Читать книгу Обзор буддизма. Книга четвётая: Идеал Бодхисаттвы - - Страница 3

Строго говоря, Путь Бодхисаттвы заключается главным образом в практике шести (или десяти) Совершенств (парамит), успешное достижение которых проводит его через десять последовательных этапов (бхуми) духовных достижений. Однако разрыв между нашей способностью понимать духовное учение и нашей силой практиковать его столь велик, что большинство тех, кто теоретически соглашается с превосходством Тайного Пути, не готовы к практике даже первой парамиты. Между жизнью в мирском или «духовном» индивидуализме, с одной стороны, и Запредельным путем Бодхисаттвы – с другой, Махаяна, следовательно, размещает ряд наставлений, цель которых – подготовить ум Бодхисаттвы (или, скорее, будущего Бодхисаттвы) к практике шести или десяти Совершенств. Обращаясь к Пути Бодхисаттвы в самом широком смысле, мы обнаруживаем, что, включая эти наставления, его можно разделить на три больших этапа (не стоит путать их с уже упомянутыми десятью бхуми, которые соответствуют парамитам). Эти этапы таковы: 1) Предварительные практики поклонения, известные в совокупности как ануттара-пуджа или Высочайшее Поклонение; 2) зарождение Мысли о Просветлении (бодхичиттопада), совершение Великого Обета (пранидхана) и получение убежденности в Просветлении (вьякарана) от живого Будды; 3) четыре карвы или способа поведения, третий и самый важный из которых – практика Совершенств (парамита-чарья). Прежде чем попытаться описать Шесть или Десять Совершенств, то есть сам Путь Бодхисаттвы, нашим долгом будет дать краткий обзор двух предшествующих этапов, то есть этапа Высочайшего Поклонения и этапа зарождения Мысли о Просветлении.

Под Высочайшим Поклонением понимается не только принятие почтительного настроя ума, но и восхваление практикующим состояния Бодхисаттвы в ходе своего рода ежедневной службы. Наш основной литературный источник, раскрывающий детали этой практики – вторая глава возвышенной песни Шантидевы, «Бодхичарья-аватары», работы седьмого века. Однако сама практика восходит к глубокой древности. На самом деле, подобно многим другим наставлениям, она была частью того огромного корпуса учений и методов, которые Махаяна унаследовала от Хинаяны и приспособила к своей собственной традиции. Цветы, светильники и благовония подносились Будде и при жизни, ему сознавались в проступках, а Брахма Сахампати побудил его повернуть Колесо Дхармы. На основе случаев подобного рода Хинаяна разработала простую ежедневную службу, которая и в наши дни произносится на пали и монахами, и мирянами в странах Тхеравады. Некоторые из используемых формулировок столь же древни, как и сам буддизм. Использование слова ануттара, «непревзойденный» или «высочайший», для ритуала Махаяны, вероятно, подразумевало сравнение с его более рудиментарным хинаянским оригиналом. Как описывает Шантидева, в Высочайшее Поклонение включается: 1) поклон (вандана) и почитание (пуджа); 2) обращение к Прибежищу (сарана-гамана); 3) признание грехов (пападешана); 4) сорадование заслугам (пуньянумодана); мольба (адхьесана) и применение (ячана); 6) перенос заслуг (паринамана) и покорение себя (атмабхавади-паритьяга).

