Читать книгу Экспериментальная магия. Руководство по проведению экспериментов - Группа авторов - Страница 2

Передо мной лег лист с моими ответами. Как и всегда, высший балл. Ни одного нарекания не только сейчас, но и за весь прошедшие четыре декады, однако в глазах преподавателя – холод и недовольство. На лицах некоторых однокурсников читается откровенная ненависть. Я уже научилась не замечать этих взглядов, абстрагироваться от шепотков за спиной.

– Ей ставят отлично только потому, что родственники подсуетились.

– Лазфельд – сияющая звезда академии. Ведь так ярко может сиять только сотни тысяч золотых в сокровищнице их рода!

Особенно злобствовала Рейта Ивель, девушка с волосами цвета спелой пшеницы, крайне необычным для сильных магов жизни, но вполне распространенным среди простых горожан. Таяна5 Ивель приехала в Айтарен, столицу Сантайи, из небольшого городка в восточной части империи, родители ее были простыми ремесленниками и магией жизни владели на бытовом уровне. Но магами были оба. Переплетенные причудливым образом гены выдали неожиданно одаренный результат, который спустя восемнадцать лет и приехал учиться в академию. На мою беду.

– Говорят, она совершенно бездарна, и на вступительных ее род пожертвовал академии мешок золота в ее вес.

– Я слышала, преподаватели терпят ее за обещанную лабораторию, оснащенную по последнему слову магии.

Все верно, кроме как к богатству моей семьи, больше придраться было не к чему. Я не участвовала в скандальных вечеринках, не отвечала на издевательства и не вступала в открытые конфликты, предпочитая сохранять холодную отстраненность и гордость, не гуляла с адептами и не бегала за преподавателями. Я училась, очень тщательно вникая в каждый предмет, как и требовала бабушка. Я должна была стать лучшей. Гордостью семьи.

Но больше всего меня удивляло то, что все адепты и преподаватели с самого начала хорошо знали, кто я, и были вполне дружелюбны. Все изменилось после злополучной встречи с Темным Вороном. Подруги, сначала радостно принявшие меня в свою компанию, и те отвернулись, присоединившись к недоброжелателям, и говорили гадости за спиной. Впрочем, в лицо я тоже много чего слышала.

И я ненавидела лейрда Аррена Кроу. Вспоминая взгляд черных с багровым проблеском глаз, пробирающий до костей, я ни секунды не сомневалась, что именно он – причина всех моих бед.

Где-то через три декады после начала семестра, доведенная насмешками и всеобщей неприязнью до белого каления, я попыталась поговорить с ним. Тогда я еще надеялась, что извинениями и конструктивным диалогом смогу что-то исправить.

– Лейрд Кроу у себя? – уверенно спросила я, врываясь в приемную деканата.

Идеальная осанка, гордый разворот плеч и твердая походка вкупе с властным тоном заставили секретаря вздрогнуть и торопливо кивнуть. Лишь спустя несколько мгновений он сообразил, что я адептка и, вообще-то, не имею права врываться в кабинеты деканов. Мне было наплевать. Свою точку невозврата я уже прошла, и мне было безразлично, что обо мне подумает конкретно этот молодой человек. И уж тем более меня не заботила реакция Аррена Кроу!

– Лейрд Кроу, я хотела бы обсудить…, – жестко, с полным осознанием своего права, начала я, но неожиданно обнаружила, что кабинет пуст. Только разложенные листы и перо с еще свежими чернилами доказывали, что лейрд совсем недавно был здесь. – Вы же сказали, что он на месте! – раздраженно захлопнув дверь, я набросилась на секретаря, который вдруг побледнел и отошел на пару шагов назад. При его росте и богатырском телосложении это выглядело довольно забавно.

– Лейрд Кроу не покидал своего кабинета с самого утра, – гулко сглотнув, сообщил молодой человек. – Возможно, его срочно вызвали, и он воспользовался порталом? – предположение выглядело логичным, вот только я наверняка знала, что нашего великого темного магистра просто так не сдвинул бы с места даже прямой приказ императора. Если же ушел порталом, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, а в утренних газетах об этом ни слова. Следовательно – прячется, гад! – Я передам ему, что вы заходили, лейра….

– Лазфельд, – бросила я и направилась к выходу. – Потрудитесь запомнить, мы видимся далеко не последний раз, – усмехнулась с твердым намерением прийти сюда и завтра, и послезавтра. И вообще всю декаду околачивать пороги кабинета Ворона.

Я уже не увидела, как дверь приоткрылась, и темный магистр негромко поинтересовался у секретаря:

– Ушла?

Тот утвердительно кивнул, утирая выступивший на лбу пот.

– Ты уволен, – спокойно сообщил лейрд, а молодой человек весь разом поник и грустно вздохнул. Его увольняли ежедневно по пять-семь раз, личным рекордом было пятнадцать: в конце учебного года нужно было сдавать отчетность, а лейрд темный магистр ненавидел разбираться с документами и занимался этим, только если приходил лейрд Виндзор и, устраиваясь в удобном кресле с бокалом вина и фруктами, требовательно молчал и жутко нервировал тем самым темного. Иногда по несколько часов подряд. Настроение тогда у лейрда Кроу становилось еще более паршивым, чем обычно, и он отводил душу на секретаре.

– Позорище! Не смог выставить какую-то девчонку! – возмущенно продолжил лейрд. – Ты же мужчина! Где твоя сила и суровость!?

Секретарь вздохнул еще грустнее. Мужчиной он, несомненно, являлся, на что указывали и широкие плечи, и рост без малого шесть футов, и щетина, пробивающаяся на щеках. Вот только натура у него была тонкая и поэтическая, не терпящая грубого насилия. Вообще-то, лейрд Виец принадлежал к аристократическому, но сильно обедневшему роду. Помимо дырявых карманов, судьба наградила наследника еще и весьма посредственным магическим потенциалом, отчего он всю жизнь тихо и надрывно страдал.

Лейрд Аррен Кроу юношу заметил, приютил, обогрел, дал работу и, несмотря на ежедневные угрозы уволить, ни за что не согласился бы расстаться с Виецем, который, помимо работы секретарем, ассистировал ему в многочисленных экспериментах. Да и вообще, богатырь с нежной душевной организацией был на редкость надежным человеком.

– Лейрд Кроу, от нее эманации силы такие, что рядом дышать трудно, – осторожно отметил он и ожидаемо услышал в ответ:

– Уволен! И сейчас же отправишься на первый курс! Какие эманации, если она три декады как учиться начала?! Сила раскрывается ко второму году обучения!

– Может быть, это аномалия? – еще осторожнее предположил он.

– Аномалия, – протянул магистр, словно пробуя слово на вкус. – Очень интересно, неужели уже началось? – добавил он и, мгновенно забыв об уволенном секретаре, скрылся в кабинете.

***

– Лазфельд, поздравляю, вы переезжаете, – в голосе комендантши звучал плохо скрытый сарказм.

Впрочем, даже злиться на нее было сложно, все-таки эта тучная и громкая дама была совершенно права: в том, что осталось, комната угадывалась с большим трудом. Казалось, здесь одновременно буйствовали ураган, цунами и лесной пожар. Все, что могло гореть – сгорело, все, что не сгорело – раскисло от воды, все, что выдержало наводнение, было разорвано в клочья смерчем. Я равнодушно передернула плечами, не желая давать окружающим новые поводы для издевательств, хотя в душе все клокотало от обиды. Слезы удалось сдержать только титаническим усилием воли.

– Думаю, вещи собирать не буду, – криво улыбнулась я, постаравшись, чтобы тон был как можно более беззаботным. Благородная лейра всегда должна держать себя в руках и сохранять лицо в любых ситуациях – любила повторять лейра Лазфельд-старшая.

– Конечно, какое ей дело до вещей? Семья еще купит, – тут же зашептались многочисленные «сочувствующие». Толпа, падкая на зрелища, собралась моментально – кто лицемерно поохать над чужим горем, а кто откровенно позлорадствовать.

Я только резко выдохнула сквозь зубы, про себя отметив очередного злословца и мысленно пообещав отомстить. Список выходил уж очень длинным, и я уже подумывала, что проще после окончания просто спалить всю академию. Дивный выйдет фейерверк в честь выпуска.

– Ну, деточка, свободных комнат в общежитии магов жизни не осталось, – вдруг подобрела комендантша. Слишком откровенную жажду убийства что ли в моих глазах прочла? Оказалось, нет – посочувствовала! – Пойдем со мной, придумаем что-нибудь.

И я, глубоко шокированная поведением таяны Штойнхонц, послушно последовала за ней. В своем удивлении я не была одинока – изумленными взглядами нас провожали все собравшиеся адепты.

– Ты не подумай, деточка, что я твоей беде не сочувствую, – заведя меня в небольшие апартаменты на первом этаже общежития и предложив присесть в кресло, заявила таяна. – Уж больно ты уверенно и гордо всегда держишься, вот и считают тебя…, – тут женщина замялась, силясь подобрать нужное слово.

– Кем? – подозрительно спросила, не зная, как себя вести с комендантшей. С одной стороны, она была первой, кто проявил ко мне каплю сочувствия, и я должна была бы быть благодарна. С другой – она была единственной, что заставляло подозревать ее в не самых добрых намерениях. Вдруг, она тоже просто издевается?

– Стервой, – припечатала таяна Штойнхонц, так и не сумев подобрать приличный синоним. Впрочем, быть может, это он и был. – Ты ведь ходишь неприступная, на всех свысока смотришь, словно ребята – не ровня тебе. Вот они и шепчутся, гадости говорят.

– Таяна Штойнхонц, это лишь следствие их отношения, я же просто стараюсь…, – хотела сказать «не опуститься до их уровня», но поняла, что тем самым лишь подтвержу слова таяны, и быстро исправилась, – просто стараюсь хорошо учиться, чтобы стать хорошим магом и чтобы родные мной гордились, – получилось довольно сентиментально, но зато в самый раз для такой слушательницы. В конце моей тирады таяна совсем по-девичьи шмыгнула носом и утерла одинокую слезу.

– Вот я не сомневалась, что ты хорошая девочка, – и притянула меня мощными руками к столь же мощной груди. – Не переживай, всем ты покажешь еще, и родные гордиться будут, и однокурсники глаза откроют, – расчувствовавшись, приговаривала она, попутно лохматя мне прическу. Вероятно, это была попытка погладить меня по голове. И тем не менее, я была искренне благодарна таяне Штойнхонц за участие и сочувствие, впервые проявленные в этой академии. – Я-то видела, что у тебя обида в глазах, а что подбородок к небу задираешь, так лишь бы кто не увидел, что благородная лейра может плакать.

– Спасибо, таяна Штойнхонц, – тут уже шмыгнула носом я. Ну как шмыгнула, воспитание все-таки не позволило, поэтому просто тяжело вздохнула, но и это было уже высшим проявлением чувств.

– Так, отставить грусть! – тут же вернулась к деловому тону комендантша. – Что же мне с тобой делать? Свободных комнат у жизников нет, к темноискусникам сама тебя не пущу. Они там все маньяки и сумасшедшие. Да и что с них взять, когда у них декан такой, – деловито размышляла она. Я аж поперхнулась свежезаваренным травяным чаем, услышав такой эпитет в сторону Темного Ворона. – Вот и куда тебя такую, болезную, к темным? – снова включила заботу таяна и раскрыла причины столь панибратского отношения к лейрду: – А магистра их я еще адептом зеленым за уши таскала из женского общежития ночами. И ведь, между прочим, к светлым девочкам бегал!

– И куда же мне теперь идти? – жалобно спросила я, с удовольствием пользуясь неожиданным расположением женщины. Информацию о декане Кроу, естественно, запомнила и оставила в качестве просто любопытного факта, который потом можно трансформировать в компромат.

– Есть у меня одно местечко, – подмигнула мне комендантша. – До аудиторий немного далековато, но зато целых три комнаты и своя ванная! – воодушевленно перечисляла она.

– А далековато насколько? – осторожно поинтересовалась я. Хотя за собственную ванну готова была и полчаса пешком ходить.

Как оказалось, я была почти права – комната находилась на последнем этаже башни центрального учебного корпуса. С одной стороны, прекрасно, что бегать по улице, особенно в декады хейма6, не придется, с другой – преодолевать ежедневно восемнадцать лестничных пролетов – удовольствие ниже среднего. Комендантша в очередной раз меня удивила, умудрившись практически взлететь на этаж, тогда как я, будущий маг, еле волочила ноги к последнему пролету. И при этом дама тащила несколько загадочных свертков. Хотела и сумку у меня забрать, но гордость и уважение к старшим по возрасту не позволили мне так напрягать таяну.

– Вот, – с гордостью распахнула дверь комендантша. – Практически императорские хоромы. Только убраться немного, – да уж, немного – это слабо сказано, открытая дверь подняла клубы пыли, с потемневшего от времени дерева посыпалась труха. Женщина задумчиво потерла подбородок, оглядывая масштабы разрушений. – Ты уж не серчай, духи сюда редко добираются, но, думаю, к концу декады что-нибудь придумаем, – ободрила она меня.

– Спасибо, таяна Штойнхонц, – хрипя и шумно хватая ртом воздух, выдала я, все еще неуверенная, что легкие остались при мне. В этот момент на беспорядок и грязь мне было откровенно плевать.

– Твой ключ, запасной будет у меня, – мне в руки сунули старомодный с навершием из вензелей ключ, – твоя форма, – сверток с эмблемой академии и нашивками факультета магии жизни кинули сверху, – запасная форма, парадная и спортивная, – еще три свертка упали поверх предыдущего, – письменные принадлежности и тетради, – она кивнула на мое плечо, где всю дорогу болталась сумка. – Вроде бы все, – удовлетворенно выдохнула таяна.

– Спасибо вам большое! – оглядев богатство, едва сдержала слезы признательности.

Сгоревших вещей жаль не было, все равно в пределах академии можно ходить только в форме, а в город, где нужна была бы обычная одежда, я не выбиралась. Вот книг и конспектов будет сильно не хватать, однако библиотека находится в центральном корпусе всего девятью этажами ниже, и никто не мешает мне наведываться туда по вечерам после занятий.

– За теплыми вещами ближе к сезону придешь, – строго ответила комендантша, но глаза подозрительно блеснули, и она резко отвернулась, утерев их рукой. – Если что понадобится – заходи, не стесняйся, – с этими словами она повернулась и начала неспешно спускаться.

– Спасибо, – еще раз тихо произнесла я, чувствуя, что голос все-таки дрогнул. И по тому, как на мгновение остановилась таяна, поняла, что она тоже это услышала.

***

– Таяна Штойнхонц, вас желает видеть лейрд Кроу!

Лейрд Виец одной рукой придерживался за стену, а второй силился удержать сердце в пределах собственной мощной грудной клетки. Спортсменом Лайел Виец никогда не был, несмотря на внушительный рост и широкий разворот плеч, бегал неплохо, но исключительно на короткие дистанции и когда жизни угрожала прямая опасность со стороны магических экспериментов декана или приземленных людей, которым тонкая душевная организация юноши не давала покоя. Потому пробежка из крыла факультета темных искусств до женского общежития магов жизни отняла у него последние силы.

