Читать книгу Эксперимент 175: «Они называли это жизнью» - Группа авторов - Страница 1

***

Вновь наступала осень. Август укрывал город дождями. Нет. Ливнями. Последние солнечные денёчки заканчивались слишком быстро, чтобы можно было успеть насладиться ими вдоволь. Грязь на дорогах размывала асфальт, а серые листья, покрытые пеплом, тихо опадали на землю. Всё вокруг затихало. Рассвет был уже близко, но Селине не спалось. Сидя на мраморном подоконнике, она безучастно смотрела на небо. Облака плыли низко, и казалось – ещё один метр, и они коснутся земли. Но этого не происходило. Уголки её губ чуть дрогнули, когда она увидела знакомую марку машины, но в голову тут же вернулись тревожные мысли.

Его больше нет, пока нет… Прекрати так себя вести.

За окном подозрительно заворошила соседка, поднимая на уши дома в округе. На часах пять сорок. Скоро вставать на очередную смену. Глаза слипались при очередном моргании, но руки сами собирали сумку. На улице промозгло. Противно. Но на лице не промелькнуло ни одной эмоции. Сейчас нельзя, да и всегда было нельзя. Нельзя улыбаться, смотреть в лица прохожим, нельзя хмуриться. Надо быть как все, спокойными. Она прикусила щеку изнутри, чтобы уголок рта не дрогнул. Мышцы лица окаменели – привычная маска, приросшая к коже. Внутри вскипала несправедливость каждый раз, когда Лина промахивалась и попадала в лужу. Выругавшись про себя, она шла дальше. Впереди виднелся ярко-красный плакат, вывешенный на стенах парламента города:

«Государство заботится о вашем спокойствии. Не улыбайтесь без причины».

Вокруг суетились люди, старательно пряча лица под высокие воротники и капюшоны. Знакомые бледно-белые стены административного здания, в котором она работала, как всегда были неприветливы. Но фигура подруги на фоне бегущих и мельтешащих туда-сюда работников была более чем заметна. Приподняв уголки губ и с таким же приподнятым настроением, девушка подошла сзади.

– Ви, давно тебя не видела здесь, была на каникулах? – в рядовой манере спросила Лина. Девушка обернулась, приподнимая брови в смущённом удивлении, но тут же опомнилась и спокойно кивнула, продолжая перекладывать «важные» бумаги.

– Да, уезжала к семье, нужно было отлучиться на пару деньков.

Разговор никак не шёл, да и на службе нельзя было обсуждать что-либо, кроме как верховного совета, принятых им законов, назначений новых сотрудников вместо старых, которые ушли по неизвестным причинам, и всякого такого. Полная скукотень. Лина закатила глаза, когда в очередной раз её подчинённый не успел заполнить новые бланки, и нехотя отправилась в кабинеты выше, к начальству. Поднявшись по высоким ступеням, она тут же обратила внимание на нескольких человек в грязных костюмах. Завидев их на улице, девушка бы не обратила внимания – там таких полно, разодетых во что угодно, кроме как в нормальную одежду. Но тут, в этих стерильных помещениях, им не место, пронеслось у неё в мыслях. Довольно глупо было считать, что они могли прийти к кому-то или вообще устраиваться на работу. Один из них, высокий и седой мужчина, как-то цепко и слишком пристально следил за Селиной.

Может, он что-то мог знать про Атлана? Или я как-то могла показать эмоции?

В голове вдруг возник образ смуглого парня с длинными волосами. Он резко сменился страхом перед всеми судами мира, которые могли осудить за проявление этой слабости. Тряхнув головой, наваждение вновь ушло. Селина крепче сжимала большие блокноты в своих руках и постучалась в дверь напротив.

– Войдите.

– Здравствуйте, мистер…

Дальше день прошёл как в тумане. Выдача клиентам повесток на обследования в клиниках на выявление крови «Энергов», обеспечение безопасности народа от влияния эмоций на единство и сплочённость Америки. На огромном экране в вестибюле вновь появилась реклама. До ушей доносились уже заученные наизусть слова, произносимые словно металлический голос: «Если вы заметили у себя симптомы или проявления ошибок в поведении, называемых „эмоциями“, срочно обратитесь в службу безопасности, расположенную вблизи вашего места жительства! Просим всех проявить бдительность и каждый месяц проходить обследование. Помогая выявлять Энергов, вы освобождаете Новую Америку от старой заразы Войны! Государство заботится о вашем спокойствии!»

