Читать книгу Ты – сущая ведьма! - - Страница 2

Девятнадцатого разноцвета три тысячи шестьсот семьдесят девятого года по драконьему летоисчислению лавка ведьмы на Цитадельной площади Лакуса, столицы королевства Катарактарум, открылась после пятнадцатилетнего перерыва.

Я, Агнесса Сильва Роза, четырнадцатая графиня Дезрозье из Дома Белых Роз, получила распределение в эту древнюю нору. Ведьмы не любительницы церемоний, поэтому полным именем ко мне никто не обращался уже лет десять. В школе ведьм все звали меня Агнешкой. Последние три дня я собственноручно отдраивала сверху донизу это зачуханное место моей первой серьезной работы. Особнячок, в котором разместилась лавка, надо в первую очередь привязать к себе, поделиться с ним силой, чтобы он настроился на новую хозяйку. Поэтому я отмывала и отчищала его самостоятельно, не используя ничью помощь, кроме помощи фамильяра.

Сначала нам с котом Василием пришлось выселить с первого этажа три мышиных семейства. Они уходили строем, побежденные, но не сломленные. На их мордах читалось обещание вернуться позже и страшно отомстить. Это заставило меня заговорить все дырки и щели в полу и подкрепить заговор пучками пижмы, разложенными в наиболее подозрительных местах.

В первую же ночь на новом месте на чердаке внезапно заорал сыч. Резко и протяжно, за одну секунду переведя нас с котом из спящего состояния в предынфарктное. До утра мы в потемках гонялись по чердаку за наглой птицей, а потом выдворяли ее через слуховое окно. Я с помощью веника, а кот с помощью нецензурной брани, местами переходящей в шипение.

После того как стены побелили, предварительно скатав с них полотнища паутины, помещение стало в два раза больше и светлее. Солнечные зайчики проникали через отмытые от копоти высокие стрельчатые окна, бегали по натертой пчелиным воском дубовой столешнице прилавка, который делил помещение пополам, на кухню и торговый зал, и взбирались на второй этаж по высокой крутой лестнице. К вечеру вчерашнего дня при одном взгляде на каменный пол из кремового с золотистой искрой песчаника, который я скрупулезно оттирала целый день, ползая на карачках, у меня начинались фантомные боли в мышцах ног. А безответственный человек, который когда-то давно бросил на произвол судьбы и никак не защитил от пыли и грязи огромную хрустальную люстру, свисающую с пятиметрового потолка, после того как я ее сняла и отмыла в лимонном очистителе, не вызывал у меня ничего, кроме тихого бешенства.

Нет, не о таком я мечтала. Больше всего мне хотелось поселиться в небольшом домике в провинции. Открыть частную ведьминскую практику, развести в палисаднике белые розы, каждый день гулять до местного рынка за сливками для кота, а по вечерам вместе с фамильяром греться у камина, завернувшись в шерстяной клетчатый плед. Именно таким я видела свое настоящее место в жизни. А не вот это все.

Но для самостоятельной практики нужно, чтобы специальная комиссия присвоила ведьме степень. А ее присваивают тем, кто благополучно отработал распределение. Вот такой замкнутый круг.

Сегодня настроение у меня оказалось солнечным, как погода за окном, что для нормальной ведьмы довольно странно. Возможно, потому, что сегодня мне не нужно ничего отмывать.

В лавке витал аромат натуральных духов с умиротворяющим эффектом, придуманных мной, чтобы настраивать посетителей на оптимизм и доброжелательность. На всякий случай, если не понравится товар. Корица и ваниль в сочетании с бодрящим апельсином. Радовали глаз и мою ведьминскую натуру сияющие реторты и колбы с разноцветными зельями, расставленные на полках и стеллажах. На прилавке возвышался котел с пуншем, который я щедро наварила в честь открытия лавки.

Я старательно месила липкое тесто для разноцветных веселящих булочек по рецепту, который нашла в тетради прежних хозяек лавки. К тесту я уже прилипла намертво обеими руками и как раз начинала понимать, что чувствует муха, попавшая в варенье. Мысленно пообещала себе в следующий раз пользоваться только своими проверенными рецептами. Их у меня за десять лет учебы скопилось огромное количество, потому что экспериментировать я люблю.