– Видеть желает? Так что ж он сам не пришел? – подбоченилась комендантша, внушив в богатырское тело юноши ужас, значительно превышающий объемы этого тела. Ужас вырвался душераздирающим вздохом, и женщина сжалилась. Несмотря на габариты и грозный вид, все-таки она была особой сострадательной. – Помню, раньше-то он беззастенчиво сюда бегал, а теперь, ишь ты, большим начальником заделался, – бормотала она, следуя за секретарем. – Не по статусу ему теперь, видишь ли.

– Лейрд Кроу, прибыла таяна Штойнхонц, – молодой человек ужом просочился между необъятной таяной и дверью кабинета, успев в последнее мгновение сообщить о визите.

– Аррен, неужто стыд совсем потерял – гонять старую женщину по коридорам академии, да еще и на такие расстояния! – разохалась таяна, вплывая в святая святых и царственно усаживаясь на место поднявшегося, чтобы поприветствовать ее, декана. – Не сверкай глазами, я все-таки женщина и старше тебя вдвое, – заметив недовольство, скользнувшее в темных глазах декана, наставительно заявила она. – Чего сам не пришел?

– Моя драгоценная таяна, рад вас видеть, – церемонно кивнул темный магистр, взмахом руки захлопывая дверь, где все еще маячила полная любопытства фигура секретаря, и усаживаясь в кресло для посетителей напротив.

– Брось свои расшаркивания, – смущенно отмахнулась комендантша.

– Прошу меня простить за то, что заставил вас проделать столь долгое путешествие, – продолжил он совершенно серьезным голосом, и как ни старалась таяна, насмешки различить не смогла. Впрочем, губы обиженно все-таки поджала, на всякий случай. – Нога покоя не дает, ходить с каждым годом все тяжелее, – уловив изменения в настроении собеседницы, грустно закончил лейрд Кроу. И с удовольствием отметил, как вытягивается лицо женщины, а в ее глазах появляется сочувствие.

– А мальчишка твой и не сказал ничего! – всплеснула она руками. – Я бы мазь с собой взяла и настойки!

– Не тревожьтесь, таяна, я обратился к нашим целителям, и они регулярно снабжают меня всем необходимым, – слишком поспешно отказался магистр и даже поднял руки в защитном жесте, не ожидая от комендантши такого напора. – Я попросил вас прийти совсем по другому поводу. Скажите-ка мне, драгоценная таяна, что вы думаете об адептке Лазфельд?

– Эта бедная девочка? – лицо женщины вдруг осветила мягкая улыбка. – Умница, только гордая больно, ее грязью поливают, а она лишь подбородок выше задирает, – тут она неодобрительно покачала головой. В отличие от комендантши, лейрд был, напротив, доволен. – Вот и недавно, уж не знаю, что произошло в ее комнате, видно, сокурсники ваших темных привлекли, – сурово взглянула на не скрывающего удовлетворение декана, – а она ни слезинки не проронила.

– И куда же ее заселили? – вкрадчиво поинтересовался темный магистр.

– А вот не скажу! – вдруг заявила комендантша. Вид у нее был настолько уверенный и неприступный, что лейрд Кроу даже несколько растерялся. – А ну как ваши темные снова ей комнату уничтожат? А это, между прочим, убытки для академии! А я ответственная! Как думаешь, Аррен, с кого спросят разрушение комнаты в крыле, где я заведую?! – все повышая тон, возмущалась женщина. – Конечно, сначала виновников поищут, но ты же своих прикроешь, а мне – расхлебывай! – и всхлипнула.

Аррен Кроу вздрогнул. Как настоящий мужчина, женских слез он боялся как огня. И ничего никогда не пугало великого темного магистра больше. Потому что почти с любой напастью можно справиться с помощью магии, а даром лейрд обделен не был. Женская истерика же магическому воздействию не поддавалась. Исследований на эту тему было немало, в разные времена мужчины одинаково страдали от локальных стихийных бедствий, устраиваемых особами женского пола. Однако все изыскания завершались неизменным выводом: если женщина решила истерить – она будет истерить. И никакая магия с этим не справится.

– Я улажу этот вопрос с ректором и сам накажу виновных, – заверил он таяну Штойнхонц. – Только не расстраивайтесь, пожалуйста, – прозвучало слишком жалобно, и декан быстро добавил, – здесь.

– А чего это ты девочкой вообще заинтересовался, лейрд Кроу? – вдруг подозрительно прищурилась комендантша, моментально перестав всхлипывать. – Она ж не из ваших, темных.

– Личность она довольно заметная, говорят о ней много, – пожал плечами декан. – Даже среди преподавателей слухи ходят. К тому же, потенциал пока спит, и она может стать как магом жизни, так и темным магом. Конечно, внешность довольно однозначно указывает на характер способностей, да и первичный тест подтвердил направление, но чего только не бывает, – медленно, будто размышляя вслух, проговорил он и провел рукой по серебристым прядям в собственной прическе, которые ярко выделялись на фоне смоляных волос.

– Ты мне это брось, не смей девочку обижать! – не на шутку разозлилась таяна. – Ей и так достается!

– Нам всем время от времени выпадают испытания, – ледяным тоном произнес лейрд Кроу, невольно скользнув взглядом по покалеченной левой ноге. – Таяна, я с вами не дружескую беседу веду, а разговариваю как один из руководителей академии с ее служащим. Потрудитесь дать четкий и однозначный ответ, где размещена адептка Лазфельд и по какой причине вы проигнорировали наличие свободных комнат в женском общежитии факультета темного искусства? – вот теперь Темный Ворон предстал именно таким, каким его знали многочисленные адепты и преподаватели – холодным, высокомерным и в высшей степени неприятным человеком, безразличным к чужим горестям и не прощающим чужих слабостей. Потому что от своих безжалостно избавился одиннадцать лет назад, а горе прятал столь глубоко, что даже самый искусный темный целитель7 не сумел бы его обнаружить.

– Что ж, лейрд Кроу, если вы так ставите вопрос, – очень тихо ответила комендантша, максимально выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях. – Адептке Лазфельд предоставлена комната в центральном корпусе.

Воцарилось молчание. Оно длилось настолько долго, что таяне Штойнхонц стало казаться, что декан просто о ней забыл, глубоко уйдя в свои мысли, и самое время встать и незаметно покинуть не слишком гостеприимный кабинет.

– Надо же, как символично, – вдруг нарушил молчание лейрд. Сказал он это едва слышно, но таким тоном, что комендантша, бывалая дама, вздрогнула и кинула тоскливый взгляд на дверь. Будучи формально ниже по положению, без разрешения она уйти не могла.

– Я могу идти, лейрд Кроу? – минуты через три уточнила таяна, так как темный магистр снова задумался.

– Да-да, идите, таяна, – даже не посмотрев на нее, взмахнул рукой мужчина.

***

– История магии – один из базовых предметов, который вы будете изучать на протяжении первых двух курсов, – ректор академии, небрежно облокотившись на кафедру, с доброжелательной улыбкой оглядывал адептов первого года обучения.

Здесь собрались все – и темноискусники, и жизники, а в воздухе сконцентрировалось напряжение. Наша магия имеет разное направление, разные источники, и потому ее носители отличаются друг от друга так же сильно, как день отличается от ночи. Светлые и темные косились друг на друга с неприязнью и некоторой опаской.

Меня все это не касалось, я была изгоем и для первых, и для вторых. Забиться в угол мне не дали, грубо оттеснив в сторону и посоветовав исчезнуть не только с места, но и вообще с лица земли. К темноискусникам тоже как-то не тянуло, а потому я устроилась на первом ряду ровно посередине, где пролегала зона отчуждения – адепты с каждого факультета оставили по два места возле центрального прохода свободными.

– Думаю, вы удивлены тем, что данные занятия у вас проходят совместно, – лейрд Виндзор безмятежно улыбался, словно не замечая гнетущей атмосферы. – Однако руководство академии в моем лице и в лице совета попечителей считает, что вам будет полезно не просто узнать основные вехи развития магической науки, но и изучить историю как своего направления, так и направления противоположного. В будущем вам, несомненно, придется работать вместе: магия жизни и темная магия, противоборствующие по своей сути, дополняют друг друга. Разрушающая темная сила способна нести жизнь, а жизненная энергия неизбежно приводит к смерти, а значит и к тьме, – он грустно улыбнулся, глядя поверх голов притихших адептов. Речью прониклись все, очень уж лично прозвучали последние слова. Ректор хлопнул в ладони, заставив слушателей вздрогнуть, и уже совсем другим, бодрым, тоном продолжил. – Но не будем философствовать! Кто из вас может поведать аудитории легенду об объединении мира?

– Вы имеете в виду Сайнар и Теанайя? – взметнулась в воздух одинокая рука. Моя сокурсница, таяна Рейта Ивель, так же как и я училась блестяще. Вот только у меня это было вынужденным обучением, ведь ни подруг, ни прогулок шумной компанией в моей жизни не было, Рейта же училась на отлично просто потому, что была невыносимой зубрилой.

– Верно, адептка Ивель, сможете рассказать? – лейрд Виндзор одобрительно улыбнулся, однако Рейта, впервые на моей памяти, не смогла ответить ничего вразумительного. Впрочем, мучить ее ректор не стал. – Что ж, легенда и правда довольно древняя, и мало кто сейчас ее знает и уж тем более пересказывает своим детям. Документальных же источников не сохранилось вовсе – все было уничтожено во время последнего массового прорыва граней.

И снова адепты непроизвольно вздрогнули. Несколько столетий назад наш мир страдал от нападений жутких существ, приходивших из граней. Люди объединялись, чтобы дать отпор, отбивались, но монстры, восстановив силы, возвращались. И все повторялось: нападения, битва, кровь и смерть. Смерть даже не сотен, а сотен тысяч.

– Итак, раз никто из вас не знает этой истории, пожалуй, расскажу я, – устраиваясь на краю стола, произнес ректор, однако….

– Лейрд Виндзор, могу я рассказать? – я даже не сразу поняла, чей именно голос прозвучал в тишине аудитории. Однако по напряженному и недовольному молчанию вдруг осознала, что голос принадлежал мне.

– Конечно, адептка Лазфельд, прошу, – ободряюще кивнул лейрд.

Каэлин Виндзор был одним из немногих, кто относился ко мне довольно доброжелательно. Когда в конце первой декады меня отправили к нему в кабинет за неподобающее поведение, хотя я всего лишь высказала предположение относительно характера магии жизни и ее истоков, он действительно поступил справедливо и внимательно выслушал и меня, и преподавательницу.

Будто я не была изгоем. Будто я была таким же адептом как и все.

В свое время лейра Мейлиган Лазфельд, а для меня наедине просто бабушка, положила последние, по ее словам, жизненные силы на то, чтобы дать мне приличное начальное образование – помимо общеобразовательной гимназии, в моем распоряжении были многочисленные наемные преподаватели, лучшие гувернантки-выпускницы магических академий и лично лейра Лазфельд-старшая.

В общем-то, по этой причине, когда молодая преподавательница таяна Лилена на занятии озвучила одну из теорий возникновения магии жизни, я, еще не подозревая о всеобщей неприязни и искренне считая предыдущие ее проявления чистой случайностью, рискнула назвать еще несколько. В том числе, одну из провокационных: магия жизни и темная магия не отличаются принципиально, люди, обладающие даром, используют одну и ту же энергию, однако внутренние каналы, через которые она проходит, преломляют ее определенным образом. Преподавательница вместо того, чтобы подтвердить наличие многих подходов и отметить, что мы сосредоточимся именно на том, который озвучила она, вдруг с металлическими нотками в голосе рекомендовала мне немедленно посетить кабинет ректора.

Там, собственно, я увидела лейрда Виндзора во второй раз. Первый случился при приеме в академию на вступительных испытаниях. Молодой, даже, пожалуй, слишком молодой для занимаемого им места, Каэлин Виндзор был магом жизни в полном смысле этого слова: светлые с пепельным отливом волосы, забранные в хвост, светлые же, цвета весенней зелени, глаза и располагающая белозубая улыбка.

Несмотря на гнев младшей преподавательницы Лилены, он спокойно выслушал мой сбивчивый рассказ, после чего заявил, что любая точка зрения имеет право на существование, к тому же то, что рассказала я, пусть и не общеизвестный факт, но все же абсолютно верное утверждение. Лилена выходила из кабинета в крайней степени недовольства, после чего у нас с ней установились ровные отношения, построенные на взаимной неприязни. Учитывая тот факт, что вела она профильный предмет – Теоретические основы магии жизни – на экзамене мне явно придется несладко.

– Существует легенда, что три сотни лет назад наш мир был разделен на две половины: темную и светлую, – начала я хриплым от волнения голосом. – На темной половине, которая носила имя Сайнар, царили вечные сумерки, не росли деревья и цветы, практически не было зверей, зато земля была богата полезными ископаемыми, рудой и драгоценными камнями. Светлая же половина, Теанайя, напротив, щедро одарила своих жителей солнечным светом, плодовыми и декоративными растениями, домашним скотом. Но плодородная земля не рождала ресурсов, необходимых для создания орудий труда, оружия и ювелирных изделий.

Я все еще ожидала насмешек и выкриков, но их не последовало – вся аудитория действительно внимательно слушала. И даже ректор не перебивал.

– Казалось бы, без еды, ведь ни растений, ни животных на территориях Сайнара не было, темные должны были бы пребывать в упадке и постепенно уйти в небытие. Однако Теанайя регулярно требовалось оружие, монеты и еще масса изделий из металла, которые искусные сайнарские кузнецы создавали в огромных количествах. Они различались всем: от типа власти, а на Сайнаре всегда господствовала военная диктатура, тогда как Теанайя была парламентской монархией, до основных ценностей – темные были суровым, милитаристским обществом, у светлых развивались идеи просвещения, рассматривалась возможность участия народа в управлении государством, – лейрд Виндзор кивал практически на каждую мою фразу. Видимо, текст легенды несильно различался в разных семьях. – Между народами установились взаимовыгодные отношения, они много общались и активно сотрудничали, но ни один сайнар или теанайя ни разу не был на чужой стороне – между государствами пролегала граница, физический заслон, горящий синим огнем, преодолеть который было невозможно. Любой, кто пытался перейти его – сгорал заживо в считанные мгновения.

Я говорила и вспоминала, как когда-то эту историю мне рассказывал сейчас уже покойный дедушка. Мы сидели в библиотеке, в самом дальнем ее конце, прямо на подоконнике, спрятавшись от бабушки за тяжелыми гардинами, и часами говорили. Дедушка рассказывал древние легенды, а я иногда делилась тем, что мне преподавали – о магии, устройстве мира, политике и экономике, возможном будущем. Когда дедушка ушел, лейра Лазфельд-старшая на глазах из улыбчивой женщины превратилась в железную лейру. Она и раньше отличалась властным характером, но редко проявляла его в пределах поместья. После смерти лейрда Лазфельда все изменилось.

