Читать книгу Мифы буддизма и индуизма - Группа авторов - Страница 7

Теперь очень кратко рассмотрим природу идеального общества Вальмики. Первое, что сразу поражает, – сложность этого общества и высокая степень дифференциации между взаимозависимыми составными частями. В основе общества – четкая градация рангов, при этом ранг зависит не от богатства, а лишь от умственных способностей. Доктрина реинкарнации принимается как само собой разумеющаяся. Концепция кармы (совершение действий, приносящих плоды в другой жизни) в сочетании с теорией реинкарнации приводит к выводу, что ранг определяется исключительно по наследственному принципу. Тот, кто достоин быть брахманом, рождается брахманом, а тот, кто должен родиться шудрой, рождается шудрой.

Эта теория нашла практическое отражение в кастовой системе, или, как говорят индийцы, в системе «цветов» (варн), на современном языке – системе «джати» («рождение»). В основе системы – четыре «цвета»: брахманы (священнослужители и философы); кшатрии (воины и властители); вайшьи (торговцы и земледельцы) и шудры, служащие представителям трех высших каст и не являющиеся дваждырожденными, то есть не прошедшие обряд посвящения, символизировавший второе рождение. Кроме того, в рамках четырех основных групп существует огромное количество подкаст, которые теоретически могли возникнуть благодаря межкастовым бракам.

У каждого «цвета» свой моральный долг и обязанности (дхарма). Нарушение собственной дхармы – смертный грех, заслуживающий самого сурового наказания. В концепции «собственной дхармы» проявляется коренное отличие индийского общества от всех абсолютистских моралей, включая иудаизм и буддизм. Вот один из конкретных примеров: Декалог Моисея (Десять заповедей) включает в себя заповедь «не убий» и эта заповедь, по сути, относится к каждому – философу, солдату, торговцу, что не совсем логично. В индуизме же, проникнутом доктриной ахимсы, непричинения вреда, не делается попытки связать этим принципом кшатриев или шудр: лишь отшельник и философ, стоящий выше всех в духовном плане, не должен причинять вред любому живому существу. В то же время воин, уклоняющийся во время битвы от нанесения вреда человеку или животному, достоин презрения как человек, не следующий своему моральному долгу. Эта проблема поднимается и в Рамаяне, когда Сита говорит Раме, что теперь, когда они живут в лесу, в убежище отшельника, им следует руководствоваться принципами йоги и не причинять вреда не только животным, но и ракшасам (Ракшасы, дайтьи, якшасы и асуры – демоны, постоянные противники людей и богов). Рама, однако, отвечает, что связан своим воинским долгом и обещанием защищать отшельников.

Во всей своей полноте доктрина морального долга реализовалась на практике только в золотую эпоху, когда лишь брахманы практиковали аскетизм и стремились к абсолютному просветлению. Позднее каста кшатриев стала столь же влиятельной, как и брахманы. Говорят, что именно в это время Ману создал шастры (кодексы), в которых излагались обяанности четырех варн. В третью эпоху аскетизм стали практиковать вайшьи, а в четвертую аскетическим самоистязанием занялись и шудры. Таким образом, на протяжении четырех эпох происходил переход от идеальной теократии к полной демократии. В эпоху Рамы уже появились признаки наступления четвертого периода: один из шудр, ставший йогом, был убит Рамой не столько в наказание, сколько во избежание возможных потрясений основ общества.

В аристократическом обществе, которое рассматривает Вальмики, суровость социальной дисциплины возрастает: чем большей властью наделен человек, тем большим самоограничением он должен быть связан, отчасти потому, что к этому его обязывает положение, отчасти потому, что подобный аскетизм есть непременное условие сохранения власти. Об этой концепции аристократического общества следует постоянно помнить, если мы хотим понять порой непостижимые для создания человека демократического общества эпизоды Рамаяны. На кшатрии, тем более если он – царь, лежит обязанность следовать своей дхарме, то есть не только защищать людей и богов, убивая ракшасов, но и придерживаться определенных правил общепринятой морали, даже если эти правила лично для него большой важности не имеют. Так, Рама дважды отрекается от Ситы, хотя в глубине души совершенно уверен в ее абсолютной верности. Это отречение является наиболее драматичным эпизодом истории. Рама и Сита воссоединяются после годичной разлуки, в момент разрешения долгого и напряженного конфликта. Казалось бы, историю должен венчать счастливый конец, но героев ждет решающее испытание, а трагедия лишь отсрочена во времени благодаря появлению богов и оправданию Ситы. В этих трагических эпизодах, повествующих о кульминационном моральном кризисе в жизни Рамы и Ситы, Вальмики в полной мере проявляет себя как мудрец и как поэт. Его идеальное общество практически безгрешно, тем самым ярче подчеркивается, сколь далекоидущие последствия может иметь одна-единственная ошибка. Кайкейи[6] не злобна по сути своей, она лишь очень юна и слепа в своем своенравии, однако именно ее проступок становится причиной трагедии.

В сравнении с миром людей, переживающим серебряный век, автор рисует греховный мир ракшасов, где правят жадность, вожделение и жестокость, заменившие собой щедрость, самоотречение и доброту. Но вся злоба ракшасов направлена вовне, на людей, богов и всех тех, кого ракшасы считают врагами. В своем же мире они демонстрируют сыновью любовь и супружескую верность в ее высшем проявлении, неукротимую храбрость и преданность. Город Ракшасов, выстроенный самим Вишваркарманом, великолепен, в нем процветает искусство. Ракшасы поклоняются богам, практикуют аскетизм. Пусть они и злобны, но на низость не способны. Среди них встречаются такие, как Вибхишана, который не принадлежит к миру зла. Наконец, ракшасов нельзя назвать бесчеловечными, они лишь являются воплощением всего нечестивого, что есть в человеческом обществе. Об этой аллегории следует помнить.