Читать книгу Эксперимент 175: «Они называли это жизнью» - Группа авторов - Страница 2

***

Дорога была долгой и тяжёлой. В фургоне было сыро и пахло чем-то неприятным. Солдаты сидели и смотрели прямо перед собой. Мрачно. Совсем холодно. Лина сидела посередине. Руки крепко связаны за спиной, а плечи ныли от напряжения. Майкл сидел в другой машине, но здесь сидел некто более ценный. Он смотрел прямо перед собой. Девушка цеплялась за него глазами, старалась выцепить хоть одну эмоцию. За его лицо, глаза, руки в чёрных кожаных перчатках. Раздражение, усталость, страх. Хотя бы тень. Но он был непроницателен. Так же, как и все. Ровный и отчуждённый. Его грудь поднималась и опускалась с механической точностью. Ни вздоха, ни лишнего жеста. Взгляд устремлён в пустоту – сквозь стены фургона.

Посмотри на меня. Пожалуйста, просто поверни голову, – мысленно кричала она. Но он был неподвижен.

Вырезанный из камня. Из чёрного гранита. Монолитный и отчуждённый.

Ухабы прекратились, и темнота окутала машину. Движение глаз означало только одно.

Резкий стоп. Дверцы отворились, и по полу фургона пополз дым. В салон заглянули две головы. Два лаборанта, одетые в тканевые скафандры, без слов рванули прямиком к Лине. Быстро, без лишних движений. Словно роботы. А она не сопротивлялась. Совсем. Была слаба настолько, что даже не смогла поднять глаз на Атлана. Белые стены тянулись, извивались в коридорах. Всё было безжизненным. Изредка девушка поднимала голову на прохожих врачей и солдат. Они игнорировали её. Ноги не шли, а по коже поднимались мурашки. Прохлада гуляла внутри её тела. Голова гудела от непонимания всего.

Зачем?

Почему я?

Или Атлан?

Почему просто не оставить нас в покое…

Наконец её привели в палату. Серый потолок. Блёклые стены и кушетка посередине. Из окна виднелся высокий утёс, на котором располагалось другое крыло. Это была не то больница, не то лаборатория. Внешне она была похожа на католическую церковь. Лина пару раз видела подобные около их города, где они жили. Заброшенные здания, поросшие мхом, манили своей загадкой. Словно хотели, чтобы в них зашли и познали тайну. Но тут это была лишь иллюзия. Иллюзия безопасности и чего-то величественного. Врачи за спиной шумели и переговаривались. За окном шёл дождь. Всё это смешалось в какофонию звуков. Она давила своим напряжением.

Включались приборы, и Лину усадили на кушетку. Её руки всё так же были связаны сзади. Лопатки сведены до предела. Перед ней поставили стул, и с него по очереди садились и уходили все врачи, которые были в её палате. Безжизненные лица менялись, но не менялся посыл. Они задавали лишь по одному вопросу каждый. С её сухих губ сходил лишь отчуждённый ответ. Они в дружеской манере пытались выпросить у неё хоть каплю информации. О том, что произошло в квартале, что она помнит и что её спровоцировало. Вентиляция вдруг прекратила назойливо шуметь. Один из врачей по рации тихо произнёс пару фраз, после чего послышалось резкое: «Понял». Всё замолчали. В руках у каждого была папка бумаг. Кто-то нервно сжал её, а кто-то стал перелистывать информацию, словно заучивая её наизусть.

Дверь в палату резко открылась, впуская едкий и кислый запах химии. Видимо, недавно мыли полы. Это был полковник Стейсен. Он вошёл – и сразу стало ещё хуже. Девушке захотелось вывернуться наизнанку при одном только его виде. Они знакомы так мало, но при этом внутри неё возгорался гейзер гнева при виде его фигуры или при звуке его голоса. Хотелось так же разорвать его на части, как произошло с теми парнями.