Мой фамильяр, сидя на верхней полке стеллажа, подглядывал в окно за происходящим на улице. Когда кот устраивался на полке поудобнее, она опасно пружинила под его немалым весом – размером мой фамильяр вырос с небольшую собаку. Гладкая, смоляного цвета шерсть лоснилась, кот не пренебрегал сливочным маслицем и жирной рыбкой. Желтые, круглые, как у совы, глаза горели охотничьим азартом, кончик кошачьего хвоста подрагивал от нетерпения. Василий с самого утра высматривал покупателей.

– Ты это, главное, воздержись от своих шуточек, иначе мы точно ничего не заработаем, – в какой раз взялся наставлять меня кот. – Еще и побьют.

От благородных предков мне досталось имя рода. Характером, внешностью и даром я пошла в свою бабку по материнской линии, которая была настоящей вредной ведьмой. Я возмущенно посмотрела на кота. Нормальная я. Для ведьмы так точно.

– У тебя мука на носу, – ехидно просветил меня кот, не давая мне возможности возмутиться вслух, – и зрачки во весь глаз, аж хочется кукиш от сглаза скрутить. Ночью мазь варила с белладонной?

– Ну и крути. Ее берут хорошо, если не сваришь, нечем торговать будет. – Я показала коту язык, запоздало догадавшись, почему сегодня с утра голова подкруживается.

Глянула в ближайшую полированную поверхность. Бок чаши для пунша отразил округлый овал лица, тонковатые насмешливые губы и выразительный, истинно ведьминский взгляд черных глаз. Щеки у моего отражения разрумянились от соседства с горячей плитой. Кот не соврал: на носу белел след от муки. Я смахнула рукавом такое подтверждение моего рабочего энтузиазма.

Дернула головой, закидывая за спину тяжелую косу, которая своевольно свесилась вперед и собиралась попасть в тесто. За волосами я последний год тщательно ухаживала. В ответ на мои усилия непослушная копна превратилась в спускающийся ниже талии водопад темно-рыжих волнистых прядей, переливающийся на солнце красным янтарем.

– Мешай, мешай лучше, испечем булочки, продадим, денежек заработаем, – кот заметил, что мне надоело возиться с тестом, и решил толкнуть вдохновляющую речь, – я вчера бегал гулять, тут такая курочка продается в мясной лавке. Просто мыр-мяоу.

Василий обожал есть – сказывалось голодное котячье детство. Он приблудился, когда я училась в третьем классе. До этого бродяжничал и жил на подножном корме из мышей. Ученицам разрешают заводить фамильяров, начиная с седьмого класса, поэтому я не спешила признаваться наставницам про кота. Боялась, что, пока связь между нами не установится окончательно, его могут отобрать. К рациону из мышей я смогла добавить только молоко, которое давали нам на завтрак в столовой. Тайком переливала его в бутылку и относила коту. Мы встречались за школой. Кот принимал подношение и давал себя погладить.

Там нас и увидела директриса школы. Мелкую ведьмочку в заштопанном цветными нитками платье с бутылкой молока и кота. Василий при виде старой ведьмы чинно отложил в сторону мышь, которую держал в зубах, и уважительно поздоровался. Вредная ведьма нахмурилась и дала мне подработку в теплице. У меня появились первые заработанные деньги, а кот больше не прятался, с разрешения директрисы он жил вместе со мной в комнате.

Из кулинарного плена меня выручило звонкое цоканье лошадиных копыт по брусчатке. У входа в лавку остановилась открытая коляска. Блестящие колеса, расшитая золотом упряжь двух белых лошадок с вьющимися гривами и невероятная чистота наводили на мысль, что это первый ее выезд. Скорее всего, так оно и есть. Сейчас, в первый месяц лета, разноцвет, многие модные дамы меняют карету на открытую коляску. И гости наверняка пожаловали самые что ни на есть родовитые. На Цитадельную площадь могут заезжать только кареты титулованных особ и телеги, хозяева которых имеют особое разрешение. Оно обычно есть у тех, кто напрямую относится к королевскому дворцу, домам и лавкам с дверьми, выходящими непосредственно на площадь.

