Читать книгу Абсолютный Ноль - Группа авторов - Страница 2

Звуки накладывались друг на друга слоями, как непрошеные голоса в переполненной комнате. Шум – не хаотичный, нет. Структурированный. Предсказуемый. Каждый смех был запрограммирован на определенной частоте, каждая фраза следовала синтаксису социального протокола.

Эйра стояла у массивного окна, за которым простиралась ночная панорама Анклава-7: темные геометрические силуэты жилых секторов, пунктирная сеть охранных прожекторов, редкие зеленые огоньки биолабораторий. Снаружи, за этим островком порядка, лежали Дикие Земли – сплошное черное пятно, молчаливый упрек их хрупкому бытию. Внутри же – тепло, свет и оглушительная тирания человеческого взаимодействия.

Ее пальцы сжимали стержень бокала. Напиток – синтетический купаж с нотками чего-то, что когда-то, до Крахта, называлось цитрусом. Дефицит. Привилегия. Холодное стекло, конденсат. Тактильный якорь в море сигналов. Она не смотрела на людей – она их считывала.

Мужчина у бара, в темном кителе с эмблемой «Щита» на отвороте. Погоны без видимых знаков, но манера держаться выдавала ранг не ниже капитана. Поза – распахнутая, голос чуть громче необходимого. Он рассказывал о последней экспедиции в сектор «Дельта», к окраинам бывшего мегаполиса.

Шаблон: «Воин-Рассказчик», подвид «Героический Выживальщик».

Его слова текли знакомым потоком: «…протокол сработал на пять с плюсом… аномалия вела себя почти как в учебнике… потеряли двоих, но добытые данные оценили в Совете…».

Слушатели кивали с правильными интервалами. Двое его, военные, с аналогичными шаблонами. Третий – техник из «Светильника» в сером комбинезоне, его кивок был чуть запоздалым, нерешительным. Исполнитель. Его присутствие здесь, среди элиты, было наградой за что-то. Или знаком.

Эйра мысленно отредактировала их диалог. Убрала случайные паузы, оговорки, сместила акценты. Получился чистый, стерильный текст взаимодействия.

«Ваш отчет в Совете произвел впечатление. Ресурсный сектор «Дельта» теперь в приоритете. Ваш вклад отмечен».

«Благодарю. Это результат работы команды. Но планирование выхода – моя зона ответственности».

Идеально. Без сбоев. Как два автоответчика, обменивающихся заранее записанными сообщениями.

Ее тошнило от этой предсказуемости. Не физически – хотя легкая волна дурноты иногда накатывала, особенно когда она видела, как шаблоны входят в резонанс, создавая этот гул самодовольства и страха, – а экзистенциально. Она видела каркас, на который все натягивали свою плоть и эмоции. Каркас из страха, амбиций, потребности в принадлежности. Все играли в Выживание с большой буквы, даже здесь, среди относительной безопасности, изысканной еды из гидропонных блоков и синтетического алкоголя из реакторов.

Она перевела взгляд на другую группу. Молодой технолог из «Светильника» с горящими глазами. Он говорил о новом штамме биоцеллюлозы для герметизации швов куполов. Его слова были быстрыми, перегруженными терминами, уцелевшими из старых учебников. Шаблон: «Энтузиаст-Эксперт». Его не слушали, а терпели.

Женщина постарше, ученый-администратор с серебристым знаком «Светильника» на груди, кивала с видом снисходительного одобрения. Ее шаблон: «Наставник-Контролер». Она уже оценила полезность идеи и самого технолога для системы. Решение – продвигать, но под наблюдением. Его энтузиазм – ресурс. Его наивность – уязвимость, которую можно контролировать.

– Эйра. Ты от нас отдалилась.

К ней подошел Леон, снабженец третьего ранга, его гражданский костюм был безупречен, ткань – не натуральная, но качественная реплика. Его лицо было знакомым до тошноты – правильные черты, улыбка, откалиброванная на демонстрацию дружелюбия без панибратства.

Шаблон: «Сетевой Агент».

Он собирал связи, как другие коллекционировали уцелевшие артефакты или карты безопасных зон. Информация была валютой, а люди – ее носителями.

– Наблюдаю, – ответила она. Голос звучал ровно, нейтрально, как голос автоинформатора в лифте. Она не стала его редактировать. Пусть остается плоским. Пусть он видит в этом часть ее аномалии – холодный анализ, инструмент.

