Читать книгу Под слоем шерсти - Группа авторов - Страница 2

– …к делу уже привлечена организация по отлову диких животных, просьба к гражданам: не оставляйте детей без присмотра, старайтесь не контактировать с уличными животными, а при укусе или иной травме немедленно обратитесь в больницу…

Ты щелкаешь по магнитоле. Крутишь колесико, радио трещит, перебивает само себя разными голосами, на одной из станций играет кантри. Ты выкручиваешь на максимум и откидываешься назад, кладя руки на руль на девять и три, все как положено. Стук сапогов и банджо рвут кабину машины, солист поет: что-то о сложной любви и подвиги. Для ушей громкость болезненная, но ты терпишь. В лицо из окна дует ветер, неся запах утренней росы и хвои, со всех сторон огромные сосны, а впереди только дорога.

Ты въезжаешь в черты деревни и останавливаешься на перекрестке, щурясь на одинаковые сигналы светофора, оттенки которых едва отличимы: у них один цвет, хорошо, что ты помнишь где какой. Дальтонизм крайне раздражает и удручает, почти все краски ушли и с ними ушла красота мира, остались лишь мерзко-желтые и синие отголоски. Не такие яркие, но остались. И открылся новый спектр темных цветов, но это мало чем помогает.

Ты лавируешь меж сосен по проселочной дороге и припарковываешься у магазина “Десятка”. Он необычно большой для этого места, со свежей вывеской, протертыми окнами и широкой стоянкой. Ты не торопишься выходить. В кошельке (и в прорезе подлокотника, нельзя все хранить в одном месте) несколько купюр и горсть монет – двадцать три тысячи и двести сорок один рубль. Большая часть пойдет на счета за дом, на который ты потратил все деньги с продажи старой квартиры и сбережения, часть на бензин, а остальное на продукты. Ты ведешь языком по толстому шраму на внутренней стороне щеки.

На стоянке пахнет сухим асфальтом, бензином и мочой, ты слишком сильно хлопаешь водительской дверью. Ты заходишь в здание через автоматические двери. Здесь приятно прохладно и слышны запахи свежепоставленных овощей и выпечки из местной пекарни. Людей немного, как и в поселке впринципе, если верить человеку, продавшему тебе квартиру. Мужчина все не умолкал и рассказывал как здесь тихо и спокойно, какая природа красивая, а закат со стороны спальни – песня.

Ты бредешь между стеллажей и ленивым взглядом окидываешь полки с продуктами. Все подорожало. Когда-то хлеб еще можно было купить за десять рублей, а сейчас медленно подбирается к тридцати. Хотя, конечно, цены здесь не такие конские, как в столице, что приятно.

– Вот бы еще работа была хорошо оплачиваемая, – бормочешь ты себе под нос. Чтобы цены продолжали оставаться приятными, должна быть и приятная зарплата.

– Я точно не подслушивал… – доносится голос за твоей спиной и ты оборачиваешься.

Перед тобой мальчик десяти лет с светлыми короткими волосами и в серой толстовке с надписью «Destiny». От него пахнет химозной вишневой газировкой и мелом.

– …но тебе работа нужна, да?

Ты кусаешь щеку и задумчиво склоняешь голову:

– Есть предложение? – спрашиваешь ты.

Он торжественно кивает и хватает тебя за руку.

– Это мамин магазин! Нам сейчас кассир нужен, – он тащит тебя к кассам и указывает пальцем на объявление при входе, – и твои мышцы пригодятся, коробки тяжелые!

Он кричит «Мама!» и бежит к женщине с собранным светлым пучком. Та оборачивается.

– Ты чего так кричишь? – ругает она его, но тот не обращает на брань внимания и дергает ее за рукав белой рубашки, тыча в твою сторону:

– Он хочет работать у нас!

Она переводит на тебя взгляд и ты замираешь. Это не то что ты сказал. Точнее ты ничего не говорил такого, но, нельзя не признать, работа тебе и правда нужна. Тебе хотелось бы работать где-то еще, но раз судьба так распорядилась, то нужно попробовать. Начинать с малого и все такое.

Женщина осматривает тебя с ног до головы.

– На вакансию значит претендуешь? – спрашивает она.

Ты киваешь.

– Вы начальница?

– Да, – она еще раз осматривает тебя, – здесь, завтра ровно в восемь, не опаздывай.

С этим она уходит, крича какой-то Марине положить на место коробку, пока все не уронила. Ты смотришь ей вслед.

– Ух ты, ты ей понравился!

Ты косишься на ребенка.

