Читать книгу Время богов и время людей. Основы славянского языческого календаря - Группа авторов - Страница 5

Наряду с пространством время является одной из основных составляющих и языческой, и современной картины мира. В традиционном понимании оно неоднородно.

Но что же такое время с точки зрения традиционного восприятия?

«О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача, славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы сего времени…»

Как явствует из знаменитых строк «Слова…», по представлениям наших предков время может быть разным («старое», «сие» время). Полагаем, использованы не просто поэтических образы, «разность» времени весьма характерна для традиционной культуры. Это представление восходит к древнейшим языческим образам Вселенной.

«Мало найдется других показателей культуры, которые в такой же степени характеризовали бы ее сущность, как понимание времени. В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам. Достаточно указать на циклическое восприятие времени, доминировавшее у народов древнего Востока и в античности, и на финалистскую концепцию движения мира от сотворения его к концу, к слиянию времени с вечностью в средние века, для того чтобы стало ясным коренное различие в жизненной ориентации культуры древности и культуры средневекового христианства» (Гуревич, 1999).

По М. Фасмеру, время… *веремя, ср. укр. веремо «ведро, погода», блр. вéреме, др.-русск. веремя, ст.-слав. врѣмя… болг. време, сербохорв. вриjèме, словен. vréme. || Родственно др.-инд. vártmа ср. р. «колея, рытвина, дорога, желоб», сюда же «вертеть».

В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля время – «длительность бытия, пространство в бытии, последовательность существования, продолжение случаев, событий… »

А. Г. Преображенский в своем «Этимологическом словаре русского языка» указывает на близость слова «время» и к словам «вертеть, воротить, коловорот».

По современным научным представлениям, пространство и время – философские категории. И если пространство рассматривают как форму сосуществования материальных объектов и процессов (оно описывает структурность и протяженность материальных систем), то время понимается как форма и последовательные смены состояний объектов и процессов (оно характеризует длительность их бытия). Пространство и время существуют объективно, неразрывно связаны друг с другом и бесконечны. Универсальные свойства времени – длительность, неповторяемость, необратимость; всеобщие свойства пространства – протяженность, единство прерывности и непрерывности.

«Существенным аспектом времени был счет поколений. Определив принадлежность лица к тому или иному поколению или установив их последовательность, получали вполне удовлетворявшее представление о связи событий, ходе вещей и обоснованности правовых притязаний. Понятие поколения воспроизводило ощущение живой преемственности органических человеческих групп, в которые индивид включался как реальный носитель связей, соединяющих настоящее с прошлым и передававших их в будущее. И это ощущение имело гораздо большие смысл и ценность, нежели простое указание на некоторую точку абстрактной хронологической шкалы. Но счет на поколения отражает локальное восприятие и исчисление времени. Такой отсчет практиковался в генеалогиях, родовых сказаниях, сагах. Посредством перечисления предков выясняли не общую хронологию народа, племени, государства, а преемственные связи в пределах рода, семьи, далеко не всегда устанавливая их соотнесенность с течением времени за пределами круга родства» (Гуревич, 1999).

Сегодня мы мыслим время линейно. В традиции авраамических религий восприятие времени как отрезка непрерывной прямой, имеющего начало и конец (в отличие от научных воззрений), обусловлено, на наш взгляд, восприятием Мироздания как чего-то отдельного от его Творца. C этой точки зрения все происходит лишь единожды, если вообще не предопределено заранее. В язычестве дело обстоит по-другому.

«В мифах и сказках многих народов (не только сибирских) повторяется такой эпизод: герой попадает в незнакомое (неземное?) место, проводит там сравнительно недолгое время, а когда возвращается в свое селение, не находит ни дома, ни родных, ни друзей. Оказывается, за его краткое отсутствие родной мир постарел на десятки и даже на сотни лет и стал для него чужим: никто его не помнит, и он здесь никому не нужен.

В этом отношении интересна одна сибирско-эскимосская легенда. Некто путешествовал несколько лет, затем возвратился домой, нестарым, в полном расцвете сил. Придя к месту своего родового селения, он с удивлением обнаружил, что оно совершенно изменилось. Жилище, в котором он некогда жил, развалилось, жена и малолетний сын исчезли, кругом были незнакомые люди. Вскоре возвращенец встретил дряхлого седого старика и спросил его о своих сородичах. Неожиданно выяснилось, что встреченный старец – его сын. Узнав об этом, отец тотчас упал на землю и рассыпался в прах. “Им, – комментирует печальный конец легенды В. Г. Богораз-Тан, – овладело земное время и подчинило его своему влиянию”.