Пока гостьи, медленно и церемонно, опираясь на предупредительно подставленную руку лакея, выходили из коляски, я, неприлично радуясь поводу забросить надоевшее занятие, белкой металась по лавке. Успела прикрыть чистым полотенцем тесто, задвинуть миску с ним в дальний угол и по-быстрому отмыть руки. Передник из грубой домотканой ткани закинула на крючок в углу, так, чтобы его не видели посетители лавки. Нечего ему разрушать образ грозной ведьмы своим нелепым видом.

– Агнешка, я чую перспективных клиенток. – Кот тем временем распластался на полке и, потеснив любопытной мордой занавеску, разглядывал приехавших. – Спорим, мы им сейчас целую корзинку косметики продадим?

Тут-то на меня снизошло. Осознание того, что это мои первые настоящие клиенты. Я буду их консультировать не в темной подворотне, чтобы из-под полы продать не самое нужное зелье и дотянуть на вырученные деньги до стипендии, а в собственной лавке и без пригляда наставницы. Можно сказать, я все десять лет учебы шла к этому моменту. Украдкой вытерла разом вспотевшие от волнения ладони о юбку черного платья с высоким воротом, пошитого из добротной плотной ткани. Никаких откровенных декольте. На посетителей нужно производить впечатление решительной и авторитетной ведьмы.

– Кот, я нормально выгляжу? – Я бережно ощупала руками макушку и косу, желая лишний раз убедиться, что нигде нет петухов и моя прическа в идеальном состоянии.

– Сойдет. А мамаше слабительное можно предложить, что-то мне у нее выражение лица не нравится. – Кот бросил последний взгляд в окно и мощным прыжком сиганул на пол.

И как ни в чем не бывало первым побежал с благонравным видом навстречу входящим в лавку посетительницам.

Дамы, с заметной примесью крови фей, которая дает хрупкую стройность фигурам и сияние светлым, почти белым волосам, смотрели на меня неприязненно. Процесс узнавания оказался для меня быстрым и неприятным.

Тетка Азалия, старшая дочь моего деда от первого брака, почти не изменилась за десять лет. Такая же тощая надменная моль с белоснежными прилизанными волосами. Только глаза еще больше выцвели, и складки у рта стали глубже.

В девушке, похожей на царевну-зиму, я только по высокомерному взгляду смогла опознать кузину. Больше от нескладного подростка с дурным характером в ней ничего не сохранилось. Сесилия поражала белоснежными волосами, убранными в высокую прическу, скрепленную гребнем с голубовато-зеленоватыми аквамаринами, которые идеально совпадали цветом с ее огромными, будто светящимися изнутри глазами. Высокого роста, с невероятно прямой осанкой, с маленькой грудью и нечеловечески тонкой талией, кузина могла у любой девушки вызвать чувство неполноценности. Весь облик повзрослевшей сестры кричал о том, что таких совершенных людей не бывает. Такими совершенными бывают лишь цветочные феи из Дома Белой Розы, гордыми наследницами изрядно разбавленной крови которых являются мои родственницы.

Пожалуй, встреть я ее одну, без тетки, могла бы и не узнать.

У меня на пороге стояли старшая и младшая графини Леблан. Мы не виделись десять лет, и могу поручиться, что никто из нас не планировал встречаться никогда. И вот тетка и сестра удостоили нас внезапным визитом. Смотрят на меня одинаково укоризненно, как всегда.

– Светлого дня, тетушка, сестрица. – Я не смогла заставить себя улыбнуться, только оскалилась так, что челюсть свело судорогой.

Даже на мгновение испугалась, что мышцы совсем заклинит и рот не смогу обратно закрыть.

– Ты выросла плотной, – вместо того чтобы поздороваться, обвиняющим тоном процедила тетка и поджала губы, – фее не следует быть такой… приземленной.

В мире тетки Азалии неизящным девицам вроде меня априори чуждо все возвышенное.

Я промолчала. Оправдываться казалось мне глупым. Ворона не оправдывается за то, что у нее черные перья, а кошка – за полосатую шубку и усы. Я ведьма, и я ем мясо. Попробуй поколдуй после четвертинки яблока на завтрак, быстро ноги протянешь.

Мы с родственницами примерно одинакового роста – среднего. Но в противовес их невесомости я крепкая, и ребра не просвечивают, с тонкой талией и округлостями в положенных местах.