– Но все же теанайя и сайнары были нужны друг другу не только ради пропитания и изделий: раз в год из-за граней приходила опасность, которая не делала различий между темными и светлыми. Каждый народ сражался на своей половине, но поддерживал соседей – для людей преграда существовала, а вот магии ничто не мешало проходить сквозь границу. Так продолжалось долгие столетия, пока девушка из Сайнара и мужчина из Теанайя не встретились на границе и не прошли вместе путь до храма Равновесия, соединив расколотый на две части мир, – скомкано закончила я, понимая, что остаток легенды слишком романтичный, чтобы рассказывать его во всеуслышание на занятии.

– Все верно, Аника, именно эта легенда может подвести нас к тому циклу лекций, который ожидает вас в ближайшие два года, – понимающе подхватил повествование ректор. – Милея Сайнар и Лександр Теанайя – абсолютно реальные люди, действительно обнаружившие храм Равновесия и объединившие мир. С этого момента стало возможным закрытие граней. То, что случилось три столетия назад, а я говорю о последнем массовом прорыве, – тут лейрд строго оглядел адептов. Впрочем, этот факт знали все, наверное, именно с этого события начинали изучать историю в любой гимназии, – стало окончанием целой эпохи. Эпохи дуального мира. Да, грани удалось закрыть, однако отдельные очаги остались до сих пор, и многие ваши преподаватели участвовали в их устранении. Думаю, лейрд Кроу с большим удовольствием поделится несколькими история из практики со своими адептами, – я мысленно скривилась, услышав ненавистное имя, с трудом удержавшись от кривой усмешки. Этот неприятный тип с удовольствием способен только мстить первокурсникам, все остальное он делает с гримасой недовольства и брезгливости. – Итак, записываем! – привлек мое внимание ректор. – Зарождение магии и основы дуализма.

В аудитории зазвучал спокойный, размеренный голос лейрда Виндзора. Неудивительно, что многие старшекурсницы мечтали остаться с ним в кабинете наедине. Неоспоримым достоинством лейрда, помимо уровня дара и прекрасной родословной, было отсутствие не только жены или невесты, но и в принципе постоянной женщины. А женихом он считался завидным: принадлежность к высшей аристократии, несколько домов в пределах Айтарена, столицы Сантайи, и его предместьях, высокое положение в обществе, а ректор входил в Совет Магистрата при нынешнем императоре, Лефорде Тенайя, и, конечно же, внешность. Зеленоглазый блондин с бархатистым голосом покорил не одно женское сердце.

– Ты забыла упомянуть о рагшанах, – после окончания лекции я, по обыкновению, задержалась дольше остальных, чтобы спокойно дойти до следующей аудитории, без косых взглядов и шепотков за спиной. К тому же редкий адепт за последние декады не воспользовался возможностью толкнуть меня под локоть, а затем пройтись по рассыпавшимся книгам и тетрадям.

Я была уверена, что в лекционной нет никого кроме меня и неспешно просматривающего записи ректора, однако…. Подняв голову, я встретилась с непроницаемо черными глазами, на дне которых словно разгорался костер. Моргнула несколько раз, чтобы убедиться, что мне почудилось, но нет – оранжевые всполохи были на месте, а в глазах мужчины отразилась легкая насмешка. Темный?! Уже после взгляд выхватил несколько черных прядей, спадающих на лоб, и я окончательно уверилась в характеристике.

– Подумала, что это будет лишним, ведь требовалось рассказать об объединении мира, – торопливо и очень тихо ответила я, продолжая беззастенчиво пялиться на собеседника. Он был старше меня лет на пять, как минимум, но все-таки слишком молод для преподавателя и уж тем более ни капли не походил на того, за кого я сначала его приняла. Впрочем, все темные были чем-то неуловимо похожи.

– Очень зря, это тоже важная часть истории, – между тем, продолжил он и вдруг выхватил у меня сумку. В душе мимолетно вспыхнула обида, ведь я подумала, что он на самом деле подошел просто поговорить, но все встало на свои места – очередной желающий поиздеваться и только. – Именно рагшаны позволили объединить мир и уничтожить границу, ведь без них Милея и Лександр погибли бы еще в самом начале пути, – как ни в чем не бывало говорил молодой темноискусник и, подхватив меня под локоть, направился к выходу.

– Адепт Сайнар Лаорта, позвольте узнать, что вы забыли на занятии для первого курса? – голос лейрда Виндзора остановил нас у самой двери, и темный нехотя и подчеркнуто медленно обернулся, успев перед этим устало закатить глаза и скорчить такую гримасу, что я еле сдержала смешок.

– Лейрд Кроу посчитал, что мне будет полезно снова углубиться в историю для проработки темы диплома, – пожал плечами тот, кого назвали в честь древнего королевства темных. – Я думал, он вам сообщил.

– Напомните мне тему, – нахмурился ректор, цепко оглядывая и Сайнара, и меня, и даже его руку, все еще сжимающую мой локоть.

– Вероятность возрождения дуалов в современных условиях. Направления исследований и разработка методик, – бодро отрапортовал темный маг. – Декан предположил, что возвращение, так сказать, к истокам, позволит мне выйти из тупика и иначе взглянуть на ситуацию.

– Так-так, – магистр жизни откинулся на спинку стула, сложил руки на широкой груди и с явным интересом собрался пытать моего случайного спутника. А тот продолжал крепко держать и меня, и мою сумку! – У вас уже защита следующей арборой. И к какому же выводу вы успели прийти и что в нем не устроило вашего научного руководителя?

– Все данные указывают на то, что возродить дуализм нет шансов, использование магии возможно только в разделенном виде, – хмуро отозвался старшекурсник. Результаты работы его явно не устраивали.

– Ну что ж, будет очень интересно поприсутствовать на вашей защите, адепт Лаорта, – широко улыбнулся ректор. Не знаю как Сайнару, а мне в этой улыбке почудилось предвкушение провала.

– Буду счастлив защищаться перед комиссией в таком составе, – коротко поклонился темный, только в голосе упомянутого счастья не было ни капли.

И меня просто вытащили из аудитории, не дав даже вежливо попрощаться с лейрдом.

– Вот же! – только удалившись на достаточное расстояние от двери, выругался темный. – Как знал, что не стоит мозолить глаза этому…, – он осекся, внимательно меня осмотрел и вынес вердикт, – ректору!

– Мне жаль, – потупилась я, с тоской глядя в другой конец коридора, куда, собственно, мне было нужно, чтобы успеть на следующее занятие. – Ну, я пойду? – с надеждой предположила и даже сделала шаг.

– Да брось, декан Кроу меня в обиду не даст, – тут же расслабленно отмахнулся парень и одарил очень широкой и несколько хищной улыбкой. – А ты, цветочек, почему в таком состоянии?

– В каком? – искренне удивилась я, снова предприняв попытку к бегству. Меня настойчиво не пустили, притянув еще ближе. Еще немного, и это расстояние станет совсем недопустимым для приличной лейры.

– В затоптанном, – фыркнул темный. – Когда успела отдавить мозоли всем сокурсникам?

И тут мне его интерес стал понятен – он просто не знал, кто я и какую репутацию успела заработать за первые же учебные декады. Надо же, думала, история моего отчуждения облетела уже всю академию, а оказывает, старшие еще не в курсе! Ну ничего, дело поправимое, сейчас как раз Сайнар им и расскажет.

– Я наступила всего на одну мозоль, но выбрала не ту ногу, – насупилась я, воскрешая в памяти ненавистный образ лейрда Кроу. Руки сами собой сжались в кулаки, будто шея декана была в непосредственной близости.

– Неужели нашему декану насолила? – хохотнул парень, но, поймав мой мрачный взгляд, тут же перестал веселиться. – Серьезно? Лейрду Кроу?! Ты бессмертная что ли?

– Я случайно, – понимала, что такое оправдание выглядит по-детски глупо, но ничего не могла сделать – ведь это и есть правда.

– Да уж, цветочек, я тебе не завидую, – с грустной усмешкой протянул темный маг, вопреки ожиданиям не отпрянув как от прокаженной. – Извиняться пыталась?

– Сразу же, – еще мрачнее подтвердила я.

– А после ходила? – допытывался адепт Лаорта.

– Ходила! – рявкнула я, чувствуя как непролитые слезы жгут глаза.

– И что же?

– Он прячется! – уже совсем по-настоящему всхлипнула и отвернулась. Сквозь пелену прорвавшихся-таки слез было видно только очертания коридора и неясную фигуру, уверенно, хоть и несколько дергано, приближающуюся к нам. Спешно сморгнув соленые капли, я присмотрелась внимательнее, моля всех забытых богов, чтобы это была ошибка. Увы, чуда не случилось.

– Адепт Лаорта, диплом себя сам не напишет, – голос тоже был знаком, как и высокая, подтянутая фигура и неизменная трость. – Я отправил тебя к первому курсу на лекцию не для того, чтобы ты искал себе объекты для утех, – язвительность так и сочилась из каждого слова.

Я вспыхнула, услышав недвусмысленный намек, резко выдернула локоть из хватки темного и, прикладывая невероятные усилия, чтобы голос прозвучал ровно и отчаянно борясь с желанием просто сбежать, попыталась сохранить достоинство.

– Добрый день, лейрд Кроу. Адепт Лаорта любезно помог мне… донести сумку, – выдавила, бросив взгляд на старшекурсника с намеком на возврат моих вещей. Тот не пошевелился, с каким-то восторгом глядя на декана темных и совершенно перестав обращать внимание на окружающую реальность.

– Донести требовалось, полагаю, до выхода из аудитории? – меня соизволили одарить вниманием, впрочем, полностью проигнорировав приветствие. Неудивительно.

– Да, и лично обученными вами адепт прекрасно с этим справился, – не удержалась от ответной шпильки. И тут же преисполнилась гордости, потому что правая бровь мужчины резко взмыла вверх, а в глазах мелькнул интерес. Что, не ожидали, лейрд Кроу, что жертва кусаться будет? Торжествовала я, к сожалению, недолго.

– Мои адепты, в принципе, прекрасно справляются с любыми… препятствиями, – бровь медленно вернулась на место, а губы искривила усмешка. Ничего хорошего от темного магистра я не ожидала, но то, что прозвучало дальше, удивило не только меня, но и Сайнара. – Уверен, вы, адептка Лазфельд, так же прекрасно справитесь с тем, чтобы дотащить свою сумку и тщедушное тельце до нужной аудитории, – повисла пауза, в которой отчетливо было слышно, как скрипнули чьи-то зубы. К счастью, я вспомнила, что благородные лейры так не делают. – Или, быть может, вас проводить? – с сарказмом предложил лейрд, так и не дождавшись словесной реакции.

– Благодарю за предложение, очень лестно, – с изумлением все-таки справилась, а вот адепт завис, видимо, надолго. – Увы, придется пренебречь вашей сомнительной компанией. Ведь я прекрасно справлюсь сама и с сумкой, и со своим, как вы выразились, тщедушным тельцем.

Начисто забыв о бережно взращиваемом желании извиниться перед деканом и положить конец всеобщей неприязни, я выдернула все-таки вещи из ослабевших от шока рук Сайнара и гордо прошествовала на следующее занятие, стараясь не сорваться на позорное бегство. Впрочем, бежать все же пришлось, но уже за поворотом, скрывшись от пристального взгляда, который почти физически жег спину.

– Так и будешь столбом стоять?! Быстро за работу! – от рыка лейрда вздрогнула даже я. Надеюсь, адепта Лаорта не настигнет сердечный приступ, и он доживет до защиты своего диплома. Может быть, я тоже с удовольствием послушаю результаты работы на такую, почти фантастическую, тему.

***

В комнате было пыльно настолько, что чихала я ежесекундно, каждый раз поднимая своим дыханием небольшие облачка. Пока солнце пробивалось сквозь высокие стрельчатые окна, эти клубы грязи было особенно хорошо видно: пылинки танцевали в лучах позднего солнца арборы, легкой позолотой рассыпались по всем горизонтальным поверхностям и так и норовили залезть в рот и нос. Обещанные таяной Штойнхонц академы так и не явились. Впрочем, это как раз было неудивительно – своенравные духи работали исключительно по настроению или если точно были уверены в собственной выгоде. А какая выгода от изгоя?

В какой-то момент мне стало казаться, что если не буду шевелиться каждые несколько минут, то покроюсь таким слоем пыли, что меня запросто смогут спутать с предметом местной меблировки. В общем, заниматься в таких условиях было решительно невозможно, а потому я с тяжелым вздохом отложила учебник, снова попутно наглотавшись поднятой этим незамысловатым действием пыли, и взялась за уборку, тихонько жалея, что магия первокурсникам еще недоступна. А как было бы удобно – прочитал заклинание и – раз! – все чисто!

Уборка прекрасно позволяла занять руки, а вот мысли упорно крутились вокруг одной одиозной фигуры. Декан факультета темных выходил за пределы крыла, отведенного под темноискусников, крайне редко, настолько, что большая часть светлых вообще не знала, как он выглядит. Увы, мне «повезло» столкнуться с ним уже дважды. И что-то мне подсказывало, что это далеко не последние наши встречи.

Войну с беспорядком я закончила только поздним вечером, когда любые намеки на солнце были безжалостно уничтожены темным ночным подолом. С тоской покосившись на все еще не разобранный до конца шкаф с книгами, перевела еще более скорбный взгляд на недочитанный учебник и решительно направилась на борьбу с хламом. Все равно природная чистоплотность не позволяла до конца расслабиться, пока вокруг был беспорядок.

– Посмотрим, что мне оставили предыдущие жильцы, – пробормотала себе под нос. Привычка разговаривать с самой собой возникла не так давно, временами я пыталась себя контролировать, чтобы не выглядеть сумасшедшей, но желание выразить мысли вслух, пусть и в отсутствии слушателей, регулярно перевешивало.

Содержимое шкафа мне неожиданно приглянулось – учебники магии жизни для старших курсов с объемными описаниями практического применения, сборники практикумов с подробными схемами заклинаний, а еще несколько тонких теоретических брошюр по дуальной магии, в существование которой упорно верили даже в отсутствии доказательств. Их я отбросила сразу, все равно применить не получится, лучше завтра отнести в библиотеку. Многочисленные учебники, справочники и сборники, напротив, затолкала поглубже в стол, прикрыв своими конспектами. Пусть пока не смогу в полной мере пользоваться магией, но, по крайней мере, когда инициация завершится, буду уже обладать хоть каким-то объемом знаний.

Последняя книга, практически выпавшая из шкафа прямо в руки, сначала особого внимания не привлекла – невзрачный черный переплет, без каких-либо опознавательных знаков, пожелтевшие страницы, покрытые неразборчивым мелким почерком. И я бы определила тетрадь в кучу хлама, если бы мне не попалась на глаза строка, написанная более крупно:

«Убери это! Убери это от меня! УБЕРИ НЕМЕДЛЕННО!»