<…> Линейное время в разных мирах течет не только с разной скоростью, но и в противоположных направлениях. На этом зиждется жизненный круговорот, обеспечивающий возобновляемость жизни на Земле» (Косарев, 2003, с. 170–171).

Интересно, к слову сказать, бытование сходных преданий по всей Евразии.

В основе представления о времени наших индоевропейских и, конечно, славянских предков – мифологема о «вечном возвращении». Бытие Вселенной циклично – пройдя круг своего существования до конца, она раз за разом возрождается и самообновляется: мир возникает, развивается, проходит пору зрелости, после чего приходит к концу жизни и… все повторяется сызнова. Представление о периодической гибели мира является общим для индоевропейцев. Согласно языческой доктрине, связанной с образом круговорота времени, все лучшее уже было прежде. С таким пониманием связаны идеи о Золотом веке, что предшествует Серебряному, Медному и Железному в древнегреческой космогонии; смены эпох (юг) в древней индийской картине мира и т. д. Однако за гибелью следует возрождение мира и все возвращается «на круги своя»! (Гаврилов, 2004, с. 96– 102; Гаврилов, 2006б, с. 226)

Возникшая и объясняемая даже в разных культурах довольно сходными причинами «отдельность» людей от богов привела к развитию представлений о «разном» времени. Появилось «абсолютное» время богов и «относительное» время людей, время хорошее и время неблагоприятное – для людей или каких-либо их действий. На деле эти понятия в традиции, видимо, более неоднозначны, а порою даже запутаны, но для наших целей не столь уж необходим их пошаговый разбор.

«Практически время наблюдалось древними людьми в таких проявлениях, как смена дня и ночи, времен года, а также процессах рождения, роста, старения и смерти как самого человека, так и окружающих его форм живой природы. Эти две группы феноменов наблюдаемого течения времени диктовали древнему человеку и два образа времени: циклический (основанный на повторяемости тех или иных природных явлений) и линейный (основанный на неповторяющихся событиях, например, на этапах человеческой жизни). Поскольку циклические явления были более наглядны, многократны (повторение мать учения!), то древнейшая мифология в преобладающей части своих сюжетов отразила по преимуществу именно этот образ времени» (Флиер, 2004, с. 16).

«Древнейшая мифология» в значительной степени стала основой мировосприятия современного человека.

«Мы подчас не сознаем, что пространство и время не только существуют объективно, но и субъективно переживаются и осознаются людьми, причем в разных цивилизациях и обществах, на различных стадиях общественного развития, в разных слоях одного и того же общества и даже отдельными индивидами эти категории воспринимаются и применяются неодинаково. Констатация этого факта, подтверждаемого данными многих наук – лингвистики, этнологии, или культур-антропологии, истории искусств, литературоведения, психологии, – имеет огромное значение и для исторической науки, в особенности для истории культуры…

Наше отношение к миру – иное, нежели мироощущение и мировоззрение людей эпохи средних веков. Многие из их идей и поступков нам не только чужды, но и плохо понятны. Поэтому вполне реальна опасность приписать людям этой эпохи несвойственные им мотивы и неверно истолковать подлинные стимулы, двигавшие ими в их практической и теоретической жизни.

Человек не рождается с “чувством времени”, его временные и пространственные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Для промышленно-развитого общества характерно сознательное отношение ко времени. Современный человек легко оперирует понятиями времени, без особых затруднений осознавая самое отдаленное прошлое. Он способен предвидеть будущее, планировать свою деятельность и предопределять развитие науки, техники, производства, общества надолго вперед. Эта способность объясняется высокой степенью упорядоченности временных систем, которыми мы пользуемся. Время и пространство мыслятся как абстракции, при посредстве которых только и возможно построение картины унифицированного космоса, выработка идеи единой и закономерно-упорядоченной вселенной. Эти категории приобрели для нас автономный характер, ими можно свободно инструментально оперировать, не ссылаясь на определенные события, безотносительно к ним.

…Современные категории времени и пространства имеют очень мало общего с временем и пространством, воспринимавшимися и переживавшимися людьми в другие исторические эпохи. В так называемом примитивном или мифологическом сознании эти категории не существуют как чистые абстракции, поскольку самое мышление людей на архаических стадиях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным» (Гуревич, 1972).