– Мы получили это. – Тетка, похоже, поняла, что не дождется от меня оправданий за мое ужасное телосложение, и вернулась к разговору по существу.

Из расшитого жемчугом бархатного ридикюля голубого цвета, в тон платью, тетка извлекла письмо на гербовой бумаге и протянула мне. Двумя пальцами, будто это гадкое насекомое.

– Нам надо это обсудить немедленно, – высокомерно заявила кузина.

За прошедшие десять лет ей определенно привили манеры. Именно такие люди умеют нагло требовать и затейливо оскорблять, не произнося при этом ни одного грубого слова.

Письмо я узнала. Такие рассылала Высшая школа ведьм родителям или опекунам выпускниц и тем, кто платил за их обучение. Поздравление в честь окончания учебного заведения с указанием среднего балла и места распределения выпускницы на работу, где новая ведьма должна отработать положенный год на благо королевства. Распределяли и отправляли на следующий же день после выпускного в любую часть королевства. Съездить перед этим домой не удавалось никому.

Мамы и папы, дедушки и бабушки, тетки и дядьки, у кого кто, в зависимости от их наличия, находили своих отпрысков благодаря письму из школы. Приезжали следом за молодой ведьмой, привозили вещи, налаживали ей быт, а в некоторых сложных случаях и авторитет на новом месте помогали заслужить. Правилами школы такое не запрещалось. Но только не мои родственники. Они совершенно точно хотели бы забыть о моем существовании, а мои трудности им до дремучих елок.

В тягостном молчании мы прошли в зал и расселись вокруг столика для посетителей. Я дотронулась до магической подставки под чайником. Эти подставки – замечательное изобретение магов-артефакторов. За считанные минуты подогревают воду простым колдовством. Достаточно коснуться артефакта – малейший импульс силы запускает подогрев. Но пользоваться этим могут лишь те, в ком эта сила есть, – маги и ведьмы.

Расставила чашки, подумав, добавила тарелочку с пирожными. Васька запрыгнул на четвертый свободный стул и буравил взглядом тетку, впуская и выпуская когти в обивку стула. Я ему про нее рассказывала. Слава богам, что он пока хотя бы молчал. Временами мой кот становится убийственно прямолинейным. Тетка ерзала. Я разглядывала родственниц. Атмосфера в лавке сгустилась до предела. Чайник наконец закипел, я залила заварку кипятком и пару минут спустя аккуратно разлила по чашкам из тонкого фарфора красный чай. Даже ничего не пролила.

Все, кроме кота, в напряжении отпили по глотку чая. Василий демонстративно намывал подхвостье, выражая таким образом свое отношение к гостьям. Уверена, что никто из нас не почувствовал вкуса чая, но приличия теперь соблюдены, можно и поговорить.

– Ты должна отказаться от этого распределения, – тетка, как всегда, начала раздавать команды, – мы переведем тебя в Горное княжество или в Степной край, отработаешь там.

У меня даже глаз не дернулся. И мысли, которые пришли мне в голову, получилось удержать при себе. А это замечательно, потому что озвучь я их, из печатных знаков там бы оказались только запятые. Не успела я вернуться в столицу, как тетка примчалась распоряжаться моей жизнью. Хорошие духи все-таки у меня получились, с успокаивающим эффектом. Надо увеличить цену до двух золотых за флакон.

– Тетушка, вы, наверное, запамятовали, но мое совершеннолетие наступило полгода назад, – от моего елейного тона мне самой стало противно, – и вы совсем никак не можете ничего решать по поводу места моей работы. Вы же не собираетесь указывать мне, что я должна делать?

Я глотнула чай и прикрыла глаза от удовольствия, начиная чувствовать его вкус и аромат. Цветочный, с нотками сухофруктов, заварился он отлично, а на десерт шли перекошенные от возмущения лица родственниц.

Деньгами из наследства я целых полгода распоряжаюсь сама и еще не до конца привыкла к такой свободе, но мне нравится. Когда тетка сослала меня в школу, то «нечаянно» забыла выделить мне содержание. За годы учебы я приспособилась обходиться малыми деньгами, а то и вовсе без оных. В ближайшем к школе городе местные жители всегда давали нам возможность за пару-тройку монет поработать по будущей специальности. На булку или на новую тетрадь хватало.

