Читать книгу Десять секунд до трона. Том первый - - Страница 1

Книжный Цикл в жанре фантастки и немного фэнтези: «Хроники Петли»

Автор Ирек Гильмутдинов

«Десять секунд до трона»

Книга первая

Аннотация

Чтобы править миром, его сначала нужно спасти. От себя самого.

Они называют это «естественным отбором». Бросить зёрна в благодатную почву и ждать, какое прорастёт и станет императором планеты. Никакого вмешательства. Только наблюдение. Игорь – такое зёрнышко. Но он пророс не во дворце, а в обычной деревне, жительница которой нашла его в лесу.

Его жизнь – череда приключений, добытых в бою с тварями из Глубины и в тонких дуэлях с баронами, которые видят в нём лишь удобное орудие. С ним братство изгоев и странный артефакт, который шепчет ему в момент смерти: «Попробуй ещё раз». Эти десять секунд – его главный козырь и главная тайна. Знать о которой не должен никто.

Но когда война с подземными тварями перерастает в тотальное нашествие, а друзья Игоря начинают гибнуть по-настоящему, он понимает: чтобы спасти всех, ему нужно не просто победить. Ему нужно совершить невозможное – объединить враждующие кланы, баронства, королевства и взять власть, к которой, как выясняется, его готовили с пробирок. Последний вопрос, который он задаст себе перед решающей битвой: а те, кто посеял его здесь, готовы ли принять урожай?

Глава первая

Александр Воронов притянул к себе юную супругу, жадно вдыхая аромат её волос и согреваясь теплом её хрупкого тела. Он пытался вдохнуть в себя саму жизнь, что билась в ней ключом, но, как гласит горькая пословица, перед лицом смерти не надышишься. Отгонять мрачные предчувствия было бесполезно – мысли, незваные и бесцеремонные, приходили без спроса, отравляя душу ядом тревоги.

Всего месяц минул с того дня, как он назвал своей женой Юлию, дочь местного мясника. Их союз был освящён не только взаимной страстью, но и полным согласием между семьями: Вороновы, владевшие крупной фермой по выращиванию овощей и скотины, и её род Стеблевы, чьё дело было мясное, не соперничали, а напротив, составляли прочный фундамент для благополучия молодых. Жизнь складывалась словно по нотам.

Но вчера всё переменилось. Нагрянувший гонец от барона Вагнера Шторхауса огласил указ: каждый, кому исполнилось восемнадцать, обязан явиться на службу. Отказ немыслим – он равносилен петле на придорожном суку.

Юлия не просыхала от слез уже вторые сутки, а Александр бессильно утешал жену, смахивая влагу с её щёк.

– Полно, милая, – шептал он, прижимая её к себе. – Твой муж ещё здесь, он жив, а ты его уже в землю проводила.

В ответ супруга легонько, скорее по обычаю, нежели со зла, стукнула его кулачком в грудь.

– Всё обойдётся, мы одолеем врага, и я вернусь к тебе. И заживём мы так счастливо, что нарожаем с полсотни ребятишек.

– Глупец, какие полсотни! – всхлипнула она, но в голосе уже послышалась усталая улыбка. – Вон у Машки девять отпрысков, а сама худа, как жердь. Ни сна ей, ни отдыха. И есть забывает. Хочешь, чтобы твоя красавица-жена отправилась к богам раньше срока? Погоди… – Юлия вытерла лицо рукавом. – Или это ты задумал от меня избавиться ради Клары? Я вижу, как она на тебя заглядывается.

Он не стал удостаивать эти ревнивые выпады ответом. Вместо слов он нашёл её губы в долгом, горьком поцелуе, уносящем все тревоги прочь. А на следующее утро, собрав нехитрый скарб, Александр Воронов переступил порог родного дома, не оборачиваясь, чтобы сердце не разорвалось на части.

