Читать книгу 100 знаменитых любовниц и фавориток королей - Группа авторов - Страница 4

Леонора Теллеш де Менезеш

Леонора Теллеш (1350–1386) принадлежала к знатному португальскому роду Теллеш де Менезеш. Когда-то это были кастильские бароны. Барон, отвоевавший Альбуркерке у мавров, женился на внебрачной дочери португальского короля Саншу I. Его потомки от этого брака поступили на португальскую службу.

Дядя Леоноры, Жуан Афонсу Теллеш де Менезеш, с 1370 года носил титул графа Барселуш и был очень влиятельным человеком при дворе. Ее сводная сестра была супругой первого графа Бенавенте, а кузина – женой одного из последних Хиронов (их потомки носят сдвоенную фамилию Теллеш-Хирон).

Юная Леонора рано вышла замуж за португальского дворянина Жуана Лоренсу де Кунья. Вскоре у них родился сын.

Мария Теллеш, сестра Леоноры, была фрейлиной инфанты Беатрисы, дочери короля Педру I, и его второй жены Инес де Кастро. Навещая сестру, Леонора познакомилась с Фернанду I (братом Беатрисы, сыном Педру и Констанцы Кастильской), девятым королем Португалии. Девушка так очаровала Фернанду, что он развел ее с мужем и выслал его в Кастилию. Если верить легенде, после этого де Кунья добавил к своему родовому гербу золоченые рога. А Фернанду и Леонора тайно обвенчались 5 мая 1372 года в монастыре недалеко от Матозиньюш. Взяв в жены Леонору Теллеш, Фернанду отказался от брака с кастильской принцессой Элеонорой Арагонской (дочерью короля Энрике II), что усугубило напряженность отношений с Кастилией и негативно повлияло на заключенный незадолго до этого военный альянс.

В браке с Фернанду у Леоноры родилась дочь Беатриса. Однако муж сестры, инфант Жуан, вызывал у новоиспеченной королевы опасения по факту престолонаследия. Считается, что Леонора подтолкнула Жуана к убийству жены, обвинив ее в неверности и пообещав якобы обманутому супругу руку своей дочери. Однако обещание она не сдержала, и Жуан был изгнан из Португалии в Кастилию, где получил от короля герцогство Валенсия-де-Кампос.

Ранний брак Беатрисы был в первую очередь продиктован политической необходимостью. Король Фернанду неоднократно организовывал и отменял помолвку дочери. Чтобы укрепить союз с Англией, девятилетняя Беатриса была даже помолвлена с восьмилетним сыном герцога Кембриджского Эдмонтом. Однако в конце концов Леонора уговорила мужа выдать девочку за короля Кастилии и Леона – Хуана I, потерявшего свою первую жену, Элеонору Арагонскую. Хуан охотно согласился на этот брак, учитывая, что женитьба на португальской наследнице делала Португалию провинцией Кастилии. Свадебное торжество назначили на 17 мая 1383 года в Элваше (Беатрисе тогда было всего одиннадцать лет). Это событие вызвало в народе недовольство королевой Леонорой, поскольку именно она спланировала этот брак.

После смерти Фернанду 22 октября 1383 года Леонора, согласно брачному договору, получила регентство при своей дочери и ее зяте (так как законных наследников мужского пола король не оставил). Основными претендентами на престол были незаконнорожденные братья Фернанду: инфант Жуан, высланный в Кастилию, и инфант Жуан, сын Педру и Терезии Лоренцо, магистр ордена Святого Беннета Ависского. Временной промежуток с 1383 по 1385 год, когда в Португалии не было коронованного монарха, считается смутным временем, периодом гражданской войны и анархии.

Став регентом, Леонора не скрывала своих отношений с любовником, графом Жуаном Фернандешем Андейру, весьма непопулярным в стране из-за своего испанского происхождения. В связи с этим она получила в народе презрительное прозвище Продажная (или Предательница). А брак ее дочери Беатрисы с кастильским королем (что, как уже упоминалось, делало Португалию испанской провинцией) лишь подливал масла в огонь, усиливая всеобщее недовольство.

Первые враждебные действия против существующей власти предпринял магистр ордена Святого Беннета Ависского Жуан I, который 6 декабря 1383 года при поддержке своих сторонников устроил во дворце переворот, во время которого был убит любовник Леоноры. Благодаря этому заговору Жуан возглавил оппозицию, которая спровоцировала начало процесса передачи регентства над Беатрисой, находившейся в это время в Бургосе с мужем. Сторонники Жуана I захватили Лиссабон, Бежа, Порталегри, Эштремош и Эвору. Леонора была вынуждена бежать, а ее зять ввел в Португалию свою армию и оккупировал Сантарен. Чтобы сохранить корону своей супруги и отстоять право на престол для новорожденного сына, Хуан Кастильский убеждает Леонору отказаться от регентства и берет управление государством в свои руки.

В Португалии вспыхнуло восстание, сопровождаемое вооруженными столкновениями с кастильцами. Когда Хуан Кастильский начал осаду Лиссабона (без коронации в столице ни он сам, ни его жена Беатриса не считались полноправными правителями), сторонники Жуана Ависского продолжили наступление на города, поддерживавшие кастильцев. Находясь в это время в Сантарене, Леонора тоже пыталась участвовать в политической игре.

В конце концов большинство португальских городов, бывших на стороне Кастилии, оказались захвачены. Жуан Ависский созвал в Коимбре Португальскую королевскую ассамблею, и 6 апреля 1385 года совет королевства провозгласил Жуана, магистра Ависского ордена, десятым королем Португалии. Это фактически послужило началом войны с Кастилией.

Леоноре пришлось бежать в Испанию, где она нашла убежище в монастыре Тордесильяс, недалеко от Вальядолида. Там она и скончалась 27 апреля 1386 года. Согласно иной версии, в монастырь ее сослал собственный зять, Хуан Кастильский, в ответ на затеянный против него заговор.

Изабелла Баварская

Изабелла Баварская (1371–1435), типичная королева своего времени – яркий пример ничем не ограниченного распутства, процветавшего при дворах европейских монархий, среди которых по этому показателю пальма первенства принадлежала, безусловно, двору французскому.

Отец Изабеллы Стефан III Ингольштадтский по достижении дочерью 15-летнего возраста получил выгодное предложение от Филиппа Смелого выдать свое сокровище замуж за действующего короля Франции Карла VI Безумного. У Карла и правда было психическое расстройство, которое постоянно прогрессировало, так что идея заключалась, конечно, не в соединении двух любящих сердец. Отец Карла Безумного Карл Мудрый (какова ирония судьбы!), умирая, просил своих братьев, будущих регентов при неполноценном дофине, женить его на девушке германских кровей, дабы породнить два монарших дома и тем самым укрепить позиции Франции в перманентной борьбе с Англией. Для другой стороны наведение мостов с Францией, занимающей ключевое геополитическое положение в Европе, также было выгодно.

Герцога беспокоило только одно: атмосфера французского двора, тамошние стандарты поведения, о которых ходили такие слухи, что Стефан небезосновательно боялся опозориться. Чего стоил хотя бы «смотр» – традиционная процедура, при которой невеста перед венчанием раздевалась в присутствии придворных дам, а те осматривали ее на предмет невинности и материнской состоятельности.

Семнадцатилетний Карл VI был так взбудоражен новостью о женитьбе, что насилу дождался приезда своей будущей супруги и уже на третий день, хотя свадебное платье не было готово, повел ее под венец. В силу физиологических особенностей своего организма Карл был необыкновенно чувствителен и возбудим, это его свойство было настолько гипертрофированно выражено, что выдавалось за побочный эффект его психического заболевания.

17 июля 1385 года в Амьене Карл и Изабелла обвенчались. Свадебный пир был организован с невиданным шиком, с него Франсуа Рабле мог бы писать эпизоды к своему роману «Гаргантюа и Пантагрюэль». Но молодожены не стали засиживаться и удалились возлечь на брачном ложе.

Эта ночь произвела на Карла VI такое впечатление, что уже утром он был полон решимости выступить против Англии и умчался во Фландрию осматривать свой флот.

Изабелла проснулась в замке Боте-сюр-Марн в одиночестве. Возможно, впервые она оказалась без присмотра, предоставленная самой себе. Выйдя к гостям и осмотревшись, она встретилась глазами с мужчиной, к которому ее повлекло. Это был Буа-Бурдон – юноша, весьма интересный внешне и обладавший безукоризненными манерами. Следующую ночь она провела уже у него в постели.

