Читать книгу Родина Боси - Группа авторов - Страница 3

Наверное, вы знакомы с расхожей фразой: «Каждый мужчина – это случайно выживший мальчик».

Это было не так давно. Не в лихие девяностые. Хотя в девяностые было всякое…

Шёл 2004–2005 год – уже не лихие девяностые, которые в мире запомнили как эпоху бешеных перемен и нового порядка. Но здесь девяностые никуда не делись: просто стали тише, привычнее, будто легли вторым слоем на жизнь. Где-то в далёких столицах уже всё как-то утряслось и уладилось. В маленьком кавказском городке ещё ходили драться улица на улицу, и мальчишки, отправляясь «на разборки», прихватывали с собой ножи.

И да – в эти годы ещё были города и предприятия, где задержка зарплаты на неизвестно какое количество месяцев была вполне естественным явлением.

И да – предприимчивые и дерзкие мальчишки находили невероятные возможности зарабатывать больше, чем их отцы. Те, чья память хранит события девяностых и нулевых, вспомнят десятки историй, когда смелость, дерзость и предприимчивость открывали удивительные двери тем, кто отваживался в них войти. И это всегда был путь по лезвию бритвы.

Нам часто кажется, что именно нам повезло жить в эпоху перемен. Многое забывается, и кажется, что прежде было всё понятно, размеренно и предсказуемо, но вот пришло новое время – и всё смешалось, вздыбилось и встало с ног на голову. Но нет. Было всякое и прежде.

В тот год родители Вячеслава – Светлана и Андрей – приняли непростое решение. Андрей в те годы держался за работу инженера на заводе и как мог тянул дом. Он не умел красиво объяснять и утешать, зато умел делать: уходить рано, возвращаться поздно, искать подработки, приносить домой то, что можно принести. И, наверное, именно поэтому он до последнего верил, что семья выдержит и этот период – просто надо перетерпеть. Его мать, тонкая, умная, образованная женщина, отлично осознавала: оставаться в крохотном кавказском городке – значит лишить детей перспектив. И она решилась уехать в крупный и развитый город. Выбор пал на Краснодар. Но при всей своей силе и волевой натуре она могла взять с собой только одного из двоих детей – старшего. А младшему, герою нашей истории, предстояло остаться вдвоём с отцом.

Впрочем, в тот солнечный день Вячеслав ещё не знал о принятых решениях. Для одиннадцатилетнего мальчишки жизнь была полна приключений, а события, которые для родителей были драматическими выборами и неурядицами, в его восприятии становились скорее яркими и весёлыми историями – о них он потом будет вспоминать с теплотой.

В тот момент, когда Вячеслав – уже взрослый – в далёком 2021 году будет умываться в сияющем санузле бизнес-центра в словацком Кошице, он вспомнит именно ту драку. Память порой сплетает невероятные узоры, переплетая прошлое причудливым образом. Нам кажется, что мы сами принимаем решения. Но во многом они складываются из сложных переплетений десятков решений, которые принимались прежде.

Драка у рынка

Вячеславу – одиннадцать, старшему брату Илье – тринадцать. Они шли из школы и, проходя мимо рынка, столкнулись с компанией беспризорников.

Откуда беспризорники в двухтысячных? Может, у тех парней и были родители, вот только вряд ли они имели желание и возможность участвовать в жизни собственных детей.

Встречались вам на улицах стайки пацанов, с которыми не хотелось бы пересечься тёмным вечером на пустынной улице? Наверняка видели таких: идут гурьбой, задирают друг друга, словно выводок волчат. Но случись что – мгновенно превращаются в сплочённую банду, особенно если чувствуют свою силу и безнаказанность.

Троица беспризорников неумолимо приближалась. Самому рослому было лет двенадцать. Рыжий, в веснушках, неприятный прищур явно свидетельствовал о том, что с ним лучше не связываться.

– Подвинься, коротышка.

Вячеслава обидно толкнули с дороги.

Нет, он не слабак. И он просто не может не ответить.

Он нецензурно выругался и плюнул. Через мгновение получил резкий удар в ухо и уже лежал на пыльной дороге, сцепившись с обидчиком. Илья был старше и выше. Он яростно вцепился в рыжего предводителя компании и повис у него на плече. В тот же миг на Илью налетел ещё один.