***

С тех пор, как Александр покинул её, истёк месяц. Воздух наполнился густым летним зноем, и настала пора отправляться в чащу за целебными травами. Задерживаться в лесу допоздна было смерти подобно – с наступлением сумерек начинали бродить голодные волки. Едва солнце принялось клониться к вершинам деревьев, Юлия, нагруженная полными корзинами, тронулась в обратный путь.

Но едва она сделала первый шаг, как её остановил звук, от которого кровь застыла в жилах. Где-то позади, в глубине чащобы, раздался детский плач. Сперва девушка подумала, что ей померещилось, и, тряхнув головой, решила идти дальше. Однако жалобный крик повторился вновь, а затем – ещё и ещё, набирая силу, становясь всё громче и отчаяннее.

Бросив свою ношу, она кинулась на зов.

Выбежав к ручью, она застыла на месте: прямо перед ней старый, судя по шерсти, волк медленно подбирался к плетёной корзине, из которой на Юлию смотрели два огромных, бездонных изумрудных глаза.

Взгляд её скользнул на хищника. Зверь был стар, очень стар и потому одинок. Но это не значило, что он был безопасен. При ней был небольшой нож для сбора трав и кинжал на поясе – материнский подарок «на случай лихого человека». Матушка часто говаривала: «Может, и не спасёт, но с ним спокойнее».

Сжимая в обеих руках деревянные рукояти, Юлия медленно двинулась к корзине.

– Заклинаю тебя всеми богами, уходи! – голос девушки звучал на удивление спокойно, пока она сокращала дистанцию. – Не тронь дитя, серый. Не губи малого.

Но пустое брюхо старого волка знало только один закон – закон голода. Человеческий детёныш казался лёгкой добычей, а от одинокой женщины он не чуял настоящей угрозы.

В следующий миг мир перевернулся, завертелся в водовороте когтей и зубов. Жена Александра, сколько ни пыталась в будущем, но так и не смогла вспомнить, что произошло, – один хаос и ярость.

В сознание её вернул всё тот же пронзительный детский крик.

Очнувшись, она с трудом приподнялась на локтях. Открывшаяся картина была ужасна: в метре от неё неподвижно лежал волк, из его шеи торчала рукоять кинжала, а в глазу – узкий клинок серповидного ножа.

И тогда хлынула боль. Волна такой невыносимой агонии вырвала из её горла крик. Спустя минуту, когда сил кричать уже не осталось и она лишь судорожно всхлипывала, ей хватило духу осмотреть себя. Руки и лицо были исполосованы глубокими ранами, а чуть ниже живота зияла страшная, кровоточащая пропасть.

Как она донесла младенца до деревни, она не помнила. И не вспомнит уже никогда.

***

Деревня.

В тот же день, в доме на центральной улице, где воздух был густ от запаха сушёных трав и тревоги. Знахарка Варвара бесшумно вышла из горницы, где наконец забылась тяжёлым сном обессиленная Юлия. В большой комнате её поджидали две немолодые женщины, едва сдерживавшие подступающие к горлу слезы. Мужчины, кто по тем или иным причинам не пошли на войну, не мешкая ушли в лес – проведать, не завелась ли поблизости волчья стая, и коли так, прогнать её прочь. Заодно выяснить, как в той глуши оказался младенец.

– Варя, как она? – срывающимся шёпотом спросила Марфа, мать Александра, беспомощно комкая в руках платок.

Варвара тяжело опустилась на лавку, собравшись с мыслями, и решила выложить всё как есть, без прикрас.

– Плохо, девоньки, ой плохо, – начала она, и в голосе её прозвучала вся тяжесть случившегося. – Деток ей отныне не видать. Волчара окаянный всю её женскую суть изуродовал в клочья. Сама не пойму, как она жива осталась… Крови потеряла – хоть отбавляй. По всем законам, там, в лесу, ей и остаться надлежало.

Женщины не сдержались и заголосили, уткнувшись в платки.

– Лицо и руки я, конечно, обработала да зашила, как могла, – продолжала знахарка, – но шрамы останутся. Быть ей отныне изувеченной до скончания дней своих.