Буа-Бурдон с удовольствием посвятил ее в тайны французского двора. Изабелла слушала восхищенно и впервые ощутила, как бы ей хотелось померятся силой в искусстве плетения интриг. Она сказала Буа-Бурдону, что готова на все, а наградой ей будет максимальное влияние при дворе, которое ощутит на себе каждый. Тогда молодой человек подкинул ей несколько творческих идей, и Изабелла включилась в игру.

Вскорости она уже «сдавала экзамен» по теории придворного влияния своему наставнику. Тот был восхищен изысканным коварством столь невинного с виду создания. В долговременных планах Изабо (как ее стали называть) было несколько вариантов отстранения от управления государством регентов, назначенных еще покойным Карлом Мудрым. Подружиться же следовало с братом своего супруга герцогом Туреньским. Выбору в его пользу немало послужила внешность знойного юноши.

Молодой герцог не подкачал. В первую же ночь она чуть не влюбилась в него, временами забывая о целях своей политической борьбы. Порой эти цели и впрямь утрачивали очертания в чаду сексуальной вакханалии, круглосуточного марафона, устроенного Изабо в Венсене, где она вскоре основала «салон любви» – настоящий вертеп разврата. Это добавило ей сторонников из числа завсегдатаев салона, которые все друг с другом тесно перезнакомились в частых шоу с переодеваниями: кто в костюме рыбки, кто в костюме птички. Сама королева неоднократно предоставляла здесь свое тело для подробного изучения.

Как в этом сексуальном угаре королева не забывала выполнять свои супружеские обязанности, остается загадкой, но факты налицо: каждый год она рожала Карлу по ребенку. Любящий супруг был счастлив и щедр на подарки. А «благодарная» жена уже разработала план и против него, целью которого было довести короля до приступа настоящего, очевидного для всех безумия и сместить с престола, объявив сумасшедшим.

Как раз в это время Карл собирался выступить в поход против герцога Бретонского, укрывавшего мятежного маркиза де Краона: то ли эта мысль сама родилась в его воспаленном мозгу, то ли ему ее внушили, но Изабелле с ее планом нейтрализации короля и выдвижения на престол своего возлюбленного герцога Туреньского это явно подходило. Заинтересованный герцог был посвящен во все детали, ибо его руками Изабелла и планировала совершить задуманное.

Им все удалось. В припадке тонко спровоцированного бешенства король Франции лишил жизни четверых подданных. Однако сместить с трона безумного монарха не получилось – регенты не дали этого сделать. Тут Изабелла поняла свою ошибку: надо было все-таки сначала разобраться с опекунами. А пока что уговорила Карла подарить своему брату еще одно герцогство. Так Людовик Туреньский стал еще и Орлеанским.

Но в ставках на своего любовника Изабо скоро разочаровалась: большинство при дворе было против Людовика. Королева осознала: ей не удалось бы протащить его кандидатуру; поддерживая его, она и сама теряла популярность. В центре наиболее влиятельной придворной группировки их противников был герцог Бургундии Иоанн Бесстрашный, тоже член королевской семьи, приходившийся Карлу VI кузеном. Посмотрев на него внимательнее и разглядев в кандидате на престол массу полезных в своей борьбе качеств (отважен, циничен, тщеславен, охоч до женского пола), Изабо без особого труда заменила одного любовника другим.

Вскоре двор накрыло страшной новостью: герцог Орлеанский убит. Королева, перечисляя полезные качества Иоанна Бесстрашного, не подумала о его недостатках – он оказался неосторожным: герцога убрали по приказу Иоанна, об этом узнали все.

Бесстрашный бежал. Совершив преступление, он остался безнаказанным. В Париж он вернется еще как минимум дважды, и каждый раз – с идеей государственного переворота, но в конце концов будет смертельно ранен.

В результате бесконечных интриг, разжигаемых королевой, в стране вспыхнула настоящая гражданская война: бургиньоны (сторонники герцога Бургундского) против арманьяков (приверженцев герцога Орлеанского). Стороны поочередно призывали в поддержку английские войска, чем был спровоцирован новый цикл Столетней войны. Результатом стала Айзенкурская трагедия 1415 года, когда орлеанские войска выступили против английских агрессоров и потерпели сокрушительное поражение. В этой бойне погибло 30 тысяч человек, глава арманьяков Карл взят в плен.

Со временем положение королевы становилось все более шатким. Бернар д’Арманьяк занял Париж и был назначен коннетаблем при дофине Карле. Постоянный пособник королевы Буа-Бурдон был схвачен и казнен, а вскоре арестована и королева.

Ее сослали сначала в Буа, потом в Тур, откуда ее однажды освободил герцог Бургундский. Вскоре погибнет и он, и у Изабеллы не останется влиятельных союзников.

Изабо очень тяжело переживала гибель своих любовников: сначала Людовика, потом Буа-Бурдона и наконец Иоанна… И все ее беды произошли из-за сына – нынешнего дофина 16 лет, Карла VII…

Изабелла объявила его незаконнорожденным – все равно что прокляла. Этого оказалось достаточно для того, чтобы у Карла VII было отобрано наследство. Далее она требует обвинения сына в убийстве. Иоанн Бесстрашный-де пал от его руки. Изабелла сходится с сыном погибшего герцога Филиппом Бургундским и отдает ему в жены свою дочь Мишель – все ради победы в собственных интригах! Но Мишель плохо поняла мамочку и стала симпатизировать своему брату Карлу VII. Вскоре Мишель нашли мертвой от передозировки популярных при дворе ядов.

Дальнейшие события в жизни Изабеллы Баварской, которой давно уже было пора на заслуженный отдых, оказались не в ее пользу. Ей пришлось уйти с политической арены. 30 сентября 1435 года королева Франции сделала свой последний вдох. Она умерла всеми покинутая, в обстановке для нее более чем скромной.

Одетта де Шамдивер

Одетта (Одинетта) де Шамдивер (?—1425), известная как «маленькая королева», осталась в истории любовницей-служанкой французского короля Карла VI Безумного, который и вправду был не в себе. На протяжении ряда лет от нее, единственной, кто имел влияние на необузданный нрав короля и кого он только и слушался, во многом зависело, какие решения примет Франция – как во внутренней, так и во внешней политике.

Будучи дочерью королевского конюшего и сестрой придворного метрдотеля, Одетта имела непосредственное отношение ко двору. Их родословная брала начало в Бургундии, а выдвижению своему она обязана брату короля герцогу Орлеанскому, любовницей которого какое-то время являлась. Так герцог усиливал свое влияние при дворе, заодно делая должницей королеву, которая просто-таки боялась своего супруга, все чаще избивавшего ее в припадках психоза. Изабелла измучилась и не знала, что делать. Наконец она решилась поставить вопрос на государственном совете. И тут герцог Бургундский Филипп Смелый перехватил инициативу и предложил нанять в служанки королю Одетту, которую он хорошо знал и мог ею распоряжаться: по слухам, отец Одетты, будучи вассалом герцога, уступил Филиппу свою дочь в ответ на его настоятельные просьбы. В общем, с кандидатурой Одетты согласны были все, даже ярые враги.

Так Одетта поступила на свою новую работу – сиделка-служанка-любовница. В общем, зам законной супруги. Герцог же получал фактически круглосуточный контроль за августейшей особой.

Одетта приступила к обязанностям с 1404 года. А уже с 1407-го полностью заменила королеву. Та родила ребенка и забыла о муже насовсем, все заботы вкупе с соответствующими полномочиями передав нанятой специально для этой цели Одетте. О состоянии рассудка короля Франции говорит уже то, что еще долгое время он не подозревал, что спит не с супругой, а с другой женщиной, просто потому, что Одетта, ложась спать, надевала ночнушку королевы.

Безумие Карла, по свидетельствам современников, проявлялось в дичайших приступах звериного бешенства, когда он мог нанести повреждения не только людям, находящимся рядом, но и самому себе. В этом состоянии власть над ним имела только Одетта: одного намека на то, что она им недовольна и готова немедленно оставить, было достаточно, чтобы чудовище снова превратилось в покорное и добродушное существо. Видимо, Карл больше всего боялся, что и Одетта – последний друг – разлюбит и бросит его. Она ухаживала за ним как могла, постоянно выдумывала для него развлечения. Первая колода игральных карт во Франции была изготовлена по ее заказу: «ребенок» теперь целыми днями играл и никого не трогал.