Еще мне надо собраться с силами и наведаться в родовое гнездо, в котором окопалась тетка со своим семейством. Но позже, когда я созрею на такой шаг. По условиям завещания деда, оно нам отошло поровну. Но я не готова жить с семьей Леблан под одной крышей. Разве что побывать в старом доме и забрать кое-какие вещи.

– Агнесса, ты ведешь себя неблагородно. – Тетка Азалия угрожающе постучала десертным ножом по блюдцу.

Полное имя, от которого я отвыкла, и резкое звяканье ножа мгновенно перенесли меня в детство, когда она строго отчитывала меня за любую провинность.

– Я выхожу замуж. – Кузина раздраженно посмотрела на меня.

– Поздравляю. – Надо прямо сказать, не поздравить невежливо, хотя правильнее ответить: «Ну и выходи, мне-то что», непонятно, какое я имею отношение к ее замужеству.

– Спасибо. Мой жених граф Ипсом, из Дома Падубов. Аристократ в тридцатом поколении, – кузина перевела дух и отпила чай, – через несколько лет он будет претендовать на место Главы Дома.

Ну и замахнулась сестрица. Выше Дома Падубов только драконьи роды и королевский род Лакертов, которые тоже драконы.

Азалия передала переговоры в руки дочери и занималась тем, что с особой жестокостью пилила десертным ножом пирожное из клюквы. Думаю, на его месте она представляла меня.

– Даже такая, как ты, должна понимать, что иметь в родственниках ведьму непозволительно для супруги Главы Дома. – Лицо кузины выражало смесь укоризны и священного негодования.

Наверное, по ее замыслу мне должно стать стыдно. Вместо этого я разозлилась. Нежная сладость пирожного у меня во рту неожиданно стала отдавать полынной горечью. Чтобы успокоиться, пришлось резко втянуть в себя воздух и вытолкнуть его обратно.

Десять лет назад мои дедушка с бабушкой и мама с папой погибли в море. Корабль, на котором они возвращались домой, попал в смерч и затонул. Встречи с компаньонами и участие в торжественных праздниках при дворе сопредельного королевства имели особую важность для торговых связей нашей семьи. Меня в тот раз оставили дома, с теткой – присутствия детей там не предполагалось.

Иногда мне снится, как корабль уходит под воду, а мама с папой и дед с бабушкой стоят на палубе и не шевелятся, только смотрят на меня. Хочу закричать, чтобы они спасались, но у меня не получается. В такие ночи я просыпаюсь в холодном поту и больше не могу заснуть.

Оставшись сиротой, я попала под опеку тетки Азалии, скрепя сердце взявшей на себя эти обязанности. В наших отношениях изначально ощущалось напряжение. Тетка с мамой сводные сестры, а моя бабушка – ведьма – вторая жена деда. Еще при жизни мамы они с теткой терпели друг друга с трудом, только ради их общего отца, которого обе любили.

Еще через полгода во мне пробудился ведьминский дар, от чего тетка пришла в неописуемый ужас. Я в один момент стала пятном на репутации нашей семьи. В обществе дар ведьмы вызывает насмешки, считается, что благородная дама ведьмой быть никак не может. Пляски голышом под луной и регулярный разврат, которые людская молва приписывает ведьмам, плохо сочетаются с титулом графини, которая должна быть примером добродетели. Сначала тетка попыталась расправиться с курьезом, постигшим нашу семью, раз и навсегда и с помощью менталиста запечатать мне дар.

Дар запечатываться отказался. Я с перепугу сглазила менталиста, который споткнулся, а когда падал, ударился виском об угол стола и отключился. Вместе с выходом из строя мага воздействие на меня прекратилось. Тетка поймала тот же сглаз, запуталась в юбках и упала. Я успела вывернуться из цепких рук родственницы и выскочить на улицу. Мне повезло еще раз – по улице проходили маги, которые вызвали стражей.

Дабы не порочить честь древнего рода, дело не предали общественной огласке. По указанию короля суд прошел за закрытыми дверями. Тетка отделалась испугом и строгим предупреждением от ведьминского Ковена. А менталисту, который пошел на поводу у тетки, избежать наказания не получилось. Глупый и жадный маг отбыл в ссылку на пятнадцать лет – пасти скот в степи под палящим солнцем.