– Интересная смесь сегодня. «Щит» хвастается трофеями, «Светильник» меряется гипотезами. Как и завещано Отцами-Основателями после Крахта. Но есть пара полезных людей. Видела серую троицу у глобуса?

Он кивнул в сторону угла, где трое мужчин в строгой гражданской одежде без опознавательных знаков тихо о чем-то совещались. Их жесты были скупыми, взгляды – быстрыми, оценивающими, скользившими по толпе, а не по лицам. Аналитики из внутренней безопасности «Щита». Или, возможно, аудиторы из Совета.

Шаблон: «Наблюдатель-Оценщик».

Они не пили. Они работали. Их присутствие на такой вечеринке было частью работы – оценка лояльности, поиск слабых мест, фиксация неформальных альянсов.

– Видела, – сказала Эйра. – Они уже отсканировали всех на предмет отклонений.

Леон усмехнулся, приняв это за профессиональную браваду. Он знал о ее классификации. Не «дар», конечно. Официально – «лицо с когнитивной аномалией Psi-Theta, подконтрольное отделу адаптации “Светильника“». Полезный инструмент для кадрового профилирования и выявления «неустойчивых элементов».

Он видел в ней не человека, а устройство с уникальной функцией, вроде портативного детектора аномалий. И пытался это устройство использовать, обходя формальные процедуры.

– Всегда восхищалась твоей уверенностью. Ладно, не буду мешать твоему сканированию. Зайди потом, обсудим возможный контракт с администрацией Сектора-12. Им нужен совет по кадровым перестановкам. После инцидента с утечкой данных.

Он ушел, растворившись в толпе. Его шаблон замигал на ее внутреннем радаре – «Сделка заключена», «Перехожу к следующей цели».

Предсказуемо. Все было предсказуемо.

Даже его намек на «инцидент» – стандартный прием, чтобы подчеркнуть важность и срочность. Инциденты случались часто. Сбой в фильтрах, вспышка агрессии у кого-то из «Ресурсов», попытка несанкционированной связи с другим Анклавом. Система давала трещины, и такие, как Леон, латали их связями и сделками, укрепляя свою позицию.

Эйра сделала глоток. Сладость была приторной, химической. Еще один слой фальши в этом вечере, устроенном в одном из немногих мест, где разрешалось тратить энергию на немедицинское освещение и кондиционирование воздуха.

Она закрыла глаза на секунду, пытаясь заглушить внешний шум. Но он лез внутрь, превращаясь в текст, в протоколы, в сводки. Обрывки диалогов всплывали в сознании, уже очищенные от эмоций, разложенные на составляющие.

«…квоты на энергию для неприоритетных секторов снова урежут… Совет принял…»

«…новый штамм плесени в гидропонных блоках севера… “Светильник” ищет добровольцев для тестов…»

«…потери в патруле “Щита”… три единицы… нестабильная зона у Старого Тоннеля…»

«…продвижение по службе зависит от отчета по аномалии «Кривая береза»… данные нужны к четвергу…»

Слова. Всего лишь слова. Но за каждым стоял страх. Страх потерять статус, скатиться в «Исполнители» или, того хуже, в «Ресурсы». Страх лишиться пайка, доступа к чистому воздуху, медицинскому куполу. Страх быть признанным бесполезным и отправленным на периферию, ближе к стенам, за которыми шелестела мутировавшая листва и таились вещи, о которых не говорили в открытую. Этот страх был клеем, который держал всю конструкцию Анклава. И все здесь, в этом лофте, дышали им, не осознавая. Для них это был просто воздух.

Она открыла глаза. Ей нужно было уйти. Сейчас. Протокол вежливости требовал найти хозяина – вероятно, старшего научного сотрудника из «Светильника», который организовал этот прием для укрепления межфракционных связей, – поблагодарить, обменяться парой ритуальных фраз о пользе сотрудничества.

Но ее терпение лопнуло. Шум достиг критической массы. Он больше не структурировался, а превращался в белый гул, в котором мелькали только обрывки шаблонов, как всплывающие ошибки в системе жизнеобеспечения.