– Ты подумай, окей? – шмыгает он, – у нас классно, тебе понравится! В Лихово. Ты же не местный. Но в магазине тоже! Я Миша, кстати, – он быстро трясет твою руку крепкой хваткой, – увидимся завтра, приятель!

И убегает. Ладно, это было… странно. Но и удачно. Набрав продуктов, ты расплачиваешься и идешь к машине. Водрузив пакеты на задних сиденьях и развернув на коленях карту, ты отправляешься искать свой дом. Он на отшибе, на опушке леса, до ближайшего района чуть больше двух километров. На большой поляне с невысокой травой, усыпанной полевыми цветами, окруженной смешанным лесом и высокими горами. К дому ведет заросший клевером и подорожниками пролесок, с двумя полосами от шин автомобиля и неудобными кочками и ямами.

Вокруг дома железный забор, так нелепо выглядящий из-за ограждения дома посреди улеска, но тебе от него спокойней. Дом небольшой, двухэтажный, с покатой крышей. Желтоватая краска на стенах облуплена и в некоторых местах лоскутами свисает вниз, на легком ветру лаская оконные рамы. В окнах темно, выглядят они как впалые глазницы, и чем дольше ты смотришь в них, тем дольше они смотрят в тебя.

Ты скучаешь по дому. Вернее, по старому дому. Вцелом, здание вполне неплохое, просто нужно сделать косметический ремонт, прополоть траву, проросшую между камнями мощеной дорожки, и заменить стершиеся перила крыльца. Предыдущий владелиц без лишних вопросов и затягиваний продавший тебе дом, давно не приезжал сюда и подзапустил участок.

Ты разгружаешь машину и заносишь продукты и остальные вещи, внимательно осматривая каждую комнату, проверяя, нет ли кого постороннего. Из посторонних лишь несколько шмелей, залетевших в уборную и бьющихся о стекло, и нечто похожее на летучую мышь на чердаке, чей мерзкий писк ты слышишь аж с первого этажа.

Оставшийся день уходит на то, чтобы убраться и частично разобрать вещи. К вечеру ты порядком измотан, снова проверяешь дом и участок, запираешь все замки и плашмя падаешь на кровать. Это не так приятная усталость после хорошо проделанной работы. И работа проделана не так хорошо, как тебе хотелось бы: осталось много чего сделать по дому и больше половины сумок стоит в гостиной внизу в ожидании, когда к ним вернутся, но этим ты займешься потом.

Здесь больше не пахнет пылью и затхлостью, пахнет влажным паркетом, моющими средствами с нотками лимона, сиренью под окнами. Ты придвигаешь кровать к стене и ложишься спиной к ней, наблюдаешь, как об потолок стучат комары-переростки, мотыльки и еще какие-то жуки, залетевшие в окна без сеток.

Ночью ты просыпаешься от шума. Холодный ветер из открытого окна пробегает по твоему нагому телу, контрастно горячему, нагретому одеялом. Ты прислушиваешься. Шум повторяется. Из сада, с другой стороны дома, где черный ход. Ты слышишь тихую ругань и глухие удары, и твое сердце замирает. Они здесь.

У твоего жилища, вскрывают дверь твоего нового дома, омрачают своим присутствием твою еще не сформировавшуюся привязанность к этому месту. Ты отказался от всего, все бросил и потерял, и они после прийти за остатками. С тебя хватит, ты заставишь их пожалеть, что они вообще вздумали идти за тобой.

Ты рычишь и идешь к лестнице. Ступаешь как можно тише, когти стучат по земле слишком громко. Внизу никого нет, ты крадешься туда, откуда шел шум. Ты выглядываешь в прозрачную штуку в стене.

Перед тобой внезапно появляется существо и ты отскакиваешь. Оно маленькое и светиться, с крыльями и острым подбородком, смотрит на тебя. А затем высовывает язык и скашивает глаза и начинает скакать, явно дразня тебя. Ты оскаливаешься и бросаешься на него, но бьешься обо что-то мордой, и оно приглушенно хихикает.

Ты бежишь вдоль стен, ища выход, и замечаешь щелку внизу деревянной вставки. Отверстие маленькое и тебе приходиться лечь на живот. Ты протискиваешься и выползаешь на улицу.

Ты оббегаешь берлогу, враг все липнет к невидимой стене. Заметив тебя, он кричит и улетает, ты бросаешься следом. Гоняешь его по всей территории, ломая цветы, продираясь сквозь траву и кусты.

Гад летит к прутьям, огораживающим твою собственность и ты тормозишь. Наблюдаешь, как оно улетает в лес, обходишь и метишь территорию.