После этого тетка пошла другим путем и по принципу «с глаз долой – из сердца вон» определила меня в Высшую школу ведьм в Горном княжестве. Там, на другом конце королевства, обучали девочек с ведьминским даром.

В школе оказалось занятно, хотя поначалу голодно. В старших классах ученицы начинали подрабатывать от случая к случаю – варили зелья подешевле, заговаривали на удачу. После школы нас ждал год службы на королевство и экзамен на квалификацию. И наконец взрослая жизнь. В которой точно нет места графиням Леблан.

Обычно ведьмы несговорчивы и вредны. Но чего не сделаешь ради родных. Даже ради таких. Поэтому отложим ведьминские принципы на потом. Вместо того чтобы использовать ситуацию и отыграться за все сразу, я пойду им навстречу.

– Вполне смогу пережить, если вы не позовете меня на свадьбу, вообще не вижу проблемы, не будем выставлять напоказ наше родство. – Я попыталась успокоить родственниц.

Хороший выход, на мой взгляд. У кузины в целости и сохранности ее репутация, а мне вовсе не обязательно объявлять на каждом шагу о своей принадлежности к Дому Белой Розы, который объединяет двенадцать кустов-родов. Среди них несложно будет затеряться одной скромной ведьме.

Лебланы – старший куст, истинные белые розы, их герб – белая чайная роза. Оставшиеся одиннадцать кустов – дикие розы – шиповники. Они разбросаны по всему королевству. Мое графство Дезрозье – остаток такого куста. Дед в свое время получил его в наследство от дальней родственницы и незадолго до своей гибели переписал землю и титул на меня. На гербе Дезрозье – ветвь мелкоцветковой розы, белой с розовым оттенком. Если кто-то узнает, к какому дому я принадлежу, вряд ли поймет, что мы в близком родстве с Лебланами. Для этого нужно или узнать меня в лицо, или найти метрические записи и покопаться в гербовнике. Про Дезрозье никто ничего не слышал уже лет пятьдесят.

Но тетка с кузиной мой план не оценили.

– Кто постарше могут тебя вспомнить благодаря твоей специфической внешности. Если ты останешься в столице, про нас неминуемо пойдут сплетни, неблагодарный ребенок. – Тетка Азалия отрепетированным жестом схватилась за сердце.

Наверное, по привычке, раньше она так дядюшкой манипулировала каждый день. Со стабильным успехом. Я ей не верила, поэтому с вежливым интересом наблюдала за представлением. Хотя частично тетка права. В Доме Белой Розы рыжих не бывает. У всех белоснежные волосы. Я такая единственная, бракованная и запоминающаяся.

– Мыр, пилюлю? – оживился Василий, который оказался не в курсе того, что нам показывают представление, и слевитировал с полки маленькую баночку с экспериментальными сердечными таблетками.

– Василий, не больше одной, – напомнила я.

– Тебе для меня жалко лекарства?! – возмутилась тетка, ухватила из банки сразу два красных шарика, засунула их в рот и тут же, исключительно назло мне, постаралась подлизаться к коту: – Благодарю, Василий. Ты воспитанный кот, в отличие от своей хозяйки.

Можно подумать, я у нее отберу.

– От передозировки бывает диарея и сонливость. – Я пожала плечами, впрочем не особо расстраиваясь – пилюли проглочены, и дело все равно уже сделано, теперь будем ждать результат.

– Твои странные шутки не изменились. – Тетка царственно отмахнулась от меня. – Василий, покажи мне все здесь. Надо же понять, на что мы такую кучу денег за обучение отдали.

– Какие деньги? Я училась бесплатно. – Я подумала, что тетка что-то путает.

Но кислое выражение ее лица оказалось красноречивее любых слов.

– Мне пришлось сделать щедрое пожертвование, чтобы тебя взяли в школу на моих условиях и обеспечили для тебя достаточный уровень строгости, – скривилась тетка. Похоже, при вспоминании о том, сколько ей пришлось заплатить за свой маленький каприз, ее начинала душить жаба.