День подходил к концу, укрывая серые здания туманом. Или туман спускался с заводов, которые только начинали свою работу. Винэя убежала домой раньше, и Лине не оставалось ничего, кроме как побрести в сторону дома одной. Улицы пустели на глазах. Проезжали военные грузовики, заполненные людьми в форме, от чего Селине приходилось нередко прижиматься к стенам. Хищные и холодные взгляды обжигали кожу. Накинув капюшон, девушка толкнула дверь с надписью над ней: «Бар». В нос ударил резкий запах алкоголя – скорее спирта. Словно она попала в больницу или аптеку. Голова ломила от мыслей, и единственным решением, которое нашла девушка, чтобы избавиться от них, была выпивка. Плюхнувшись на высокий табурет, она оглянулась по сторонам. Официанты шныряли между редкими посетителями, а приглушённый свет придавал атмосфере загадочности – нелепой, старой и вязкой. Как будто всему городу и так было известно, что здесь нередко околачиваются верхушки общества. Это место словно скрывало нечто большее в себе. Селина подняла руку, и к ней тут же подошёл бармен.

– Что желаете, мисс? – спросил он сухим голосом, явно нехотя.

– Искру, пожалуйста, – Лина произнесла это бодрым, стеклянным голосом, как разговаривала всегда, чтобы не выдать лишней эмоции. Почему-то ей всегда давалось с трудом удерживать в себе это нарушение.

Эмоции… Зачем они вообще нам нужны? Невысокий бармен, чуть вскинув брови, достал из-под стола красивую на виду бутылку с фиолетовой жидкостью. Рюмка стукнула о стойку, и тягучий напиток наполнил её до краёв. Лина уже и забыла вкус этого напитка, с которым когда-то познакомил её Атлан. В голову опять полезли эти надоедливые мысли о нём. Тряхнув головой, она подняла рюмку ближе к губам и залпом осушила её. По телу разлилось приятное чувство. Словно искры и впрямь пронзили её. Но оно тут же сменилось холодом и безразличием. Оглянувшись вокруг, Селина заметила едкий взгляд – седой мужчина восседал в углу бара и смотрел. Нет – изучал девушку. Он проводил взглядом от головы и ниже, что заставило девушку поёжиться. Она вновь заказала «Искру». А затем снова и снова…

Безысходность стучала в висках. Лина не могла ей противостоять, как и не могла скрыть слёз. Опустившись на барную стойку, она укрыла голову руками и неслышно всхлипнула. Безэмоциональность этого мира давила. Закрыв глаза, она вдруг увидела его. Атлан. Он пропал год назад, и с тех пор её мир перевернулся. Она не могла перестать думать о нём, хотя нельзя было. Селина было протянула руки к его смуглому лицу, чтобы убрать локон волос за ухо. На губах проскользнула лёгкая улыбка. Так хотелось положить ладонь на его тёплую, чуть шершавую кожу, обнять… Как вдруг он растворился. Улетучился, словно дым или выхлоп машины. Девушка резко подняла голову, от чего перед глазами всё поплыло. Опять оглянувшись, она обнаружила, что тот седой мужчина сидел уже рядом с ней.

Эти видения, или я сама сведу себя с ума.

– Хреновая работа? – спросил он, чуть потягивая виски из низкого бокала со льдом.

– Нет, жизнь хреновая… – Лине захотелось вырвать. Она глубоко вдохнула уже приевшийся аромат спирта и закрыла глаза.

– И уйти не к кому? – он, кажется, поддразнивал.

– Нет. Больше не к кому.

– Этот твой… был Энергом, да?

– Зачем это вам? Вы что, из парламента? Какая вам разница до нас? Забрали – и забрали… – девушка повернула голову и облокотилась на барную стойку.

– Зачем ты так, я ведь просто спросил. Нет, я не из парламента. По секрету скажу: я их там не особо люблю. Ходят как пингвины все, в этих одеждах. Ни грамма добросовестности или работы на страну, – мужчина понизил голос до шёпота и чуть придвинулся к Селине.

– Вот как вас зовут?

Между ними на секунду повисла тишина. Она замялась, не зная, что ответить. Но очередной прилив алкоголя в голову решил это за неё.

– Селина Уайл… – вздохнула она.