По исхудавшему лицу Марты, матери Юлии, беззвучно заструились слезы.

– Думаешь… мой Александр теперь её бросит? – прошептала мать Юлии, сжимая дрожащие пальцы.

– Ты, старая дура, даже не смей так думать! – отрезала Марфа, и в её глазах вспыхнул огонь. – И дочери своей подобных глупостей не вздумай нашёптывать. Я своего Сашку не так воспитывала. Помнишь, что отец-то мой, да и твой, говаривал? «Коль жена в беде, её бросать – последнее дело». Да, своих ребятишек им не видать… Но она ведь дитя спасла! Коли уж судьба так распорядилась, значит, на то воля богов. И Юлька пусть примет этого мальца как родного, поняла? А коли нет… – Марфа выпрямила спину, и взгляд её стал твёрдым, как сталь. – Я его сама заберу. И будешь ты тогда хныкать от тоски, и не видать тебе бабьей радости, что внука нянчит, как своих ушей.

Марта резко подняла заплаканные глаза на старую подругу, в которых читались и боль, и надежда, а затем бросилась к ней и обняла так крепко, будто боялась отпустить, беззвучно шепча слова благодарности, которые давно просились наружу.

***

Пять лет спустя.

Александр Воронов возвращался с войны. Ему довелось хлебнуть лиха сполна, но, благодаря крепкому здоровью и недюжинной удаче, он шёл домой на своих ногах. Раны – и не одна – украшали его тело, но все конечности остались при нём, за что он мысленно не раз благодарил богов.

Переступив порог родного дома, он замер в изумлении. Навстречу ему поднялся белокурый мальчуган лет пяти, весь в кудряшках, крепко сбитый. А главное – не робкого десятка, ибо в его маленькой, но уверенной руке зажат нож, нацеленный прямо в вошедшего.

– Ты кто таков? – без тени страха спросил мальчишка, не отступая ни на шаг.

– Александр Воронов, – ответил он, сбрасывая с плеч тяжёлый рюкзак и с облегчением опускаясь на лавку. – А ты кто будешь?

– Игорь Воронов, – с непоколебимой серьёзностью произнёс ребёнок.

– А мать твою как зовут? Не Юлия ли? – Мальчик кивнул, и по внезапно вспыхнувшему в его умных глазах пониманию воин сразу угадал: до маленького стража дома быстро дошло, кто перед ним. Высказать свои догадки он не успел – из соседней горницы вышла мать и, увидев «гостя», бросилась ему на шею.

Александр, повидавший за годы войны столько отвратительного, что уже ничему не удивлялся. У него даже глаз не дрогнул, заметив шрамы, которые его супруга тщетно пыталась скрыть под воротом платья. Она позже рассказала ему всё – и про ребёнка, и про тот роковой случай в лесу, только как одолела волка и до деревни дошла вспомнить так и не смогла. Пережитое на поле боя научило его верить в высшую волю, а потому он безропотно принял Игоря как родную кровь. Раз уж так свершилось, значит, тому и быть. Кто он такой, чтобы оспаривать замыслы богов? Что до своих детей… Всё ещё могло случиться. Варвара, конечно, знахарка опытная, но и она могла ошибиться. Так и вышло – ровно через шесть лет. Когда Игорю исполнилось одиннадцать, и он вернулся с отцом после посева картошки, мать накрыла стол и подала им благую весть: она ждёт ребёнка.

Игорь, старший сын, знал, что рождён не от крови Александра, но ему и в голову не приходило, что теперь его станут меньше любить. Однажды задав подобный вопрос отцу, он получил в ответ добрую долю ремня по заднице, да так сильно, что два дня не мог сидеть на лавке. И за эту науку он не таил на отца ни капли злобы – напротив, его любовь к семье только окрепла.