Началась потасовка. Илье достались двое, и пока Вячеслав возился в пыли и грязи с одним мальчуганом, брат принял основной удар на себя.

В тот день ребята постояли за свою честь, насколько это было возможно. Но на самом деле беспризорники на том рынке просто начистили им морды. И боль от ссадин и тумаков вряд ли была сильнее той боли и досады, что разливалась внутри. Ссадины и синяки прошли, а унижение и обида остались надолго.

Но что приятно удивило Вячеслава в тот день – это поведение брата.

Они сидели вдвоём на опустевшей улице, переводя дух после неравной драки, и Илья неожиданно сказал:

– Знаешь, брат, у тебя всё получится! У тебя в жизни вообще всё будет хорошо. Ты справишься – со всем справишься!

Вообще, Илья не был драчуном. Для него было привычнее быть звездой городских музыкальных концертов. Лет с семи он учился игре на фортепиано и никогда не отличался задиристостью и склонностью к потасовкам. В этот раз Илья вёл себя явно странно. И Вячеслав это чувствовал.

Может поэтому ему так запомнились слова брата – и то, что тот ринулся в драку и принял основной удар на себя?

Брат разговаривал по-особенному. И на самом деле тому было объяснение.

Это вышло случайно.

Тайна Ильи

Как-то поздним вечером Илья ворочался и не мог заснуть. Он вышел тихонько в туалет и услышал из кухни голоса родителей.

– Я думаю, мы сможем уехать в июле. Но планировать надо уже сейчас.

Уехать? Круто! Илья весь превратился в слух и неподвижно застыл у двери. Прежде он никогда не бывал в поездках, и предвкушение путешествия смахнуло остатки сна.

– Как думаешь, когда сказать об этом детям? – негромко спросила мать.

– Давай пока не будем. Вячеславу незачем знать, что он останется тут. Придёт весна – там и скажем ближе к делу, – ответил отец, Андрей.

– Я думаю, с фортепиано надо заканчивать. Я договорилась, что в Краснодаре Илья сможет играть на духовых.

Потом мать включила воду, стала позвякивать посудой – и стало совсем ничего не слышно.

Но главное Илья всё-таки уловил.

Он поедет в Краснодар. А брата мать не возьмёт.

Офигеть! Как? Почему? А как же брат останется без него? И надолго ли это? Навсегда? Или он потом вернётся обратно?

Илья ворочался почти до утра, переваривая услышанное. И самый главный вопрос, который надо было решить: должен ли он обо всём рассказать Вячеславу?

Засыпая, Илья решил утром всё рассказать брату, но утром как-то было не до этого. Он почти не спал всю ночь и еле-еле продрал глаза. Днём почти спал на уроках, а к вечеру чувствовал себя разбитым и отложил разговор до утра.

А утром следующего дня понял: вряд ли брата обрадуют эти новости, – и решил пока ничего ему не говорить. До весны. Или до лета.

Уже пару недель Илья носил в себе тайну. И чем дольше жил с этой тайной, тем отчётливее понимал: нет, брату он ничего не расскажет. Пусть родители сами как-нибудь разберутся. А он, Илья, просто обязан, пока брат рядом, быть для него настоящим старшим братом. И если надо помочь, защитить – он это сделает.

Лана

Дома мама была просто Ланой. Так короче, теплее и как-то точнее про неё.

На самом деле вопрос о переезде всплывал в разговорах родителей уже давно. Для Ланы, которой на тот момент было около тридцати, были очевидны две вещи: первое – оставаться жить в захолустном кавказском городишке нельзя, второе – возможности уехать нет и не предвидится.

Совсем не так представляла Лана свою жизнь, когда была маленькой.

Отец Ланы был военным. Она выросла в военных гарнизонах: жила в ГДР, в Грузии, в Чехословакии. Им часто приходилось менять место жительства, и мать Ланы во многом взяла на себя обучение дочери. Лана отлично играла на рояле, неплохо знала немецкий, невероятно много читала и могла часами читать стихи.

Родители часто обсуждали, что однажды военная служба закончится и они смогут выбрать любой крупный город для проживания. Куда бы они могли отправиться? Тбилиси? Киев? Москва? Ленинград?