– А я – Майкл. Майкл Стейсен, – он протянул руку для рукопожатия. Девушка протянула в ответ. Вроде сухой разговор, но он помог хоть немного забыться. На улице становилось темнее, а людей в баре всё меньше. Чаще за столами появлялись люди в форме. Они мелькали перед глазами, от чего становилось дурно. Казалось, следили за всем, за чем только можно – болезненно докапываясь до малейшего микроба.

Мужчина засунул руку и высунул из кармана что-то вроде записки или маленькой карты. Прочистив горло, он продолжил:

– Так и что с ним стало? – мужчина явно хотел проникнуть глубже в доверие к Лине. Майкл положил руку на ладонь девушки, от чего та резко отпрянула.

– Чего вам надо?

– Я просто хочу познакомиться ближе.

– Не стоит. Поверьте, вам не нужно знать меня ближе… – отрезала она и, вставая с барного стула, кинула пару банкнот на стойку.

– Может, проводить тебя? – крикнул он напоследок.

– Сама дойду.

Карточка из рук Майкла быстро очутилась в её кармане. В глазах рябило, но девушка шла к двери с уверенностью и монолитной тяжестью. Дверь хлопнула за спиной, слегка расслабляя Селину. Всё это издевательство и насмешки были позади, и теперь оставалось только дойти до дома, пройти очередную проверку, сдать кровь в анализатор и завалиться спать. Ну или опять засесть за мемуарами, которые она так тщательно прячет от глаз военных и проверяющих каждый месяц. Небо было хмурым. Как и люди, изредка проходящие мимо. Под ногами асфальт сменился гравийкой, что хлюпала, смешавшись с грязью от дождей. Завернув с главных улиц, тьма вечера заполнила район маленьких жилых комплексов. Они походили на бараки, где-то лаяли собаки, чей гул доходил до Селины эхом. Среди мрака вспыхивали огромные экраны, напоминающие: «Государство заботится о вашем спокойствии». Девушка проходила мимо них, укрываясь от яркости под капюшоном.

Было холодно и неуютно. Хотелось убежать, как когда-то она убегала из другого города, в далёком детстве. Или это было всего пару, тройку лет назад. Воспоминание стерто. Смыто из её памяти. Это делалось специально, чтобы не спровоцировать её на эмоции. Но никто, даже сама Селина, ещё не понимала, зачем это делается. Пока не познакомилась с Атланом. Этот человек открыл для неё мир. Да, он был всё так же сер и безразличен, но в нём теперь было на капельку тепла больше. От этого на душе становилось легче. До одного случая, который перевернул её жизнь с ног на голову. Уничтожил всё то хорошее, всё то, что она так трепетно прятала и хранила под самым сердцем. Сначала он не пришёл на работу, затем и вовсе перестал выходить на связь. Дома был кавардак. Как и в груди Лины. Хотелось гоготать от своей же беспомощности перед этим жестоким миром. Он словно испарился. Как будто Атлана и не было. Не было всего того светлого года, что они провели вместе. Напиваясь друг другом. Жадно вдыхая воздух и запах волос и кожи. Словно не было того вечера, где они, под таким же холодным фонарём, впервые соприкоснулись губами. Он был так нежен. Селина слегка дотронулась губ, пытаясь собрать, словно пазл, очертания его лица. Казалось, что вот-вот и она услышит голос, который так давно мечтает вновь услышать. Но это был уже не Атлан. До ушей резко донеслись какие-то звуки, исходившие из-за угла. Тройка пьянчуг завернула навстречу девушке и тут же стала галдеть.

– Ох, какая красотка тут идёт, а…

– Миледи, вы восхитительны в этот воскресный вечерочек… – закончил второй, чуть икнув напоследок прямо в лицо Лины.

– Сегодня вторник, – быстро отрезала она.

– А, да? Сэм, мы что-то перепутали с тобой?

– Нет, неееет, мы как раз, полагаю, вовремя… – высокий парень, словно учуял запах знакомого алкоголя, пригнулся ниже к её лицу.

– Идите, куда шли, иначе вызову Службу Поведенческой Безопасности, вы же не хотите попасть к администрации на ковер? – Селина чётко проговорила каждое слово, хотя у самой тряслись колени.

– Да что там, думаешь, мы чрезмерно эмоциональны? Сами сначала открывают пабы и бары, а потом ловят. Нелогично… – подключился третий, всё это время докуривавший скрутку.

