Читать книгу Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций - Группа авторов - Страница 9

Начало объединению было положено в октябре, когда в Петербург после двухлетней вильнюсской ссылки приехал Ю. О. Цедербаум (Мартов). Он вернулся с намерением использовать в столице вильнюсский опыт ведения агитации среди рабочих и организации издательского дела. Ульянов и другие «старики» были с ним солидарны. Их знакомство состоялось на квартире инженера-технолога Г. М. Кржижановского. Как вспоминал Мартов, «разговор сразу был поведен в тоне взаимного доверия». Мартов заявил, что он и его товарищи – «интеллигенты» могли бы и самостоятельно агитировать рабочих, но все «против кружкового дробления» и поэтому решили объединить свои усилия «с силами наиболее зрелой и старой из уже работающих групп». Оставалось только договориться о направлении совместной работы. По словам Мартова, «речь шла о принципиальном признании массовой агитации и отрицании метода «лабораторного» воспитания революционеров-рабочих путем кружкового штудирования книг».[90] 

Ю. О. Мартов (Цедербаум)

Мартов сразу продемонстрировал «старикам» и Ульянову, чем отличается «живая» работа от «лабораторной», когда предложил им использовать типографскую новинку – мимеограф, бывший в распоряжении его группы. «Очень хорошо, – сказал Ульянов, обращаясь к своим коллегам, – можно будет напечатать переведенный N. N. «Жилищный вопрос» Энгельса. Очень важно его издать, – пояснил он, – ввиду антипрудонистских доводов Энгельса, бьющих и по народничеству»[91]. На это Мартов «с иронией заявил», что они «вовсе не намерены печатать литературу, которую будут читать, главным образом, студенты и маленькая верхушка рабочих. Брошюру Энгельса издать полезно, но, если в то же время та же техника может произвести десяток прокламаций, разъясняющих массам их экономическое положение, не может быть вопроса о выборе»[92]. «Старики» добродушно засмеялись и согласились с ним, что технику следует использовать более эффективно.

В те же дни марксисты пришли к соглашению с «Группой народовольцев». Переговоры вел Ульянов. Договорились о том, что марксисты воздержатся от критики «идейных традиций» революционного народничества, а народовольцы не станут пропагандировать террор и касаться вопроса о путях экономического развития России. Кроме того, народовольцы предложили совместно издавать рабочую газету, первый номер которой они полностью отдавали на откуп марксистам, что их, по словам Мартова, «уже совсем. растрогало и обрадовало»[93].

Организационное слияние марксистских групп произошло на собрании, которое состоялось на квартире супругов Радченко. Кроме хозяев на нем присутствовало ядро группы «стариков»: В. И. Ульянов, Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, инженер А. Л. Малченко, студенты университета А. А. Ванеев, М. А. Сильвин, П. К. Запорожец, Я. П. Пономарев, учительница Н. К. Крупская, курсистки Л. А. Якубова и З. П. Невзорова. От группы Мартова, помимо него самого, были Я. М. Ляховский, С. А. Гофман и В. М. Тренюхин. Эти 17 человек и составили костяк городской организации, которая еще не имела названия. Состав руководящей организации оказался, таким образом, чисто интеллигентским: рабочих там не было. Ненормальность такого положения для организации, претендующей на руководство рабочим движением, была очевидна многим. Но в то же время члены организации опасались, как бы при вводе рабочих в центральную организацию не была нарушена вся система внешней конспирации.

По предложению Ульянова, все члены организации распределились на три районные группы. В состав «Центральной группы» – руководящего центра всей организации – вошли Ульянов, Кржижановский, Ванеев, Старков и Мартов. Помимо этого Ульянов был назначен редактором предполагаемых изданий, С. И. и Л. Н. Радченко взяли на себя конспиративно-технические и финансовые дела, а Крупской поручалось поддерживать связи с рабочими через вечернюю школу. Таким был первый шаг на пути создания марксистской партии.

Уже осенью 1895 г. на петербургских предприятиях и в жилых рабочих казармах появились листовки, отпечатанные на мимеографе. Чтобы распространить среди своих товарищей листки, рабочие, связанные с организацией, прибегали к различным хитростям. Они забрасывали листовки в цеха через вентиляционные системы, рассовывали их по станкам, наклеивали у ворот предприятия, в «клубе» (так рабочие называли уборную) или раздавали незаметно при выходе с завода, прямо на улице.