В том же 1407 году Одетта, как и королева, родила от Карла. Девочку назвали Маргаритой. Позже Карл VII даст ей свою фамилию, а королева дарует обеим, и матери, и дочери, по имению – в Кретейле и Баньоле. В 1428-м Маргарита Валуа вышла за Жана д’Арпедана. Были ли у Одетты еще дети от короля, достоверных свидетельств нет.

Где бы ни появлялся король, его видели не с Изабеллой, а с Одеттой. Потому, как рассказывает монах Сен-Дени, среди горожан она была удостоена особого титула – petite reine («маленькая королева»), на что королева Изабелла вовсе не обижалась, ее все устраивало.

С Карлом, наверное, никогда не было рядом столь преданного существа. Он умер в октябре 1422 года от лихорадки, метался по постели в беспамятстве, стонал, бредил. У смертного одра не было никого, кроме врача и Одетты. Похороны тоже прошли без особого ажиотажа, Изабелла не пришла даже попрощаться с мужем. Как и дети – с отцом.

После смерти короля Одетта де Шамдивер оказалась не нужна, и королева сослала ее с дочерью сначала в Сен-Жан-де-Лонь, а в 1424-м – в Дижон, не выделив никаких средств к существованию. Лишь добрый герцог еще пару раз поддержал ее деньгами.

В эти годы Одетта попала в криминальный сюжет. Это единственный дошедший до нас эпизод, по которому мы можем судить об участии фаворитки Карла VI в политической жизни. Возможно, потому и единственный, что остальные не были запротоколированы, ибо о них никто, кроме самих участников, так и не узнал. В Бургундии был замечен францисканский монах Этьен Шарло, который явно собирал информацию о степени укрепленности городов, их безопасности. Одетта выяснила, что это шпион Карла VII, и передала вместе с ним дофину донесение о планируемом захвате Лиона наемниками английского герцога Солсбери. Одетта сочувствовала арманьякам, на стороне которых был король, и пыталась предупредить о том, что их собираются вырезать.

На обратном пути шпиона арманьяков схватили люди герцога Бургундского. Монах прикинулся добрым самаритянином и, не доводя дело до пыток, все честно рассказал, не преминув упомянуть и девицу де Шамдивер.

Видимо, дело получило статус чрезвычайной важности, поскольку за него взялся сам канцлер Бургундии. На допросе Одетта не стала отпираться от предъявленных ей обвинений – сообщила лишь о мотивах своего поступка, мол, руководствовалась исключительно христианской моралью, пытаясь предотвратить бойню с человеческими жертвами. Ей устроили очную ставку с монахом Шарло, и тот подтвердил, что всю информацию Одетта сообщила ему на исповеди. Юная Маргарита, тоже вызванная на допрос, судя по ее ответу, в свои 16 лет уже также была научена мамой, как себя вести в такой ситуации. Этот ответ заслуживает аплодисментов: «Моей бедной матери, – сквозь слезы проронила девочка, – волею обстоятельств лишенной всех земных благ, только и остается, что сберечь свою христианскую душу».

Поверили ей или нет, но осудить и наказать Одетту после такого допроса никто бы не решился: фактически шпион–монах Шарло выступил уже ее свидетелем, а не свидетелем обвинения, а наказывать за действия, совершенные во спасение души, – значит, идти на конфликт с церковью.

В следующем, 1425 году, Одетта де Шамдивер умерла. Ее имя носит теперь сорт розы.

Агнесса Сорель

Речь пойдет о фаворитке короля Франции Карла VII. Агнесса Сорель (1409/22–1450), прозванная Dame de Beauté – Дама Красоты, оставила незабываемый след в истории Франции и всей Европы. Благодаря ей фактически была поставлена точка в Столетней войне. Король Франциск I называл ее спасительницей Франции, освободившей страну от англичан. В годы связи с Карлом VII, увлекшимся ею до потери контроля за государственными делами, вольно или невольно она замещала короля по многим вопросам, выводя на чистую воду его подхалимов и выдвигая на первые должности грамотных людей.

Агнесса Сорель – та женщина, благодаря которой мировая история обогатилась такой героической фигурой, как Жан-на д’Арк. Агнесса взяла Жанну под свою опеку и убедила короля исполнить желание этой хрупкой с виду, но такой сильной духом девочки – сделать ее главнокомандующей французским войском в Столетней войне.

Агнесса родила королю трех дочерей. Им был присвоен титул filles de France – «девы Франции».

Оказавшись при дворе, Агнесса стала законодательницей мод и, возможно, первой женщиной, поднявшей движение за моральное раскрепощение представительниц слабого пола. Она первая стала носить обтягивающие наряды и бриллианты, не являясь при этом представительницей высшей знати, изобрела многометровый шлейф и декольте, открывающее одну грудь. Сам папа римский, посмотрев на это, не сдержался: «Какая красивая у нее… лицо!»

Ее свободное поведение, игнорирующее ханжеские стандарты эпохи, вызывало волны возмущения и брызги порицания. Особенно у мужей тех дам, что явно проигрывали Агнессе в красоте. Многие, включая представителей духовенства и самого канцлера Жувеналя Дезюрсена, считали такое поведение заслуживающим наказания. Любящий король же призывал смотреть на вещи проще: «Если Dame de Beauté сможет носить прекрасные платья, она будет пребывать в прекрасном настроении. Если у нее будет хорошее настроение, у меня тоже будет хорошее настроение. Если у меня будет хорошее настроение, хорошее настроение будет у всей Франции. Следовательно, прекрасные платья необходимы Франции».

О том, в каком году явилась на свет героиня нашего рассказа, точных данных нет. Это может быть как 1409, так и 1422 год. Известно, что Агнесса родилась в семье графского советника и владелицы имения Верней. При дворе она оказалась благодаря своей тете, которая рекомендовала юную красавицу в качестве фрейлины королеве Сицилии Изабелле.

Едва появившись при дворе, Агнесса оглушила общество своей красотой. Все только и говорили о ней. Не сдержался и автор Мартинийской летописи, занеся это событие в анналы истории: «Она, вне сомнения, была прекраснейшей среди молодых женщин своего времени!»

Изабелла вскорости отбыла в поездку по Италии, и девочка осталась на попечение королевы Иоланды, тещи Карла VII. Зная своего легкомысленного и малодушного зятя, она с материнской заботой подыскивала ему пассию. Узнав Агнессу поближе и оценив не только ее внешние данные, но и здравомыслие, и личные качества, она решила представить ее Карлу.

Сказать, что Карл был очарован – ничего не сказать. Ее образ не отпускал его ни днем ни ночью, он постоянно искал встречи с ней. С первой назначенной ей аудиенции, когда король открылся перед Агнессой, она в смущении и страхе убежала.

Отвергнутый король не находил себе места. Лицо его посерело, в глазах появилось отсутствующее выражение.

Тем не менее одним прекрасным утром в высшем обществе был замечен его сияющий вид, улыбка не сходила с его лица. Стало ясно: Агнесса сдала свои позиции.

Шушукаясь между собой по углам, придворные сколько могли оберегали королеву Марию Анжуйскую от этой новости. Но шило в мешке не утаишь – и однажды где-то в коридорах дворца Агнесса предстала взору королевы во всей красе – с обнаженной грудью. Королева знала своего мужа – неутомимого ценителя женской красоты. Смутные подозрения заставили ее попросить своих доверенных лиц понаблюдать за ним несколько дней. Но Карл тоже хорошо знал свою супругу и был так осторожен, что ни разу не попался.

В конце концов мудрая королева решила, что коль уж явных улик нет, можно считать дело закрытым, и подружилась с фавориткой Карла, которой тот на радостях пожаловал этот титул, фактически уравнивавший любовницу с женой.

Так шли дни, годы, и в 1445 году Агнесса забеременела. А к 1448 году успела родить трех девочек. В благодарность король Франции даровал своей возлюбленной дворянский титул и небольшой, но светлый замок в парижском предместье на берегу реки Марны – в Боте-сюр-Марн. Поэтическое изящество сего жеста заключалось в том, что Дама Красоты обретала свою обитель в Красоте-на-Марне.

