела наблюдала, не переставая сыпать едкими замечаниями: «Целишься, как паралитик, чего трясёшься», «Отдачу гаси, а то плечо опять разворотишь!», «Из пушки по воробьям – это про тебя!». Но после того, как Кас отстрелял первые двадцать патронов, уверенно попадая в самодельную мишень с пятидесяти шагов, она вдруг замолчала. Постояла, оценивающе скосив глаза на изрешечённое бревно, развернулась и без слов ушла в дом. Её молчание было красноречивее любой похвалы.

Монро тоже поднялся с верстака, отложив свой вечно разобранный арбалет.

– Ладно, хватит играть в солдатиков. Завтра двинем в Нору. Нужно сдать Камни инквизиторам и узаконить твоё пребывание в этом мире, насколько это вообще возможно. Пополним запасы, пока Марсела мне все уши не прожужжала про вино, и возьмём работу.

– Работу? – переспросил Кас, отрываясь от прицела.

– Да. Иногда инквизиция выкладывает заказы, информацию о месте и даже роде демона, чей камень души им нужен. Последнее, правда, редкость. Не знаю, откуда у них эти сводки, но они обычно точны, как предсказание слепой гадалки. Место указывают с погрешностью в несколько километров, а демоны, на поверку, оказываются не теми, кого ожидаешь. – Проходя мимо Каса, Монро приостановился и понизил голос. – Есть, конечно, и другие способы заработать. Например, охота за головами преступников, нарушивших законы Святого Престола.

– Мы и есть те самые преступники, – Кас посмотрел на него прямо. – Ты об этом?

– Верно. Само наше существование здесь это уже ересь. Не забывай об этом ни на секунду, – Монро усмехнулся, но в его глазах не было и тени веселья. – У инквизиторов есть стукачи даже среди домашних тараканов.