Важнейшей чертой традиционной культуры и мифологического мировоззрения является и то обстоятельство, что мифы изначально живут в своем, особенном времени – времени «первоначала», «первотворения». Привычные представления о линейном течении времени к нему неприложимы. Подобное понимание времени отчетливо прослеживается в эпосе, а также в народных, в частности, русских сказках, где события происходят «давным-давно», «в стародавние времена», «в незапамятные года», «с тех пор и до сих пор», «в начале времен» и т. д.

«…Ни подвижность даты наступления Нового года (март–апрель, 19 июля, как у древних египтян, сентябрь, октябрь, декабрь–январь и т. п.), ни сложившаяся у разных народов различная продолжительность года не могли умалить того огромного значения, которое во всех странах придавалось окончанию временного периода и началу нового отрезка времени. <…> Для нас основным является повсеместное существование понятия конца и начала временного периода, выделенного на основании наблюдений над биокосмическими ритмами и вписанного в более обширную систему, а именно в систему регулярных очищений (ср. очищения, посты, исповеди в грехах и т. п. во время потребления нового урожая) и циклического возрождения жизни. Эта необходимость периодического возрождения сама по себе кажется нам весьма примечательной. <…> Периодическое возрождение времени предполагает в более или менее явной форме, и в частности, в исторических цивилизациях, новое Творение, то есть повторение космогонического акта» (Элиаде, 2000).

В сущности, сказанное и есть «ключ», основа понимания различия между мировосприятием человека современности и человека традиционного общества. Все попытки осмыслить былое без учета приведенных обстоятельств и особенностей обречены на провал. Все потуги сотворения новых языческих календарей и учений без того, чтобы положить в их основу описанные закономерности, являются не просто новоделами, но средствами заморочить голову потенциальным последователям.

Прекрасный тому пример – гуляющие в Интернете рассуждения о «загадочности» древнерусского календаря, который отличается от нынешнего на 5503 года… Да такое не всякий человек и без высшего образования проглотит, но ведь верят же. Верят, бедняги! Достаточно вспомнить библейский счет «от сотворения мира», как загадка куда-то исчезает – тем более при стопроцентной книжности источников с этой датой. Даже истоки разночтений, собственно говоря, давным-давно понятны, но нет, находятся желающие задурить голову и те, кто хочет быть обманутым.

Архаика не знает истории в нашем смысле слова. В древнегерманских сагах «объектом описания служит не простая преемственность времен, а лишь те отрезки времени, которые наполнены значительным, с точки зрения авторов, содержанием. Следовательно, сага объемлет серию эпизодов, следующих один за другим, но не всегда и не обязательно непосредственно связанных между собой во времени. Время – параметр человеческих деяний: где ничего не происходит, там как бы и нет времени, его невозможно заметить» (Гуревич, 1990, с. 69–134.).

В чередовании времен года, подчиненном строгому, от века в век повторяющемуся движению, легко усмотреть некую стройную логическую последовательность. Все циклы бытового и мифологического времени: час, день, неделя, месяц, год, эпоха построены на едином основании, как и все Мироздание в целом. Человек искушенный сумеет отыскать образно-символическое родство не только между годами предшествующим, текущим и грядущим, но и между годом и месяцем, месяцем и днем, человеческой жизнью и годом. Все это устроено как бы одинаково. Зарождение – развитие – кульминация – зрелость – увядание – смерть – новое начало… И так из года в год, из века в век. Личные изменения, происходящие в человеческой жизни, вторичны, но и они есть лишь часть «круга».

«Очевидно, что <…> в языческом мире славян господствовало природное время. Оно основывалось на цикличности, повторяемости природных явлений и было сопряжено с хозяйственной деятельностью. Путем наблюдений над природно-хозяйственной жизнью складывался большой пласт календарных примет, формировался народный календарь русской природы. Можно думать, что понятие “круга” применительно к времени было основным; велика роль также и дуальных структур в восприятии времени: день – ночь, лето – зима, с последующим (?) делением на два: утро – вечер, весна – осень. Весеннее (мартовское) начало года также, по-видимому, имело истоки в этой языческой традиции. Дуалистическую основу имеет и универсальная для многих культур 12-ти членная система деления года со сложившимися у славян названиями месяцев преимущественно “природной” семантики» (Пчелов, 2006, с. 71–72).