Было в этой фразе нечто такое, отчего меня прошиб холодный пот, а руки сами потянулись к первой странице.

Это был дневник, исписанный на первых страницах хоть и мелким, но очень аккуратным и по-девичьи округлым почерком, выдающим романтичную натуру автора. Повествование выхватывало лишь самые яркие моменты жизни незнакомки, но, вчитавшись, я смогла составить более или менее полное представление о ее жизни. Пусть я прекрасно знала, что чужие дневники читать невежливо, было невыносимо любопытно хоть немного коснуться чужой, вероятно, куда более счастливой жизни.

5-ый день 3-й декады аэстара 8

Сегодня особенный день. Сантайская Академия магии официально открыла набор адептов на будущий учебный год. Еще недавно я была уверена, что моих сил не хватит на то, чтобы пройти испытание, и даже не надеялась на поступление, но Каэл тренировал меня три последние декады хейма и все девять декад фонтайры 9 . Он говорит, что у меня отличный потенциал! Не передать, как я счастлива! Ведь теперь мы не только сможем попробовать достичь звания магистров, но и проводить все время вместе! Мама только вчера снова нахваливала Каэла и клялась, что еще не видела пары более подходящей друг другу, чем мы.

Он должен прийти уже через несколько минут, но пока еще есть время, чтобы поделиться не только надеждами, но и опасениями. В академии жесткое разделение на темных и светлых. Издревле противоборствующие направления, в стенах учебных заведений их противостояние приобретает ужасающие масштабы. Так говорит наш общий знакомый и мой дальний родственник – Элорик. Здесь и интриги, и подлость… все самое отвратительное, но еще более гипертрофированное в силу юности и глупости адептов.

Когда мы тренировались с Каэлом, он несколько раз останавливал меня и просил описать ощущения от силы. Я врала ему, когда говорила, что чувствую теплую волну, которая поднимается от кончиков пальцев на ногах до самого сердца. Он сам описывал мне нечто подобное, когда впервые почувствовал в себе силу. Это было больше полугода назад, и он, вероятно, уже забыл, что именно говорил. Но я запомнила. На самом деле, я не чувствую ничего подобного – никакой теплой волны, никакого сгустка счастья в сердце. Только пульсирующую в солнечном сплетении энергию, иногда обжигающе-горячую, иногда мертвенно-ледяную.

7-ой день 4-ой декады аэстара

Нас приняли в академию! Меня и Каэла зачислили на факультет магии жизни и обоих с пометкой «потенциал магистра»! На весь первый курс нас всего пятеро – трое жизников (так здесь называют светлых) и двое темноискусников (ужасные люди, все темноволосые, нелюдимые, глядящие исподлобья или, напротив, смотрящие прямо, но таким ледяным взглядом, что от страха перехватывает дыхание). Даже несмотря на то, что Элорик темный и наши семьи достаточно давно общаются, я не могу привыкнуть к их повадкам, излишне резким реакциям, грубости и бесцеремонности.

Одного из будущих темных магистров Каэл откуда-то знает. Мы столкнулись в коридоре, и они коротко кивнули друг другу, будто давние знакомые. Мне он не понравился – слишком темный взгляд и слишком внимательный. Готова поклясться, он рассматривал меня, а после, когда мы уже прошли мимо, обернулся и продолжал смотреть вслед! И моя сила откликнулась почему-то на этот взгляд и потянулась к нему. Мне страшно. Каэлу я, конечно, не стала об этом говорить.

Последнее время мне все чаще кажется, что сила начинает расти. Теперь она ощущается уже не сгустком пульсирующей энергии, а чем-то большим. Будто у нее появились щупальца или отростки, которые планомерно оплетают меня изнутри. Я не испытываю боли, не ощущаю ее как что-то чужеродное. Она часть меня. Но все же… она будто обладает собственной волей. Собственным мнением. И боюсь, мне придется с ним считаться….

3-ий день 1-ой декады арборы

Сегодня первый учебный день. Два дня назад мы заселились в общежитие, но Каэл обещал каждые выходные ездить домой вместе со мной. Мне кажется, ему самому не нравится здешняя атмосфера – что-то явно происходит среди адептов. В академии витает напряженность, а когда светлые и темные встречаются в коридорах, столовой или любых других общественных местах, воздух начинает практически вибрировать от негативной энергии.

Элорик сказал, что такого еще никогда не было. Темноискусники и жизники, конечно, и раньше друг друга недолюбливали, но настолько острой взаимной ненависти не испытывали. По словам Элорика, ситуация стала обостряться пару лет назад, когда случился очередной прорыв. Темные и светлые прибыли на место сразу, твари даже не успели полностью воплотиться в нашем мире, а духи не так опасны, как полноценные монстры из плоти и крови. Однако что-то пошло не так, и прорыв не удалось закрыть сразу. Не удалось ни со второго, ни с третьего, ни даже с десятого раза.

Погибло около десятка талантливых магов. Только темных.

Тут я остановилась и внимательно перечитала отрывок еще раз. А потом еще раз. И так, пока он полностью не утратил смысл. Бездумно скользя взглядом по строкам, я вновь и вновь возвращалась к этой фразе «Только темных». Но ведь это не так! Я хорошо знаю эту историю, да и любой, кто вырос в семье светлых точно знает, что погибло не менее десяти магов жизни, потому что магистр-темноискусник просто отказался делать свою работу! Он, напротив, желал прорыва тварей в наш мир и был готов предоставить одной из них пристанище в собственном теле!

Деяния магистра темных искусств Алигана Лерфой-Горда, одного из потомков ныне утратившего благосклонность короны, но все еще существующего где-то на задворках империи аристократического рода, обязательно изучали в курсе истории. Сильнейший маг, почти получивший звание архимагистра10, талантливый, нелюдимый, как и все темные, но, тем не менее, заядлый ловелас, любимец почившей матери-императрицы – темноискусники им восхищались, светлые проклинали за развратность и ряд радикальных теорий, позволивших темным на некоторое время получить перевес в Совете Магистрата.

Именно на него возложили ответственность за смерть десятка светлых и так и не закрытый до конца разлом граней. Рядом с точкой прорыва в Айяре, некогда крупном городе на территории бывшей Теанайи, до сих пор находится усиленный форпост, где посменно четверками дежурят не просто маги, а магистры – двое светлых и двое темных. Впрочем, доподлинно никому неизвестно, что именно произошло в Айяре – все участники событий погибли, ценой собственной жизни максимально запечатав разлом.

В той версии истории, которую изучала я, это сделали маги жизни, использовав в качестве темного потока эманации насильственной смерти магистра темных искусств. Однако когда-то давно дедушка рассказывал мне иную версию, где Алиган Лерфой-Горд добровольно отдал жизнь и позволил последнему из оставшихся в живых светлому наложить временную печать. Магистр был настолько силен, что этой силы хватило на долгих тринадцать лет.

Потом был еще один прорыв, но его удалось отбить и наложить еще одну печать, которая, по оценкам магистрата, должна продержаться не менее десятка лет. История уже громко не освещалась, поэтому о втором айярском прорыве, случившимся одиннадцать лет назад, мало кто знал. Ходили смутные слухи, что погибла светлая, едва получившая магистра, но этот эпизод замяли довольно быстро, начисто стерев из всех газет даже малейшее упоминание. Подозреваю, без императорской воли не обошлось.

То, о чем писала владелица дневника, почти очевидица событий, шло вразрез с общеизвестной историей. Оснований предполагать, что автор лжет в собственном дневнике, у меня не было. Хотя, быть может, она и сама не знала правды?

***

Дневником я зачиталась до поздней ночи и лишь сумасшедшим усилием воли заставила себя оторваться от чтива и уйти спать. Никаких больше откровений в тетрадке не было, но мне за глаза хватало и простого описания жизни: учебы, тренировок, взаимоотношений с Каэлом и таинственным темным, которого автор строк называла Реном. Наблюдать за развитием их отношений было интересно, с каждой страницей дневника описание темного неуловимо менялось, пока не стало очевидно, что Каэл больше не кажется девушке идеальной партией.

Засыпала я почему-то с мыслями о темном магистре, который вдруг принял облик лейрда Кроу. Во сне декан темноискусников смотрел на меня с необычайной нежностью, открыто и очень по-мальчишески улыбаясь. Темные волосы были длиннее, и среди прядей ни одна еще не окрасилась белым, и трость, судя по уверенному и упругому шагу, ему была не нужна, а вот характерный шрам на щеке уже присутствовал.

Он увлеченно о чем-то рассказывает, удерживая мою руку на своем локте, едва заметно поглаживая и сжимая запястье. От этих незамысловатых движений внутри почему-то разливается тепло.

– Эни, нам нужно прекратить эксперимент, – вдруг серьезно произносит темный. – Я еще раз проверил расчеты, мы не готовы…. Я не готов так рисковать тобой.

– Ерунда, Рен! – фыркаю я. – Мы проверили все десятки раз. Твоя темная сила признала в моей нечто родственное, – голос падает до шепота, я наклоняюсь ближе к мужчине, почти касаясь его локтя грудью, ловлю прерывистый вздох. – Мы столько лет ошибались, считая, что темная и светлая магия не могут существовать одновременно в одном человеке, считая, что союзы между темноискусниками и жизниками дают мономагическое потомство. Но это не так! Ты же сам говорил!

– Я помню, Эни, но мы не знаем, чем обернется попытка пробуждения спящей силы для самого мага, – в глазах Рена проскальзывает отчаяние, он понимает, что переубедить меня невозможно. – Я признаю, твоя магия действительно необычна, она более гибкая, чем светлая, но менее изменчивая, чем темная. Что-то среднее, но при этом, нечто совсем иное. Странно, что в твоей родословной так и не удалось найти ни одного прямого предка, обладающего темной силой, ваша династия абсолютно, совершенно светлая.

– Неугодные сведения всегда можно стереть со страниц истории, – презрительно отмахиваюсь. – Моя семья стала влиятельной достаточно давно, чтобы обелить свое имя всеми возможными способами.

– Ты права, – вздыхает темный, резко останавливается и разворачивает меня к себе лицом. Он наклоняется почти неприлично близко, я чувствую его теплое дыхание на щеке. – Эни, я тебя очень прошу: подумай еще раз. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

– Все уже решено, Рен, – легкая улыбка скользит по губам, я подаюсь вперед и сокращаю расстояние между нами. Темный сначала замирает, удивленный моим порывом, но после перехватывает инициативу и углубляет поцелуй, обхватывает ладонями мою талию, бесстыдно прижимая намного ближе, чем дозволено этикетом. Впрочем, приличия мы давно послали ко всем демонам.

И на меня вдруг нападает безумие. Иначе объяснить открытый портал, который переносит нас в мою комнату прямо на кровать, я не могу. Мы продолжаем безудержно целоваться, мои руки забираются под его рубашку, нетерпеливо рвут пуговицы. Шнуровка платья с треском расходится под пальцами темного, и вот ладони уже скользят по коже, прикрытой лишь тонким шелком нижней рубашки.

Поцелуи уже не нежны, это практически укусы. Мне кажется, я чувствую привкус крови, и где-то в глубине испытывает удовлетворение сила, урчит, словно голодный зверь, и требует еще. Я не отказываю, проваливаясь в водоворот ощущений и желаний, отрываюсь от губ Рена и скольжу ниже, прикусываю до крови шею, царапаю плечи и слизываю выступившую кровь. Поднимаю взгляд на мужчину, его черные глаза подернуты дымкой страсти, он не замечает того, что творится со мной, не может и не хочет останавливать, а сама я остановиться уже не способна.

Звякает пряжка ремня, порванная в клочья рубашка белым облаком оседает на пол. Вот так: разгоряченная плоть к плоти, и кажется, что это самое необходимое сейчас. Острая боль, которую тут же смывает обжигающая волна желания, я ловлю его невидящий взгляд, впитываю в себя этот образ – растрепанные волосы, лихорадочно горящие черные глаза с алым проблеском в глубине, прерывистое хриплое дыхание. Мы взлетаем вместе, а затем, не размыкая рук, падаем обессиленные.

Пелена страсти медленно сползает, оставляя чувство вины. Произошедшее уже не кажется столь правильным, но нечто внутри меня глушит даже намеки на раскаяние.

– Демоны, Эни, – спустя долгое время шепчет Рен. – Я хотел, чтобы все было иначе.

– А мне понравилось, – фыркаю, прижимаясь к обнаженному телу и чувствуя, как вновь начинает разгораться желание. Не понимаю, что со мной, я бы никогда так не поступила раньше, но сейчас будто что-то толкает меня на безумные поступки. Все чаще я совершаю действия, повинуясь секундному порыву, и все они либо жестоки, либо порочны.

– Я люблю тебя, Эни, – шепчет мне в волосы Рен, притягивая ближе. Я хочу ответить тем же, но ничего не чувствую. Просто поворачиваюсь и целую его в подбородок, надеясь, что он примет это в качестве ответа. Он принимает, но легкое недовольство черной змеей сворачивается между нами.

– Сейчас вернусь, – воздух в комнате вдруг стал слишком тяжелым и липким, мне хочется освежиться не только физически, но и душевно. Вымыть из головы все странные мысли, которые не могут принадлежать мне.

Ванная помогает, но ненадолго. Я подхожу к зеркалу, стираю водную взвесь с поверхности и пристально всматриваюсь в свое отражение. Несколько секунд я вижу лишь уставшую девушку. В колдовских зеленых глазах отражается искра безумия, лишь это и яркий румянец на щеках портит черты лица истинной аристократки, светлой по роду и по сути.

Вдруг что-то неуловимо меняется, в комнате мгновенно падает температура, а водяная взвесь оседает морозными узорами на зеркале, дыхание паром вырывается изо рта. И на мгновение зеркальная гладь отражает монстра: серая кожа, белые слепые глаза, костяные наросты на лбу и скулах. И за всем этим проступают мои черты!

Монстр ухмыляется, и я чувствую, как мои губы против воли растягиваются в улыбке. Он тянет ко мне руку, и она беспрепятственно проходит сквозь стекло, касается моей груди ровно против сердца и вдруг обращается серым дымом, который начинает проникать под ребра. Я чувствую мертвенный холод, тогда как температура в комнате постепенно поднимается. Призрачное чудовище ухмыляется еще раз и исчезает. Я ощупываю грудную клетку, ощущая как под кожей перекатывается омерзительная серая субстанция.

– Убери это! Убери это от меня! УБЕРИ НЕМЕДЛЕННО!

***

Я резко проснулась и едва не упала с кровати, пытаясь выпутаться из простыней, закрутившихся вокруг ног. Голос Эни все еще звучал в ушах – высокий, резкий, полный ужаса и отвращения. Потрясла головой в попытке избавиться от наваждения, но голос продолжал звучать, повторяя фразу. Лишь спустя пару мгновений, я сообразила: мне не почудилось. Голос действительно звучал. И доносился из ванной.

