Читать книгу Исток росы. Крапивка и магия миров. Книга 3 - - Страница 6

Дорогу в чащу знали лишь двое – Леший и сам лес. Для всех остальных это была не тропа, а хаос корней, непролазных зарослей и внезапных оврагов, который в любой момент мог развернуться и увести в другую сторону. Но сегодня лес пропускал их будто по ковровой дорожке – ветви сами расступались, а кочки под ногами будто сглаживались. Крапивка чувствовала это – чаща помогала им, чувствуя важность их миссии.

Леший сидел на своём обычном месте – у подножия старого дуба, в кресле из переплетенных корней что уходили в землю, словно каменные змеи. Казалось не он выбрал это место, а сам лес вырастил трон для своего хранителя. Он не повернулся, но его голос, скрипучий, как кора старого дуба, прорезал тишину:

– Чай пить пришли? Али опять мир спасать?

Но когда он обернулся, в его глазах-светляках не было досады. Был интерес. И глубокая, многовековая усталость.

Крапивка, не говоря ни слова, протянула ему развёрнутый свиток.

Леший взял его своими корявыми пальцами. Он смотрел на карту долго, так долго, что Лука уже начал переминаться с ноги на ногу.

А затем он провёл лапой над свитком, не касаясь его. И тогда случилось чудо.

Из его пальцев посыпалась золотистая пыльца воспоминаний. Она оседала на пергамент, и чернила начинали светиться мягким серебристым светом. Над свитком возникло видение: высокие сияющие башни, похожие на застывшие струи водопада, и огромный замок, стены которого были сплетены из живого льда и вулканического пепла.

– Замок Утренней Росы, – прошамкал Леший, и в его голосе впервые прозвучала ностальгия. – Обитель Хрустальных Фей. Древнейший род, хранитель равновесия. А там, за замком, бьётся Исток Росы – сердце их мира.

Он пристально посмотрел на Крапивку, и его светлячки-глаза смягчились. – А ты… Ты та самая, дитятко. Прямая наследница. И в свитке сказано не просто «рождённая из росы». Там сказано: «Когда миры истончаются, рождаются дети из слёз вселенной».

Леший ткнул мохнатым пальцем в пылающие строки. – Мир фей истончился от их вечного бессмертия, стал хрупким. И вселенная «заплакала», послав им тебя – дитя чистой, обновляющей магии. Но сила твоя была слишком сильна даже для Истока. Ритуал посвящения прервался, и он, спасая тебя от распада, вытолкнул твою сущность в виде капли в наш мир. Инстинкт привёл тебя к крапиве – самому стойкому и защищённому растению в моём лесу. Чтобы ты выжила.

Он положил свою ладонь на свиток, и видение замка стало ярче. – «Ищи Исток Росы – там ответ на первую боль», – продекламировал он. – Твоя «первая боль» – это не просто разлука, дитятко. Это боль несовершённого ритуала, разорванной связи. Боль, которую чувствуют и твои родители, и сам Исток. Они не бросили тебя. Они все эти годы искали, не зная, что с тобой случилось.

Леший на мгновенье замолчал, вглядываясь в строки, которые светятся теперь ярче всех. – А теперь слушай самые главные слова. «Первый вздох в последнем вздохе…» Это о твоём рождении здесь. Твой первый вздох девочки случился в момент, когда ритуал в мире фей был на грани – на своём последнем вздохе. А вот это… «Ключ в замке изо льда».

Он обвел лапой всё видение Замка Утренней Росы. Лёд – это застывшее, несовершённое время. Время, которое остановилось для тебя и твоих родителей в день твоего исчезновения. Ты и есть тот Ключ, Крапивка. Ключ, который должен разморозить их время. Вернуться и завершить то, что было начато. Не для битвы, а для исцеления. Чтобы твоя семья и твой мир снова смогли вздохнуть полной грудью.

Крапивка смотрела на видение замка, и слёзы катились по её щекам. Это были слёзы не боли, а узнавания. В глубине души она всегда чувствовала эту пустоту, это ожидание.