Прошла зима, отзвенела весна, и к осени Юлия разродилась мальчиком, которого нарекли Кантемиром. Спустя год на свет появилась и дочка Алёнушка. Счастливее этой семьи в ближайшие землях было не сыскать. Но, увы, даже в дом, где, кажется, поселилась сама радость, рано или поздно приходит беда. Вот и в дом Вороновых она постучалась ровно через семь лет.

***

– Братец, а ты это… к Светлане собрался? – откусив румяное яблочко, осведомилась Алёна.

– Естественно, к ней, – тут же подхватил шутливый тон Кантемир, ловко уворачиваясь от моего подзатыльника. – Смотри-ка, как прифрантился! Волосы вымыл, рубаху чистую надел. Прямо как жених на смотринах! Вроде даже зубы почистил, но тут не уверен, сам не видел.

Младший брат так и залился хохотом, едва увернувшись от пущенного в него башмака.

– Перестаньте, малышня. Да, иду к Светлане. Хочу предложить ей руку и сердце. Или вы против? – Я прищурился, скорчив такую гримасу, что они оба снова рассмеялись.

– Нам-то что, тебе с ней жить. А так девушка славная, о дурном не слышно, – как попугаи, повторили они явно подхваченные у взрослых слова.

– Ну и отлично. Пожелайте мне удачи. Будем надеяться, что не откажет.

– Да кто тебе откажет-то? – воскликнула Алёнка. – Ты у нас первый красавец на все деревни в округе! Все девушки по тебе сохнут, это раз! А два – кулаки-то у тебя здоровенные, а после того, как ты Федьку отдубасил, который тебя на пять зим старше, так и вовсе все только о тебе и грезят!

– Спасибо, сорванцы, на добром слове. Ладно, я потопал.

Выйдя из дома, я направился в соседнюю деревню. Путь предстоял неблизкий, пешком – до самого вечера. Главное было – не испачкаться в дорожной пыли.

Добраться-то я добрался, но картина, представшая моим глазам, не сулила ничего хорошего. У ворот дома моей избранницы стояли три осёдланные лошади. И сбруя на них была – не простая, дорогая. Я с первого взгляда оценил: убранство каждой стоило по меньшей мере пятёрку золотых.

Едва я приблизился к калитке, как дверь в доме распахнулась, и на пороге появились двое мужчин, а с ними – молодой парень, лет примерно моих, а может, и чуть постарше.

– Прочь с дороги, деревенщина! – грубо толкнул меня мужчина, одетый в одежду наёмника или стражника. За поясом у него болталась длинная сабля, из голенища сапога выглядывала рукоять кинжала. Но вбитые отцом рефлексы сработали быстрее мысли: я увернулся, перехватил его руку и резко заломил её за спину. Затем пнул под зад, и мужчина грохнулся лицом в грязь.

В тот же миг ко мне бросился второй наёмник и с размаху ударил меня в лицо. От неожиданной боли я отлетел в сторону и шлёпнулся в придорожную грязь. Нападавший уже занёс ногу для нового удара, но поскользнулся на раскисшей земле, неудачно грохнулся и, ударившись виском о камень, затих.

Я вскочил на ноги, приняв боевую стойку. Парень в расшитом дорогом кафтане смерил меня презрительным взглядом и бросил своим голосом явно как аристократы обращаются к слугам:

– Пётр, убей этого наглеца! Похоже, он прикончил нашего Рому.

– Чего вы несёте? Он сам упал! – попытался я вразумить их, но мне не дали договорить.

Тот, кого назвали Петром, с лязгом обнажил меч и занёс его над головой. Я отпрыгнул назад, пытаясь криком образумить их, но они были глухи к словам. Уже собравшись повернуться к бегству, я краем глаза заметил, как он, поняв мой замысел, потянулся к складному арбалету у седла. Позволять ему прицелиться было самоубийством.

Годы отцовских тренировок и переданный им суровый военный опыт взяли верх. Я выхватил из-за пояса метательный нож и резким движением отправил его в цель. Лезвие с глухим стуком вонзилось в горло наёмника или кто он там. Пётр судорожно захрипел, выпустил оружие из рук и осел на землю, сжимая дрожащими пальцами рукоять ножа. Спустя мгновение всё было кончено.

