Читать книгу Храм души. Стихи 2021—2025 гг. - Группа авторов - Страница 2

Судьба писателя, поэта

В России часто непроста

Два века аксиома эта

Кочует все из уст в уста.

И Достоевскому досталось

Пройти, увидеть и понять

России вечную усталость

В умении себя менять.

Идеи революций новых

Его питали, как вода.

Но результат – идти в оковах,

Судьба на многие года.

На шкуре собственной изучен

Могучий, тучный пресс властей.

Тяжелый опыт был получен

Под хруст всех каторжных костей.

А что осталось? Вера в Бога,

В уставший, сломленный народ,

Которым бесов правит много,

А в помощь мчится Идиот.

Чернила льются, как знаменья,

Багряных зарев слышен звон.

Растет младое поколенье,

Топор свой точит Родион.

И в час ужасной дикой смуты,

Из черной бездны страх убив,

Придут потомки сбросить путы,

Имперскую главу срубив.

В припадках смутных предсказаний

Творец рождал свои труды,

Как пристань страшных ожиданий

Всей разрушающей беды.

Судьбу героев проживая,

В любви сгорая и греша,

Писал он, миру открывая,

О чем болит его душа.

Его унизила природа,

Талантом в шутку обделив.

Он был всегда страшней урода,

Наивен, беден, туп, труслив.

Стихосложением не блещет

И рифмы странные поет.

И все, кому не лень, клевещут,

Что он блаженный идиот.

Он не таким был, как другие,

Витал бесцельно в облаках

И верил в чудеса златые,

Мечтал о сказочных краях.

Душа пылала вдохновеньем.

Писал, что чувствовал, как мог.

В ответ лишь мерзкое презренье,

Насмешки, как в лицо плевок…

В его стихах нет смысла, рифмы,

И нету в общем ничего.

Из-за своих стихов голимых

Поэт стал лузер и изгой.

Шагал бродягой он по миру

И волочил тяжелый крест.

Весь свой талант он растранжирил,

Без жалости растратил весь.

Поэтом нынче стыдно быть.

Везде поэтов отторгают,

Смеются и не уважают,

Задеть стремятся, оскорбить…

Не любят творческих людей.

К ним отношенье, как к изгоям,

И отрицанье всех достоинств.

В душе становится больней.

Поэтом быть – тяжелый груз,

Отсутствие авторитета.

Не нужно никому искусств,

Не видят все во мне поэта…

Никто меня не принимал.

Смотрели на меня с презреньем.

Цинизм, плевки и униженья —

Пришлось все это испытать…

Ни похвалы, ни одобренья,

А только смех или презренье…

Убили парня в армии,

Убили просто так.

Травили всей казармою

За то, что был слабак.

Он был простым парнишкою,

Не пил и не курил,

Зачитывался книжками

И православным был.

Его забрали в армию

Отчизну защищать.

Но вместо службы ратной

Его ждал дикий ад.

И каждый день пытали там,

Стремились опустить.

Публично издевались,

Чтоб личность подавить.

Его там били каждый день,

Отбили весь живот.

Он был напуган, был смятен,

В душе и в теле боль…

Был уникальный человек,

И с доброю душой,

Но стал униженным навек

И сломленным толпой.

Невыносимой стала жизнь,

Хотелось умереть.

Невмоготу, хоть застрелись,

Чем все это терпеть…

Катились слезы по лицу,

Рыдало все внутри.

От избиений и пинков,

Как псина, заскулил.

В казарме вдруг его нашли.

Он был избитый весь,

В кровоподтёках, глаз подбит,

Повешен на ремне.

В бесчеловечных муках он

Страданья пережил,

И был убит зверюгами,

Мучительно погиб.

И все ж был парень молодой,

И мог бы дальше жить…

Убили парня ни за что,

В гробу теперь лежит.

Все поэты – они не от мира сего.

Эти люди чисты и наивны.

Замечают вокруг себя много всего:

Прозу жизни, пейзажи дивные…

Они словно с небесного мира сошли,

Словно ангел лучистый, порхают

Над столпами из зла, беспределом земли,

Светлым взглядом весь мир созерцая.

Все поэты возвышены над большинством.

Их характер – ранимый и чуткий.

Любоваться умеют природы красой,

Тем, к чему мещанин равнодушен.

Свои взгляды на жизнь раскрывают в стихах,

Но одним они мало понятны,

Для кого-то смешны. Все горазды ругать,

Что их логика незаурядна.

Своим миром особенным дышит поэт,

Его творчество – своеобразно.

Чаще скромный, задумчивый, тихий эстет,

И глумится вокруг шпана грязная.

Так, как любят они – не умеет никто:

Окрыляет их Муза прекрасная.

Если лирик влюбляется, то глубоко,

Наполняя стихи нежной ласкою.

Все житейское, плотское чуждо творцам,

Не судите за это их строго.

Им с рожденья Господь перо в руки отдал

И особую в жизни дорогу.

Ненужные люди – писатели,

Не нужны никому стихи.

А ехидные обыватели

Все так же душевно глухи.

Не могут они сочувствовать,

Не умеют сопереживать.

А могут надменно умничать,

Себя выше всех считать.

Считают поэзию мусором,

Тряпкой для обуви, но

В одиночестве я с тяжким грузом,

А эти лишь пьют вино…

Затем предают, изменяют,

Кидают людей просто так,

«Идеалом» себя величают,

Ну а я для них просто батрак.

Казахстан, страна ты наша!

Ты Отчизна, край степной!

Нет тебя на свете краше,

Буду помнить край родной!

Наш народ, что духом крепок,

В дружбе вечной, как гранит.

Пусть же будет путь твой светел,

И пусть мир тебя хранит!

Красивый молодой фашист

Был чернобров и мускулист.

С рождения он был гордец —

Не воспитал его отец.

Влюблен был в самого себя,

Была пуста его душа,

Точнее, не было ее.

Стремился взять от жизни все.

Решил сей юный гитлерит

Заветы фюрера творить.

Людей он начал разделять

На «сверхлюдей» и «поросят».

Перед одними лебезил,

Всегда смеялся и шутил,

Заискивал и угождал,

Легко их милость получал.

А «неугодных» презирал,

Их недостойными считал,

Он свысока на них смотрел

И истреблять он их хотел.

Он их рабами всех считал,

Ничтожествами обзывал,

Цинично в глубь души плевал,

А сам себе был идеал!

Был для себя он Аполлон,

И полубог, и Цицерон.

Завысил эго до небес,

К своей персоне интерес.

Дурачил их подлец, как мог

Травил он тех, кто слаб, убог,

Публично он порочил их,

Затем приткнулся в стан «крутых».

Стал новый Гитлер – журналист!

Успешным сразу стал фашист!

Он гонорары получал,

Статьи вульгарные писал!

Самовлюбленный гитлерит

Красотку запросто влюбил.

Она готовила борщи

И целовала его в щи.

И самозваный «царь царей»

Не встретил участи своей.

Не тронул даже бумеранг.

Он ныне счастлив и богат!

Стих пишется не просто так,

Не для потехи иль рекламы.

Он возникает на устах,

Когда из сердца течёт рана.

Рождаются стихи в мечтах,

Когда природа навевает.

И остаётся в тех стихах

Здесь эхо чувств, душа живая.

Была моей стихией легкость рифм…

Когда-то я учился ещё в школе.

Я начал сочинять стихи в запое

Безмолвных чувств, нелепостей лихих…

Я сочинял про реки, про рассветы,

Я сочинял про летние дожди.

Всё, что мне жгло тогда огонь в груди —

Всё это было в стансах мной напето.

Я был в те годы крайне вдохновлён.

Я в Казахстане жил – в степях широких,

А небеса там были синеоки.

Казахской наполнялся я землёй.

В те годы я любил писать стихи.

Я сочинял не очень-то умело,

На сценах я читал тогда несмело,

Но благо принимали по-людски.

Я был в столице славной – в Астане.

С друзьями там гулял я и бродил.

Музеи, Байтерек, река Есиль,

И Акорда, мечеть Султан Хазрет…

Перед акимом нашим городским

Читал я стих про город этот стольный.

Аким те строки оценил достойно

И руку мне пожал, благословил.

Уральск – мой город славный, небольшой.

Провел в нём детство я своё и юность.

Цветами дышит и цветёт в июне,

И зеленеют травы, там покой.

Скучает старый город без меня,

Засыпаны все улицы, проспекты.

Уже зима. Но будет в моём сердце

Та память о былых блаженных днях…

Край суровый, край презренный

Опостылел и истлел.

Призрак грусти дерзновенный

В мою душу вдруг влетел.

Серым дымом он окутал,

Во все клеточки проник.

Сердце сковывает смута,

Разум загнан мой в тупик.

Серая тоска, как небо

Что над городом висит.

Одинок, среда свирепа —

У меня душа болит!

Улетело вдохновенье

И поэзии родник

В моём сердце от волнений

Вдруг иссяк уж и затих.

А со всех сторон – централы.

Север. Едут поезда

Прямо на лесоповалы.

Горе тем, кто сирота!

Там, в столыпинских вагонах —

Чернь, отребье, босота.

Принимают их в оковах

Магадан и Воркута.

Слились волки в одну стаю.

Собрались враги сломать,

Обвиняли тех, кто «странен»,

Заставляли их страдать.

В тех паскудах лишь пороки

Захватили свою власть,

И чужих хулят подонки.

Каждый тут тебя предаст.

Часто дом родной мне снится.

Рядышком одна тайга.

И решил я затаиться

От режима острога.

Я ушёл от мест тех злачных

И не стал рукой махать.

Спутник – ветер мне прозрачный,

Никому не удержать!

***

Пляшем, покидая ад!

Вновь почуял дух свободы!

Путь держу в Балканабад