Она поставила бокал на подоконник. Резкое движение, почти сбой. Стекло звонко стукнуло о бетон. Несколько голов повернулось в ее сторону. Взгляды – быстрые, оценивающие. Шаблон «Наблюдатель» сработал у нескольких гостей одновременно, в том числе у одного из «серой троицы». Они зафиксировали ее отклонение от сценария. Неписаного, но оттого не менее обязательного. Уход раньше времени – признак либо высокого статуса (которого у нее не было), либо асоциальности (что было опасно).

Эйра не стала ничего объяснять. Она повернулась и направилась к выходу, минуя бар, группы, столы с едой. Ее шаги по полированному полу звучали слишком громко в ее собственных ушах, нарушая мягкий гул бесед. Кто-то – женщина с шаблоном «Социализатор» – попыталась ее окликнуть, сделать вид, что заинтересована: «Эйра, ты уже уходишь?».

Эйра не отреагировала, не замедлила шаг. Ее сознание уже было там, за пределами этой комнаты, в холодном, стерильном коридоре служебного блока, в лифте с монотонным гулом, в тишине ее собственных четырех стен, за которые она платила часами работы на Систему.

Дверь лофта закрылась за ней с тихим, но окончательным щелчком, отсекая поток света, тепла и человеческого звука. Тишина в лифтовом холле была почти физической. Воздух пах озоном и антисептиком – стандартная смесь для общественных зон. Гул механизмов лифта, подъезжавшего на ее вызов, был монотонным, предсказуемым. Неживым. Она вошла внутрь, прислонилась к стенке, чувствуя, как напряжение медленно отступает, оставляя после себя пустоту и усталость, более глубокую, чем физическая.

Лифт спускался. На панели мигали цифры, обозначающие уровни: Жилой сектор G, Служебные помещения F, Архивный блок E… Она смотрела на них, мысленно повторяя последовательность. Простой, чистый ряд данных. Без подтекста. Без страха. Без необходимости что-то считывать, анализировать, предсказывать.

Дверь открылась на уровне ее жилого сектора. Здесь было еще тише. Длинный коридор с одинаковыми дверьми, освещенный тусклыми лампами дневного света. Никого. Люди либо на своих рабочих местах, либо на таких же, как та, вечеринках, либо уже в своих капсулах, отдыхая перед следующим циклом. Она шла, ее шаги отдавались эхом по бетонному полу. Здесь, в этой казенной, функциональной тишине, она снова могла думать. Вернее, не думать. Просто быть. Без необходимости быть инструментом, аномалией, винтиком.

Она добралась до своей двери, приложила ладонь к сканеру. Механизм жужжал, сверяя отпечаток с базой. Доступ разрешен. Замок щелкнул. Стандартный звук. Стандартная процедура.

Войдя внутрь, она не стала включать основной свет. Тусклое аварийное освещение, обязательное по нормам безопасности, очерчивало контуры комнаты: функциональная койка, встроенный шкаф, стол с терминалом для служебных сообщений, стеллаж с дюжиной уцелевших бумажных книг (привилегия, выданная за «особые заслуги»), дверь в санузел-капсулу. Ничего лишнего. Ничего, что могло бы создавать шум, требовать внимания, иметь историю. Идеальная клетка для полезного животного.

Она села в единственное кресло у узкого окна, снова глядя на огни Анклава. Теперь, с расстояния, они казались упорядоченными, почти красивыми. Системой, работающей без сбоев. Каждый огонек – жизнь, функция, кирпичик в стене против внешнего хаоса. Стена, возведенная на обломках того, что называли миром.

Но внутри, в тишине ее комнаты, втишине ее собственного черепа, где только что стих гул отсканированных шаблонов, один вопрос звучал громче любого смеха или звона бокалов. Вопрос, на который не было прописанного в протоколах ответа, который не был ничьим шаблоном.

Что, если за всеми этими протоколами, страхами, рангами и квотами, за этой идеальной, отчаянной машиной выживания не было ничего? Ничего, кроме той же пустоты, что смотрела на тебя из-за стекла темной ночью из Диких Земель? Пустоты, которая ждала не за стенами, а внутри, ожидая, когда ты сама станешь достаточно тихой, чтобы наконец ее услышать.

Эйра закрыла глаза, откинув голову на спинку кресла. Внутри все еще стоял гул. Но теперь это был гул собственной ненужности в этом отлаженном механизме. И с этим гулом она не знала, что делать. Он был тише вечеринки, но от этого лишь невыносимее.