Осмотрев помещение, он наглым тоном попросил всех убраться. Некоторые сразу послушались его приказа, кротко кивнув. Майкл медленно, по-хозяйски прошёл к стулу, развернул его спинкой вперёд и сел, глядя на девушку, как на интересное насекомое под микроскопом. Остался лишь один лаборант. Подойдя вплотную к Майклу, он показал документы и в учёной манере решился рассказать об эксперименте.

– Вот, товарищ полковник, мы вот-вот начнём эксперимент номер 175, всё подготовлено. Данные собраны, только мы не знаем, как выведать у неё, что повлекло её стать… такой. Селина лишь молчит или отвечает: «Не знаю».

Полковник, сидя на железном стуле, со скрипом повернулся к лаборанту.

– Я знаю, за этим я и здесь. А теперь вали отсюда. Только бумагу оставь – запишешь потом всё, что скажу. Ничего нормально не могут сделать.

Врач поскорее поспешил удалиться. В двери щёлкнул замок.

– Вот мы и остались вдвоём, Селина, – он буквально выплюнул её имя.

– Не ожидала, что так скоро увидимся, да? А я ждал. Знал.

– Зачем? – холодно процедила Лина.

– Затем, что вы мне нужны. Ты и твой этот дружок. С ним я разберусь чуть позже, у нас с ним отдельный разговор. А вот с тобой…

Он взял в руки бумаги, которые писали до него врачи. Стал читать громко вслух.

– «Подозрительно стабильна, не проявляет эмоций в диалоге, ответы холодные и спокойные». Это всё понятно, что ты работаешь на публику. А какая же ты на самом деле? Та, которая убила тех двух невинных парней? Один перестал выходить на связь с Администрацией, и мы подняли тревогу. Остальные лежали там, на холодной земле, на их лицах застыл ужас, но они умерли. Не успели спастись. И это ведь именно ты сделала их такими.

Майкл догадывался, что она винит себя за их смерть. Они были не виноваты, что погибли… Никто не должен гибнуть, каким бы человек ни был. Она была слишком доброй, и мужчина знал это наверняка. Про него говорили, что полковник может читать людей насквозь. Глаза девушки стали наполняться слезами. Дыхание участилось. Приевшийся стерильный запах больше не беспокоил. Она вспомнила запах палёной плоти и горящего асфальта. Он всё ещё был с Линой.

– Итак, приступим. Что ты знаешь об Энергах?

– Ничего.

– Нет, ты знаешь. Ты работаешь в Администрации, где их ловят и отслеживают. Как ты туда попала?

– Подруга там работает, она меня и пригласила. Я не местная.

– Даже так. А где ты родилась? Хотя мне и так известно. Твоих родителей забрали на войну, да? – его лицо едко усмехнулось.

– Пошёл к чёрту, – прохрипела она.

– Грубо. Твоя мать была вежливее.

Лина дёрнулась, ремни врезались в запястья. Сердце пропустило удар.

– Что?..

– О, тебе не сказали? – Майкл лениво открыл папку, лежавшую на столе.

– Эмили и Сэм Уайл. Энерги высшего уровня. Ты не просто больна, девочка. Ты – потомственная ошибка природы.

– Их забрали, потому что они как раз и были Энергами.

– Зачем? – к горлу подкатил ком. Руки, и так ледяные от внешнего холода мира, затряслись ещё больше.

– Потому что общество должно быть свободно от таких ошибок. Эмоций. Они слишком много людей повели, спровоцировали. Ваша родная деревня почти вымерла из-за таких, как твои родители. Сэм и Эмили были хорошими сотрудниками позже. Жалко. Кровь Энергов вернулась в них снова, и мы были вынуждены их устранить.

– …

Девушка смотрела на него стеклянными глазами, пытаясь уничтожить взглядом. Он провоцировал.

– Продолжим дальше. Когда в первый раз ты почувствовала такой порыв, как тогда в квартале? Порыв энергии, эмоций?

– Зачем мне отвечать, если ты и так знаешь? – она решила играть с ним. Доброта не значит робость.

– Отвечай.

– Пару лет назад.

– А сколько ты находишься уже в городе?

– Пять лет.