Сердце зашлось в бешеном ритме. Постоянно напоминая себе, что я маг, а привидений не существует, соскользнула с кровати. Внезапно температура в комнате упала, пол морозом обжег босые ступни, и этот холод проник внутрь, ледяными тисками сжал сердце. На досках расцветали льдистые узоры, бежали впереди меня, словно прокладывая дорогу. Тщательно выверяя каждый шаг, я медленно продвигалась в сторону ванной, до боли сжимая похолодевшие от ужаса пальцы в кулаки.

Шаг. Еще один.

Голос все звучал, бесконечно повторяя полную страха и отвращения просьбу. Еще шаг, и ручка двери оказалась совсем близко – стоит только протянуть руку. Зря, наверное, я храбрилась: маг-недоучка, не знающий даже простейших заклинаний, неспособный защититься от опасности, даже более беспомощный, чем самый обычный неодаренный человек, привыкший бежать от мистического и не полагаться на магию. Не успела я коснуться ручки, дверь распахнулась сама, явив картину, точно совпадающую с той, что я видела во сне. Только теперь я была сторонним наблюдателем, а не участником. Белокурая девушка стояла напротив зеркала, широко распахнув глаза, серая призрачная нить тянулась от зеркала и исчезала в ее груди. И вдруг призрачная Эни повернулась и посмотрела на меня белыми глазами монстра:

– Помоги мне!

Ее внешность неуловимо менялась: серело лицо, разгорались белым светом глаза, на лбу бугрилась кожа, формируя костяные наросты. Призрачная нить истончилась, порвалась с резким звуком, хлыстом ударившим по напряженным нервам, а девушка развернулась ко мне и хищно усмехнулась, продемонстрировав ряд треугольных зубов и длинные острые клыки.

Не сразу поняла, чей крик разрывает барабанные перепонки. Лишь спустя мгновение сообразила, что кричу я, а некто проявляет завидную выдержку, прижимая меня к себе и даже не делая попыток зажать уши.

– Тише-тише, Аника, – шептал мне кто-то на ухо, покачивая в объятиях. – Это был всего лишь слепок. Он не причинил бы тебе вреда.

Усилием воли я заставила себя замолчать, а потом вдруг всхлипнула, затем еще раз. И еще. И самым недостойным для благородной лейры образом разрыдалась, бесстыдно прижимаясь к чьей-то широкой и надежной груди, с удовольствием ощущая тепло рук, поглаживающих меня по спине и постепенно избавляющих от мертвенного холода.

– Все, цветочек, не плачь, – ласково шептал мужчина, одной рукой он зарылся в мои волосы и чуть массировал кожу. Признаюсь, успокаивающий эффект эти незамысловатые движения возымели, и уже через минуту я, наконец, смогла справиться с истерикой. Безудержные рыдания сменились сухими судорожными вздохами. – Успокоилась? – мой спаситель чуть отстранил меня, чтобы посмотреть в лицо. Я мертвой хваткой вцепилась в его пиджак, подозревая, что выгляжу сейчас не лучшим образом. – Хочешь привести себя в порядок? – понимающее предположил он и, не дожидаясь согласия, подхватил на руки и направился в сторону ванны. Я взбрыкнула, попыталась вырваться, но тщетно – все тело сотрясала крупная дрожь.

– Ну же, Аника, еще пару минут, и сюда нагрянет ректор, – уговаривал меня Сайнар, а это был именно он. – Тебе надо хотя бы умыться.

– Я не пойду туда! – мертвой хваткой вцепилась в старшекурсника, уткнулась носом в шею, дрожь постепенно проходила. Зато Сайнару стало явно неуютно, он как-то странно и резко выдохнул, чуть сильнее сжал руки, которыми удерживал меня.

– Я буду рядом, цветочек, – с каким-то странным выражением пообещал он и решительно толкнул дверь.

Призрачных монстров в комнате не обнаружилось, температура была нормальной, но к зеркалу, висящему над раковиной, я все равно подходила с опаской. И не зря: стоило бросить взгляд на его поверхность, она отразила серого монстра из кошмара. Машинально вскинула руки в защитном жесте, отчаянно пожелав монстру долгой и мучительной смерти. Зеркало дрогнуло, отражение пошло рябью, а затем стекло взорвалось мелкими осколками. Сайнар среагировал моментально, накрыв нас черной дымкой щита, но еще раньше вокруг нас засиял радужный купол моей собственной защиты.

– Что здесь происходит?!

Черная дымка растаяла мгновенно, открывая обзор. Мой радужный щит был прозрачным и рассматривать окружающих не мешал, к тому же пока я не поняла, как его снять. Впрочем, увидев, кто именно нанес поздний визит, почувствовав использование магии, даже порадовалась своей неопытности – теперь у меня было объективное обоснование наличия щита между мной и преподавателем академии.

– Адепт Лаорта, объясните, что вы делаете в комнате адептки факультета магии жизни?! – голос декана темноискусников вибрировал от гнева, в темных глазах разгорались пожаром алые искры, свидетельствуя о крайней степени ярости.

На меня декан даже не посмотрел, однако я все равно юркнула за спину Сайнара, внезапно сообразив, что разгуливаю в одной ночной рубашке. А спальные комплекты у меня, как и у любой уважающей себя благородной лейры, шелковые, тонкие и довольно провокационные. Потому что не для чужих глаз предназначены!

– Магистр, в комнате адептки Лазфельд активировался слепок, судя по эманациями – темный, – здесь адепт слегка замялся, выдав неуверенность. Что же он почувствовал, если не постеснялся заявиться в комнату не просто юной незамужней девушки, но благородной лейры? – Я предположил, что первокурсница, к тому же светлая, еще не способна справиться с подобным и может пострадать, поскольку не знает правил взаимодействия со слепками. Был неподалеку, в библиотеке, поэтому успел раньше преподавательского состава. Как выяснилось, пришел я не зря – слепок довольно отчетливый. Настолько, что имеет влияние на наш план реальности, – голос Сайнара звучал ровно, лишь на последних словах стал чуть тише и глуше. Я бы и не заметила, если бы не вслушивалась так напряженно.

– Слепок проявился здесь? – ни одной эмоции на лице декана, но удивительным образом я уловила, что он взволнован – по едва заметно сжавшимся губам, мимолетно нахмуренным бровям, сильнее вспыхнувшим алым искрам в глазах. На меня он по-прежнему не смотрел, но обращался явно не к Сайю.

– Да, магистр, – я хотела, чтобы голос звучал уверенно и равнодушно, но он все же дрогнул даже на такой короткой фразе. Лейрд вдруг отвлекся от созерцания пустой стены, на которой ранее располагалось зеркало, и обратил внимание на меня, цепким взглядом подметив и босые ступни, и ночную рубашку, едва прикрывающую колени, и бледную от переживаний кожу, и припухшие от слез глаза.

– Сайнар, ты свободен, – уже не отрывая от меня взгляда, бросил магистр темных искусств. Адепт Лаорта почему-то с места не сдвинулся, продолжая прикрывать меня широкой спиной, даже одну руку завел за спину, успокаивающе сжав мое запястье.

– Пожалуй, я останусь, Аника явно испугана. Не стоит ей в таком состоянии устраивать допрос, – вдруг довольно жестко ответил юноша. Я прониклась горячей благодарностью к этому темному, выразив это в незаметном пожатии его кисти.

– Аника, значит? – прошипел декан, нехорошо прищурившись. – Адепт Лаорта, пошел вон! – рявкнул лейрд, да так, что я не удержала тихого выдоха, выстрелом прозвучавшего в звенящей тишине.

– Вот об этом я и говорю, – фыркнул Сай, ничуть не испугавшись. Он повернулся ко мне, снова заключил в теплые объятия, почти насильно прижав мою голову к своей груди, и, полуобернувшись, продолжил, – вы ее еще до одного нервного срыва доведете.

– Аррен, какого демона сработал маяк?!

В комнате открылся портал, на этот раз переход расцвел зеленовато-серебристыми завихрениями, и на плитку шагнул ректор. Судя по костюму, он только что вернулся в академию и едва успел оставить коня в стойле. А судя по выражению лица – явно был раздражен и недоволен тем, что ему не дали и секунды передышки.

Однако увидев переливающийся купол светлого щита, он прервался на полуслове, мгновенно растерял весь суровый настрой и вдруг очень светло и радостно улыбнулся. Стремительно преодолев полкомнаты, отчего под сапогами захрустели не уничтоженные темным щитом осколки зеркала, магистр почти благоговейно коснулся радужного купола.

– Лейра Лазфельд, это потрясающе! Такая ранняя инициация! – он, наконец, обратил на меня свой взор и неожиданно обнаружил, что под защитой я нахожусь не одна. – Адепт Лаорта! Немедленно отпустите адептку и покиньте комнату! Это недопустимо, особенно в отношении благородной лейры.

Почему-то окрик ректора оказал на Сайнара куда более сильное воздействие, нежели гнев собственного декана. Он дернулся, пытаясь оставить между нами предписанное приличиями расстояние. Я вцепилась в пиджак до побелевших костяшек, ткань опасно затрещала.

– Нет, пожалуйста, не уходи, – одними губами прошептала я, поднимая на темного полные слез глаза. Он резко выдохнул сквозь зубы, снова крепко прижал меня к себе и обернулся к высшему преподавательскому составу.

– Боюсь, желание лейры сейчас значительно важнее, чем условности этикета, лейрд Виндзор, – ни намека на вину в его голосе не было. Более того, я уловила даже нотки ехидства.

– Адептка Лазфельд, потрудитесь снять щит, – расшаркивания пресек темный магистр. – Чем дольше вы его удерживаете, тем больше вероятность магического истощения. Поверьте, вы не захотите проваляться декаду в больничном крыле, где вас ежедневно буду навещать я.

– Почему вы? – вырвалось до того, как я успела зажать рот руками.

– Потому что подобное истощение способны лечить только темные маги, а поскольку вы у нас благородных кровей и с очень перспективным будущим, никому из своих адептов я вас не доверю, – хищно улыбнувшись, пояснил лейрд Кроу. – Ну же, неужели так жаждете моего общества? – продолжал издеваться магистр, видя, что я не спешу убирать щит.

– Я не знаю как, – едва слышно прошептала, надеясь, что меня услышит только Сайнар. Увы.

– Успокойтесь, можете прикрыть глаза, – размеренно заговорил ректор. – Почувствуйте собственную магию, найдите место, где она перестает быть частью вас и выходит за пределы тела, и очень аккуратно постарайтесь втянуть ленты обратно.

Вслушиваясь в приятный баритон, я прикрыла глаза и действительно довольно быстро обнаружила место «выхода» магии. Едва я потянула на себя радужные ленты, как почувствовала сопротивление – магия втягивалась неохотно. В какой-то момент Сай меня отпустил, и я пошатнулась, лишенная поддержки, но в тот же миг теплые ладони снова сомкнулись на моей талии, и темный мягко отклонил меня назад, практически уложив спиной на свою грудь. Я не сопротивлялась, несмотря на двусмысленное положение. Сейчас, будучи занята приручением собственной силы, я в последнюю очередь думала о приличиях.

– Кажется, все, – устало и одновременно удовлетворенно выдохнула я, беззастенчиво повисая на мужских руках – ноги уже не держали, напряжение при работе с лентами было колоссальным. Сайнар не препятствовал, напротив – легко, словно я ничего не весила, подхватил на руки и устроил подбородок у меня на макушке. Я же ткнулась носом в изгиб шеи, вдыхая горьковатый запах вереска. Ректор и декан уже покинули комнату, поэтому очередная проповедь о недопустимости такого поведения нас вряд ли ожидала.

– Вы очень талантливы, лейра Лазфельд, – тихий голос принадлежал вовсе не адепту Лаорта

Я вздрогнула от неожиданности и попыталась вырваться, несмотря на почти полное отсутствие сил. Мужчина едва слышно выругался, в последний момент успев спасти подбородок от неминуемой встречи с моим затылком, руки превратились в стальные капканы, намертво приковав меня к чужой груди.

– Спокойно, цветочек, – прозвучало насмешливо, но без злости. Я не поверила, подспудно ожидая очередного подвоха, и продолжила вяло сопротивляться. – Адептка, успокойтесь! Не съем я вас! – рявкнул декан темных, да так, что я притихла и действительно успокоилась. – Бледными и тощими немочами не питаюсь, – добавил обидное он и куда-то понес, предварительно прикрыв мою рубашку вытянутым из небытия халатом. Спокойствие моментально улетучилось, а нервозность била все рекорды. Украдкой поднесла руку поближе к лицу – так и есть: пальцы подрагивали, а перед глазами роились черные мушки.

– Куда вы меня несете? – рискнула подать голос, когда лейрд Кроу уверенно пересекал просторный холл центрального корпуса.

– И что же? Никаких предположений? – ехидно поинтересовался мужчина вместо ответа.

Предположения были, но озвучивать их не хотелось – вдруг, ошибусь, и он меня снова будет унижать? Поэтому я предпочла выразительно и очень нервно молчать.

– Думаю, вы вряд ли горите желанием ночевать в своей комнате после случившегося? – полуутвердительно уточнил магистр, не дождавшись от меня ответа. Признаю, он был прав, сейчас остаться в одиночестве означало, как минимум, бессонную ночь. А вероятнее всего, я бы вовсе ушла бродить по академии, лишь бы не оставаться в комнате. Впрочем альтернатива в виде компании декана пугала не меньше. – Не хотелось бы отлавливать вас по всему корпусу. К тому же, комендантский час никто не отменял, и вы могли бы нарваться на неприятности, – продемонстрировал проницательность Темный Ворон. – Переночуете сегодня в моих апартаментах. Завтра определитесь, хотите ли оставаться в комнате или предпочтете занять одну из предназначенных для адептов факультета темных искусств.

– Нет! – тонко вскрикнула, сама не очень понимая, к какому именно утверждению относился отказ.

– Что «нет»? – раздраженно рявкнул мужчина, останавливаясь посреди лестничного пролета и гневно взирая на меня.

Ну, я так предполагала, потому что смотреть в лицо темному магистру, да еще и при такой двусмысленной близости, не хотелось. К тому же, ко мне медленно возвращалась способность здраво мыслить вместе с воспоминаниями о сне, в котором (о, ужас!) я бесстыдно предавалась любовным утехам в объятиях Аррена Кроу! Краска предательски заливала лицо, выдавая мое смущение. Но еще хуже было то, что именно сейчас темный магистр решил заинтересоваться моей скромной персоной. И это сильно беспокоило.

– А я, оказывается, о вас преступно мало знаю, цветочек, – горячее дыхание коснулось уха, заставив позорно вздрогнуть и попытаться максимально, насколько позволяла поза, отодвинуться от мужчины. Некстати вспомнилось, что у темных неформальные отношения между преподавателями и адептами не порицались, как у светлых. Попыталась выдохнуть медленно и успокоиться, но вместо этого из горла непроизвольно вырвался всхлип.

– Ночевать будете у меня, это не обсуждается, – после напряженного молчания, в течение которого я все больше желала провалиться сквозь землю, а декан явно изучал мою реакцию, резко и недовольно сообщил он. – С внутренними метаниями будем разбираться по ходу дела.

– Отпустите, пожалуйста.

Мою просьбу проигнорировали. Повторить я не решилась – почему-то казалось, что декан, несмотря на неизменную ехидную манеру общения, очень зол.

– Зачем вы это делаете? – едва слышно спросила, даже не рассчитывая на ответ. Однако он последовал и немало удивил меня не только своим наличием.

– Во-первых, как один из преподавателей я обязан защищать адептов от негативных воздействий магии своего направления, – мы продолжили путь, и я невольно отметила, насколько силен лейрд Кроу – с такой ношей на руках он совершенно не запыхался, а беседу вел так, словно мы совершали размеренный променад. – Во-вторых, вы по неопытности все-таки лишились некоторой части резерва, а подобные последствия способны снимать только темные маги, наша сила более гибкая и зачастую затрагивает тонкие материи, тогда как светлая – незаменима, если речь идет о работе с материальными объектами, – пока все объяснения выглядели очень логично. – Ну и в-третьих, – магистр остановился перед дверью, на которой тускло поблескивала табличка с его именем, бережно поставил меня на ноги, отчего я едва не упала – слабость накатила внезапно, однако стальная хватка лейрда не позволила обессилено сползти на пол. Теперь мы стояли в полумраке, который едва разгоняли несколько резервных светильников: я, почти зажатая между стеной и твердым телом преподавателя, и он, взирающий на меня сверху вниз с хищным проблеском во взгляде и каким-то новым, изучающим интересом.

– И в-третьих? – голос дрожал, но что бы там ни думал лейрд Кроу, причиной этого был страх.

– Имеет место интерес личного характера, – я даже дар речи потеряла от столь откровенного признания. – Вы мне интересны, лейра Лазфельд, – усмехнувшись, добил темный и распахнул дверь, практически внося меня в темную прихожую.

После таких новостей стало еще неуютнее, а тот факт, что мне придется остаться с ним наедине вызывал ужас. Лейрд же, словно издеваясь, использовал придуманное Сайнаром прозвище:

– А теперь, цветочек, прилягте на диван, закройте глазки и расслабляйтесь.

Впрочем, почему «словно»? Он и издевался. Несомненно! Все эти двусмысленности и намеки были не более чем очередной насмешкой! Успокоив себя таким образом, смогла более или менее трезво оценивать действительность.

Свет вспыхнул сразу везде, но был мягким и ненавязчивым, оставлял призрачную дымку тьмы в углах, позволяя списать некоторые эмоции, неосторожно продемонстрированные собеседнику, на игру теней. И сейчас я была очень благодарна, что лейрд Кроу – темный, светлые маги предпочитали освещать свои жилища куда более… тщательно. Впрочем мое смятение, а также излишняя взволнованность загадкой для магистра не были.

До дивана декан меня донес, даже помог улечься, после чего подвинул ближе кресло. Я следила за ним сквозь полуопущенные ресницы: гибкий, жилистый, можно было бы назвать даже худощавым, но под мантией явно угадываются мышцы, движения скупые, выверенные, ни одного лишнего жеста. И вместе с тем было какое-то несоответствие. Когда он опустился в кресло, обратив свое внимание на меня, я, наконец, поняла.

– Вы не хромаете! – воскликнула и только потом сообразила, что это не слишком прилично. Но слова уже прозвучали в звенящей тишине, и, казалось, их эхо все еще раздается где-то под потолком.

– Вы невероятно наблюдательны, – досадливо поморщился темный магистр. – Иногда случается, но на поддержание уходит слишком много сил. Предпочитаю не расходовать резерв впустую, – неожиданно честно пояснил он.

– Простите, – смущенно пробормотала я, плотно смыкая веки.

– О прощении мы с вами потом договоримся, – хмыкнул лейрд Кроу, а после, моментально сменив тон на серьезный, приказал расслабиться и постараться заснуть, так как процесс восстановления резерва небыстрый.

Я и правда погрузилась в сон, хотя поначалу старательно прислушивалась к легкому шуршанию ткани, дуновению ветерка от резких движений, ловила едва ощутимые прикосновения к коже. В действиях была некая последовательность, которая постепенно все-таки меня убаюкала.

***

– Очнулись, лейра Лазфельд?

Я еще не успела сама осознать себя в этом мире, когда требовательный голос декана беспощадно прогнал любые намеки на сон. А последний был довольно приятным. Точно не помню, но снилось что-то светлое и доброе, кажется, мелькнул образ дедушки, была бабушка, еще не превратившаяся в железную лейру, и мама, чей силуэт смутно угадывался на периферии зрения. Тот образ, который я выдумала, разглядывая сохранившиеся портреты, всматриваясь в лицо бабушки и стараясь угадать, какие ее черты могли достаться матери.

– Кажется, да, – согласилась я и попыталась сесть, но меня тут же придавило чужой волей к матрасу. Примечательно, что проснулась уже в кровати, а значит, декан снова снизошел до таскания моей тщедушной тушки на руках.

– Не стоит спешить, я не собираюсь еще раз латать ваш резерв, – прозвучало довольно жестко. Впрочем, чего еще я ожидала от Темного Ворона? Да и тот факт, что он помог мне, позволял простить ему очень многое.

– Простите, лейрд Кроу, и спасибо, – безропотно подчинившись, произнесла я и посмотрела на мужчину, умудрившись вложить во взгляд изрядную долю благодарности.

Магистр темных искусств несколько мгновений внимательно меня разглядывал, во взгляде мелькнуло что-то темное и хищное, после чего он дернулся как от пощечины и потер ладонями лицо, словно стирая наваждение.

– Признаюсь, лейра Лазфельд, ваши покорность и беспомощность выглядят весьма… соблазнительно, – ехидство в его голосе удивительным образом переплелось с беспокоящей меня серьезностью.

Я же моментально вспыхнула и отвернулась, отлично зная, что лазурный цвет глаз в моменты сильного гнева темнеет и становится практически синим, лишь изредка в глубине проскальзывают золотистые искры. Бабушка говорила, что это следствие наличия дара, но теперь, насмотревшись на сокурсников, а особенно на декана и его ученика, я пришла к выводу, что такой эффект свидетельствовал либо о значительных способностях, либо о наличии темной магии, либо о чем-то еще, чего я, в силу скудности знаний, предположить не могла. Впрочем, и темной силы я в себе не ощущала. Да и невозможно это: не может один маг сочетать в себе оба направления, какими бы изысканиями не занимался адепт Лаорта под началом своего мрачного руководителя.

– Рад, что вам лучше и вы полностью в свое уме, – насмешка стала более явной. – После таких взглядов я начал, честно говоря, опасаться за ваш рассудок. Теперь же, вижу, ненависть ко мне в наличии, потому могу предположить, что вы в порядке и готовы ответить на пару моих вопросов.

– Что вас интересует? – нехотя отозвалась, все еще не глядя на декана темных. Сейчас мы были не преподавателем и адепткой, а лейрдом и лейрой, а потому я могла себе позволить некоторую долю хамства. В пределах этикета, разумеется.

– Расскажите подробно, что произошло, – магистр присел на край кровати в пугающей близости. – Ну же, цветочек, вам это нужно не меньше. Я смогу разобраться в этой темной истории и исключить возможность повторения, вы же выговоритесь и будете спать спокойно. В прежней комнате или в любой другой, которую выберете.

И почему даже здесь мне кажется какой-то намек? С другой стороны, темный был прав – подробный рассказ в моих интересах.

– Хорошо, вы правы, магистр, – вздохнула я и опустила взгляд на плотно сцепленные поверх одеяла руки. – Я проснулась ночью, мне снился кошмар, в котором девушка стала, очевидно, пристанищем для монстра. Она кричала, и сначала я думала, что крик мне привиделся, однако он оказался реален и звучал из ванной комнаты….

Я рассказывала подробно, заново переживая самые страшные мгновения в своей жизни. Не упустила ни детали: упомянула и резко упавшую температуру, и распахнувшуюся самостоятельно дверь, и призрачный вид девушки, ее внешность, тонкую серую нить, тянущуюся из зеркала. Потом перешла к моменту, как меня спас Сайнар, рассказала о разлетевшемся осколками зеркале, в котором отразился монстр, и о радужном щите, который чудом сумела поставить.

Я рассказала обо всем, кроме первой части своего странного сна и найденного накануне дневника, который его спровоцировал. Не знаю, было ли это важно, но делиться с мрачным Темным Вороном собственными эротическими видениями, где он играл главную роль, не собиралась. Понимала, что это может натолкнуть его на определенные выводы, ускорить расследование, но… не могла. Внезапно проснувшийся интерес декана темных пугал. Что было хуже: несмотря на страх и беспокойство от его действий, я все же не могла не признать, что он тоже вызывал интерес. И катализатором этого послужил именно сон. Чужое прошлое, чья завеса лишь по стечению обстоятельств мне приоткрылась.

– Скажу вам честно, лейра, – серьезно глядя мне в глаза, произнес магистр Кроу, – ранее даже я с подобным не сталкивался. Слепки встречаются, достаточно часто, особенно в тех местах, где люди испытывали сильные эмоции. Однако в академии комнаты адептов всегда тщательно очищаются перед заселением новых. По какой-то причине комната, в которую вас переселили после… стихийного недоразумения, осталась непроверенной. Ректор совместно с несколькими темными магами сейчас занимаются зачисткой, и более вас этот слепок беспокоить не должен, – я едва слышно выдохнула с облегчением. Менять место жительства второй раз за два дня не хотелось, а оставаться в комнате наедине со слепком – не хотелось, тем более. – Однако я бы рекомендовал вам все же переехать в крыло темных. Как правило, слепки – лишь призраки прошлого, иллюзии, вызванные остаточным следом магии и эмоциональным отпечатком. Вот только, судя по вашим словам, призрак вышел в наш план реальности. И это уже больше похоже на серьезную магию, чем на случайное закрепление ярких эмоциональных воспоминаний на материальном носителе.

– Вы считаете, что даже после зачистки он может вернуться? – прилагая огромные усилия, заставила голос звучать ровно.

– Не могу дать гарантии, что этого не случится, – хмуро подтвердил декан. Когда он не язвил и не отпускал ядовитые замечания, лейрда Кроу даже можно было счесть нормальным человеком. Однако я не спешила обманываться.

– Что будет со мной теперь, когда проснулась магия? – задала еще один вопрос, который волновал не меньше приснопамятного слепка.

– Вас ждет увлекательный год, – неожиданно радостно оскалился магистр. – Индивидуальную программу подготовят в ближайшее время, так что, цветочек, можете забыть об отдыхе, вечеринках и поездках домой на выходные.

– Не называйте меня так, пожалуйста, – спокойно попросила, едва заметно поморщившись. Чтобы дать понять мужчине, как меня это раздражает. Наверное, на мгновение я забыла, что за мужчина сидит рядом со мной. – Что же касается перечисленного, боюсь, мне нечего забывать, ведь все это никогда не входило в перечень моих занятий.

– Отчего же, цветочек? – мстительно смакуя это слово, поинтересовался лейрд. – Вы молодая девушка, вам явно просто необходимо заниматься подобными вещами.

– Не называйте…, – гневно начала я, но, наткнувшись на ехидный взгляд темного, махнула рукой, – а впрочем, как вам будет удобно, – улыбка декана стала запредельно довольной. – Вашими стараниями, лейрд Кроу, я посвящаю все свое свободное время учебе.

– Что ж, искренне рад, что столь благотворно влияю на юных лейр, – нисколько не смутившись, заявил он. Под цепким взглядом черных глаз становилось все неуютнее. – В своем сне вы смотрели на происходящее сбоку или сверху? – вдруг вернулся к деловому тону темный. Разговор с ним напоминал качели – от легкой светской беседы до жесткого допроса за несколько секунд.

– Ни то, ни другое, – качнула головой и отвернулась к окну, чтобы не выдать эмоций. – Во сне я была этой девушкой, чувствовала то, что чувствует она, думала, говорила, боялась.

– Как его звали? – шепот, подобный шелесту ветра в листве, едва различимый, но от этого не менее реальный.

– Рен, – сказала раньше, чем подумала. И тут же испуганно обернулась к магистру.

– Вот ты и попалась, цветочек, – улыбка стала хищной, но в черных глазах мелькнула тоска – глухая, безысходная. Такую не пережить, только спрятать глубоко внутри, постоянно ощущая ее фоном. Со временем можно привыкнуть. Наверное.

– Я… я не понимаю, о чем вы, – голос дрожал, выдавая правду.

– Вынужден вас покинуть: боюсь, без моей помощи с последствиями слепка справиться не удастся, – лицо лейрда снова ничего не выражало. – Отдыхайте, лейра Лазфельд.

И он действительно поднялся, магией приманил трость и, хромая намного сильнее обычного, почти дошел до двери, когда я поняла, что совершенно не готова остаться в одиночестве. Слишком живы были еще воспоминания.

– Не уходите, – прозвучало жалко, но мне было сейчас плевать. Я была согласна даже на компанию магистра темных искусств, лишь бы не наедине с собственным воображением. – Пожалуйста, – добавила еще тише. Лейрд замер у выхода спиной ко мне.

– Вам ведь восемнадцать? – совершенно неожиданный вопрос. – Прося мужчину остаться в спальне, полагаю, вы не можете не осознавать последствий?

Он все еще стоял спиной, но поза неуловимо изменилась: стала напряженной, хотя положения магистр не изменил. Почему-то подобный намек с отчетливым неприличным содержанием нисколько не испугал, видимо, страх одиночества затмил все иные чувства. В том числе, как выяснилось, и инстинкт самосохранения.

– Позвольте тогда хотя бы пойти с вами, – вырвалось вместе с судорожным вздохом. Неопределенный смешок заставил смутиться еще больше, и я поняла, что, скорее всего, буду только мешать. – Или, быть может, адепт Лаорта согласится немного скрасить мое одиночество? – с надеждой предположила, не подозревая о последовавшей реакции магистра.

– В спальне, адептка Лазфельд? – ядовито переспросил лейрд. – Я бы даже уточнил: в моей спальне?! – резко обернулся, смерил меня презрительным взглядом, жесткая усмешка искривила губы. – Не находите, что адепту стоит выспаться перед завтрашними занятиями? Так же, как и вам, впрочем.

Я часто заморгала, сдерживая непрошенные слезы, выше натянула одеяло, почти закрыв им лицо, и испуганно рассматривала мужчину, который неожиданно пришел в ярость от простого вопроса.

– Спать, адептка! – рявкнул он, подлетая ко мне и легонько щелкая по лбу. Сон настиг меня мгновенно, и я провалилась в черноту.

***

Адепт Лаорта сегодня выглядел как истинный темный: гладкие длинные волосы цвета вороного крыла собраны в низкий хвост, тени вокруг глубоко посаженных глаз столь темны, что они кажутся подведенными, на дне зрачков едва тлеют рыжие искры, готовые в любое мгновение разгореться в пожар. Образ дополнял безупречный полностью черный костюм – брюки, заправленные в высокие сапоги, облегали сильные длинные ноги, черная рубашка с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами обрисовывала тренированные мышцы и подчеркивала смуглость кожи, а мантия в художественном беспорядке покрывала одно плечо, таинственным образом не спадая от стремительного шага.