Тем временем дела королевства, пущенные монархом, увлеченным любовницей, на самотек, шли все хуже и хуже. Налоги росли, народ роптал, англичане начинали хозяйничать, как у себя дома. Видя все это, Агнесса однажды обратилась к королю с весьма доходчивой речью. «Однажды, еще в детстве, – начала она издали, – мне была предсказана одним астрологом большая любовь. Будто влюбится в меня самый сильный и отважный из королей. Встретив вас, я решила, что предсказание сбылось. Однако, признаюсь, с годами все больше терзают меня смутные сомнения. Вы слишком много занимаетесь собой и совсем забыли о своих подданных. Теперь я думаю, что мне предсказаны не вы, а король Англии, чьи войска с легкостью занимают ваши города, а вам и дела нет. Оставайтесь же таким, какой вы есть. Я ухожу к тому, кто мне предназначен».

Эта история как нельзя лучше иллюстрирует степень влияния Агнессы на Карла. В кратчайшие сроки армия была реформирована, перемирие с Англией нарушено, все французские территории у врага отобраны. Казалось, Агнесса была счастлива, своего короля она теперь называла не иначе как Карл Победитель.

Как ни прискорбно, до окончания Столетней войны Агнесса не дожила. Беременная четвертым ребенком, будучи уже на сносях, она внезапно прибыла в штаб французской армии. Она была в ужасном состоянии, путешествие отняло у нее много сил. Карл испугался и бросился к ней: «Ты с ума сошла! Зачем ты это сделала?» Она улыбнулась, увидев его: «Я должна была предупредить тебя. Никто другой бы этого не сделал».

Уложив ее в постель, он услышал то, во что не смог сразу поверить. Против него организован заговор. Его предали те, о ком бы он и подумать не мог! Все было готово к выдаче его англичанам.

Самим сообщением Агнессе удалось предотвратить действия заговорщиков. Те обнаружили, что раскрыты, и ничего не предприняли.

Успев передать информацию, касающуюся жизни и смерти своего любовника, Агнесса успокоилась и уснула. И тут наконец начались схватки. Результатом тяжелейших родов стала еще одна, четвертая девочка, которая прожила всего полгода и умерла. Агнесса же очень серьезно и, как оказалось, неизлечимо заболела.

Врачи сначала ставили диагноз «дизентерия», их подопечная теряла много жидкости, потом возникло подозрение, что она отравлена ртутью. Но ртуть тогда повсюду добавляли в косметику, так что фактически все ею травились. Отчего умерла Агнесса, так и не было выяснено.

Перед смертью она без конца молилась, раскаиваясь прежде всего в грехе прелюбодеяния, написала завещание, в котором составила целый список тех, кого она хотела бы облагодетельствовать, наконец призвала священника и 9 февраля 1450 года умерла.

На похоронах Агнесса Сорель была удостоена всех королевских почестей. В капелле Нотр-Дам в Жюмьеже, где погребено ее сердце, стоит надгробие со статуей Агнессы из белого мрамора. Статуя изображает женщину с руками, сложенными в молитве, в этих руках она держит сердце. Тело захоронили отдельно.

После смерти своей возлюбленной Карл не мог больше найти счастья. Вначале он искал Агнессу в ее сестре Антуанетте. Но, конечно, внешнее сходство не могло заменить любимую. Затем он и вовсе ударился в распутство, как это выглядело со стороны, и завел целый гарем из красавиц. Но и все вместе они не могли вызвать в его душе то громадное чувство, то ощущение всесилия и самодостаточности, которое он испытывал с Агнессой.

«Я взошел на престол милостью Бога, но осознал себя королем милостью прекрасной Агнессы», – говорил Карл VII.

Антуанетта де Меньеле

Дочь Жана де Меньеле и Мари де Жуи Антуанетта, баронесса де Вилькье, стала тем бальзамом, который король Франции Карл VII прикладывал к незаживающей душевной ране после смерти своей фаворитки Агнессы Сорель, однажды спасшей его от позора, а возможно, и от смерти.

Антуанетта де Меньеле (ок. 1420 – ок. 1474) была двоюродной сестрой безвременно ушедшей Агнессы, внешне очень похожей на нее. После смерти своей сестры Антуанетта стала фактически приемной матерью дочерей, рожденных Агнессой от Карла.

Король заметил Антуанетту, еще когда она была 14-летней девочкой, и пожаловал ей поместье Меньеле, которое впоследствии не согласный со щедростью монарха за его счет герцог де Бурбон у барышни отобрал.

Через два года умирает Агнесса, и король для отвода глаз выдает ее 16-летнюю преемницу на посту фаворитки за барона де Вилькье, своего камерюнкера. Жаловаться Андре, чья судьба была таким образом решена, по мнению короля, не приходилось: приличная пожизненная пенсия и целый остров Олерон с чуть позже построенным замком в качестве приданого прилагались. Этот брак продлился недолго, в 1454-м Андре де Вилькье скончался.

С этого времени и практически до конца своих дней король безумно развлекался с барышнями, в этом вопросе ни в чем себе не отказывая. Одна только Антуанетта по пять раз в день оказывалась в его постели. Жаловаться ей было глупо, подарки на нее сыпались как из рога изобилия – казна пустела, бюджет просил пощады.

Этого любвеобильному самодержцу оказалось мало, и вот уже Антуанетта по его просьбе вербует для интимной аудиенции у короля хорошеньких девушек. Как правило, их родственники и попечители нисколько не возражали. Так, например, в летописи сохранилось имя дочери берейтора из Арраса Антуана Ребрев по имени Бланш. Узнав о предложении фаворитки короля, Антуан Ребрев немедленно дал согласие и отправил свою дочь во дворец. А чтобы по дороге 18-летняя девушка не сбежала, наказал своему сыну сопровождать ее. «И в тот же вечер, – зафиксировано в летописи, – очень довольный король отправился на ночлег с юной Бланш и дамой де Вилькье». Интересно, какую огласку должен был получить этот случай, чтобы попасть в летопись…

Король попросил Антуанетту не останавливаться на достигнутом, а работать в этом направлении и впредь, и старательная фаворитка стала действовать через торговцев, разъезжающих по всей стране. Те должны были распространять информацию о поиске прелестниц по городам и весям. Вскоре со всей Франции к королевскому дворцу стали стекаться барышни.

Современники отмечали, что такой роскоши, в какой купались самые приятные «французскому султану» женщины, не видала сама королева. Историк XV века Клод де Сейсель отметил, что король в своем распутстве стал примером для своих вассалов, которые ударились в ничем не прикрытый разврат и безудержные оргии. Безумие охватило всю страну. Люди всех сословий не только не скрывали своих любовных утех, но и старались всячески демонстрировать их на людях.

Дело дошло до того, что пришлось вмешаться самому папе римскому. Он приказал разослать повсюду свое письмо, адресованное «нерадивым пастырям своего овечьего стада», в котором требовал изгнать из своих стад «лошадок дьявола».

Но вакханалией уже была охвачена вся страна. Во всем обществе, от низов до верхов, в каждой семье отцы и старшие родственники по мужской линии, перенимая стандарты морали нового времени, становились сутенерами своих дочерей, сестер, матерей, племянниц. «Почему не доставить удовольствие тому, благодаря которому существует Франция!» – стало девизом времени. Именно в ту пору появилось расхожее выражение, вошедшее в сборники французских пословиц и поговорок: «Ей самое место в постели короля».

А Карла все это не волновало, он разъезжал по стране с гаремом, которому позавидовали бы многие шейхи. В «Мартиньенских летописях» записано, что поскольку король очень занят, сражаясь и болея за страну, он просит не ждать его приглашений, а просто отправлять к нему всех подросших симпатичных барышень. Королеве было горько и стыдно, но она ничего поделать не могла.

Наконец здоровье монарха истощилось. Вернее, он сам себя истощил: у него развился параноидальный невроз, диктовавший ему воздержание от пищи, ибо все вокруг ему очевидно завидуют, только и думая о том, как бы его отравить. Особенно сын Людовик, который давно уже спит и видит папу в могиле, а себя на троне.

Несколько месяцев строгого поста оказались смертельными на фоне безумного разрушения организма и разбазаривания своей энергии – 22 июля 1461 года Его Величество испустил дух.

После смерти Карла Антуанетта решила ответить на давнишние ухаживания герцога Бретани Франциска II. В результате их довольно долгой и плодотворной совместной жизни на свет появились два мальчика и одна девочка: Франсуа, Антуан и Антуанетта. Кстати, дети фаворитки от Карла не были признаны королем, лишь первой дочери, Жанне де Меньеле, он выписал из казны 8250 франков в качестве приданого к свадьбе с господином Рошфором.