– Моя… семья? – прошептала она. – Они… ждут? – Да, – кивнул Леший. – Они ждали всегда. Им тоже было больно все эти годы. Но теперь твой дар пробудился, и они наконец почувствовали тебя. Они зовут тебя домой.

Он медленно опустил ладонь, и видение замка растаяло в воздухе. Свет свитка погас, оставив в лесной чаще только трепещущий свет его светлячков-глаз да тусклое сияние мха на старых корнях.

– Помню, как нашёл тебя, – вдруг сказал он, глядя куда-то вглубь своих воспоминаний. – Утро было, холодное. Роса на паутинках сверкала, словно сеть из алмазов, раскинутая по всему лесу. И на целой поляне – ни звука. Тишина. И только одна крапива шелестела, будто звала меня. Подошёл, гляжу… а меж её жгучих листьев – комочек. Завёрнутый в солнечный свет, будто в пелёнки. Дышал. Смотрел на меня такими глазами, в которых было… всё. И ничего. Самая чистая магия, какую я видел.

Леший кашлянул, смущённо проводя корявым пальцем по шершавому краю свитка. – Думал, ненадолго. Пристрою куда, найду твоих. Ан нет… – Он покачал мохнатой головой. – Пристроился я сам. На всю жизнь. Стал тебе и нянькой, и стражем, и.… отцом.

Крапивка не сдержала рыданий. Она подошла и обняла его мохнатую шкуру, вжавшись лицом в пахнущий дымом и хвоей мех. – Ты… ты мой первый папа, – выдохнула она. – Самый главный. Ты вырастил меня. Ты научил меня всему. Ты любил меня, когда даже я сама не знала, кто я.

Леший замер, а потом тяжело вздохнул и осторожно, почти невесомо, обнял её своей огромной лапой. – Такая уж моя работа, дитятко. Лес хранить. А ты… ты самая редкая былинка в моём лесу. Самая драгоценная. И сейчас… сейчас пришло время тебе расти на своей земле.

Они стояли так молча, и всё, что было между ними за все эти годы – и ночные страхи, и выученные травы, и ворчание, и забота – витало в воздухе, тёплое и живое.

– Они ждут тебя, – наконец, прошамкал Леший, отпуская её. Его голос снова стал ворчливым и твёрдым. – Иди. А я.… а я тут побуду. На всякий случай. Знаешь, где искать, если что.

Крапивка кивнула, вытирая слёзы. Теперь её путь домой был не бегством в неизвестность, а шагом из одного дома в другой. Она несла с собой любовь и мудрость Лешего – самый прочный оберег, какой только могла иметь.

Тишина после откровений Лешего повисла в лесной чаще густым мёдом. Крапивка стояла, скрестив руки на груди так крепко, словно боялась, что иначе её сердце выпрыгнет наружу, пытаясь вместить в себя новую, огромную правду. Лука первым нарушил молчание.

– Значит, идём? – его голос прозвучал негромко, но твёрдо.

Крапивка кивнула. Её взгляд встретился с взглядом Лешего, и в нём она прочитала не только грусть, но и суровую решимость.

– Мы с вороном здесь остаёмся, – твёрдо сказал Леший, словно отвечая на её невысказанную мысль. Он кивнул в сторону, где на ветке старого дуба, невидимый в сумраке, сидел Кириан. – Лавку стеречь будем, да в свитке этом копаться. Там, глядишь, ещё не один секрет записан. Найдём что – передадим. Воронье перо дорогу к вам найдёт

– А свиток? – спохватился Лука. – Без карты мы и в трёх соснах заблудимся!

Леший хрипло рассмеялся, и светлячки в его глазах заплясали. – Эх, парень, не картой единой… Свиток – как замок на двери. Он уже открылся той, кому должен был. – Он ткнул толстым пальцем в собственный висок. – Всё, что нужно для первого шага, уже тут. А кошка… – он многозначительно посмотрел на тропу, ведущую к лавке, – …кошка доведёт. Она видит то, чего в свитках не запишешь – дрожь воздуха между мирами, шёпот дорог, что ещё не протоптаны. Мы же со свитком будем смотреть, что у вас за спиной творится. Иногда самая важная подсказка – знать, что за тобой по пятам идёт.

С ветки донёсся тихий, согласный скрежет – Кириан клювом чистил перо на крыле. Было ясно – он уже готовился к своей роли.

Леший протянул Крапивке маленький, завёрнутый в сухой мох свёрточек. – Держи. Это нашёл я на тебе тогда, в крапиве. Лежало в твоей ручонке.

Крапивка развернула мох. В её ладонь скатилась крошечная, идеально круглая жемчужина. Она была холодной, как лёд, и сквозь её матовую, молочно-голубую поверхность угадывалось мерцание, словно внутри была заключена далёкая звезда.

– Это… – прошептала она. – семя, – подтвердил Леший. – семя Ледяного Цветка Истока. Оно не прорастёт где попало. Ищи Место Трёх Теней, где роса не высыхает даже в полдень. Посади его в почву из двух миров – возьми землю отсюда и жди, когда твой новый дом подскажет, где взять его прах.

Лука выдохнул, ошеломлённый. – То есть нам нужно найти какое-то мифическое место, смешать землю и просто… посадить цветок?

– «Просто», – фыркнул Леший. – А кошка ваша вам в этом поможет. Она тени чует. А теперь идите, пока дорога не растаяла. Мы своё дело здесь сделаем.

Крапивка сжала в кулаке ледяное семя. Холод обжёг ладонь, но внутри неё впервые за долгое время вспыхнуло не тревожное, а тёплое, уверенное пламя. Она смотрела на тропинку, ведущую к лавке, где их уже ждала Луна. Она знала – сзади у них есть крепкий тыл, а впереди – проводник.

– Идём, – сказала она, и на этот раз её голос был твёрдым.

Они шли обратно к лавке, и молчание между ними было особенным – не неловким, а наполненным общим пониманием. Воздух трепетал от значимости момента, и даже лес вокруг, казалось, затаил дыхание, провожая их.

Лука на ходу обшаривал карманы, доставая смятый платок, чтобы завернуть в него пригоршню земли взятой у корней старого дуба – ту самую, «отсюда». Действие было простое, почти бытовое, но от этого – ещё более волшебное.

А Крапивка не выпускала из руки с емя. Ледяной холодок от него уже не обжигал, а лишь мерно пульсировал в такт её сердцу, словно отзываясь на её мысли.

И тут они увидели Луну. Она сидела на пороге лавки в неестественной, напряжённой позе. Два жёлтых глаза, как расплавленное золото, горели в сумерках, пылая неотложным знанием. Прежде чем они успели сделать шаг, кошка бесшумно поднялась. Её тёмный силуэт резко выделялся на светящемся прямоугольнике двери. Она бросила на них короткий, обжигающий взгляд, развернулась и скользнула в сторону леса. На краю тропы она замерла, оглянувшись. Два жёлтых факела в темноте безошибочно говорили: «Путь открыт. Медлить нельзя».

– Пора, – просто сказала Крапивка, чувствуя, как Семя в её ладони отзывается на этот безмолвный зов новым, тёплым импульсом.

– А вещи? – спохватился Лука, уже на полпути к лавке. – Еду, воду… Крапивка покачала головой, не останавливаясь. Её пальцы сжимали Семя. – Там, куда мы идём, наша вода – это роса, а пища – свет зари. Мы не в поход собираемся. Мы отвечаем на зов…

Лука лишь кивнул, крепче завязывая узелок на платке с землёй. Больше вопросов не было. Было только решение и два жёлтых огонька впереди, что плыли вглубь чащи, увлекали за собой, растворяясь в густеющих сумерках.

Они оставили позади тёплый свет лавки, ставший теперь крошечной точкой, как последняя звёздочка уходящего детства. Лес смыкался за их спинами, и с каждым шагом знакомые тропинки становились чужими, наполняясь иным, древним шепотом. Крапивка не оглядывалась. Лёгкий, почти невесомый шаг Луны был её компасом, а ровный ток тепла от Семени в кулаке – подтверждающем, что они идут в верном направлении. Их путешествие началось не с утра, с сборов и планов. Оно началось здесь и сейчас – в сумерках, на пороге миров, с пустыми карманами, но с сердцами, полными доверия к зову.