– То есть на протяжении пяти лет ты паразитировала на наших людях, могла запросто привести нашу страну в упадок своей болезнью. Надо было заняться тобой раньше, если бы не этот… Атлан… – последнюю фразу полковник прошептал себе под нос.

Из вентиляции вдруг послышались еле слышные хриплые стоны. Сначала Лина подумала, что у неё начались галлюцинации, но когда и Майкл стал оборачиваться за спину, гневно оглядывая неработающую вентиляцию, всё стало ясно. Там точно кого-то держали. Точно так же, как её. Либо ещё хуже. Кто знал. Мужчина подскочил и открыл окно. Шум дождя на секунду приглушил странные звуки, но затем они повторились. Снова и снова.

– Продолжаем дальше. Я потом разберусь, что там.

– Как вы познакомились с объектом 175?

– С кем?

– С Атланом. Вы же его так называете?

– А зачем это вам? Давно знакомы. Но он пропал уже как месяц назад. Я ничего от него не слышала и не знаю. И нет, если вы подозреваете, что он тоже может быть Энергом, то нет. Он точно не такой. Скорее холодный. Или борзый, такой, как вы.

Лина постаралась буквально плюнуть эту фразу ему в лицо. Полковник лишь приподнял краешек губ. Она начинала выходить из себя. Начало его дела было положено.

– И последний вопрос. Убивала ли ты когда-нибудь? – он спросил это на полном серьёзе. Как спрашивают рядовые вопросы.

Ответа не последовало. Селина лишь уткнулась лбом в краешек её кушетки, и слёзы непроизвольно потекли с её глаз.

Майкл, чиркнув что-то на бумагах, быстро вышел из палаты. Хлопнула дверь, и дышать стало свободнее. Его нахождение здесь словно душило девушку. Дождь всё так же беспощадно стучал по окну. Вентиляция затихла на пару минут. Лина задремала. К ней никто не приходил. Спустя время звуки снова начали повторяться. Теперь уже с новой силой. Словно туда, к этому бедному человеку, пришёл палач. Хрипы стали громче. Звук электрошокера и цепей поднимался вверх, прямо в палату девушки.

Кого там держат?

– Что, всё не угомонишься?

Затем стук металла. Шёпот среди врачей. И тишина.

– Мы уже говорили вам, он нестабильный…

– Нестабильный? Я тебя вырастил сам, и ты подчиняешься мне. Ты лишь проект. Проект нашей страны по защите. Ты не подлежишь каким-либо протоколам. Ты неисправен. И ты ещё позволяешь себе приблизиться к этой девчонке?

А в ответ – лишь тихие хрипы. Видимо, человек уже был без сознания. Что-то внутри неё в этот момент сломалось. Лине вдруг стало очень страшно. Мороз опять залез под кожу, поднимая волосы дыбом. Скрежеты стихли, громкий голос удалился, и теперь внизу шуршали только врачи.

– Реакция всё ещё на пике.

– Если он пересечёт верхнюю границу… мы не сможем с ним совладать. Эти цепи не выдержат…

– Выдержат. Она длится недолго.

– Я не понимаю, как он смог пробиться…

– Видимо, её кровь повлияла. Такое тоже бывает.

– Удивительно…

Врачи поспешили удалиться. Дверь внизу хлопнула, от чего окно в палате девушки тоже стукнуло. Застучало сердце в висках. Сильнее. Быстрее. Лина всё ещё лежала на кушетке, боясь двигаться. Всё тело ломило. А внутри зияла дыра. Она поглощала всё, что ей говорят. Винила себя за всё, что произошло. За все грехи, которые когда-либо совершала, как совершает любой обычный человек. Она хотела быть идеальной. Без засечек и запинок. Но идеальной быть ей не давало что-то внутри. Та, кем бы она хотела стать. Еле видные лучи закатного солнца стали пробиваться сквозь тучи. Скоро будет совсем темно. Внизу послышался хриплый кашель, а затем голос.