Франциск, к которому перешла фаворитка самого короля, был от счастья на грани помешательства. Он был уверен, что сам Господь спустил ему с неба Прекрасную Даму. В действительности в роли Всевышнего выступил новый король Франции Людовик  XI – тот самый, который «хотел отравить отца». Приняв Францию после своего папеньки, он просто пытался свести концы с концами и наладить хоть что-то в условиях полной разрухи, так что на этапе отбора и отправки своих шпионов в провинции для сбора информации остановился на Антуанетте как удачной кандидатуре для агентурной работы в Бретани. На нее была возложена миссия очаровать Франциска.

В первую же ночь Антуанетта привела герцога Бретани в такой восторг, что уже на следующее утро стала обладательницей еще одного имения – Шоле, с замком, в котором, как правило, проводились всевозможные гуляния, состязания и прочие шалости. В общем, гостиница с услугами полной релаксации.

Поначалу Антуанетта исправно снабжала Людовика XI разведданными – секретной информацией обо всем том, что происходило в Бретани. Потом ей стало это надоедать, и в конце концов ручей писем к обладателю французской короны иссяк. Почему? Да она просто влюбилась в этого смешного Франциска. Вот так. Влюбилась настолько, что продала свои многочисленные бриллианты, когда казна герцогства оказалась пуста. Людовик разводил руками: это невозможно! Это же против всех правил агентурной деятельности! А как же инструкции?

Во всей этой истории жаль одного человека. Жена герцога Маргарита Бретонская не вынесла происходящего и тихо ушла. Из жизни.

Публика, наблюдавшая за интригой при герцогском дворе, тут же поставила на то, что Антуанетта женит на себе Франциска. Эта ставка не сыграла. Антуанетта позволила герцогу сочетаться браком с Маргаритой де Фуа, а та в знак признательности подружилась с фавориткой мужа.

Так они и жили. Антуанетта отшивала одного жениха за другим, не желая ничего менять. Особенно, как даже отмечено в той же летописи, был удивлен отказом Людовик Орлеанский.

Наконец линия жизни Антуанетты оборвалась. Это случилось, скорее всего, в 1474-м. А может быть, и правда в 1470-м, как значится на надгробной плите в часовне францисканского монастыря, где она погребена, как и просила при жизни. Теперь эта плита – экспонат музея в Шоле.

Джейн Шор

Джейн Шор (1445–1527), урожденная Элизабет Шор, была одной из блистательных английских особ периода правления короля Эдуарда IV (1461–1483). О том, насколько разносторонней была эта женщина, говорят хотя бы эпитеты короля в ее адрес: самая веселая, самая хитрая, самая святая… Маленькая, с круглым личиком и белой кожей, Джейн обладала развитым интеллектом, красноречием, способностью искрометно вести дискуссию.

Элизабет Шор (позже она по неизвестным причинам переименует себя в Джейн) родилась в семье богатого купца из Лондона Томаса Вайнстида. Девочка получила хорошее воспитание и еще в детстве была засватана ювелиром Уильямом Шором. За него же в конце концов отец и выдал ее замуж. Уильям был молод и богат, но не вызывал в душе Элизабет никаких чувств. К тому же у доброго молодца якобы была одна пикантная проблема, из-за которой в то время даже допускалось без проблем расторгнуть брак: Уильям страдал мужским бессилием. Так это или нет, но в 1476 году супруги официально развелись. Хотя с Эдуардом Джейн стала встречаться еще с конца 1475-го – возможно, причина была в этом, а импотенция мужа – лишь повод, и неизвестно, насколько правдивый (косвенным доказательством могло стать разве что отсутствие детей за годы супружеской жизни).

За годы близких отношений с Эдуардом Джейн приобрела немалый политический вес. Накануне принятия ответственного решения мнение Джейн было весьма важно для короля, однако, по свидетельству Томаса Мора, автора «Истории Ричарда III», «она никогда не злоупотребляла этим и не использовала во вред того или иного человека – только для комфорта людей и облегчения их жизни». Обратной стороной этой медали неизбежно должно было стать вовлечение в многочисленные и порой весьма опасные придворные интриги, которыми изобиловала политическая жизнь Англии эпохи ожесточенной борьбы за власть между местными феодалами.

Связь с королем оказалась очень крепкой, ее смогла оборвать лишь смерть Эдуарда в 1483 году. Политическое равновесие в королевстве, хоть и весьма относительное, пошатнулось. Ближайшим наследником становился младший брат Эдуарда герцог Глостерский Ричард, но это не всем нравилось, а сам Ричард был в отъезде. Что обнадеживало, например, влиятельное семейство Вудвилей, ведь вдова Эдуарда, Елизавета Вудвиль, продолжала жить. Так что был организован заговор против Ричарда с целью назначить Елизавету регентом. И хотя это решение не было поддержано при дворе большинством, каша уже была заварена, и ее пришлось расхлебывать.

В горниле этих событий по велению судьбы и сердца оказалась и Джейн Шор. Один из ее любовников, Уильям Гастингс, выступил в поддержку Ричарда, второй же, Томас Грей, оказался на стороне Вудвилей. В конечном итоге после прихода к власти Ричарда III и тот и другой от этого потерпели, причем от одного и того же указа короля.

Уже через месяц после провозглашения Ричарда Глостерского лордом-протектором, 9 июля 1483 года дети Эдуарда IV были объявлены незаконнорожденными. А на четвертый день после этого по приказу нового короля Уильям Гастингс вместе с еще одним лордом и двумя епископами был арестован и казнен в Тауэре по обвинению в измене. На этот раз для Джейн все обошлось, под преследования она не попала, хотя, по некоторым данным, исполняла посреднические функции между противоборствующими лагерями. Но она любила еще одного «незаконнорожденного».

Для Томаса Грея, маркиза Дорсет, Елизавета Вудвиль была не какой-то седьмой водой на киселе, а матерью. Помимо родственной связи Томас всем был обязан семье и королю. Свой титул маркиза Дорсет он получил от Эдуарда IV, который специально возродил его, чтобы удостоить им своего пасынка.

С приходом к власти Ричарда III Томас Грей был лишен всех титулов и бежал на север, найдя убежище в монастыре. Позже Генрих VII вернет ему титулы, но до этого было еще далеко. В это время против Ричарда восстал Генри Стаффорд, герцог Бекингем. Узнав об этом, Томас помог собрать армию и подготовиться к выступлению. Но они потерпели поражение, герцог был казнен, а Томасу снова удалось бежать, на этот раз во Францию.

Джейн Шор также была обвинена в измене. Сын королевы был слишком видной фигурой, не заметить с ним рядом его любовницу было невозможно. Так она и попала в категорию заговорщиков. Ричард, конечно, понимал, что на измену ее прегрешения не тянут: делить ложе с заговорщиком еще не значит изменять королю, казнить девицу легкого поведения по обвинению в измене смешно. Но в списки она попала – что-то с ней делать надо.

Для нее была придумана показательная расправа. Ее бросили в тюрьму и обвинили в распутстве и беспорядочных сексуальных связях. Наказанием ей должно было послужить привселюдное покаяние у собора Святого Петра. Ее провели через весь Лондон со свечой в руках под улюлюкание злорадствующей толпы, из которой неслись ругательства, смешки, скабрезности. Еще бы! Та, что еще совсем недавно была у трона, нынче опущена ниже самого подлого хама.

Ричард еще помнил, каким влиянием при дворе пользовалась Джейн при Эдуарде, так что совсем не обратить на нее внимания в этой истории не мог. Конечно, она не представляла для него никакой угрозы, назвать ее врагом было бы слишком, но коль уж она обвинена именем короля, то общественное порицание с религиозным уклоном, размышлял Ричард, было бы для нее в самый раз. Тем более – сама виновата, проститутка! Ее связь с Эдуардом началась еще при официальном муже, это все знают.

В белой рубахе, с восковой свечой в руках, она ступала босыми ногами по холодной лондонской мостовой. Вот и собор Святого Петра, скоро это закончится… Ей зачитали епитимью и снова отправили в тюрьму.

Но надо было знать Шор! Она выбралась из тюрьмы самостоятельно. Ее взял в жены адвокат самого короля, Томас Лайном. То ли она его влюбила в себя, то ли он сам… Только когда Ричард услышал о происшедшем, он смог по-другому посмотреть на эту женщину. Он амнистировал ее и отдал под опеку отцу. От Лайнома же потребовал развестись немедленно. Однако Томас не только проигнорировал королевский наказ, но и смог остаться придворным адвокатом.