– Мне плевать, зачем или почему. Надо – значит надо, кто мы такие, чтобы решать за Парламент, – грозно закончила девушка.

– А ты у нас, я смотрю, смелая да, и в законах больно разбираешься? Интересно, а что же нам будет за это… – Первый подошёл вплотную к Лине и шлёпнул рукой по ягодице. Грубо и грязно. В висках застучал гнев. Она развернулась и молча захотела уйти, просто уйти и забыть всё это. Закончить со всем этим. Но внезапное чувство, словно что-то тянуло обратно к ним. Тянуло ответить, отомстить. Парни смеялись и выкрикивали грязные слова, что ещё добавляло масла в огонь. Всё сильнее и сильнее. Темп и ритм сердцебиения в груди Селины возрос до невыносимых показателей. Руки тяжелели, в них как будто образовывались жгучие сгустки энергии. Пьяницы не отставали, преследуя девушку до следующего перекрёстка. Тут хотя бы уже были камеры, да и освещения побольше.

И если меня и убьют здесь, то найдут быстрее, – подумала она.

Развернувшись, она вновь, лицом к лицу, встретилась с этими надоедливыми хмельными ублюдками. Первый и самый высокий из них, кто и позволил себе эту наглость, вышел вперёд. Остальные стали окружать Селину сзади.

– Ты что, решила убежать, детка? – он мазнул пальцем по её подбородку, грубо толкая к своим дружкам.

– Смотри, за ней ведь даже никто и не пришёл, бедняжка. Её парня скорее всего убили Энерги, про которых она наслушалась от своей покойной мамаши, ведь так? – второй улыбнулся. – И мы вот решили тебя не оставлять одну, ночь же… Одна-одинешенька, да ведь?

Опять. Опять одни и те же грабли. Лина наступает на них уже в который раз. В который раз она встречается с такими людьми, которым от тебя нужно только одно. В душе что-то ёкнуло, когда она вспомнила своё детство. Живот резко передёрнуло, и в глазах словно воспылал огонь. Парни окружали её, подходя всё ближе и ближе. Запуская свои руки, грязные и пошлые, – всё дальше и дальше. Безнаказанно.

Дыхание оборвалось. Сердце больше не стучало – оно колотилось о рёбра, ломая кости изнутри. В ушах нарастал гул. Высокий, звенящий писк, перекрывающий грязный смех парней. Гнев. Он больше не был просто эмоцией. Он стал физическим телом. Жидким огнём, что заполнил вены вместо крови. Ей стало тесно в собственном теле.

Крик вырвался сам. Он родился не в горле, а где-то в солнечном сплетении, раздирая лёгкие в клочья. Дикий. Первобытный. Словно это был крик раненого зверя, загнанного в угол. Звук ударил по барабанным перепонкам. Воздух вокруг выгнулся, ломаясь под чудовищным давлением. Реальность треснула. Самая мощная и при этом простая эмоция, обрела свое лицо.

Мир перед глазами лопнул. Из глазниц брызнули слёзы – горячие, вязкие, со вкусом железа. Кровавые. Они текли по щекам, но Селина этого не чувствовала. Её зрение затопил ослепительный золотой свет. Он лился из неё, прорываясь сквозь кожу, сжигая одежду.

Ударная волна разошлась кругами, сметая всё. Время замерло. Селина видела, как исказились лица парней – ухмылки сменились гримасами животного ужаса. Но было поздно. Энергия ударила их, как таран. Их тела отшвырнуло назад, ломая, как тряпичных кукол.

Она больше не чувствовала земли под ногами. Гравитация исчезла. Ветер, поднятый её собственной силой, хлестал по лицу, развивал волосы, превращая их в ореол. Она пылала. Живой факел посреди грязного переулка. Лина была словно феникс. Жар был невыносимым. Асфальт внизу зашипел, пузырясь и плавясь, превращаясь в чёрную вязкую смолу. Кусты вспыхнули, как спички, мгновенно осыпаясь серым пеплом. Воздух пах озоном и жжёной плотью.