– Я ничего вам не скажу, ублюдки… Вы всё ещё ответите. Только подождите немного…

В палату к Лине снова врываются двое врачей. Они пытаются её уложить на кушетку, прикрепляя кожаными ремнями онемевшие руки. Девушка изо всех сил пытается им противостоять. Голос, звучавший уже эхом в её голове – голос того парня – вдохновил её бороться. Хотя бы сейчас. Показать, что она не слабая. Что тобой нельзя воспользоваться или обмануть. Она дёргается и вырывается. Истошно рыча. Но двое врачей с лёгкостью справляются с её новым «приступом». Тут же записывают его в планшет, стоявший рядом на тумбе.

– Кто, кто вы такие? Зачем я вам нужна? Просто… Просто выстрелите в меня. Устраните, убейте! Как сделали с моими родителями. Вы все здесь ублюдки! Бездушные! Я вас ненавижу!

Она билась в истерике, а с глаз потекли слёзы. Снизу в вентиляции послышалось шуршание металла по полу. Тот парень явно слушал то, что творилось наверху.

– Нет. Это невыгодно нашему протоколу. Ты – единица общества. А таких единиц сейчас мало, поэтому мы лишь устраним у тебя эту проблему. Эти эмоции. Ты станешь обычной. Как все. Нужной.

Резкий удар о стену.

Да такой силы, что в палате посыпалась штукатурка с потолка. Стены ещё долго хранили энергию этого удара, безмолвно дрожа. Словно давая надежду девушке.

А врачи всё продолжали.

– Твоя энергия ценна. Для тех, кто в ней нуждается. Для тех, как тот отстранённый, сидящий внизу. Для специальных технологий, позволяющих создать нечто большее, чем оружие. Идеальных солдат. Вот для чего.

– Майкл подготовил для тебя специальный протокол, который может помочь…

Один из парней подошёл ближе и стал вводить странную жидкость в катетеры, прикреплённые к рукам девушки. Перед глазами всё поплыло. Реальность на секунду смешалась с фантазией, превращая всё в комок странных цветов и звуков.

– Я не давала согласия! Что вы делаете… – её голос стал растворяться в пространстве.

– Есть реакция на препарат. Объект введён в пограничное состояние.

– Цифры в норме. Энергия стабильна.

– Подключаю её к основному блоку и отдаю команду дальше.

Лина уже не слышала их заумных и странных слов.

Она летела.

Нет.

Плыла по бескрайнему океану куда-то далеко отсюда. Далеко от жестокости и иллюзии мира. Веки становились тяжёлыми, когда жидкость постепенно проникала в клетки её организма, захватывая сознание. Холод всё ещё касался её кожи. Небрежно. Ей казалось, что кто-то звал её. Но Лина не понимала, кто это был. Голос был далеко, тянулся словно жвачка. Он разливался по её нутру теплом, обжигая и согревая каждую частичку души. Он касался её волос и губ, обволакивая всё пространство. Эти касания были такими знакомыми. Она невольно улыбнулась. Всё её нутро тянулось к этому загадочному существу, которое давало ей жизнь. Всё сменялось перед глазами, а тело изредка дёргалось.

– Подтверждаю мышечные спазмы. Она сильнее, чем мы думали…

Уши всё ещё улавливали некоторые звуки, но глаза открыть уже не получалось. Как бы Лина ни старалась. За диалогом двух врачей и их обсуждением «лояльных» методов допроса у полковника Стейсена были слышны странные звуки из той же вентиляции. Она тянулась глубоко вниз, на цокольный этаж. Тут было тихо и сыро. Опять пахло чем-то противным. Узкие коридоры, протяжённостью больше, чем вся площадь клиники, уходили глубоко под землю. Люди, словно кроты, шныряли туда-сюда, поправляя очки и смахивая пыль с халатов и начищенных до скрежета кирзачей. В самой дальней камере сидел – нет, обитал – солдат. Тот самый, который скрежетал под палатой Лины. Он сидел у самой дальней стены, его руки были прикреплены по сторонам цепями, да так крепко, что шрамы на запястьях и бицепсах стали расходиться по швам. Он поник головой. Устал. Даже дыхание давалось тяжело. Холодное помещение, которое было совсем неуютным, стало его домом. Он уже и забыл, каково это – быть в обществе и общаться с людьми. Быть любимым. Держать это всё в тайне, словно играясь. Но это всё быстро закончилось, и суровая реальность разбила вдребезги весь год, проведённый с любимым человеком. А был ли он человеком всё это время? Или ему так и не удалось…

В комнату резко вошли двое санитаров и один хиленький врач. Он бодрым голосом огласил свой приговор.

