Читать книгу Симфония по творениям преподобных оптинских старцев. Том I. А–О - Группа авторов - Страница 10

Жалуешься на бедность, но богатство для тебя еще вредно. Когда зашевелится четвертак в кармане, то ты уж и покажешь себя (прп. Лев, 22).

* * *

Напрасно ты думаешь, что средства материальные дали бы тебе успокоение. Нет, эта мысль ложна. Есть люди со средствами, в глазах твоих, но беспокоятся более, нежели ты. Постарайся лучше смириться и тогда обретешь покой, как Сам Господь обещал через евангельское слово (см. Мф. И, 29). Если кто присылает тебе что-либо, принимай это как от руки Божией и бедностью не стыдись. Бедность – не порок, а главное средство к смирению и спасению. Сам воплотившийся Сын Божий благоизволил в бедности пожить на земле. Помни это и не стыдись… Успокойся и Божию помощь призывай (прп. Амвросий, 3).

* * *

Напрасно ты думаешь, что богатство, или изобилие, или, по крайней мере, достаточество было бы для тебя полезно или успокоительно. Богатые еще более тревожатся, нежели бедные и недостаточествующие. Бедность и недостаточество ближе и к смирению, и ко спасению, если только человек не будет малодушествовать, а с верою и упованием возложится на всеблагой Промысел Божий. Доселе питал нас Господь и вперед силен сотворить сие (прп. Амвросий, 3).

* * *

Ты не тужи, что у тебя не ременные гужи[5]. Лыко да мочало оборвалось; связала и опять помчала… Ехал богатый барин на тройке; у него и лошади были хорошие, и сбруя ременная. Ехал и бедняк. У того и лошадь была плохая, и вся сбруя – лыко да мочало. Оба попали в зажору[6]. У обоих сбруя порвалась. Высвободившись кое-как из зажоры, бедняк связал свое лыко да мочало и поехал себе вперед, а богатый остался на месте – ременные гужи надо было сшивать (прп. Амвросий, 2).

* * *

И касательно бедности твоей скажу: на днях у нас была бедная послушница и подобно тебе роптала на бедность; но когда дорогой зашла в крестьянскую избу да увидала везде снег, холод, голод, куча ребятишек в лоскутьях, то чуть не ублажила себя. А наша бедность еще не такая нестерпимая.

А нам ведь какая высокая награда, если потерпим (прп. Анатолий, 18).

* * *

Скорбь твоя не столько о себе, сколько о родных. Ты боишься, чтобы они не обеднели, чтобы не пошли путем Спасителя, апостолов, преподобных и почти всех святых. И сама-то за себя боишься, чтоб тебе не умереть с голоду, с холоду, забывая, что Миродержец не покидает ни одной птички: всех питает, всех греет. И если имеешь разум, взгляни, как эти малютки-птички, вся-то с наперсток, ножка – точно соломинка, и представь – без калош!.. Не только кладовой или закрома, но ни зерна, буквально ни зерна. Встает в морозное утро птичка, и у нее только и есть что тоненькие ножки и носик и хороший аппетит. А в закроме ни зерна. Да и закрома-то нет… А мы с тобой монахи. Чуть не в отчаянии. А отчего? Обитель нашу грабят? Одежду последнюю снимают? Кусок последний хлеба отнимают? Нукось родители обедняют! У них достатку не будет, и у меня не будет. Воззри на птиц небесных, они не сеют, не жнут, и Отец Небесный питает их (см. Мф. 6, 26). Сестра, не гневи Бога (прп. Анатолий, 18).