Незамеченным молодой мужчина не остался – не только темные, но и светлые адептки провожали его завороженными взглядами, нет-нет, да и вздыхая украдкой и вспыхивая, стоило Сайнару бросить скользящий взгляд. Вот только искал он вполне определенного человека.

Сделать это было не столь просто: в обеденный час в столовой традиционно творилось настоящее безумие, подозрительно похожее на толпу оголодавших адептов. Я в растерянности стояла с подносом возле раздачи, сканируя заполненное людьми помещение. К тому моменту, когда чья-то высокая фигура перекрыла обзор, я уже почти смирилась с тем, что на вечерние занятия отправлюсь голодной.

– Шансов маловато, как ни крути, – сочувственно и вместе с тем насмешливо протянул мужской голос. Вздрогнула, сморгнула и, наконец, сфокусировала зрение на неожиданном собеседнике.

– Шансов для чего? – полюбопытствовала, в душе испытывая странную смесь эмоций из стыда и осторожной радости. Осторожной, потому что не знала, чего ожидать от темного. Он с легкостью мог ускорить мое падение и подпитать всеобщее презрение, рассказав историю моего спасения от банального слепка.

– Пообедать здесь, – Сай обвел выразительным взглядом переполненный храм чревоугодия. – Поэтому, давай-ка вот это, – он ловко выхватил поднос из моих рук, плавно слевитировав его обратно на кухню, после чего приобнял за плечи и потащил в сторону выхода. – Да не переживай так, голодной не останешься, – фыркнул, заметив мое сопротивление.

Покидали мы столовую под неожиданно установившуюся тишину и ненавидящие взгляды, почти ощутимо прожигающие дырку между моими лопатками.

– Понимаю, почему ты такая хрупкая, цветочек, – едва мы вышли, дышать сразу стало легче. Сайнар окинул меня придирчивым взглядом. – В такой атмосфере кусок в горло не лезет.

– Привыкла, – я нервно дернула плечом и скривилась, отворачиваясь.

– Эй, цветочек, не важно, что о тебе думают другие, – темный чуть сильнее сжал плечо, второй рукой насильно повернул за подбородок лицо. – Слышишь? Ты не три фунта золотых, чтобы всем нравиться, – на миг он стал крайне серьезным, но затем снова вернулся к легкому и чуть насмешливому тону. – Впрочем, на мой вкус, три фунта золотых тебе сильно уступают.

Слабая улыбка, тронувшая мои губы, на этот раз была совершенно искренней.

Студенческий городок Тарквейн располагался в четверти лиги от академии, оставляя данное почтительное расстояние в качестве последнего буфера между плохо контролирующими свою магию адептами и простыми горожанами. Надо сказать, что селились здесь, в основном, не то чтобы смелые люди, но явно те, чье желание наживы серьезно перевешивало инстинкт самосохранения. Но это на мой придирчивый взгляд.

Тарквейн был пригородным поселением, по сути, специально созданным для удовлетворения нужд обитателей академии. Двести с лишним лет назад, когда несколько просвещенных магов-альтруистов решили создать образовательное учреждение, чтобы юные маги могли послужить на благо империи, правитель Сантайи наотрез отказался выделять площадь в пределах Айтарена. Отказался красиво, сказав, что столь величественного и надежного здания в столице просто нет, строительство будет дорогостоящим и может затянуться на долгие годы, а молодых магов необходимо пристроить куда-нибудь прямо сейчас. И вынес академию за черту города. На целую лигу.

Императора можно было понять – когда у тебя под боком несколько сотен (а, со временем, и несколько тысяч) необученных магов, это даже не бочка с порохом под троном, это целый активный вулкан. Однако ничто не могло удержать адептов от набегов на столицу – юные, полные сил, верящие в справедливость и просто желающие жить на полную, маги проводили свободное время в Айтарене, закупались необходимыми вещами, обедали в тавернах, снимали номера в гостиницах…. Население оказалось не готово к такому наплыву.

Ко всему прочему, среди адептов попадались не только недоучки, но и юные дарования, умудрявшиеся расплачиваться древесными листьями, песком и даже птичьим пометом. У кого на что фантазии хватало. Вот тогда высочайшим указом был основан город-сателлит Тарквейн, где торговые площади выдавались самым смелым и отчаянным совершенно бесплатно. Насколько я помню, первое время торговцам даже доплачивали.

Сейчас Тарквейн был респектабельным местом: здесь было престижно иметь небольшой домик для «отдыха от суеты столицы», помимо продуктовых лавок и портняжных мастерских, стали открываться ресторации, кофейни, филиалы банков и прочие атрибуты полноценного города.

Мы с Сайем заняли столик в одной из кофеен поближе к академии. Цены здесь, конечно, кусались, но вряд ли могли нанести серьезный ущерб состоянию рода Лазфельд.

– До сих пор не могу понять, как он это сделал, – пробормотала, просматривая плотный лист меню.

Не ела я со вчерашнего дня – с утра было не до завтрака. Декан почти за шкирку вытащил меня из кровати, безапелляционным тоном сообщив, что время аренды истекло, и отправил грызть гранит науки. Поскольку разбудил он меня непосредственно перед самым началом занятий, в столовую я уже не успела, а пару булочек и чашку кофе, которые сиротливо расположились на столике в декановской гостиной, тронуть не посмела. Вот теперь прикидывала, поместится ли в меня все, что есть в меню, или стоит ограничиться половиной списка.

– Что сделал и кто сделал? – рассеянно переспросил темный, также занятый изучением блюд, вскинул на меня взгляд и уточнил: – Выбрала? – видимо, увидел голод в моих глазах, потому что повернулся к подскочившей девушке и озвучил довольно внушительный заказ, после чего соблаговолил ответить на вопрос. – Если ты о мести нашего уважаемого декана, то здесь все довольно просто: правильные связи и способности к манипуляции фактами.

– Хочешь сказать, он применял воздействие ко всем адептам и преподавателям факультета магии жизни? – с сомнением протянула и поморщилась. – Хотя с него станется.

– Нет, все проще, цветочек, – усмехнулся адепт Лаорта, разливая по чашкам подогретый морс со специями. – Просто лейрду Кроу все что-то должны. Кто-то проиграл в карты, кто-то неосторожно пообещал любую услугу взамен оказанной, кто-то просил денег в долг и не отдал, откупившись обещанием прийти на выручку, когда Темному Ворону это понадобится. А некоторые женщины просто готовы выполнить любую его просьбу. В общем, магистр умеет устраиваться в жизни, – со смесью восхищения и осуждения сообщил Сайнар. – Что же касается манипуляции фактами, достаточно было просто запустить правильный слух. Кому-то нашептать, что ты незаслуженно занимаешь свое место, кому-то, напротив, расхваливать тебя так, чтобы вызвать зависть. Думаешь, Лилена просто так тебя недолюбливает? – и об этом уже знает. Мир слухами полнится. Задумчиво молчала, переваривая услышанное и все больше проникаясь ненавистью к лейрду Аррену Кроу.

– Таяне Лилене нравится Кроу? Этот… этот жестокий, беспринципный, мстительный темный?! – взвилась, когда, наконец, до меня дошел смысл последней фразы мага.

– Тише-тише, Ани. Понимаю, светлых чувств к магистру ты не испытываешь, но все-таки не стоит его имя всуе трепать, – понизив голос, осадил меня Сайнар.

– И все это он провернул без магии, – горько вздохнула, падая обратно в кресло. – Боюсь представить, на что лейрд Кроу способен, когда использует темные искусства.

– На данный момент он сильнейший темный, – пожал плечами парень. Дикция чуть пострадала, так как он пытался одновременно поддерживать разговор и жевать.

– А ты…? – вырвалось само собой, и я тут же смутилась своего вопроса. У нас не принято спрашивать о способностях.

– А я просто сильный, – ничуть не обидевшись усмехнулся темный и моментально перевел тему. – Налегай на десерт. Эти пирожные потрясающие, а времени у нас маловато осталось.

В ворота академии мы влетели бегом. Стрелки на часах центральной башни неумолимо ползли, подгоняя приближение заслуженной кары за опоздание. Поскольку следующим предметом как раз стояли теоретические основы магии жизни с таяной Лиленой, я предпочла бы не задерживаться.

– Спасибо за обед! Надеюсь, увидимся позже! – на бегу махнула темному рукой и помчалась в сторону аудиторий, моля всех забытых богов хоть немного притормозить бег секунд.

Конечно, я уже не видела, как к адепту Лаорта, держась за правый бок, подбежал Лайел Виец.

– Адепт Лаорта, вас желает видеть лейрд Кроу, – на одном дыхании выдал бессменный секретарь и, уперевшись ладонями в колени, прокашлялся.

Да, путь сюда от вотчины Темного Ворона был неблизким, но, судя по состоянию Виеца, проделал он его за считанные мгновения. Криво усмехнувшись, темный маг позволил сопроводить себя до кабинета. При этом шел раздражающе медленно и размеренно, заставляя секретаря сереть от ужаса и бледнеть от гнева.

– Лейрд Кроу, вы посылали за мной? – опередив Виеца и не позволив тому доложить, Сайнар уверенно зашел в кабинет.

– Посылал, – несколько задумчиво протянул декан темноискусников, словно пробуя слово на вкус. Непроницаемый взгляд скользнул по вошедшему и снова вернулся к бумагам на столе. – Да, адепт Лаорта. Вас действительно очень хочется послать.

– Чем я успел вызвать ваше недовольство, лейрд? – изобразил вежливый интерес адепт. Впрочем, догадки были. Не зря его куратор столь трепетно, пусть и в своеобразной манере, относится к лейре Лазфельд.

– Тебе напомнить, Сайнар, что я – практически единственная причина твоего относительно спокойного пребывания в академии? – с нехорошим намеком уточнил лейрд, насмешливо разглядывая ученика. У последнего еще больше потемнели глаза, а рыжие искры превратились в настоящий пожар. Злится мальчишка. Ничего, пусть злится, зубы пока обломает тягаться с Темным Вороном. Вдоволь насладившись реакцией собеседника, декан вернулся к деловому тону. – Отправишься в храмовую долину. Для твоей дипломной работы будет полезно, заодно найдешь мне один свиток, – он протянул юноше сложенный в несколько раз лист бумаги. – Здесь инструкции. Ознакомишься на месте.

Портал открылся в двух шагах от Сайнара. Усмехнувшись про себя – хорошо, что не открыл сразу под ногами – он покорно забрал записку и сделал шаг к переходу. В последнее мгновение все-таки обернулся и произнес:

– Шантаж – это низко, лейрд Кроу. Что касается ваших прочих подозрений и причин моей отправки подальше от академии, они беспочвенны, – на лице его собеседника не дрогнул ни один мускул, вот только алые искры в черных глазах вспыхнули ярче, выдавая то ли удивление смелостью подопечного, то ли гнев. Верность второго предположения стала очевидной после следующих слов темного мага. – Никогда бы не подумал, что у вас есть проблемы с самооценкой.

– Увижу тебя раньше, чем через три декады, и без свитка – твои каникулы закончатся, – подчеркнуто спокойно сообщил лейрд Кроу, легким движением руки перемещая открытый портал и с удовольствием наблюдая, как у наглого адепта проскальзывает на лице изумление. Пространственный переход всегда привязывался к двум точкам – к точке открытия и точке выхода. И после активации изменить координаты было невозможно. Вернее, это считалось невозможным, поскольку декан темных только что доказал обратное.

Переход закрылся, предвещая целых три декады спокойствия.

***

Снова кабинет был освещен лишь пламенем в камине. В нарушение традиции оба кресла были повернуты спинками к огню, между ними на столике располагалась шахматная доска с незаконченной партией. Она длилась уже давно: каждая встреча в этом кабинете под покровом ночи – один ход. И вот сейчас светловолосый мужчина задумчиво склонился над доской, изучая положение фигур. Легко скользнул длинными пальцами по белоснежной фигурке ферзя, которая много ходов назад оказалась за пределами партии.

– Возможно, мы поспешили убрать ее с доски, – тихо произнес он, будто самому себе. Однако собеседник его услышал, обернулся, отвлекаясь от созерцания ночи, и рассеянно покачал бокал с рубиновым вином.

– Можем вернуть, – спустя пару минут молчания предложил лейрд Кроу. – В конце концов, эта партия ведется по нашим правилам.

– Нет, эта партия всегда разыгрывалась по твоим правилам, – беззлобно усмехнулся лейрд Виндзор. – А потому я выберу другую фигуру. Пусть это будет ладья, ты ведь не против? – согласия не требовалось, фигура, повинуясь желанию игрока, уже прошла несколько клеток, остановившись против черного короля.

– Символично, – по губам темного скользнула грустная улыбка.

– Вся эта игра – символ, – пожал плечами магистр жизни, откидываясь в кресле. Ход сделан, и теперь он может только ждать ответа соперника. Но это будет в другой раз. – Символ нашей дружбы, нашей самоуверенности и нашей потери.

– Не будем об этом, – резко оборвал его Аррен.

– Нет, нам давно пора поговорить об этом, – Каэлин порывисто поднялся и подошел к другу. – Нельзя столько лет винить себя, Рен. Это был ее выбор, и не нам судить, насколько правильным он был.

– Не понимаю, – темный магистр пристально всматривался в лицо собеседника, – не понимаю, как ты смирился? Ты ведь любил ее, при этом куда больше, чем я.

– Именно поэтому, – ректор поморщился и отвел взгляд. – Я любил ее и рад, что она не страдала. Ты и сам понимаешь, что вся ее дальнейшая жизнь стала бы лишь бледным ее подобием. Лишение дара, долгая реабилитация под присмотром магистрата, которая, скорее всего, не дала бы результатов. Я бы не хотел для нее такого.

– Мы бы нашли выход, мы могли бы обратиться к практикам древних, отыскать храм забытых богов, в конце концов! – голос магистра темных искусств упал до едва слышного шепота.

– Мне всегда было интересно, чего в твоем отчаянии больше: тоски по Эни или недовольства собой? – вдруг едко спросил Каэлин и едва успел выставить щит, по которому тут же пришелся мощный удар самой банальной физической силой. По куполу прямо напротив его лица пробежали трещины. Лейрд Кроу, не глядя на друга, похромал к креслу и тяжело в него опустился. После забега с адепткой на руках, когда он был вынужден поддерживать ногу магией, она непривычно сильно ныла, предвещая скорые холода.

– Больше десяти лет прошло, а я все еще ищу, – глухо произнес он, вглядываясь в причудливый танец теней, повинующийся мелодии огненных всполохов. – Не для нее, конечно, но, возможно, я смогу спасти другие жизни, – повисло молчание, наполненное светлыми воспоминаниями и грустью. – Я смирился уже давно, принял ее жертву и даже понял ее. Да, я как и ты любил, но, как выяснилось, любил совсем другую девушку, уже отравленную чужеродной силой. Я не знал ее настоящей, а потому проклинаю то время, когда она была со мной.