Мать Ланы мечтала, что дочь будет учиться в Москве, отец видел отличные перспективы для жизни в Киеве.

Но грянули перемены. Перестройка. Ускорение. Гласность.

Мир стремительно менялся и рушился как карточный домик, а Лана, когда-то мечтавшая о Гнесинке, оказалась в маленьком южном городе. Родились сыновья, она сделала прекрасную карьеру: возглавила телевидение города, стала главным художественным руководителем – без неё не обходилось ни одно культурное городское мероприятие.

Но не было ни одного дня, чтобы Лана не думала о том, что ради будущего детей должна найти возможность уехать.

С детства она учила Илью музыке. У него был отличный слух, и в семь лет, когда Илью отправили в музыкальную школу, он уже неплохо играл. Вячеслав был на два года младше, и до его музыкального образования у Ланы руки не дошли. Зато он с ранних лет принимал участие в театральных постановках, городских концертах. Все роли Незнаек, гномов, зайчиков на городских концертах были его.

Особенно хорошо у него получались роли главных героев. Это было удивительно: пару раз ему доставались маленькие второстепенные роли – и с ними он будто бы не мог справиться. Забывал текст, терялся на сцене. А вот если ему давали роль, на которой держался весь спектакль, – тут он словно расцветал.

Мать в шутку часто говорила:

– Ты мой маленький босс. Боссик!

Собственно, имя «Бося» так и получилось от слова «боссик» – уменьшительно-ласкательного от «босс».

Вячеслав отлично помнил историю, после которой к нему приклеилось это домашнее имя. Ему было лет шесть, и в кустах во дворе он решил построить себе собственный дом: пусть маленький, но свой. Для начала – шалаш из веток. Но когда взялся за стройку, быстро понял, что ветки не спасут от дождя. Тогда его взор привлекла куча досок, которые уже год лежали после ремонта. Доски были большие – и он быстро сообразил: нужны помощники.

Первым в строительную бригаду был записан старший брат, затем подтянулся сосед Витька – ему к тому времени уже было лет двенадцать. Неподалёку на спортивной площадке лениво гоняли мяч братья Гришка и Михай. Они были рослые и спортивные, и Вячеслав, недолго думая, втянул в орбиту своей стройки и их. В довершение всего сосед Иван Артёмович, которому было лет семьдесят и который как раз возвращался домой, был привлечён к делу как самый высокий.

Когда вечером во дворе появилась мать, которая возвращалась с работы чуть раньше обычного, она застала удивительную картину: её шестилетний сын сидел верхом на старом дырявом ведре и руководил стройкой домика.

Все были заняты делом: братья Гришка и Михай перетаскивали старые доски, Витька раздобыл молоток и гвозди и пытался соорудить устойчивую конструкцию, а семидесятилетний Иван Артёмович принёс из дома пилу и рулетку и вдохновенно ровнял доски под нужную длину. Работа кипела.

– Окно будет повыше, чтобы кошки не залезали, – деловито командовал шестилетний карапуз.

– Он у вас настоящий начальник, Светлана Алексеевна. Вырастет – будет босс, – усмехнулся в усы Иван Артёмович. – Хотя он и сейчас босс.

– Ну пока ещё не босс, а боссик, – рассмеялась она.

И имя вошло в обиход.

Вообще-то дома к нему обращались по-взрослому и звали полным именем – Вячеслав. Но он любил это тёплое и ласковое «Бося»: оно напоминало о том, что впереди – большая, удивительная, светлая жизнь, полная приключений и открытий. И где-то за ближайшим жизненным поворотом он непременно станет настоящим боссом – сильным и крутым. Как тот человек, фотография которого сохранилась в толстом семейном альбоме матери.

Альбом и «связи рода»

Вячеслав любил рассматривать семейный альбом, где были детские фотографии бабушки и её сестёр, прабабушки и прадеда. Среди любительских снимков были и более старые, сделанные на толстом картоне и сохранившиеся ещё с XIX века. На них – женщины в шляпах и длинных платьях, мужчины в сюртуках с подкрученными усами.

Но особенно привлекал его портрет мужчины с умными глазами и ладной статью. Про него было достоверно известно только одно: его звали Константин. У него было какое-то производство, но что именно там делали – уже не помнил никто. Фабрика находилась где-то в Сибири. И история про предка, который жил более ста лет назад, был уважаемым и богатым человеком, имел большой дом и доходное дело, завораживала мальчишку.

Разглядывая лицо Константина, Вячеслав пытался представить, как тот жил, какой у него был голос. И его не покидало чувство, что он связан с этим человеком какими-то тайными, невидимыми связями. Связями рода.

Работа Ланы

Мать Вячеслава, хоть и была творческой личностью, обладала твёрдым характером и умела буквально из ничего создать яркое, красочное событие. Помимо того, что Лана была главным художественным руководителем города, возглавляла местное телевидение, вела театральные кружки, она – как любая мама, в задачу которой входило организовать мероприятие при полном отсутствии бюджета, – умело закрывала отсутствие средств на артистов присутствием в программе собственных детей.

Илья был всегда главным по музыкальным номерам. Он играл на стареньком, но весьма аристократичном рояле пьесы из «Детского альбома» Чайковского, пел – и вообще был незаменимым участником концертов. Вячеслав же трудился на театральной стезе.

Мама обожала постановку театральных сценок и могла до позднего вечера репетировать, придумывать сценарии и до бесконечности повторять с участниками их роли.

Лана любила свою работу. И, надо сказать, ей повезло: со временем вокруг неё собрались такие же увлечённые и одарённые люди. Они многое умели, с увлечением обсуждали прочитанные книги и со страстью создавали свой маленький мир, наполненный творчеством и общением.

Особенно повезло детям. Им всегда находилось место в новогодних концертах и капустниках.

А артистизм и удивительная коммуникабельность Вячеслава, которые так часто выручали его в жизни, брали истоки именно там – в театральных постановках и сценках на подмостках местного дома культуры.

План на военное училище

Как дочь военного, Лана точно знала: карьера военного – это социальные гарантии, надёжность и даже возможность получить в будущем квартиру.

Она ещё прекрасно помнила отцовских друзей и товарищей по службе: подтянутые, спортивные – с ними было всегда весело, спокойно и надёжно.

Когда сыновья стали подрастать, она всерьёз задумалась о том, что к поступлению в военные вузы надо готовиться заранее.

Для военной карьеры больше подходил младший. Он был крепкий, с огоньком в глазах и моторчиком в пятой точке. Старший Илья с удовольствием занимался искусством, обладал отличным слухом. Но в конце девяностых и в нулевые годы было очевидно, что творчество – крайне ненадёжная стезя.

И Лана нашла великолепное решение: она договорилась, что Илью примут в духовой оркестр в военном училище в Краснодаре.

Когда договорённости были достигнуты, в семье началась подготовка к переменам. Было решено, что мать со старшим сыном уедет в Краснодар. Младший останется с отцом – в ожидании подходящих условий для переезда.

И именно беседу об этих переменах случайно подслушал Илья.

Рад ли он был неожиданно свалившейся новости? Конечно: жажда приключений манила каждого мальчишку, а сложности казались скорее яркими впечатлениями, чем тягостями жизни.

Жизнь вдвоём с отцом

После памятной драки у рынка прошло полгода.

Семья вместе встретила Новый год, а дальше каждого из них ждало большое и невероятное неизвестное. Мать со старшим сыном уехали в Краснодар, где Илья должен был поступить в военное училище.

А Вячеслав остался жить вдвоём с отцом.

Вот тут-то у него и началась настоящая жизнь!

Когда брат с мамой уехали, Вячеслав не воспринимал это как сложности и жизненные трудности. Напротив – это был яркий период, полный приключений и новых открытий.

Школу он прогуливал по-чёрному. С матерью ему и не снились такие перспективы. Пользуясь тем, что отец уходил на работу рано и дома никого не было, он умудрялся прогуливать примерно девяносто пять процентов занятий.

Предлоги были разными, а фантазии ему было не занимать. Впрочем, иногда отец задерживался по утрам, чтобы выдворить сына в школу. И Вячеслав действительно туда шёл – но не доходил.

Многое сходило с рук, потому что при этом он умудрялся иметь хорошие оценки в четверти, а к отличникам всегда отношение особое.

Секрет был прост и, как ему казалось, очевиден. Он и сейчас применим – да только мало кто решится на такое. Самое главное – быстро получить в начале четверти три хорошие отметки. А после этого в школу можно было не ходить в принципе.

Чтобы учитель мог поставить оценку за четверть, трёх отметок, по мнению Вячеслава, было вполне достаточно. И если в журнале красовались четвёрка и пара пятёрок, то среднее арифметическое было очевидным.

В начале четверти нахватать пятёрок было задачей легче лёгкого: пока после каникул все на расслабоне, а до итоговых контрольных далеко, учёба не вызывала сложностей. Это в конце четверти, когда каждый день со всех сторон валятся контрольные, риск нахватать троек возрастает в разы.

Но до двоек дело не доходило. Не так легко было поймать его, чтобы влепить за разгильдяйство и поведение заслуженную «пару».

В тот год он впервые хакнул жизнь.

Формально к нему было не придраться, истории, почему его не было в школе, он придумывал мастерски. И надо сказать: лентяйством или глупостью он не отличался никогда.

В школе ему было не интересно. Совсем. Он никак не мог понять, как и зачем в жизни могут пригодиться эти бесконечные страницы и упражнения из учебников.

А вот на улице дел было действительно много.

Всё свободное время, которое свалилось на него после отъезда мамы и брата, он проводил с друзьями. Постепенно начал завоёвывать авторитет. Вокруг него собралась целая «банда» ребят, и он всё чаще замечал, что организовывать и воодушевлять на всяческие дела и проделки – это именно то, что у него получается лучше всего.

Именно в те месяцы уличной жизни он, будучи двенадцатилетним подростком, впервые осознал вещь, о которой потом читал в книжках:

Чтобы стать лидером и достичь целей, надо покупать чьё-то время. Не пытаться сделать всё в одиночку, не продавать собственное время, а привлекать других людей – и добиваться задач их руками и их временем.

Полгода жизни без бдительного материнского контроля дали ему понимание: группой из нескольких людей можно сделать то, о чём и мечтать не может одиночка. Да, конечно, придётся делиться. Но тот кусок пирога, который имеет шанс получить организатор, будет несравнимо больше, чем если бы он действовал только своими силами.

«Денди» и металлолом

Уже месяца через полтора после отъезда матери и брата Вячеслав купил себе приставку «Денди» – и сделал это на собственные деньги.

Откуда они взялись? О, это увлекательная история: как в будущем предпринимателе по крупинкам закладывались способы думать и действовать в те юные годы, когда многие ещё сидят за партами и учат уроки.

Конечно, бывало всякое. Бывали и драки с ножами – когда улица шла на улицу. Тёмными вечерами происходили настоящие баталии. Знала бы мама – она бы сто раз подумала, кого из братьев надо было забирать с собой.

Отца дома практически не было.

Он в те годы работал как проклятый. Вот только денег это почти не приносило.

Андрей много лет трудился на военном заводе. Он искренне любил своё дело и коллектив.

Оборонный завод был чудом сохранившимся осколком когда-то мощной военной промышленности. Люди, которые работали там с давних пор, искренне верили, что их труд даст детям счастливое будущее в сильной стране.

И они работали не просто за деньги. Для них было важно, занимаясь пайкой запчастей и микроэлектроникой, осознавать, что каждая деталь, которая проходит через их руки, необходима для танков, ракет и локационных станций.

Уровень секретности был запредельный. Никто не знал, куда идёт та или иная плата. Просто: изделие 14, изделие 28…

Когда-то работа, которой занимался Андрей, была почётной и хорошо оплачиваемой. Но последние годы зарплаты задерживали всё чаще и дольше.

Осколки оборонной промышленности Советского Союза.

И отец устраивался на постоянные подработки.

В тот год у него была отличная вторая работа: он устроился инженером на норковый завод. Денег там тоже нередко приходилось ждать, и часть расчёта выдавали натурой – кормом. Оттуда приносил пакеты, из которых по дому быстро распространялся запах курятины. Он приносил куриную кожу, прессованные куриные кубики, сухое молоко.

Собственно, он приносил еду, которая шла на корм норкам.

И если бы не этот корм, неизвестно, чем бы можно было питаться при задержках зарплаты в три-четыре месяца. А так, по крайней мере, была еда.

Время было интересное.

Но куда более интересным было то, что Вячеслав подчерпнул для себя на улице. Со временем он узнал, что многие ребята находят себе занятия, чтобы добывать личные деньги.

Самым популярным занятием была сдача металла. Металла на разрушавшихся предприятиях было в избытке: где-то можно было договориться, где-то украсть, где-то подобрать.

Особым уважением у уличных ребят пользовался Рафик. Его отец – турок – организовал приём металла и платил за килограмм меди пятьдесят рублей.

Узнав о приёме меди, Вячеслав взглянул на мир новыми глазами. Он часами наматывал километры по улицам, изучая и сканируя все возможные и невозможные металлические конструкции и детали.

Однажды он углядел на крыше соседки валяющуюся антенну. Антенна была здоровенная.

Вот только как добыть её с крыши, не вызывая подозрений старушки? Он думал дня два – и придумал.

И вот на пороге Нины Константиновны появилась троица пацанов. Они сообщили, что их отправили из школы как юных тимуровцев помогать пожилым людям. Готовы целый день помогать по хозяйству, дёргать сорняки, убирать мусор и выполнять любые поручения. Нина Константиновна была тронута.

Вячеслав с ребятами зашёл на огород, поднял глаза и театрально схватился за голову:

– Баба Нина, а веток-то сколько у вас на крыше! Как бы шифер не повредился. Давайте я их уберу – вам-то туда не добраться.

В мгновение ока он взобрался на крышу. Антенна вблизи была ещё более впечатляющей по размеру: большая, круглая. Он подержал её на весу – явно больше десяти килограммов.

– Баба Нина, – крикнул с крыши, – от веток я почистил. Тут ещё антенна валяется. Уж больно опасно она лежит – как бы крышу не повредила. Я её тоже скину.

– Скидывай, милый, – отозвалась старушка.

Он прислушался: телевизор в комнате продолжал работать. Кажется, всё прошло гладко, подумал он. До последнего момента сомневался: а не рабочая ли это антенна? Но пронесло – давно была отключена за ненадобностью.

Тем временем ребята с энтузиазмом дёргали сорняки, а заодно внимательно рассматривали двор в поисках железного мусора.

– Баба Нина, мы и мусор уберём. Давайте всё в кучу сложим: и сорняки, и ветки, и железки эти старые!

План сработал идеально. Пока ребята сражались с сорняками и мусором, Нина Константиновна напекла пирожков и даже приготовила немного денег.

От денег пацаны мужественно отказывались, но сдались под её напором.

Между тем сто рублей, которые они получили на троих, были в те времена солидной суммой. Для сравнения: зарплата отца была две-три тысячи рублей.

Так что Нину долго уговаривать не пришлось.

Сто рублей поделили поровну между другими участниками, а вот антенну Вячеслав забрал себе и отнёс к отцу Рафика. К вечеру у него в руках было пятьсот пятьдесят рублей.

Огромные деньги.

На эти деньги он купил «Денди» – невиданную по тем временам роскошь. Приставка была для ребят недосягаемой мечтой, а ещё месяц назад он о таком даже и не думал. И вот свершилось.

Приобрести у местных ребят игры и настроить чёрно-белый телевизор было делом нехитрым – он справился за пару дней. Зато какие это открывало перспективы.

Теперь у него дома был настоящий штаб. Каждый мечтал поиграть, и авторитет Вячеслава обрёл новую силу.

История с антенной открыла ему глаза. Он понял, что нашёл настоящую золотую жилу – и что надо зарабатывать, пока мать далеко, а отец не замечает его школьных прогулов.

В ход шло всё.

Он организовал компанию и сколотил идеальную команду. Они обследовали старые здания, заброшенные цеха. Научились находить трансформаторы, медную проволоку.

Специально была организована бригада, которая прочёсывала улицу за улицей и выявляла дома, на крыше которых были старые антенны. Антенны состояли из алюминия, и каждый такой дом брался на заметку.

Дальше – в зависимости от того, кто жил в доме, применялись разные стратегии.

Куда-то шли «тимуровские бригады» – помогать пожилым людям. Где-то предлагали услуги по смене старой антенны на новую китайскую, которую можно было купить на рынке.

Доставку новой антенны хозяевам предлагали бесплатно, а затем за деньги хозяев покупали «китайскую», устанавливали и настраивали.

А старую предлагали демонтировать и вывезти с участка – чтобы она не упала и не повредила крышу.

Дел было невпроворот. Какая уж тут школа.

Одновременно ребята занялись мониторингом рынка и вскоре обнаружили, что в дальней части города цыгане принимают медный лом на пять рублей дороже – по пятьдесят пять рублей за кило.

Транспорт был бесплатный: сели на велики – и довезли мешки с металлом на другой конец города.

Не работа – сплошное развлечение.

В это сложно поверить, но уже тогда под его патронажем ежедневно трудилось более десяти мальчишек. Они прочёсывали город, собирали, взвешивали, перевозили лом.

Как-то Бося внимательно наблюдал, как принимают лом, и в голове созрел гениальный план.

Приёмка осуществлялась с помощью неодимового магнита. Старый цыган здоровенным магнитом проверял весь лом: всё, что примагничивалось, выкидывал; что нет – аккуратно откладывал, взвешивал и выплачивал деньги.

План был простой: внутрь медного лома вставить свинец и тем самым увеличить вес и выручку.

Свинца около шиномонтажа на углу улицы было полным-полно. Отковырять свинцовые грузики от старых дисков труда не составляло. Потом на грузики наматывалась проволока от трансформаторов – и дело в шляпе.

Свинец, в отличие от железа, не магнитится, а вес даёт.

Однако цыгане оказались настоящими цыганами.

Очень скоро выяснилось, что весы у них изрядно «покручены», и те пятьдесят пять рублей за килограмм по факту превращались в сумму меньше, чем пятьдесят.

Плюс цыган было не так легко обвести вокруг пальца.

Всего пару раз ребятам удалось сдать моток со свинцовыми грузиками. На третий раз цыгане размотали проволоку.

И только артистизм и находчивость Вячеслава спасли компанию от побоев и изгнания без зарплаты.

Уже тогда его талант переговорщика давал о себе знать.

– Дяденька, только не бей! Я нашёл это. Там много было разного хлама, и темно было. Это не я. Вы же нас знаете – мы постоянно к вам носим. Зачем нам вас обманывать! – драматично заламывая руки, он почти пустил слезу.

Старый цыган махнул рукой и отсчитал деньги.

После той истории его бригада к цыганам больше не ходила.

Нашли другой пункт приёма металлолома – там сидел добродушный дедушка, который не особо придирался и просто проверял магнитом всё принесённое.

Убедившись, что здесь проделки со свинцом проходят безнаказанно, пацаны осмелели, и с того момента свинец добавлялся в медь уже в неприличных объёмах, чтобы увеличить выручку.

Деньги Вячеслав уже тогда научился делить по-честному. Не сказать, чтобы поровну – скорее по степени участия.

Куда шли деньги?

Да в основном – на карманные расходы. Довольно часто он покупал домой продукты. А ещё ребята приходили к нему поиграть в «Денди». Тоже не бесплатно.

Эти полгода стали, пожалуй, первым и незабываемым путешествием в самостоятельность.

Именно тогда он в полной мере проявил те самые склонности «босса», благодаря которым и получил от мамы прозвище.

Это была первая проба пера. Но у него явно получалось организовывать процессы и воплощать в жизнь свои идеи – даже если на первый взгляд они казались странными, непредсказуемыми и наивными.

Он не заморачивался сомнениями. Просто действовал: иногда наступал на грабли, иногда терпел неудачу, но в целом всегда оставался при своих интересах.

Много лет спустя Вячеслав заведёт блокнот, куда будет бережно записывать постулаты собственной жизни.

И три принципа из того блокнота родились именно тогда – когда он стал предводителем пацанской банды и организовал масштабный коммерческий проект по добыче и продаже металлолома.

Однажды он запишет так:

Всегда важно искать возможность покупать чужое время, а не продавать своё.

Смелый человек – тот, кто не боится отказа и провала; в переговорах особенно важна смелость.

Переговоры – это процесс достижения соглашения, в ходе которого каждый из участников может сказать «нет». В том числе и ты сам.