Я резко уразумела, почему меня в первые годы учебы не выпускали в город и не давали отправлять письма никому из знакомых и почему в школе меня не навестил ни один человек. Думаю, кот по выражению моего лица прочитал членовредительские мысли, которые меня посетили, и увел родственницу от греха подальше к стеллажам и столам. Пока я ее не прибила. Я слушала, как он, заливаясь мурчащим соловьем, рассказывает тетке про невероятно стойкие ведьминские духи для шабаша, обладающие удивительными свойствами. Но забыл сказать, что они вызывают невероятное перевозбуждение и странное поведение. На флакончике даже надпись есть «Только для профессионального применения. Использовать с осторожностью» – курсивом с обратной стороны. Последний раз после этих духов нашу классную наставницу снимали с огромной елки, которая растет перед школой, и никто не понял, как она туда залезла.

От косметики кот повел тетку к сладостям. И из всего многообразия обратил ее внимание именно на потешную выпечку из школы. Которую я вообще собиралась не продавать, а выкинуть. Где только нашел. Вы будете смеяться долго-долго безо всякой причины. И не сможете остановиться. Потому что на ней легкая порча. А потом неделю будете ходить с забинтованным туловищем – будут болеть все мышцы. И потешает она в итоге не того, кто ее съел, а того, кто угощал.

Не успела Азалия разглядеть выпечку, как кот уже убедительно вещал ей про чай «Летящий эльф». Чай ничего такой, если надо экстренно похудеть. Но тетке, которая похожа на сушеную воблу, он не пригодится.

Терпение мое закончилось. Выразительно покашляла, чтобы привести паразита в себя. Тетка может и захочет все это иметь, но совершенно точно она потом придет скандалить. А ругаться с ней следующую пару недель у меня нет времени, я собираюсь заниматься лавкой.

– Тут в городе твое мракобесие никому не нужно. Прекрати позорить собой Дом Белых Роз и проваливай в деревню, – прошипела кузина не хуже змеи, выводя меня из состояния сосредоточенного подслушивания и наконец становясь похожей на саму себя.

Мне даже полегчало. Что делать с ледяной богиней, что явилась ко мне сегодня, я не знала, а с гадкой сестрицей, которая доставала меня в детстве, церемониться я не собиралась.

– Мне неважно, что ты обо мне думаешь. У меня здесь дела, и я останусь, смирись. Подумай о том, чтобы забыть о моем существовании, я считаю, что делаю тебе шикарное предложение.

Я не хотела и не могла говорить кузине о причинах, которые намертво привязали меня к лавке на ближайший год. Сейчас самое главное – оправдать доверие наставницы, тем более что другого выхода мне старая ведьма не оставила. Опытные ведьмы никому не позволяют нарушать их замыслы.

– Вранье, какие у тебя могут быть дела, ты одна-одинешенька и никому не нужна, твой кот с тобой и то только потому, что его связала магия с такой неудачницей, – плюнула ядом Сесилия.

Даже не стараясь специально, кузина всегда била по больному. Талант.

– Пришла пора узнать, что мир не крутится вокруг тебя, у меня есть свои обязательства. – Я устала от этого дурацкого спора, потому что уже поняла, что мы ни до чего не договоримся.

Они пришли не договариваться, а заставить сделать по-своему. Тетка и сестра всегда и во всем нуждались больше, чем я. В любой ситуации они принимали решения за меня. Какое неописуемое счастье, что я вырвалась из дома и получила право самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

– Тогда пеняй на себя, ты знаешь, что у меня хорошая фантазия. – Кузина, как в детстве, наградила меня угрожающим взглядом и резко согнула ручку изящной серебряной ложечки пополам.

Дескать, смотри и бойся, с тобой будет то же самое.

Надеюсь, за то время, что мы не виделись, у кузины не пробудилась магия фей. Десять лет назад магии, повелевающей растениями и насекомыми, у сестрицы не было. И слава богам. С одаренными феями лучше не связываться, они не так безобидны, как может показаться на первый взгляд.

– Да делай ты что хочешь, дорогая кузина. Мне не десять лет, у твоих дешевых фокусов нет шанса меня впечатлить, – я с интересом, как на редкий вид лечебной плесни, посмотрела на испорченный столовый прибор, а с виду и не скажешь, что в этой хрупкой фее такая силища, – и вообще, распрями ложку обратно, портить вещи в гостях нехорошо.