Объединенная марксистская организация начала активно вмешиваться в ход стачек, охвативших в это время ряд петербургских предприятий. Следует отметить, что Петербургская губерния была главным очагом нестабильности: на нее за 10 лет приходилось более 11% всех забастовщиков в стране. В начале ноября 1895 г. на фабрике Торнтона началась организованная «Союзом борьбы» забастовка 500 ткачей. Марксисты издали и распространили листок «Чего требуют ткачи». В ходе переговоров с администрацией забастовщики добились повышения заработка. Через два дня начались волнения на петербургской табачной фабрике «Лаферм». Причина – администрация снизила расценки с выработки. В ответ мастерицы перебили окна, мебель и поломали инструменты. Для подавления беспорядков градоначальник фон Валь распорядился оцепить фабрику и окатить работниц холодной водой из пожарных шлангов. Когда стачечницы жаловались градоначальнику на то, что невозможно прожить на пониженную зарплату, тот ответил: «Можете дорабатывать на улице». У социал-демократов не было непосредственных связей с фабрикой «Лаферм», но организации хотелось вмешаться в события. Для того чтобы собрать сколько-нибудь точную информацию о случившемся на фабрике,

В. И. Ульянов и М. А. Сильвин посещали некоторое время ближайший к месту событий трактир и чутко прислушивались к разговорам посетителей. Но пользы было мало. Как передавал Ульянов, купцы и мещане, виденные ими в трактире, рассказывали лишь о перипетиях обливания работниц водой и заканчивали рассказ нравоучительной сентенцией, отирая пот после соответствующего количества чайных порций: «А потому ни-и скандаль!»[94] Тогда C. А. Гофман и М. А. Сильвин под благовидным предлогом стали завязывать разговоры с пожилыми работницами, возвращавшимися по вечерам домой, и понемногу собрали необходимые данные. Через несколько дней появилась листовка с изложением причин конфликта и требований папиросниц, которую с помощью разных ухищрений удалось распространить среди работниц фабрики.

Листовки имели большой успех. Их писали не «заумным» и нудным, а простым, понятным рабочим языком. Социал-демократическая интеллигенция нашла, наконец, ключ к «серой» рабочей массе. В конце 1895 г. нелегальная типография «Группы народовольцев» выпустила трехтысячным тиражом брошюру Ульянова «Объяснение закона о штрафах, взимаемых с рабочих на фабриках и заводах». Рабочие зачитывались брошюрой, писала Крупская, «она была им понятна и близка»[95]. Высокую оценку брошюре Ульянова дали и Плеханов с Аксельродом, заявив, что «никто в России не пишет так хорошо для рабочих, как он»[96]. Ульянов ответил им: «Я ничего так не желал бы, ни о чем так много не мечтал, как о возможности писать для рабочих»[97].

В первых числах декабря была завершена подготовка первого номера газеты «Рабочее дело». Ульянов написал для него четыре статьи, в том числе передовую, призывавшую российский пролетариат к завоеванию политической свободы. Остальные статьи написали Мартов, Кржижановский, Ванеев, Сильвин, Запорожец и др. 8 декабря на квартире Крупской состоялось редакционное собрание по «Рабочему делу». Номер был сделан в двух экземплярах, один для передачи в типографию забрал Ванеев, а другой остался у Крупской. Но издать газету не удалось.

Полиция напала на след организации. Слежка усиливалась изо дня в день. Но ее члены накопили определенный опыт применения различных приемов конспирации. По свидетельству Н. К. Крупской, лучше всех по этой части был подкован В. И. Ульянов: он знал проходные дворы, умел великолепно надувать шпионов, учил товарищей писать «химией», точками, условными знаками в книгах, придумывал конспиративные клички. Члены организации для переписки использовали посреднические адреса, ввели псевдонимы, клички. Как вспоминал М. А. Сильвин, Ульянов «назывался «Тяпкин-Ляпкин» («до всего доходит собственным умом»), В. В. Старков – «Земляника», Г. М. Кржижановский – «Суслик»»[98]. Ю. О. Мартова звали Егором. Частная переписка и хождения друг к другу были сведены до минимума.