Молодой парень окинул безразличным взглядом тела своих всё же, наверное, слуг, потом уставился на меня. Не проронив ни слова, он лихо вскочил в седло и во весь опор умчался прочь.

Из дома выбежала Светлана, заливаясь слезами, а следом за ней – её перепуганные родители. Мать почти силой оттащила дочь от меня и заволокла в дом, а ко мне подошёл её отец, Гриан. Отличный мужик, он когда-то служил вместе с моим отцом, потерял в стычках пару пальцев, но остался жив – а это главное.

– Игорь, это был Вальтес, сын барона Клауса Вандермарта из соседних земель, – мрачно проговорил он. – Он приехал, чтобы забрать мою дочь себе в наложницы.

– А то, что у неё есть жених, его не смущает? – зло бросил я, сжимая кулаки.

– Ты кто в его глазах? Простолюдин, пустое место, грязь под ногами. Думаешь, такие, как он, считаются с нашими желаниями? Слушай сюда, Игорь, беги, и немедленно! Он мстительная тварь, да к тому же жестокий гад. Доберётся до замка – и к утру вернётся с целым отрядом. Тогда и тебе, и нам придёт конец. Хотя нам после отказа и так конец.

– Так что же, вы бросите всё?

– Или так, или нас всех ждёт виселица. Этот баронский отпрыск – тот ещё исчадие, – Гриан с гримасой отвращения сплюнул. – Мерзкий, избалованный негодяй. Ладно, чего зря воздух сотрясать. Прощай, Игорёшка. Даст боги – свидимся.

Он крепко, по-солдатски, сжал мою руку, обнял на прощание и тяжёлой походкой направился в дом.

Я бежал домой, не чувствуя ног под собой, гонимый ветром страха и отчаяния. Оказавшись в родных стенах на рассвете, я, задыхаясь, выложил отцу всё как есть. Тот, выслушав, мгновенно оценил всю смертельную серьёзность положения. Не теряя ни секунды, он собрал мне дорожную сумку с припасами, сунул в руку золотую монету и велел убираться как можно дальше. Защитить меня он был не в силах, а моей опрометчивой выходкой я подписал смертный приговор не только себе, но и всей нашей семье, коли я останусь.

Я был виноват по уши и отдавал себе в этом отчёт. Обняв на прощание отца и мать, рыдающую безудержно, затем зашёл и так же обнял Алёнку с Кантемиром, я пустился в бега.

Хотелось бы вам поведать историю о том, как я ловко скрылся, сменил имя, нашёл достойный труд, разбогател, поступил на службу и всех победил… Но нет. Судьба распорядилась иначе.

Конный отряд настиг меня спустя два месяца, когда я, уже почти теряя надежду, брёл по пыльному торговому тракту в сторону столицы. Вешать меня не стали, так как пришёл приказ графа, всех нарушивших закон отправлять в южные земли.

Суда как такового не было. Сам факт бегства считался доказательством вины. Мне вынесли приговор: двадцать лет – по десять за каждого убитого баронского человека.

А за попытку увести лошадь, на которую я в отчаянии тогда позарился, но благо вовремя одумался, добавили бы ещё двадцать. С воровством в наших землях не шутят.

Единственным лучом света в этой тьме было то, что моя семья не пострадала. Отца, правда, изрядно потрепали, но вся деревня встала горой на его защиту. А поскольку земли наши им не принадлежали, «карательный» отряд в конце концов отступил, бросив все силы на мои поиски.

Спустя полгода изнурительных путешествий, завершившихся плаванием на утлом судне, меня привезли на рудники – место, откуда, если верить слухам, ещё никто не возвращался живым.

Так, когда мне исполнился двадцать один год, я угодил прямиком в ад на земле – на рудники, где добывали белый камень, которые аристократы используют для украшения замков, но, оказалось, не он был главной целью.