Читать книгу Бестиарий Несуществующего Мира - Группа авторов - Страница 2

В любом приличном университете есть стена, на которой висит большая, очень подробная карта мира. На ней аккуратно нанесены материки, моря, политические границы, торговые пути и неизбежные белые пятна, честно обозначенные словами «неисследовано» или более романтичным «terra incognita». Студенты любят останавливаться у этой карты, чтобы спорить о будущих экспедициях, а профессора – чтобы с умным видом говорить о том, как мало мы ещё знаем.

Проблема в том, что Несуществующий Мир не находится ни в одном из этих белых пятен.

Я проверял. Не единожды.

Мы отправлялись по азимуту, по звёздам, по рекомендациям тех немногих, кто утверждал, что «случайно попадал туда и обратно». Мы сверялись с компасами, с артефактами ориентации, с заклинаниями привязки к местности. Каждый раз итог был одинаков:

пока ты идёшь по миру, знакомому картографам, стрелка компаса ведёт себя прилично, звёзды стоят там, где им положено, а заклинания возвращают ожидаемые координаты. Но стоит сделать несколько шагов в ту самую сторону, где, по словам очевидцев, «реальность начинает уставать от себя самой», – и все привычные ориентиры начинают вести себя так, словно кто-то аккуратно снял их с невидимых крючков и поменял местами.

Это не портал в привычном понимании. Мы не пересекали чёткой границы, не шагали через сияющую арку и не ощущали характерного для пространственных разрывов давления в висках. Скорее, мир постепенно переставал соответствовать карте, как плохо подогнанная маска, которую кто-то натягивает на чужое лицо.

Я называю это «миром за пределами карт» лишь потому, что другого простого обозначения у меня нет. Формально он может находиться:

– где-то «рядом» с нашим миром, наслоившись на него, как второй рисунок на полупрозрачной бумаге;

– или глубже в нём самом, в слое, до которого мы обычно не доходим;

– или вовсе не иметь к нашему миру устойчивой геометрической привязки.

Все три варианта одинаково неудобны для картографов и одинаково интересны для меня.

Я не буду утомлять читателя описанием всех ритуалов и измерений, которыми мы пытались «зафиксировать» переход. Важно другое: как только мы оказывались по ту сторону привычных ориентиров, картина мира менялась, но не превращалась в хаос. Леса по-прежнему были лесами, горы – горами, вода оставалась водой. Однако у всего этого появлялась другая логика.

В наших краях мир устроен так, что мы привыкли считать его фоном для собственной деятельности. Здесь же складывается впечатление, что фон – это мы. Временные петли, странные дубликаты местности, повторяющиеся в разных вариантах, незнакомые закономерности в смене дня и ночи – всё это есть, но я не уверен, что именно это отличает Несуществующий Мир от нашего. Главное различие – в том, что здесь многое не ориентировано на человека как меру удобства.

Я выделяю несколько крупных регионов, которые буду упоминать в этой книге. Они не образуют привычного географического целого, как материки или государства. Это скорей узлы устойчивости в ткани мира, каждый из которых диктует свои правила тем, кто в нём живёт.

Леса Постоянного Сумрака

Первое, что бросается в глаза, – точнее, в отсутствие глаза у большинства неосторожных путешественников, – это свет. Его всегда чуть меньше, чем нужно. Здесь нет полноценной ночи, но и дня в нашем понимании тоже нет. Солнце, если оно вообще одно, всегда где-то за пределами кроны, вечно скрытое плотными слоями листвы и тумана.

Леса Постоянного Сумрака тянутся, насколько хватает чувств, но я не рискну утверждать, что у них есть чёткие границы. Отдельные участки переплетаются с другими биомами, но сам характер сумерка остаётся узнаваемым. Деревья здесь выше, чем в большинстве знакомых мне лесов, корни – толще, почва – мягче, как будто она привыкла принимать в себя больше, чем просто опавшие листья.

Существа, которые обитают в этих лесах, кажутся рождёнными из недостатка света. Многие из них несут на себе собственные источники свечения – грибные, насекомые, кристаллические. Другие приспособились видеть и чувствовать там, где человеческий глаз сдаётся. В следующих главах я уделю Лесам Постоянного Сумрака особое внимание, поскольку именно здесь мы провели большую часть экспедиции и именно здесь впервые поняли, что привычная биология здесь не просто натянута, но местами и вовсе отсутствует.

Ледяные Пики Забвения

Если Леса Постоянного Сумрака давят мягко, как тяжёлое одеяло, то Ледяные Пики давят честно и открыто. Здесь ничего не притворяется дружественным. Воздух режет горло, холод кусает не только плоть, но и мысль.