Вскорости у Джейн и Томаса родилась девочка.

Последние годы жизни Джейн Шор провела в нищете. В 1527 году ее не стало.

Томас Мор, исследовавший эпоху короля Ричарда III, встретился с Джейн, когда та была уже ветхой старушкой, но и он, будучи моложе женщины на 33 года, не смог не заметить в ее глазах отсвет былого очарования.

Маргарита де Сассенаж

Маргарита де Сассенаж (ок. 1449–1471) известна как жена Эмара де Пуатье и фаворитка короля Франции Людовика XI. Внучка же ее, Диана де Пуатье, станет фавориткой Генриха II Французского, так что Маргариту де Сассенаж можно назвать еще и основательницей известной династии. А если учесть, что на фаворитках в те времена зачастую держалась страна, то это уже немало.

Кому как не Людовику это было известно. Он хорошо запомнил Агнессу Сорель, от которой его отец Карл VII очень сильно зависел. Далеко не все из тогда задуманного ему удалось – Агнесса не допустила. В 1445 году, когда Агнесса была беременна первым ребенком от отца, ему пришлось громко хлопнуть дверью, сказав, что вернется только после его смерти. Так что еще с тех пор золотым правилом будущего короля стало женщину к штурвалу не допускать. Он боялся усиления влияния женщин при дворе, потому и бросил в конце концов Маргариту, родившую ему двух девочек: страх оказался сильнее привязанности. А казалось, они любили друг друга…

Обеих дочерей он потом удачно выдаст замуж: Жанну – за адмирала Людовика Бурбонского, Мари – за Эмара де Пуатье, сеньора де Сен-Валье. Жанну он даже объявит своей сестрой, чтобы вывести в свет как благородную даму.

Но обо всем по порядку.

22 июля 1461 года Карл VII умирает, и Людовик возвращается в Париж. Король умер – да здравствует король! Зная веселый нрав вчерашнего дофина, на коронации «подаются блюда», специально для него приготовленные. Фонтан Понсо струится не водой – вином. Вокруг фонтана порхают три совершенно обнаженные «сирены», без тени стеснения привлекая своими прелестями.

В тот же вечер, не изменяя своим традициям, Людовик оставляет скучный королевский двор и вместе с известным пройдохой Гийомом Бишем, вызванным в качестве проводника, незаметно смешивается с толпой веселящихся в честь нового монарха горожан и углубляется в самые смрадные подворотни, где наконец отводит душу, разделяя с гуляками тосты: «За короля!» Приводят обратно его под утро.

Молодой королеве Шарлотте Савойской пришлось привыкать к такой жизни. Несмотря на высокий титул, ей при дворе отводилось весьма скромное место – сидеть дома, в замке Амбуаз, заниматься рукоделием, молиться, гулять по двору и ни в чем себе не отказывать.

Вкусы у нового короля были самые невзыскательные. Его доверенные рыскали по подворотням Парижа в поисках «ночных бабочек», достаточно опытных в своем ремесле для того, чтобы изысканные ласки монарха не шокировали их. Суровая, как солдатский сапог, душа Его Величества не знала слова «ласка». Трезвый практик, он подходил к женщине исключительно в прикладном аспекте. При этом физиологическая потребность его в слабом поле явно превышала норму: сколько бы ни прошло через его спальню за ночь, всегда нужна была еще одна барышня про запас.

В длительных переездах Людовику приходилось использовать каждую возможность и зачастую проявлять смекалку. Тяготы военных походов заключались для него главным образом в этом. Был показательный случай. Во время сражения с герцогом Бургундским у деревни Жигон к нему каким-то образом пробилась и вцепилась в ноги исходящая в рыданиях женщина, обвиняя его в убийстве мужа. Король склонился над ней, взял за подбородок, поднял ее лицо и сказал, что сегодня вечером ждет ее у себя, а виновных обязательно накажет по всей строгости.

В Париж, после перемирия с герцогом, он вернулся уже с Жигон, как стали звать новую любовницу короля при дворе. С этого дня он не забывал делать ей подарки, чтобы она поскорее забыла об утрате мужа. И она осталась с ним, и даже родила ему дочь, которую по достижении 18 лет выдали за принца Бурбонского.

Свои пороки Людовик пытался компенсировать молитвами, порою весьма усердными и продолжительными, но… видимо, ничего не мог поделать со своей природой. Немалая набожность короля Франции, вплоть до паломничества к святыням, совмещалась в нем с противной всякой морали гиперсексуальностью, откровенным развратом и не мешала ему проявлять свое мужское «я» в компаниях с женщинами известного поведения.

Таким был монарх, которого решилась соблазнить Маргарита де Сассенаж. Зная нрав Людовика, она сделала просто: стала на дороге, по которой ежедневно проезжала карета короля и, якобы потеряв подвязку, подняла подол платья, чтобы заменить пропажу лентой. Ножка оголилась, и Людовик, увидевший в окно кареты изящные линии бедра Маргариты, напрягся. Не прошло и двух часов, как девушку нашли и доставили во дворец.

Два года они прожили счастливо. Людовик даже изменился, таким влюбленным его никто не видел ни до Маргариты, ни после.

Рассказывают, однажды Маргарита сильно заболела. Лекари один за другим недоуменно пожимали плечами, хворь была на тот час неизвестна науке. А королевский астролог был, видимо, по натуре патологически честен, но политически неграмотен – предсказал Маргарите скорую кончину. Людовик не понял шутки и приказал казнить. Когда того повели на плаху, король ехидно заметил: «Ты, притязающий на знание человеческих судеб, предскажи же нам, сколько осталось до смерти тебе самому!»

«Мне суждено уйти из жизни за три дня до вашей смерти, ваше величество», – нашелся астролог. Забавно, но Людовик поверил, решил не испытывать судьбу и распорядился не только освободить предсказателя, но и обеспечивать его всем необходимым до конца жизни.

Симонетта Веспуччи

Есть женщины, которые стали обликом эпохи, ее звучанием или песнью. И у эпохи Ренессанса есть такое особое звучание – Симонетта Веспуччи (1453–1476), оратория Возрождения!

Великолепная женщина, Белладонна, ставшая для выдающихся представителей своего времени дамой сердца. За право нанести ее образ на свой штандарт сражались на рыцарских турнирах, ее возносили до небес и боготворили творцы Возрождения, ее образ понесли в будущее полотна и фрески, стихи и скульптуры.

Несравненная Симонетта родилась в Генуе 28 января 1453 года в богатой купеческой семье Каттанео. Позднее, в результате естественной мифологизации образа Симонетты место ее рождения было «перенесено» в Портовенере, где, как считалось, родилась сама богиня красоты.

Однако с Портовенере Симонетту действительно связывает немало. Туда в результате некоторых придворных интриг пришлось перебраться из Генуи семье Каттанео. Их приютил герцог Пьомбинский, где они и познакомились с Марко. Оказалось, что семья Пьеро Веспуччи также гостила в это же время у герцога.

Их отцов связали деловые отношения. В конце концов Пьеро отправил своего сына в Геную постажироваться в банке, директором которого был Гаспаре Каттанео, отец Симонетты. Создать родственную связь было выгодно обоим, особенно Каттанео, чьи дела сильно пошатнулись после падения Константинополя. Все произошло гармонично, дети и сами рады были объединить свои судьбы.

Наконец свадьба состоялась. 16-летняя Симонетта Каттанео сочеталась браком с Марко Веспуччи. На церемонии венчания в храме Сан-Торпете весной 1469 года присутствовал сам дож Генуи со всей своей свитой.

Молодые переехали во Флоренцию и тут же попали с корабля на бал. Как раз в это время Лоренцо Великолепный был провозглашен правителем Флоренции. Этот титул перешел ему по наследству после смерти отца. Во дворце и на вилле Кареджи состоялось грандиозное торжество, на которое новобрачных привел родственник Марко Америго Веспуччи, в будущем знаменитый мореплаватель. Их появление вызвало в обществе и восторг, и недоумение, суть которого можно выразить словами: «Да что эта девушка божественной красоты, к тому же столь богатая невеста, нашла в маленьком толстеньком Марко?» Все с завистью поздравляли Марко, пытаясь понять, в чем его секрет.