1) Подобно своему тхеравадинскому коллеге, Бодхисаттва обычно читает свою дневную службу перед изображением Будды, сделанным из глины, дерева, камня, металла или даже драгоценностей. Этот образ помещается на алтарь храма или молельни, которая может быть и публичной, и частной. В целом Махаяна была склонна к тому, чтобы побуждать каждого серьезно настроенного монаха и мирянина (все они – потенциальные Бодхисаттвы) поддерживать в миниатюре личный алтарь в шкафу или на полке либо в его личных покоях, либо в лучшей комнате дома. Входя в алтарную, будущий Бодхисаттва кланяется таким образом, чтобы его пальцы ног, локти и голова касались земли одновременно. Более энергичная форма поклона – когда грудь также касается земли, так что тело верующего простирается у ног Просветленного. Соблюдение этого правила необычайно благотворно. Помимо того, что это разрушает или, по крайней мере, жестоко ранит естественную гордость практика, это делает его ум восприимчивым к духовным влияниям. Поэтому во всех ветвях буддизма простирания стали неотъемлемой частью не только религиозных, но и социальных обычаев. Посещая храм, ступу или дерево бодхи, верующий, вместо того, чтобы глазеть на них, как турист, должен проявить свое почтение в традиционной манере. Книги о буддизме, поскольку они представляют собой Дхарму, вторую из Трех Драгоценностей, должны почитаться подобным образом. Если верующему подают том писаний или канонический текст, верующий должен сразу же поднести его к голове. Такой текст никогда не носится под мышкой, не кладется на пол, не оставляется на столе разворотом вниз, не хранится между книгами нерелигиозного характера. Соответственные предосторожности предпринимаются в отношении изображений Владыки Будды. Миряне должны выражать почтение всем членам Сангхи, представляющей третью из Трех Драгоценностей, а также матери и отцу, мирским учителям и старейшинам. За исключением собственных духовных учителей, а они могут быть и монахами, и мирянами, члены Сангхи кланяются лишь тем, кто находится выше их на ступенях монашеского посвящения.

Посредством действий подобного рода, которые в традиционном буддийском обществе выполняются совершенно естественным образом, Махаяна стремится наполнить повседневную жизнь верующего ощущением почтения к священным предметам, и, следовательно, верой в символизируемую ими запредельную реальность, что является не только отправной точкой, но и постоянной основой его «продвижения». Однако в Хинаяне термин вандана включает не только поклоны, но повторение восхвалений Будде, Дхарме и Сангхе трех времен, то есть прошлого, настоящего и будущего. Это более широкое понимание находит отражение в махаянской практике повторения (на этом этапе или позже) гимнов, восхваляющих различных Будд и Бодхисаттв, и многие из этих гимнов необычайно красивы.

Под термином пуджа, который изначально означал только «почтение», нужно понимать совершение подношений. Эти подношения могут быть двух видов – материальные и ментальные. Среди материальных подношений самые важные – светильники, благовония, отрезы шелка, различные продукты и белые раковины. Каждое из них представляет – хотя эти символы ни в коей мере не являются неизменными – одну из пяти способностей чувств. Также часто подносятся цветы, фрукты, вода, сырые зерна и даже деньги. Хотя в некоторых ветвях Махаяны традиция приготовления материальных подношений стала, возможно, чересчур длительным, изощренным и даже дорогим занятием, принцип, лежащий в основе этой пуджи, вполне ясен: верующий сосредоточивает свои пять чувств на достижении Просветления. Во втором типе пуджи он делает шаг вперед и воображает, как он подносит Будде разнообразные редкие и драгоценные вещи, пока в конце концов не преподносит ему всю Вселенную. В некоторых ветвях Махаяны символический образ Вселенной, включая измерение богов, действительно помещается на алтарь. Совершая такие материальные и ментальные подношения, верующий размышляет о том, что Будда – это Светоч Трех Миров, что тело преходяще, а аромат добродетели невозможно превзойти. Все другие подношения делаются с мольбой, чтобы Будда принял их из сострадания к верующему.

2) Обращение к Прибежищу (сарана-гамана) означает, конечно, обращение к Прибежищу в Будде, Дхарме и Сангхе. Хотя даже тот человек, который не является буддистом, может в каком-то смысле уважать и почитать Три Драгоценности, принимать прибежище в них – прерогатива исключительно преданного и практикующего буддиста. Формальное прибежище, которое делает человека членом буддийского сообщества, можно принять, просто повторив за любым посвященным монахом формулы прибежища и пяти наставлений. Но действенное прибежище, по отношению к которому формальное – лишь внешнее выражение и символ, может принять лишь тот, кто осознает подлинную природу Тройной Драгоценности. Чем глубже это понимание, тем более действенным будет такое прибежище. Принятие прибежища в Тройной Драгоценности, следовательно, – не акт, совершаемый однажды и навсегда, а нечто, что растет с нашим пониманием буддизма. Прибежище обретает полноту, когда наше понимание буддизма становится совершенным, то есть когда мы обретаем Просветление. Потом, как ни парадоксально это звучит, обращения к прибежищу нет: Просветленный – свое собственное прибежище. Вероятно, именно потому, что Махаяна осознавала обращение к прибежищу как живой, растущий опыт, она сделала его неотъемлемой частью ежедневной практики будущего Бодхисаттвы.