____________________

Ты со вздохом просыпаешься, облитый холодным потом после очередного ночного кошмара. Несколько секунд ты не понимаешь где ты. С тихим стоном трешь вспотевшими ладонями лицо. Ты плохо спал, ты не чувствуешь себя отдохнувшим, все тело болит от жесткого матраса. Ты слишком стар для испытаний и без того больной спины. Болеть она, по хорошему, не должна, у тебя ускорился метаболизм и регенерация, о чем ты случайно недавно узнал. Ты порезался, когда вскрывал консервы свиной тушенки, острая крышка глубоко вошла в ребро ладони. Мясо срослось за час, никакого отека и гноя, только остался темный рубец.

Но даже так, даже с новоприобретенной возможностью наступить на стекло, упасть в барбарис, обжечься о плиту и выйти, – в конечном итоге, – сухим из воды, ломота в теле никуда не ушла. Будто на плечах валун, вдавливающий и тянущий вниз. Ты не знаешь как будешь работать, а работать придется, у тебя сегодня собеседование, нужно вставать.

В комнате ярко: майское солнце рано всходит, а штор нет, и из окна льется свет. На будильнике на прикроватной тумбе шесть сорок семь, есть время принять душ и погладить одежду.

Ты встаешь с кровати и отработанными движениями делаешь быструю зарядку, разминаешь затекшое после сна тела, начиная с шеи и заканчивая лодыжками. От внезапной физической нагрузки немного кружится голова, но все суставы хрустят и боль слабеет. Стареешь. Ты спишь и ходишь по дому голышом и не только из-за удобства и привычки, ты не можешь позволить себе покупать новую одежду после каждого неожиданного появления Зверя. Ты усек это на практике.

Ты спускаешься вниз и замираешь. Паркет перед парадной дверью испещрен бороздами, собачья дверца вырвана. Можно было бы списать на залезшую в дом бродячую собаку, – что очень тревожит, – но ты знаешь лучше. Ты смотришь на следы когтей, они длинные и глубокие, и ты точно знаешь кому они принадлежат. Тяжело дышать.

Ты пятишься назад и спотыкаешься о валяющийся пакет, неудачно падая задницей на ступеньку лестницы, но боли нет. Ты снова в старой квартире. В темной спальне, на окнах задернуты плотные шторы, но темно недостаточно, недостаточно, чтобы не видеть следы, рваные обои, висящие и валяющиеся на полу. В клочья разорванную подушку, вспоротый матрас и свои сломанные окровавленные ногти. Ты можешь бежать от них, но этобудет рядом. Спрятанный в затылке, за желудком, как раковая опухоль в брюхе, невидимый и ждущий в тени угла. Куда бы ты не уехал, как бы далеко не ушел, изолируясь и добровольно обрекая себя на отшельничество среди гор и лесов, он последует за тобой. От него сбежать нельзя и тебе хочется блевать.

Пора на собеседование. Но стоит ли тебе туда идти? Следует ли тебе выходить из дома, вместо этого запиревшись и оставшись в стороне от мира, принеся себя в жертву? В чем вообще смысл? Ты сидишь вне времени, уставившись вперед и ни на что конкретно. Нужно идти.

Ты быстро принимаешь душ, смываешь пот и трешь сальные черные волосы дешевым шампунем с мятой. Вытираешься, натягиваешь штаны и майку, самую чистую, что есть. На часах семь двадцать один. Ты берешь ключи и выходишь из дома, запирая за собой дверь. Садишься в машину и выезжаешь в город.

Магазин еще не открылся, на парковке тихо, и возле входа тебя ждет знакомая фигура. Ты выходишь из машины и идешь к ней.

– Здраствуйте, Евгений Семенов – ты протягиваешь руку.

– Наталья Владимировна, – она строго жмет твою руку, от нее пахнет сладкими нотками духов, шиповником и табаком.

На ней подшитый под фигуру и очищенный от пылинок и волосков серый пиджак; воротник белой рубашка накрахмален; штаны со стрелками в тон пиджаку. На груди блестит пин с ромашкой.

Она отпирает дверь и ведет тебя через темный магазин, свет отбрасывают лишь круглосуточно включенные холодильники и морозилки. Вы заходите в дверь “только для сотрудников”. Наталья пальцем велит тебе подождать и скрывается в мгле. Через минуту что-то поочередно щелкает и, с миганием и бзыканьем, включается свет. Здесь склад с грудой коробок всевозможных размеров, все пронумерованы. Она ведет тебя через коридор, отпирает очередную дверь и приглашает в свой кабинет.