– Итак, модель номер 175, сейчас вы станете чуточку полезнее, если разрешите сотрудничать в одном эксперименте.

Парень поднял голову и плюнул врачу на ногу слюной, смешанной с кровью.

– Да пошли вы все нахер, – отрезал он, опуская гудящую от боли голову обратно.

– Нет, вы не поняли, вы обязаны участвовать в эксперименте.

Двое громил подлетели к солдату, крепко удерживая его за руки и за ноги. Врач подошёл вплотную и заглянул в глаза парню, попутно оголяя огромную синтетическую трубку. В следующий миг она уже была подключена к груди парня, а к выбритому затылку были подсоединены другие катетеры и электроды. Со стороны это выглядело неимоверно устрашающе. Санитары всё ещё крепко держали ослабшего солдата, а врач суетился вокруг, всё бегал и что-то подключал. Туда-сюда. Когда всё было готово, он без предупреждения подал ток. По телу сначала прошли мурашки, но через толстую кожу ток не мог пройти. Это ощущалось лёгкой щекоткой.

– Ничего у вас не выйдет. Тогда ничего не получилось, и полковнику пришлось…

– Что пришлось полковнику? – Стейсен стоял в дверях с лёгкой ехидной ухмылкой, смотря прямо на парня. Его мышцы сокращались от каждой подачи тока, извивались и проступали под кожей.

– Пришлось искать новый состав учёных, полностью менять оборудование, потому что я разнёс вам здесь всё к чертям собачьим. Не помнишь? И теперь ты повторяешь всё заново? Или ты просто играешься со мной, мстишь? – парень усмехался над вальяжным Майклом, пока тот не подошёл к аппаратуре.

– О, Атлан, уж поверь, теперь всё по-настоящему, – полковник врубил максимальную мощность всех систем, из-за чего кровь внутри вен парня стала закипать.

– Атлан, ты был создан, был сотворён этими руками. Каждый твой имплант был вживлён специально на благо народа и Парламента. А как ты сейчас смеешь мне хамить? – кричал Стейсен сквозь гул аппаратов и стук зубов Атлана.

Он не слышал никаких слов. Внутри словно всё переворачивалось с ног на голову. Нечто, очень тяжёлое и одновременно важное для организма, хотело выйти. Оно металось по всему телу, то приливая к голове, от чего парень зажмуривал глаза, а когда открывал – они становились полностью чёрными. То приливая к рукам или ногам, окрашивая каждую венку в чёрный. И, наконец, оно нашло свой выход в груди. Тягучая тёмная жидкость потекла вверх по трубке, уходя куда-то на верхние этажи. Она медленно плыла, пока сверху из другой трубки не потекла другая жидкость. Яркая. Жёлтая. Она заходила обратно в тело парня, разрастаясь диким удовольствием по всему телу. Боль не прекращалась, ведь сгусток энергии, который побывал в нём, выходил, а свежая – заходила обратно. Спустя время он стал вырываться. Резко. С диким рёвом, словно зверь. Его энергии было намного, намного больше. И боли также становилось все больше. Единственное, что придумал врач, чтобы угомонить его, – стал показывать проекцию его воспоминаний с Линой. Лишь эти, смазанные, но такие ценные моменты смогли удержать его на месте. Он остался один на один с этой болью, утекающей из него. За толстым стеклом стояли несколько лаборантов, тщательно наблюдавших за его «стабильным» состоянием.

– Пульс в пределах нормы. Давление стабильно. Повышение эндорфина каждые две минуты.

– Мы скоро достанем из него всё, что надо, и вернём в строй… – тихо, почти про себя, проговорил полковник.