Когда Америго подвел Симонетту и Марко к виновнику торжества, Лоренцо Медичи, тот взглянул на девушку и обмер от восторга. Ее волосы цвета солнца, янтарные глаза, безупречные черты лица… «Мадонна!» – сами произнесли губы. Такой женщине хотелось молиться. Сама же Симонетта за спиной Лоренцо заметила Джулиано, его 16-летнего брата. И почувствовала, что не может отвести взгляд.

Приход герцога Лоренцо Медичи к власти в республике стал началом небывалого расцвета Флоренции. Бесконечный праздник – так можно назвать будни одного из самых ярких городов, которыми представлена эпоха Ренессанса. Карнавалы и джостры (состязания, в основном военного толка) входят в повседневность и становятся формой жизни. В них и в качестве действующих лиц, и в качестве спонсоров выступают богатейшие люди города, знатные особы – деньги налево, деньги направо, повсюду блеск и роскошь – все оправдано всеобщим весельем. Костюмированные представления, комедии, танцы, песни, в том числе сочинения самого герцога и его лучших друзей, – вихрь красок и восторга! В этих песнях пелось о возрождении лучших традиций античности, красота и счастье человека – высшее благо, и настало время просто взять от жизни все, что хочешь, жить сегодняшним днем и ни о чем дурном не думать.

В январе 1475 года Лоренцо объявил начало рыцарского поединка (джостры). Джостра, как правило, начиналась боями диких животных, и в каждой следующей джостре должна была присутствовать какая-то изюминка. На этот раз сюрпризом стал выпущенный на арену жираф – подарок правителя Вавилона.

И вот народ дождался начала турнира. Рыцари выехали на площадь Санта-Кроче. Джулиано ярко выделялся из всех: кольчуга из серебра и куртка, расшитая жемчугом и сверкающая самоцветами, на штандарте – Афина Паллада, очень похожая на Симонетту… Над этим портретом трудился сам Боттичелли, да Джулиано никому другому и не доверил бы – только лучшему живописцу во всей Флоренции.

Написать портрет этой «звезды Генуи», как ее уже успели прозвать во Флоренции, мечтал бы каждый художник. Богинь писали именно с нее. Один только Сандро Боттичелли сделал из Симонетты Мадонну, Венеру и Весну. А Леонардо да Винчи нарисовал ее в доспехах – он тоже присутствовал на той джостре.

Исключительной особенностью красоты Симонетты Веспуччи являлось то, что она нравилась всем – и мужчинам, и женщинам, от мала до велика. Эта красота не вызывала ревности или зависти – но только восхищение и все лучшее в душах людей. Мужчины любили ее платонически, трепетно и заботливо. Анджело Полициано, поэт Ренессанса, известный своими переводами Гомера, отметил, что с ней было необыкновенно приятно общаться, она обладала какой-то магией голоса, взгляда, речи, благодаря которой каждого, с кем она заговаривала, охватывало комплексное чувство восторга, гордости и благодарности. Ее не ревновал даже муж, на глазах которого происходило это тотальное поклонение его супруге. Вот в каких строках воспел Симонетту Веспуччи Анджело Полициано:

За свою жизнь Анджело вручил ей и ее памяти громадный букет из стихов, а его «Стансы на турнир» – поэма, посвященная Джулиано и Симонетте, – прославили ее на весь мир.

Но праздник не может длиться вечно. Прискорбно, но такова жизнь. Симонетта заболела чахоткой.

Сандро Боттичелли как раз писал портрет Несравненной, заказанный ему Джулиано. Симонетта, позировавшая ему, все чаще стала уставать, работа шла медленно, а однажды она даже не на шутку закашлялась. Подбежавший Джулиано подал ей платок. Когда она его вернула, на платке была кровь.

Узнав от лекарей диагноз, родители увезли красавицу на морское побережье, в Пьомбино. Через три месяца она вернулась во Флоренцию, но дни ее были сочтены. 26 апреля 1476 года в возрасте 23 лет Симонетты Веспуччи не стало. Не стало «звезды Генуи», Мадонны, Венеры, Весны… Вот какое чувство накрыло всех знавших эту девушку или хотя бы слышавших о ней.

Узнав о ее смерти, Лоренцо, бывший в отъезде, бросил все и стремглав помчался во Флоренцию. Но к похоронам не успел, она уже лежала на кладбище Всех Святых в семейном склепе.

Судя по количеству сонетов, написанных им на смерть Симонетты, Лоренцо был влюблен в нее не меньше брата. Джулиано же надолго ушел в себя – именно закрылся от всех и рыдал сутками. Когда он вышел к людям, это был уже другой человек. Веселого, улыбчивого красавца уже больше никто никогда не увидит. Джулиано стал мечтать об одном – поскорее соединиться с Симонеттой. Этой идеей он жил и бредил, постоянно вспоминал в разговорах с людьми о предсказании гадалки: та обещала, что расставание с возлюбленной окажется недолгим.

Через два года после кончины Симонетты, 26 апреля 1478-го, в республике вспыхнул заговор. Могущественный клан Пацци вознамерился свергнуть семью Медичи, находившуюся у власти. Идею подал папа римский, аристократические круги подхватили: в условиях кризиса, наступившего после падения Константинополя, на повестку дня вновь выходила задача раздела сфер влияния, и обретение власти стало основным принципом в этой борьбе.

В светлый праздник Пасхи в кафедральный собор прямо во время богослужения, когда их меньше всего ждали, ворвались люди с кинжалами наголо. Для любого человека это кощунство, даже не очень верующего, – только не для организатора кровавого дебоша папы римского Сикста IV. Увидев их, Джулиано улыбнулся и, раскинув руки, пошел на встречу к Симонетте… Пронзенный множеством кинжалов, он даже не вскрикнул от боли.

Лоренцо и Полициано удалось отбиться. Быть может, благодаря Джулиано и Симонетте, призванным Господом в один день.

Лаура Дианти

Этот рассказ – о женщине, ставшей отрадой души для герцога Феррарского Альфонсо I д’Эсте после утраты им своей супруги Лукреции Борджиа.

О рождении и детстве Лауры Дианти (ок. 1480–1573) известно лишь то, что она появилась на свет в семье торговца шапками по имени Бокаччи. В следующий раз ее имя в документах встречается уже через 44 года. Это запись в расходной книге герцогского двора. Там она значится как «дама, получившая подарки».

Альфонсо и Лаура если и были обвенчаны, то разве что тайно. Документальных данных об этом нет. С одной стороны, подписывалась она фамилией герцога, с другой – известно, что Альфонсо до самой смерти не упоминал ее как свою жену в документах.

Об этом говорит, в частности, нотариально заверенная дарственная, по которой девице Дианти отходило поместье Делиция дель Вергинезе. Овдовев буквально через несколько дней, она перебралась в него, и вскоре усадьба превратилась в салон, гостями которого были ее выдающиеся современники. Она так и умерла в этом доме, а ее привидение и по сей день там появляется, если люди не врут.

Этот день рождения Лаура Дианти отметила дома, то есть в публичном доме, хозяйка которого получила от своих подопечных характерное прозвище Жаба. В свои 16 лет юная девушка выглядела по-итальянски знойно: карие очи, черные брови да густющие смоляные волосы, – с точки зрения тогдашних представлений о прекрасном, ну совершенно некрасивая. Жаба же требовала от всех следовать моде. Это значило носить светлые волосы и выглядеть мертвенно бледной. «Уродина» – Лауре вбили эту характеристику в голову с детства – этого терпеть не могла. Она была худенькая и казалась совсем девочкой, с лица еще прыщи не сошли. Лаура не умела красиво ходить, расправив плечи, горбилась, была неразговорчива – она себя стеснялась. Мужчины ее не интересовали, принадлежать им приходилось, потому что так устроена жизнь.

В это время она впервые мельком увидела на улице будущего отца своих детей. Обратить на него внимание заставила траурная процессия – хоронили его жену Лукрецию Борджиа. Альфонсо шел за каретой, невысокий, но коренастый, и напоминал скорее молотобойца, чем герцога. Позже она узнает, что главным занятием Альфонсо была война – так распорядились жизнь и папа римский, воевавший с герцогством Феррара, пытаясь отхватить от него побольше земли и ресурсов. В том, что этого до сих пор не произошло, главная заслуга его, герцога, вкладывавшего и средства, и силы, и здоровье в модернизацию войск, а главным образом – в любимую им артиллерию. Артиллерия была его страстью. Он сам изобретал новые пушки, бомбарды, мортиры, сам рассчитывал параметры нового орудия и отливал в собственных доменных печах, зачастую лично.

В этот же день Лаура приглянулась одинокому канонику Джованни Салерно, которому как раз не хватало хозяйки в доме. Он выкупил девочку у Жабы, ему это стоило недорого: за угловатое, конопатое и вечно угрюмое создание много не возьмешь.

Каноник был уже немолод, но добр, ласков и заботлив. Со временем Лаура потеплела к нему, а там и прикипела. Да и в постели он выгодно отличался от всех известных ей мужчин: по крайней мере, она узнала, что от мужчины может и не нести вином и немытым телом.

Он любил ее и постоянно обращал ее внимание, как она красива, даже подарил ей дорогущее зеркало венецианского стекла, – в конечном итоге благодаря ему она почувствовала себя женщиной, даже симпатичной, даже, может быть… хорошенькой. Ей уже исполнилось 17, она округлялась и менялась на глазах. Со временем ею стали восхищаться и делать предложения. Правда, все эти предложения в мыслях ухажеров, чувствовала Лаура, начинались и заканчивались постелью.

Так они прожили пять лет. Перед смертью Джованни отписал ей немного имущества, поделив поровну с детьми, и выделил две комнаты, чтобы она вновь не оказалась на улице.

Лауре было уже 22, она уже знала себе цену и могла распорядиться собой. Она стала роскошно красивой женщиной с осанкой королевы. Прием у нее стоил дорого, но от мужчин отбою не было: она умела дарить не только тело, но радость и душевную теплоту.

Вскорости она уже жила в палаццо на Виа делле Вольте и имела гардероб по последнему писку моды. Так постепенно подошло время их встречи с герцогом Феррарским. Это был шумный пир по поводу чьей-то помолвки. Лаура не любила их, но была приглашена неким офицером, который как-то быстро опьянел и уснул в картинной галерее. Неожиданно они с Альфонсо встретились глазами – она вспомнила седовласого широкоплечего «молотобойца», угрюмо шедшего за катафалком, а он жестом подозвал ее к себе.

Прошло два месяца совместной жизни. Герцог изменился до неузнаваемости. Он будто сбросил с плеч лет двадцать. К нему вернулись бодрость, уверенность, легкость, улыбка все чаще посещала его уста. Секрет один – дома его ждала Лаура. Никогда раньше женщина не входила к нему в спальню, тем более не жила в ней, он сам навещал жену по ночам. Теперь же он не понимал, как он мог жить по-другому.

Только Лауру по-настоящему интересовали его пушки, селитра, мортиры, снаряды. Только ей он мог подолгу и увлеченно рассказывать о баллистике и сплавах металлов, видя в ее глазах живой отклик. Только ей было важно, как он себя чувствует, не устал ли, что произошло за день. Только с ней ему нравилось подолгу лежать рядом, уткнувшись носом в ее грудь.

Они прожили вместе десять лет. Лаура Дианти родила герцогу двоих мальчиков: Альфонсо и Альфонсино, которых он в своем завещании признал законными детьми. И хотя перед смертью герцога они с Лаурой даже тайно обвенчаются, официальным наследником станет его старший сын – от Лукреции Борджиа.

Герцог умер в 1534-м. Ему было 58. Любимая Лаура находилась с ним рядом все последние дни и минуты.

Вот и все. Во дворце ей больше делать нечего. Лаура собрала вещи и вместе с детьми переехала в подаренное герцогом поместье Делиция дель Вергинезе с чудным, словно игрушечным домом. Сюда все последние годы они с детишками переезжали на лето, здесь прошло столько незабываемых дней, столько дней…

В Делиция дель Вергинезе Лаура смогла воплотить в жизнь свою давнюю мечту – окружить себя творческой элитой и в этой атмосфере вырастить детей. Да и самой научиться многому, чему всегда хотелось: понимать стихи, живопись, музицировать, разбираться в философских и религиозных течениях. Ведь герцог был известным меценатом, крупнейшим покровителем представителей искусства. По его заказу появились такие шедевры живописи, как «Пиршество богов» Джованни Беллини, «Праздник Венеры», «Вакханалия», «Вакх и Ариадна» и несколько собственных портретов работы Тициана, «Сцены из Энеиды» Доссо Досси. Микеланджело писал для него «Леду», к сожалению, не дошедшую до нас. Альфонсо зазывал ко двору известнейших музыкантов и поэтов, покровительствовал поэту Лудовико Ариосто.

Лауре было суждено прожить вторую половину жизни в атмосфере, созданной своими руками. Ее дом превратился в представительство Парнаса на земле. Видимо, это позволило ей прожить дольше семидесяти лет, понянчить внуков и в 1573 году спокойно умереть. Один из внуков, Чезаре, все-таки станет герцогом Феррарским, обойдя наследников из рода Борджиа. Хотя впоследствии, в 1598 году, очередной папа Климент VIII придрался-таки к непрозрачной ситуации с браком Лауры и Альфонсо и отобрал у Чезаре герцогство Феррара, за которым столько поколений вел охоту папский престол. Что ж, Богу – Богово, а кесарю – кесарево…

Франсуаза де Фуа

Графиня Шатобриан, или «Бретонская роза», как называли Франсуазу де Фуа восхищенные ее красотой современники, около 10 лет была любимой фавориткой короля Франции Франциска I.

Франсуаза де Фуа (1495–1537) родилась в знатной семье: отец – Жан де Фуа, виконт де Лотрек, мать – Жанна д’Эди, графиня де Комменж. Приходясь королеве Анне Бретонской троюродной сестрой, воспитание и образование получила при дворе.

Франсуазе было всего 11 лет, когда она произвела неизгладимое впечатление на Жана де Лаваль-Монморанси, графа де Шатобриана. Он сразу же добился помолвки с ней и еще до венчания увез к себе в Бретань. В итоге через два года 13-летняя Франсуаза родила дочь. Ее назвали Анной, и прожила она всего 13 лет. По закону того времени обвенчаться можно было лишь после достижения 14-летнего возраста, так что под венец Франсуаза пойдет лишь в следующем, 1509 году, фактически с ребенком на руках.

Лишь после родов и бракосочетания Франсуаза окончательно оформилась как женщина. Она была брюнеткой безупречной красоты. От ее восхитительных форм, от походки и каждого ее жеста исходила магия манящей женственности. Само выражение «Бретонская роза» возникло во французском языке с появлением в обществе графини Шатобриан.

По характеру она была тверда и настойчива, но насилие ей претило. Естественная заботливость и внимание по отношению к близким людям не мешали ей быть разборчивой и рассудительной с окружающими. Родственные отношения для Франсуазы – безусловный приоритет. Долг и достоинство – ее базовые ценности. И душой, и телом Франсуаза являлась образцом эстетики. В ней покоилось чувство меры, вкуса, гармонии. Такая женщина не может не восхищать – в двадцать лет о ней уже говорили все, от Бретани до Парижа. Донеслись эти слухи и до короля.

С некоторых пор Франциск так часто стал отмечать упоминания в обществе о некой «Бретонской розе», что ему стало казаться, будто он один только ее и не видел. И он настойчиво попросил графа де Шатобриана не жадничать, а представить августейшему взору свое сокровище. Графу очень не хотелось это делать, но пришлось – шила в мешке не утаишь. Он тянул с этим как мог, целый год отбивался, но в конце концов доставил Франсуазу ко двору.

Король не остался в долгу. Поняв, как важно для Франсуазы использовать свое влияние в обществе для блага семьи, родных и близких, он раздал по должности всем, кого она назвала. Граф стал командиром роты, брат – губернатором в Милане, все остальные тоже пошли на повышение. В итоге Франсуаза всех облагодетельствовала и с чистой совестью стала фавориткой короля Франции.

25 апреля 1519 года Франсуаза де Фуа с мужем были приглашены королем на крестины его сына, церемония состоялась в Амбуазе. Ее место оказалось в одном ряду с принцессами, а это очень много значило. Всем окружающим, и в первую очередь придворным, было тем самым показано, как высоко ценит король эту особу. Такой чести могла быть удостоена только фаворитка.

Была у этой медали, конечно, и обратная сторона: влияние Франсуазы на Франциска стало так сильно, что даже у матери короля пробудило ревность. К тому же она была женщиной старой закалки и привселюдная демонстрация сыном своей любовницы при живой жене претила Луизе Савойской. