Читать книгу Экспериментальная магия. Руководство по проведению экспериментов - Группа авторов - Страница 1

Адептов прибило к стенам коридора словно мусор к берегам реки Эйбы в сезон половодья. Некоторые особо трусливые даже не постеснялись ворваться в занятые аудитории, откуда сразу же послышались возмущенные возгласы преподавателей.

Как назло, именно в этот момент я умудрилась уронить сережку и потому не обратила внимание на странное поведение окружающих. Кто-то шикнул на меня, призывая уйти с середины галереи, но я только отмахнулась – не до того, сережки достались от почившей матери. Единственное подтверждение того, что она у меня вообще была.

Вот только сохраняя прошлое, я позорно забыла о необходимости заботиться о будущем. Мне и по сей день иногда слышатся эти неровные, но уверенные шаги.

Этот человек, что стал моим кошмаром, хромал на левую ногу и потому был вынужден опираться на трость, но делал это столь грациозно и непринужденно, что никому и в голову не приходило обсуждать это даже за его спиной. Адепты боялись Аррена Кроу, большинство преподавателей сторонились, некоторые, что были посильнее, ненавидели, а немногие личные ученики, которых он отбирал среди талантливых адептов – боготворили и восхищались. Равнодушным лейрд Кроу не оставлял никого.

И вот я, юная и еще наивно верящая в справедливость первокурсница, с радостным возгласом наконец-то обнаружив пропажу, вскочила, зажимая в руке находку и победно оглядываясь на недавно обретенных подруг, вдруг поняла, что коридор опустел. Медленно повернула голову, чтобы уткнуться носом в черное сукно преподавательской мантии с золотыми скрещенными молниями факультета темных искусств и многозначительно поблескивающим мечом, вписанным в круг – высшим наградным знаком отличия магов-участников военных действий. Очень осторожно подняла взгляд, попутно изучая широкую грудь, шею, твердый подбородок, сжатые в тонкую линию губы, поросшие темной щетиной щеки, вертикальный короткий шрам, там, где обычно у людей появляется ямочка от улыбки, породистый нос с горбинкой и, наконец, прищуренные темные глаза с алым проблеском в глубине. Довольно привлекательное, молодое лицо производило отталкивающее впечатление из-за выражения вселенской усталости и недовольства.

– Закончили? – жестко поинтересовался обладатель всего вышеперечисленного.

– П-простите? – вопросительно пискнула я, снова обнаружив пропажу, но на этот раз голоса. А он у меня, как говорила бабушка, красивый, глубокий, с приятной хрипотцой и волнующим тембром, который через несколько лет, по утверждениям той же бабушки, будет сводить мужчин с ума.

– Это вряд ли, – тонкие губы искривила усмешка, и что-то мне в ней категорически не понравилось.

– Я…просто я…, – почему-то залепетала, разом растеряв все красноречие, которое так долго взращивала во мне женщина с железным характером и хваткой голодного удава, которую я имела честь называть бабушкой.

– Вы – просто вы. Я уже понял, что сложности от вас ждать не стоит, – пренебрежительно фыркнул мужчина. – Вы отняли уже три минуты бесценного времени своим невразумительным блеянием.

– Простите, но…, – снова попыталась высказаться.

– Не прощаю! – меня резко оборвали, да еще таким тоном, что я задохнулась от возмущения. – Три минуты и десять секунд. Да будет вам известно, что я покидаю крыло факультета только в исключительных случаях и, вполне возможно, по вашей вине сейчас происходит нечто крайне неприятное, несомненно выходящее за рамки вашего понимания. Так что потрудитесь! уйти! с дороги! – уже не скрывая гнева, выдал он.

Где-то позади послышался тихий стон, сопроводившийся глухим стуком, а затем причитания. Надо отметить, что даже причитания озвучивались шепотом, больше похожим на шелест листьев в декады арборы1, что прекрасно вписывалось в атмосферу угнетенности, созданную мрачным типом с тростью.

Наконец, сообразила, что мешаю ему пройти, и попыталась спешно ретироваться, неожиданно лишившись еще и координации движений. Я банально зацепилась за его трость и, нелепо взмахнув руками, приземлилась на пол. Недавно обретенная сережка, печально звякнув, улетела в неизвестность. Трость, тем временем, непоколебимо оставалась на месте.

– Лейрд2 Кроу! Как хорошо, что я успел вас встретить!

Спасение пришло с противоположной от факультета темных искусств стороны. Навстречу декану спешил профессор Талли, преподаватель общей магии первого курса факультета магии жизни. Услышав, как он обратился к моему оппоненту, я едва сдержала горестный возглас: надо было в первый же день привлечь внимание ужаса всей академии! Лейрд Кроу, негласно именуемый среди адептов Темным Вороном, отличался прекрасной памятью и изобретательностью в способах мщения. Гулко сглотнув, решила даже не подниматься и на четвереньках попыталась отползти к стене, присоединившись к стройным рядам перепуганных адептов.

– Поздно, адептка, я уже вас запомнил, – даже не глядя в мою сторону, едко прокомментировал мой демарш лейрд. – Вы меня искали, профессор Талли? – вежливо уточнил он у пожилого мага.

Тот немного растерялся от смены тона, бросил на меня сочувствующий взгляд и попытался исправить положение. Лучше бы он этого не делал.

– Лейра3 Лазфельд, не стоит в такое время года сидеть на каменном полу, – с доброй улыбкой пожурил он меня. – Уж поверьте старику, с возрастом это вам еще аукнется.

– Адептка Лазфельд, значит, – кровожадно усмехнулся Аррен Кроу, намеренно проигнорировав мой статус, и снова внимательно меня осмотрел. – Возраст и желаемое направление?

– О, Аррен, жаль вы не присутствовали на вступительных испытаниях в этом году! – да нет, слава Теанару4, что его там не было! Видимо, поэтому в этот раз обошлось без обмороков и нервных срывов. При этом, как у адептов, так и у преподавателей. Профессор же, не осознавая, что роет мне могилу, продолжал восхвалять мои таланты. – Лейра подает большие надежды, потрясающий потенциал мага жизни! – с искренним восхищением ответил он за меня, и по взгляду лейрда я догадалась, что мстить мне будут с еще большим удовольствием. Маги жизни и темноискусники – извечные противники. Направление сил принципиально разное, соответственно, и последователи часто представляют полные противоположности и по характеру, и даже по внешнему виду.

– Маг жизни, значит, – с интересом протянул Аррен Кроу. – Инициированный?

– Нет, что вы! Думаю, к концу первого курса как раз начнется раскрытие потенциала, а к испытаниям в начале второго сможем уже наблюдать вступление в полную силу, – профессор Талли говорил с таким энтузиазмом и чистой радостью, что я даже не могла на него злиться. Просто слушала и понимала, что из ямы, вырытой с самыми добрыми намерениями, не выберусь.

– Отлично! – неожиданно широко улыбнулся лейрд и даже издевательски хлопнул в ладони. – Лучшего подарка вы и не могли мне преподнести! – смотрел он на меня, поэтому я так и не смогла определить, кому были адресованы эти слова. – Неинициированный маг жизни – это же прекрасно!

– Конечно, лейрд Кроу, – несколько удивленно пробормотал профессор, начиная понимать, что сейчас явно произошло что-то не слишком радостное.

– И какой, вы говорите, потенциал? – последний раз бросив на меня взгляд, полный предвкушения, лейрд Кроу тронул коллегу за локоть и направился в сторону факультета магии жизни, откуда недавно пришел профессор Талли. Склонившись к пожилому мужчине, которого был выше на две головы, выслушал ответ, и с наигранным восхищением, воскликнул. – Потрясающе! Гарантированный уровень магистра!

Да, я хорошо запомнила момент, с которого моя жизнь полетела в пропасть. И прямая спина, и широкие плечи, и черные волосы с несколькими седыми прядями, и уверенная походка, сопровождающаяся перестуком трости – все это намертво отпечаталось в моей памяти. Этот человек разрушил мою жизнь, светлое будущее, предназначенное мне судьбой, и безжалостно, с садистким удовольствием, растоптал мечты стать той, кем я должна была стать.

***

– Каэлин, у меня к тебе просьба, – сделав глоток из высокого бокала, произнес он, лениво наблюдая за танцем пламени в камине.

– Редко от тебя услышишь подобное, – усмехнулся в ответ собеседник, внимательно рассматривая шахматную доску, положение фигур на которой поменялось по желанию его гостя пару мгновений назад. – Мне даже интересно, о чем может просить великий темный магистр.

– Мне нужен маг жизни, – не повернув головы, сообщил мужчина и снова сделал глоток. – Не сейчас, нет, думаю, через год я его заберу, но до этого момента у него должны быть определенные условия взросления.

– Опять твои эксперименты? – хмыкнули в ответ. – О ком конкретно идет речь?

– Неинициированный маг жизни с потенциалом магистра, – пожал плечами, наконец, обратив внимание на собеседника. – Она ведь такая одна поступила, верно? – на губах заиграла предвкушающая улыбка при воспоминаниях о хрупкой светловолосой девушке. Чистой, наивной, той, которой, при иных обстоятельствах, следовало учиться в условиях всеобщей любви, постепенно раскрывать свой дар, неизменно вызывая восхищение у преподавателей, и, в конечном итоге, стать гордостью академии и собственного рода.

– Нет, – резко вернули его в реальность. – Ты хоть знаешь, кто такая лейра Аника Лазфельд? Чья она внучка и чьей супругой ей уготовано стать?!

– Брось, какая мне разница? – тихо фыркнул он, впрочем, немало озадаченный реакцией друга, который обычно потакал его причудам и просьбам. – Никогда не интересовался аристократией и ее играми. Лейра она за пределами этих стен, здесь же – всего лишь еще одна адептка, пусть и с большим потенциалом.

– Нет, нельзя же быть настолько неотесанным! – возмутился Каэлин. – Через шесть лет, после окончания обучения, она войдет в императорскую семью, а еще через десять-пятнадцать имеет все шансы стать твоей императрицей!

– Я не собираюсь ее убивать, – отмахнулся он. – И на ее матримониальные планы мой эксперимент не повлияет, впрочем, как и на репродуктивные способности, – от его прямолинейности собеседник поморщился. – Назовем это индивидуальной программой для одаренных! – он даже отставил бокал и развернулся к другу. – Ты представить не можешь, чем окончится этот эксперимент, если все получится! Девчонка получит безграничные возможности! – Каэлин упрямо сжал губы, уже понимая, что вряд ли переубедит его, но не собираясь сдаваться.

– Вот именно, если все получится, – с ударением повторил он. – Я не могу рисковать адептами ради твоих безумных исследований!

– Впервые я нашел подходящий материал! – не слушая его, продолжал мужчина.

– Ты говоришь о живой девушке! Это не материал, а живой человек! – раздраженно воскликнул Каэлин. Его собеседник замолчал, шокированный отпором, но быстро взял себя в руки.

– Каэлин, я не хотел пользоваться правом, но, видимо, придется, – мрачно произнес он, внимательно изучив неприступное выражение лица друга. Тот даже не успел открыть рот, чтобы остановить непоправимое, а первые слова клятвы уже прозвучали в комнате. – По праву долга жизни я требую исполнить мою волю: твой долг, твоя жизнь – мое право, моя воля. Если лейра Аника Лазфельд, неинициированный маг жизни с потенциалом магистра, примет участие в эксперименте, проводимом мной, лейрдом Арреном Кроу, и до конца будет оставаться его участницей, не зная об этом, долг жизни будет возвращен в полной мере, – злые слова выжигали на предплечьях обоих мужчин символ обета. Последнее слово тяжело упало в сгустившиеся тени, и знак вспыхнул, на долгие годы становясь обычной татуировкой. Но стоит нарушить обет – и этот знак разгорится пламенем не только на коже, но и в самой сути нарушителя, беспощадно уничтожив того, кто посмел предать долг жизни.

– Что же ты наделал? – побледнев, глухо произнес Каэлин.

– Получил желаемое и показал, как опасно давать клятвы, которых от тебя никто не требовал, – жестко ответил он, рывком поднимаясь из кресла. – Прекрасный вечер. Спасибо за компанию и вино, – мгновенно сменив тон на учтивый, добавил мужчина и шагнул прямо в тень.

Миг, и в комнате остался только Каэлин, застывшим взглядом взирающий на опустевшее кресло.