– Думаю, в некоторые моменты она все же оставалась собой, – Каэлин опустился в соседнее кресло, в отличие от друга, предпочтя смотреть на огонь. Так всегда: свет и тьма, белое и черное, жизнь и смерть – две противоположности, намертво связанные между собой, потому что одно не может существовать без другого.

– Да, и в эти моменты восторженно смотрела на тебя, – в улыбке смешались нежность и грусть. – Я понимаю, почему. Темная сила во мне привлекала монстра, тогда как светлую и чистую Эниэль тянуло к столь же светлому и благородному Каэлину Виндзору.

– Все это уже не важно, верно? – ректор перевел взгляд на собеседника и встретился со взглядом черных глаз. – Слепок убирать не потребовалось, девочка постаралась сама – зеркало разбито качественно.

– Даже осколков почти не оставила, – согласно качнул головой лейрд Кроу.

– Здесь мы должны поблагодарить твоего адепта, – темный магистр досадливо поморщился на это заявление. – Парень далеко пойдет. Если ты ему позволишь, конечно, и не угробишь до того, как он получит степень магистра, – насмешливо разглядывая декана, добавил Каэлин.

– Позволю, если не будет выходить за рамки, – холодно отозвался тот. – Что касается зеркала: я говорил тебе в начале года, что особые условия развития вкупе с сильным эмоциональным потрясением способны сотворить чудо?

– Признаю, ты был прав. Однако ставить такой способ на поток и насильственно пробуждать магию во всех адептах не позволю, – тут уже пришла очередь Виндзора недовольно кривиться. – Но я не стал бы делать преждевременных выводов: лейра Лазфельд вполне могла уничтожить зеркало магией жизни. Если слепок был завязан на материальный предмет, то уничтожив носитель, она уничтожила и иллюзию.

– Ты ведь сам понимаешь, что это была не обычная иллюзия, – Аррен пристально рассматривал друга, пока тот не сдался.

– Согласен, темная магия, даже твоя, кажется рядом с ней так, серенькой, – не удержался от шпильки, но собеседник даже не заметил этого.

– Половина занятий – мои, – с нажимом произнес он.

– Конечно, как договаривались, – нехотя сказал ректор с неудовольствием потерев предплечье, на котором шесть декад назад расцвела метка обета. – А лейра Лазфельд хорошо держится. Гордая и сильная, несмотря на внешнюю хрупкость, – как бы между прочим добавил он, внимательно разглядывая друга. Увы, ни одной эмоции уловить не удалось. На ответ светлый вовсе не рассчитывал.

– Прекрасный вечер и чудесное вино, – тут же поднялся темный, традиционно отдав дань хозяину. – Доброй ночи, лейрд Виндзор, – и растворился в тенях.

– Ты хоть девочку обратно в ее комнаты верни, – чуть повысив голос, напутствовал его светлый. – И вино, вообще-то, ты принес. И оно действительно весьма недурственное, – задумчиво добавил он, салютуя бокалом в темноту.

***

Я торопливо шла по слабо освещенным коридорам академии, проклиная собственную любознательность. Мои дополнительные занятия с ректором Виндзором начались практически на следующий же день после инцидента с зеркалом. И надо признать, светлый магистр был прекрасным педагогом – увлеченным и умеющим увлечь настолько, что я забывала про время. При этом этого преподавательского заряда хватало еще на то, чтобы забежать в библиотеку и до ночи корпеть над книгами, выискивая подробности, закрепляя материал. Жаль, мне настрого запретили пользоваться магией вне тренировочных залов и аудиторий, но и теории хватало с лихвой.

Погруженная в размышления о природе материализации сложных объектов и на ходу пытаясь высчитать уровень и вектор компенсационных лент при материализации, например, живого кота, я не обратила внимания на несколько следующих за мной теней. А когда заметила – было уже поздно.

– Ну и как тебе под темным, подстилка? – резкий, полный ненависти голос прозвучал совсем рядом, ногти сокурсницы больно впились в предплечье, и я оказалась лицом к лицу с четырьмя девушками. Светлыми адептками.

– Что? – непонимающе переспросила, с трудом возвращаясь в действительность.

– Думаешь, спуталась с темноискусником, и он теперь тебя защитит? – Рейта нехорошо усмехнулась и сделала шаг, встав почти вплотную. Пальцы переползли с предплечья на шею. Пока не сдавили, но я чувствовала, как дрожит от нетерпения рука, мечтая сжать горло.

– Да о чем ты говоришь? – мне даже не было страшно, настолько сильно было удивление. Я действительно не понимала, чего они от меня хотят и зачем караулили в центральном корпусе.

– Заткнись! – зашипела Этьена. Если ненависть Рейты, в общем-то была объяснима – все-таки она часто оказывалась второй на занятиях, уступая в количестве баллов только мне, то Этьена, тихая и скромная девушка, сильной неприязни ко мне никогда не демонстрировала. – Ты не посмеешь позорить факультет магии жизни своими шашнями с темным!

Постепенно ситуация прояснялась – наш с Сайнаром побег из столовой не прошел незамеченным, и, по всей видимости, девушки решили вступиться то ли за честь факультета, то ли за честь всех светлых магов, то ли просто нашли повод отыграться. Сейчас предубеждения против смешанных браков активно искоренялись, но несогласных оставалось еще достаточно. Во многих семьях веками передавались традиции чистоты крови, а ненависть к носителям противоположной силы впитывалась с молоком матери. Лейра Этьена Фейльи была как раз из такого, обросшего традициями, древнего рода.

– Думаю, вы неверно истолковали мое общение с адептом Лаорта, – едва ли не с облегчением выдохнула и попыталась улыбнуться, но пальцы Рейты вдруг с силой сдавили горло. Я закашлялась.

– Не смей даже открывать рот, подстилка темного! Завтра ты скажешь ему, что вы расстаетесь, и больше никогда не станешь с ним общаться. Поняла?! – рявкнула адептка Ивель, все сильнее сжимая пальцы. Я захрипела, царапая ее руку. – Извини, ничего не слышно. Ты что-то хочешь сказать? – издевательски протянула она, чуть ослабив хватку.

– Ты ненормальная! – выдохнула хрипло и едва успела набрать еще воздуха, прежде чем пальцы адептки снова сжали горло.

– Дамы, давайте включим фантазию и представим, что я очень громко шел, заранее предупреждая о своем появлении ударами в гонг, – спокойный, чуть насмешливый тон, тем не менее, заставил всех присутствующих вздрогнуть. Включая меня. – Фантазия, вижу, у светлых богатая, потому вообразить наличие у вас очень срочных дел также не составит труда, – продолжил тем временем лейрд Кроу, откровенно наслаждаясь немой сценой. – Иначе всем составом немедленно отправитесь на отработку лично ко мне, – с нажимом добавил, явно намекая на необходимость меня отпустить.

– Но мы ведь светлые, – жалобно пробормотала Этьена.

– Серьезно? – восхитился декан. – А адептке Лазфельд ваша подруга, наверное, лимфоузлы ощупывает таким незамысловатым способом или пульс ищет?

– Мы… просто…, – Рейта, наконец, разжала пальцы. Я вдохнула, снова закашлялась, но ощущение воздуха в легких показалось самым изысканным удовольствием.

– Еще один звук, и отправитесь на отработку вместе с шестым курсом темных искусств. Ребята как раз завтра отправляются в приграничье сцеживать яд у арахнидов. А вы, светлые мои, раз несете добро и созидание в мир, проследите, чтобы ребята не перестарались и не прихлопнули ненароком животинок. Они у меня ранимые детки, с тонкой душевной организацией, – вдохновенно вещал Темный Ворон, а мои сокурсницы по мере рассказа все больше бледнели.

В холле центрального корпуса воцарилась тишина, тут же нарушенная чьим-то судорожным вздохом, больше похожим на всхлип.

– Разбежались, адептки, – мужчина мгновенно сменил тон на ледяной.

За бегством будущих светлых магов мы оба проследили с интересом. А я еще и с облегчением.

– Благодарю за вмешательство, лейрд Кроу, – я коротко поклонилась, собираясь самым наглым образом сбежать в комнату. От пережитого начинало потряхивать, а второй раз скатываться в истерику на глазах у темного магистра совершенно не хотелось. Успела развернуться и даже сделать шаг в сторону лестницы, когда на плечи опустилась рука, а сама я оказалась прижата к декану.

– И куда же мы так спешим? – насмешливо поинтересовался мужчина, напрочь проигнорировав все аккуратные попытки отодвинуться.

– Поздно уже, – бросила многозначительный взгляд за окно: на небосводе уже царила хозяйка ночи – луна.

– Не говорите, невероятно долгий день сегодня, – с энтузиазмом поддержал темный, вот только было очевидно – издевается, гад.

– И комендантский час скоро, – еще более многозначительно протянула, с тоской глядя на недосягаемую, но такую близкую лестницу.

– Хорошо, что вы не ходите по коридорам в одиночестве так поздно, – согласился мужчина, и в голосе явно прозвучал какой-то нехороший намек. Вскинула на него взгляд, обнаружив, что в черных глазах тлеют алые искры, и весь преподаватель выглядит крайне угрожающе и недовольно.

Оценила. Впечатлилась.

– Я заработалась в библиотеке. Лейрд Виндзор сегодня рассказывал о материализации сложных объектов, и я решила почитать подробнее, – приняв самый невинный и испуганный вид, начала оправдываться. Правда, голос то и дело срывался, скатываясь до хрипа, горло саднило, а легкие до сих пор горели от каждого вдоха.

– Похвальная тяга к знаниям, – темный магистр чуть смягчился, алые искры затаились на дне темных глаз. – Вы знаете, что книги из библиотеки можно выносить?

Я промолчала. Не объяснять же главной причине всех моих бед, что по ночам меня душат кошмары, что в комнате я стараюсь появляться как можно реже и приходить предпочитаю в том состоянии, когда можно рухнуть в кровать и сразу же отключиться. Наверное, что-то все-таки промелькнуло в моем взгляде, потому что темный вдруг чуть сильнее сжал мои плечи, а голос его зазвучал значительно мягче.

– Нет, ты не цветочек, разве что очень необычный, – недоуменно посмотрела на преподавателя, неожиданно встретив очень задумчивый взгляд, в котором читался интерес. – Осторожный, гордый и крайне языкастый такой цветочек.

– Прекратите, пожалуйста, – поморщилась и неожиданно решилась на то, что давно хотела сделать. – Если уж мстите мне, лейрд Кроу, то будьте добры не сокращать дистанцию!

– Мщу? – на лице магистра проступило искреннее удивление, он даже немного ослабил хватку, но воспользоваться этим я не успела. Надо отдать ему должное, соображал темный быстро, и вскоре удивление сменила откровенная насмешка. – Адептка Лазфельд, неужели вы думаете, что все неприятности в вашей жизни – моя месть вам за не освобожденный вовремя коридор? – улыбка была какая-то подозрительно довольная.

– А что мне еще думать? – огрызнулась, уязвленная такой реакцией. – Вы специально настроили против меня всех – адептов, преподавателей, не удивлюсь, если даже академов подговорили!

– Не скрою, наша встреча в том коридоре была судьбоносной во всех отношениях, цветочек. Вот только я не мщу юным светлым девочкам, – он внимательно смотрел на меня, явно ожидая реакции. И она не заставила себя ждать.

– Знаете, лейрд Кроу! – очень решительно начала я. Интерес в черных глазах стал еще более явным. – Пойду я спать, – хотелось сказать очень многое, но я вовремя вспомнила, с кем разговариваю, и решила не нарываться. Ловко вывернулась из захвата и проскользнула к лестнице.

– Стоять, – рявкнул магистр, лишь придавая ускорения.

На свой этаж я взлетела, практически не запыхавшись. Правда тут же согнулась пополам от надсадного кашля. После долго стояла, прислонившись к холодному камню лбом, и пыталась отдышаться.

– Адептка-адептка, сбегать от преподавателя – безответственно и глупо, – повернуться мне не дали, опомниться и возмутиться, когда на спину и шею легли обжигающе-горячие мужские ладони – также. Руки магистра нагрелись сильнее, практически обжигая, но больно не было. Наоборот, с каждым мгновением мне становилось все лучше.

– Почему глупо? – рискнула уточнить, с наслаждением вдохнув прохладный воздух. Здесь, на самом верху башни центрального корпуса, всегда было свежо. В декады хейма, видимо, придется разжигать камин.

– Потому что бежать некуда, – слова прозвучали зловеще.

Я вздрогнула и резко обернулась, но рядом уже никого не было. Темный Ворон растворился в ночи, будто мне все привиделось. Некоторое время задумчиво смотрела в темноту, словно надеясь или, напротив, опасаясь, что магистр прячется в тени, однако мелькнувший смутный силуэт был лишь игрой воображения.

Едва за мной закрылась дверь, как разом накатила безысходная тоска и усталость. Я устала бороться со всеобщей ненавистью, устала от противостояния с деканом темных, устала от занятий и бесконечной зубрежки, которой стало намного больше в последнее время, устала от ночных кошмаров и страха, сопровождавшего каждый мой шаг по комнате. Нападение сокурсниц и поведение лейрда Кроу стало последней каплей. Видимо, у всего есть предел, в том числе у стойкости и сдержанности благородной лейры.

Всхлипнула раз, другой, и вот слезы уже градом покатились по щекам, сердце сжалось в спазмах от жалости к самой себе. Медленно сползла по двери на холодный пол, двумя руками зажимая рот, чтобы недостойные аристократки всхлипы не разносились гулким эхом по всей башне. Постепенно становилось легче.

– Завтра будет новый день, – негромко пообещала себе и отправилась в ванну. Истерика закончилась, выпив последние силы, и теперь мне было бы плевать, даже если все монстры граней поселятся в этой проклятой комнате.

***

– Виец, ко мне! – донеслось резко из кабинета, а секретарь невольно вжал голову в могучие плечи и, послушно поднявшись, направился к двери, трагично вздыхая. Что-то ему подсказывало, что сейчас состоится его юбилейное, сто пятнадцатое, увольнение.

Лаейл даже не успел постучать, дверь распахнулась сама, а на пороге нарисовалась гневная фигура декана.

– Лейрд Кроу? – испуганно и как-то вопросительно произнес бессменный секретарь и съежился под полыхающим алым пламенем взглядом.

– Нет, бабушка твоя, паршивец! – рявкнул темный магистр. – Я тебе что про адептку Лазфельд сказал?

– Следить, лейрд, и не выпускать из виду, – отрапортовал Виец, уверенный, что уж с этим заданием точно справился на отлично.

Довел девушку до библиотеки, проследил, что ни один адепт в центральном корпусе не задержался, а значит, лейре ничего не угрожает. Аспиранты же, которые также жили в центральном корпусе, сейчас были на практике, а большинство преподавателей предпочитали ночевать в городских домах в Тарквейне или Айтарене, несмотря на наличие апартаментов в академии.