Сила текла из неё бурным, бесконечным потоком, пока внутри не осталась звенящая пустота. Лина рухнула вниз…

Осела на землю. Закрыла глаза. Тишина окутывала всё пространство. Вокруг неё был точный ореол из выжженной поверхности. Её рубашка испортилась до неузнаваемости, а лицо было покрыто царапинами. Всё это происходило от силы минуты-двух, если даже не меньше. Очнувшись, Селина приподнялась на локтях и осмотрелась. Память не хотела запоминать всё, что случилось. Зачем? Она встала и на негнущихся ногах прошла по периметру. Где-то пискнула камера, чётко записывая каждое движение единственной движущейся точки на земле. Среди обломков лежал один из пьяной троицы. Его грудь рвано вздымалась, а ниже, в районе паха, торчал обломок металлической арматуры. По его щекам текли слёзы, смешавшиеся с рвотой и грязью. Парень то и дело открывал и закрывал глаза, а когда завидел над собой девушку, открыл рот в немом крике. Она стояла и молча наблюдала за его страданиями. В голове роились тучи мыслей, вины и ответственности. Он не должен был так страдать. Он не был виноват. Как и Селина. Тут никто не был виноват…

Вскоре мучения пьяного прекратились, и его грудная клетка остановилась, выпуская последний глоток кислорода. Спустя время его бренное тело найдут и похоронят. Может даже кремируют. А его родственники будут задаваться вопросом: был ли это несчастный случай? Но они так и не узнают ничего того, что было здесь в тот злосчастный вечер. Не узнают, насколько сильная волна боли и страданий вылилась на этого страдальца. И он так и не узнает, насколько сильно потом винила себя Лина.

Она не помнила, как развернулась. Ноги не слушались – они стали чужими, ватными. Каждый шаг отдавался глухим ударом в затылок. Асфальт под ногами качался из стороны в сторону. Селину шатало от одной стены переулка к другой. Плечо больно ударилось о кирпичную кладку, сдирая кожу, но боли не было. Была только тошнота.

К горлу подступал горячий, кислый ком. Желудок скручивало спазмами, будто кто-то выжимал его. Лина зажала рот ладонью, сглатывая вязкую слюну.

Только не здесь. Не под камерами.

В носу всё ещё стоял запах палёной плоти и озона. Он въелся в волосы, в поры, в мысли.

Лина ввалилась в дом. Замки щёлкнули. Один раз. Второй. Пальцы дрожали так сильно, что ключи выпали из рук, звякнув о пол, как приговор. Она не стала их поднимать.

Ванная встретила её холодной стерильностью плитки. Лина не включила свет – темнота казалась безопаснее. Одежда полетела в угол. Рубашка, брюки – всё это теперь казалось грязным, заражённым. Словно на ткани остались отпечатки чужой смерти. Душ включился с шипением. Вода была почти кипятком, пар мгновенно заполнил тесную кабинку, но этого было мало. Лина схватила жёсткую мочалку.

Тереть.

Смыть это.

Она с остервенением драла кожу на руках, на шее, на животе. Снова и снова. Грубые ворсинки царапали эпидермис, оставляя багровые полосы, но Лина не останавливалась. Кожа горела, саднила, краснела до цвета мяса, но ощущение грязи не уходило. Ей казалось, что под ногтями запеклась кровь того парня. Что его предсмертный хрип осел на её плечах липкой плёнкой.

Желудок снова предательски сжался. Лина согнулась пополам, упираясь лбом в холодную мокрую плитку, и её вывернуло желчью прямо в слив. Горло обожгло кислотой. Слёзы смешивались с потоками воды, стекая по пунцовому, истёртому телу. Она сползла вниз, обхватив колени руками, и затряслась в беззвучном плаче. Отмыться не получалось. Грязь была не снаружи. Она была внутри.

Выбравшись из душа, она чувствовала себя оголённой до костей. Зубы стучали. Постель не манила уютом, она выглядела как гроб. Лина рухнула на матрас, даже не укрывшись. Свернулась клубком, пытаясь унять дрожь, пробирающую до костей. Мёртвое окно напротив смотрело на неё чёрным, равнодушным глазом. Сон не приходил долго. А когда пришёл, это был не отдых, а провал в вязкую тьму, когда организм просто отказался функционировать от перегрузки.

Мысли о том, что она могла быть Энергом, её не сразу посетили… Но додумавшись до этого во сне, она внезапно вскочила с кровати, как до неё донеслись звуки сирен и позывные административных служб по отлову «Нестабильных».

– Окружаем объект!

– На счёт три, выбиваем дверь.

– Раз, – Лина успела лишь спрятать свои блокноты получше.

– Два, – ладони похолодели от страха, но деваться уже было некуда.

– Три! – с этим криком группа военных проломила хлипкую деревянную дверь. Они ворвались стремительно, рыская по комнатам. Снаружи группой управлял человек, чей голос Лина недавно уже слышала. Но сейчас он был металлическим и холодным. Секунда – и её спальня, такая уютная и маленькая, наполнилась неимоверным количеством людей в форме. Они быстро передали информацию о девушке начальнику и приступили к захвату. Селина попыталась убежать, выпрыгнуть в окно или куда-нибудь, но её успели схватить за ноги и повалить на пол. Жёсткие кожаные перчатки сомкнулись на лодыжках, ограничивая движение. Такие же сомкнулись в районе шеи, а затем стремительно вонзили шприц с загадочной жидкостью. Она разлилась по венам мгновенно, ослабляя все мышцы. Ударившись о мраморную поверхность пола, в голове остался только гул их голосов, смешавшихся с адреналином. Всё происходило оперативно и слаженно. Без лишних движений. Без слов. Без эмоций.

Выведя её на улицу, строй солдат отчитался перед начальником. Белые прожекторы полоснули по асфальту и уставились в одну точку – на Селину. Сомкнулись на её фигуре. Девушка подняла голову, не в силах что-либо сказать. Пролетавший мимо вертолёт слегка приглушил ор их командира.

– Захват произошёл успешно, товарищ полковник, – подошёл к нему один из солдат и встал рядом.

– Хорошо, а теперь грузите её, – скомандовал он. Холодно и жёстко. Словно был машиной или киборгом, не имеющим эмоций вовсе. Без привилегий страха или боли. Ряды солдат пополнялись. Машины гудели, задыхаясь собственными выхлопами. Группа по задержанию Нестабильных сработала как часы. Без форс-мажоров, гладко и слаженно. Сквозь всю эту суету Лину повели к машине, мимо полковника, чтобы показать ему – словно добычу – схваченную девушку.

– Ты..? – в высоком мужчине она узнала того старика из бара, который всё норовил с ней познакомиться. Мужчина лишь слегка наклонился и ухмыльнулся краешком губ.

– Не ожидала?

Селина промолчала и попыталась вырваться, чтобы отвесить этому ублюдку пощёчину. Полковник посчитал это оскорблением и скомандовал вколоть большую дозу того препарата, который уже был в ней.

– Ты – нестабильная, и тебя надо устранить. Устранить от всех. Изолировать от нормального общества.

Её повели дальше. Коридоры из людей казались бесконечными, их лица были одинаково серыми. Сухими. Немыми. Словно прозрачные, стеклянные колбы, наполненные ничем. Среди всего этого кошмара Лина старалась смотреть каждому в глаза. Кто смотрел в ответ – тот находился в своих мыслях, будто отключённый от мира. А кто-то…

Внезапно сердце Селины пропустило удар. Нет. Этого не может быть. Неужели эти глаза… Неужели он жив. Ну уж нет. Это скорее всего следствие препарата, или она просто опять начинает сходить с ума. Солдат стоял чуть поодаль от фургона, куда вели девушку. Под чёрной маской блеснули до боли знакомые глаза. Они пересеклись взглядом на секунду – даже меньше. Но этого хватило, чтобы в девушке вновь загорелись те чувства, о которых она позабыла. Лина упёрлась ногами в землю, больно царапаясь и пытаясь выкрикнуть хоть что-то.

– Ат… – и грубая рука закрыла её рот, буквально запихивая в тёмный фургон. Парень в ответ сделал шаг вперёд – и тут же замер, когда Майкл бросил на него предупреждающий взгляд. Атлан смотрел на неё пусто. Сломленно. Беспомощно.

– Не смей, – сказал полковник тихо, чтобы слышал только он.

Её усадили на жёсткое кресло и привязали жгутами, но девушка старалась не видеть ничего. Зажмурив глаза, она только и делала, что вспоминала то мгновение – мгновение, когда на секунду она почувствовала знакомые чувства где-то глубоко. Она боялась ошибиться. Боялась. А вдруг это не он?

И последним, что она успела увидеть, были его глаза. Глаза – такие знакомые, родные, сломленные – которые смотрели на неё сквозь приказ молчать. Её вырвали из этого взгляда так же резко, как когда-то вырвали его из её жизни. Фургон закрылся. И тьма сомкнулась раньше, чем она успела вдохнуть.