Единство восприятия мира – как пространства–времени, так и в «линейном» смысле человеческого бытия, да и вообще всего сущего, прослеживается во многих источниках. Начало/рождение – развитие – смерть/возрождение…

Преображение смерти в жизнь по троичному принципу рассматривается и в Упанишадах:

«1. Вначале не было вообще ничего. Смертью это осенялось, или голодом, ибо голод – это смерть. Он сотворил дух, думая: “Пусть у меня будет самость” (дух). Затем он пошел кругом, поклоняясь. Когда он поклонялся, из него произошла вода…

2. … Плававшая по воде пена загустела; она стала землей. На ней упокоилась она [т. е. смерть]. Из покоившейся и согревавшейся [с помощью аскезы] смерти возникла его яркая сущность [в виде] огня.

3. Она разделилась на три части: огонь – это одна треть, солнце – еще одна треть, и воздух – другая треть. Она является также жизнью (букв. дыханием], разделенной натрое» (Брихадараньяка упанишада, I, 2, 1».

Любопытно и ценно в этом смысле также свидетельство Гая Юлия Цезаря (102–44 гг. до н. э.), который, к счастью, умел не только хорошо воевать, но и описывать виденное им:

«VI.14. … Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят свои молодым ученикам о светилах и их движении, о величии мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов.

VI.18. Галлы все считают себя потомками Дита и говорят, что таково учение друидов. По этой причине они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, за ней день… » (Цезарь, Записки о Галльской войне).

Четырехчастный (привязанный к солнцестояниям и равноденствиям) «круг вечного возвращения» составляет основу исчисления времени в развитой традиционной культуре. И лишь на стыке времен года, в ключевых его точках – в дни упомянутых солнцестояний и равноденствий – да, пожалуй, в течение еще весьма ограниченного числа дней в году – в человеческое бытие вторгается «пятое время года» – Время священное, Время божественное и изначальное. Не время нашего Среднего мира, которое создано богами…

А вот как объясняется необходимость появления времени в зороастризме:

«18. До акта творения Ормазд не был Господом; после акта творения он стал Господом, – стремящимся к прирастанию, мудрым, свободным от вражды, сияющим, всегда повелевающим правое, щедрым, всеведущим.

19. [Первым делом он сотворил сущность богов, красивое (упорядоченное) движение, тот дух, благодаря которому он улучшил свое тело], ибо он представил себе акт творения; от этого акта творения пошло его господство.

20. И своим ясным зрением Ормазд видел, что Дух-Разрушитель никогда не прекратит нападок, и что нападки эти станут бесплодны только вследствие акта творения, и что творение может сдвинуться с места только благодаря Времени; а когда возникнет Время, творение Ахримана тоже придет в движение.

21. И чтобы низвести захватчика до бессилия, ему не оставалось ничего другого, кроме как создать Время. А дело было в том, что Дух-Разрушитель не обессилел бы до тех пор, пока не вступил в битву…

22. Затем из Бесконечного Времени он сотворил и создал Время долгой Власти: некоторые называют его конечным Временем. Из Времени долгой Власти он произвел постоянство, дабы не погибли труды Ормазда. Из постоянства явилось неудобство, дабы удобство не коснулось демонов. Из неудобства явилось течение судьбы, идея неизменности, дабы оставались неизменными вещи, созданные Ормаздом в начале творения. Из идеи неизменности явилась совершенная воля [сотворить] материальный мир, согласие праведного творения.

23. В своем неправедном творении Ахриман был лишен знания, лишен порядка. А причиной и истолкованием этого было вот что: когда Ахриман вступил в битву с Ормаздом, то величественная мудрость, слава, совершенство и постоянство Ормазда проявились вместе с бессилием, своеволием, несовершенством и туповатостью Духа-Разрушителя, а было это, когда создавалось творение.

24. Ибо Время долгой Власти было первым его созданием; ведь ОНО было бесконечным до замутнения целости Ормазда. Из бесконечного оно сделалось конечным; ибо от времени начала творения до его завершениям когда Дух-Разрушитель обессилеет, пройдет конечный срок в двенадцать тысяч лет. Затем творение смешается и соединится с Бесконечным, чтобы творение Ормазда всегда пребывало с Ним в чистоте.

25. Как сказано в Вере, “Время могущественнее обоих творения творения Ормазда и творения Духа-Разрушителя. Время постигает любое действие и устанавливает (закон). Время постигает больше, чем постигающие. Время знает больше, чем знающие многое; ибо решение должно приниматься во Времени. Время опрокидывает дома – гибель во Времени – и сотрясает кумиров. От него не ускользнет ни один смертный – ни взлетев вверх, ни выкопав яму и поселившись там, ни спрятавшись в холодной воде колодца”.