– Так-с, приятель, дела обстоят так: график 5/2, отработка с восьми до восьми. Получаешь деньги на руки каждые две недели. В обязанности входит работа за кассой, принятие и разгрузка поставок, первичный документооборот, консультация клиентов и, если понадобится, срачи с ними. Деревушка у нас маленькая и все свои, но бабки своеобразные бывают. Плюс гонять с помойки бродячих псов и поручения по мелочи.

– Даже не попросите резюме? – на такую работу, судя по всему, резюме не нужно, а вот документы, как правило проверяют всегда, даже на неофициальных. Ты не хочешь ими размахивать, ты взял их на всякий случай, если не сможешь найти черную работу.

– А что ты умеешь? – Наталья поднимает бровь.

– Ну… Много фольклора знаю, – пытаешься ты пошутить, но она даже не поднимает уголка рта.

Ты задумываешься и хочешь добавить что-то к уже ее перечисленному, но тебя просто впрягут за еще большее количество обязанностей.

– Какая материальная ответственность? – вместо этого спрашиваешь ты.

– Полная. Зарплата пятнадцать в месяц, больничные и отпуска тридцать процентов.

Ты жуешь щеку, обдумывая предложение.

– Спасибо, откажусь.

Наталья Владимировна поднимает брови, будто недоумевает о твоем отказе.

– Почему? Что-то не понравилось? Это из-за собак? Я видела как ты смутился, не волнуйся, они не сильно кусаются.

Ты воздерживаешься от “все”. Тебе не нравится ставка, не нравятся условия, не нравится сидеть здесь, с возрастной мошенницей и вести диалог, утомляющий и тяжелый для твоего забитого мозга; не нравится необходимость этого диалога, твоего присутствия, нужда в работе, дрянной и тяжелой, единственной, на которую ты можешь претендовать; не нравится впиваться белыми пальцами в края куртки и боятся его.Ты просто устал.

“Веди себя как мужчина, хватит сопли жевать”, ты выпрямляешь плечи.

– Нет, условия не понравились, – не заинтересованно говоришь ты и чуть поворачиваешь голову влево, прекрасно слыша как кто-то прилипает к двери. С маленькими, легкими шагами и скрипов плитки от переминания ног, шуршанием одежды, дыханием через рот со свистом.

– Но может и закрыл бы глаза будь оклад повыше… – ты поворачиваешься обратно с встречаешься с ней глазами.

Наталья держит зрительный контакт острыми желтоватыми глазами и джигает желваками, ты слышишь как зубы трутся друг об друга. Она откидывается на спинку кресла.

– Торгуешься значит, – щурится она и некоторое время молчит, – восемнадцать.

– Нет.

– Двадцать, это последнее предложение.

– Это едва выше минималки, – ты балансируешь на краю лезвия, но решаешь идти ва банк. Ты встаешь из-за стола. – Спасибо за уделенное время, Наталья Владимировна.

– Подожди, – она жестом останавливает тебя, – думаешь сможешь без документов лучше найти? Мое предложение не так уж и плохо.

– С чего Вы взяли, что у меня нет документов? – ты щуришься.

– Да брось, парень, думаешь я таких как ты не видела? Тебе нужна эта работа.

Ты облокачиваешься на стол, ставишь руки на край и чуть нагибаешься вперед.

– А Вам нужны сотрудники, – ты ловишь ее взгляд, – сомневаюсь, что за дверью стоит толпа желающих впахивать за копейки, иначе бы Ваше дитя не вылавливала случайных покупателей.

Она долго смотрит на тебя, а затем зубасто ухмыляется.

– Ты мне нравишься, – говорит она, – двадцать пять, но до конца лета не увольняешься. Уволишься и вернешься – опущу до пятнадцати.

Это было рискованно. Откажись она, твоя гордость не позволила бы тебе подмяться, сдать назад и просить о предыдущем предложении в восемнадцать. Ты бы продолжил браваду, встал и ушел, прошляпив какой-никакой заработок, а деньги тебе нужны.

– Идет. Спасибо, Наталья Владимировна.

Ты жмешь ей руку и она притягивает тебя.

– Можно на ты, зови Наташа. Твоя стажировка начинается прямо сейчас, Марина покажет что к чему, – говорит она.

– Стажировка оплачиваемая?

– Оплачиваемая, на полставки. Испытательный срок неделя.

Наташа выпроваживает тебя из кабинета, открывая дверь она чуть не стукает Мишу по лбу.

– Ну, как все прошло?! – он широко улыбается, сверкая желтоватыми глазами.

– Полагаю, теперь я сотрудник.

– Еще какой, – она обращается к сыну, – милый, отведешь его к Марине?

– Да, мам! – он хватает тебя за запястье и тащит за собой, – поздравляю, Приятель!