Мы обнаружили этот регион по резкому провалу температуры и воде, которая замерзала в ёмкостях, прежде чем мы успевали дописать строку в журнале. Снег здесь почти не тает, а ледяные массивы под ним уходят в глубину так, что ни один зонд не показал дна. Ветер стихает внезапно и надолго, оставляя после себя странную тишину, в которой звуки наших шагов казались мне чужими.

Я называю эти горы «Пиками Забвения» не столько из-за внешних впечатлений, сколько из-за того, как они действуют на память. Время, проведённое там, вспоминается отрывочно, будто кто-то вырвал из дневника каждую вторую страницу. Некоторые члены отряда жаловались на «провалы» в событиях, как если бы они моргнули, а мир успел сделать за это время несколько шагов вперёд.

Обитатели этих мест, насколько мне удалось заметить, крайне скупы на движения, но щедры на странности. Я вернусь к ним позже, когда дойдут руки до систематизации того немногого, что мы успели записать, прежде чем благоразумие велело нам уйти ниже.

Соляные Пещеры Подшёпота

Подземный регион, о котором я узнал из рассказов, которые некоторые предпочитали не вспоминать вслух. Входы в Соляные Пещеры встречаются редко, ещё реже – те, кто оттуда возвращается.

Основной материал – кристаллизованные соли и минералы, из которых сформированы целые залы, коридоры и провалы. Свет в пещерах странен: иногда кажется, что он рождается не от факела, а из самой кристаллической массы, будто кто-то зажёг в глубине многочисленные слабые огни.

Название «Подшёпот» возникло из-за акустики. Любой звук здесь искажается и возвращается к тебе иначе, чем был издан. Шаги отзываются глухим эхом чужой поступи, слова – будто тихий разговор двух невидимых собеседников, находящихся где-то на границе слуха. Местные существа, судя по редким наблюдениям, используют это свойство пещер не хуже нас, но с другими целями. Некоторые из них словно состоят из самого кристалла, другие – как тени, которые забыли, чьими они были.

Плавающие Архипелаги

Это один из тех регионов, при описании которых меня неизменно подозревают во лжи или, в лучшем случае, в плохой работе с метафорами. К несчастью скептиков, Плавающие Архипелаги существуют, и они значительно менее поэтичны вблизи, чем на расстоянии.

Перед нами не просто острова в обычном море. Это массивы суши, висящие в воздухе на разных высотах, иногда пересекающиеся, иногда ускользающие друг от друга. Под ними – не всегда вода; порой там зияют пустоты, через которые видны другие слои мира. Какой бы механизм ни удерживал эти острова в подвешенном состоянии, он явно не заботится о человеческом чувстве устойчивости.

На верхних плато климат часто мягче, чем внизу, но доступ к ним затруднён: добраться можно лишь по узким естественным мостам, порой существующим только несколько часов в сутки, или с помощью существ, для которых падение – не столь фатальное событие, как для нас. Обитатели Плавающих Архипелагов удивительно своеобразны: часть из них адаптировалась к жизни на ограниченном кусочке суши, часть – к постоянным перемещениям между островами.

Другие регионы

Перечисленные выше области – лишь те, с которыми наша экспедиция успела познакомиться достаточно близко, чтобы говорить о них без явной фантазии. Есть и другие узлы устойчивости, которые я лишь обозначу:

– бескрайние мелководья, где вода едва прикрывает колени, но тянется на многие дни пути;

– поля, на которых растения сменяют очертания каждый рассвет, не меняя при этом места;

– города, в которых, по слухам, обитают разумные существа, не имеющие ни одного знакомого нам анатомического признака.

Пока у меня недостаточно данных, чтобы описывать их подробнее. Возможно, это сделает кто-то после меня.

***

Важно понимать: все эти регионы не расположены на одной плоскости, как привычные материки на карте. Они связаны между собой странными переходами – зонами, где мир, кажется, колеблется между состояниями. Иногда переход можно почувствовать заранее по изменению запаха, звучания ветра или оттенка тумана. Иногда он случается внезапно, посреди, казалось бы, привычного ландшафта.

Я не буду строить здесь теории о том, как именно устроен Несуществующий Мир. Для этого потребуется не один десяток экспедиций, а у нас, насколько мне известно, пока есть только эта. Вместо этого я предлагаю принять простой рабочий принцип: где бы мы ни находились, мир вокруг нас в первую очередь принадлежит тем, кто родился в его законах.

В следующих главах я перейду к более подробному описанию отдельных регионов, начиная с Лесов Постоянного Сумрака, и их обитателей. Если вас интересуют только существа, можете смело пролистать общие рассуждения. Однако предупреждаю: не понимая, как живёт лес, легко неправильно понять тех, кто в нём прячется.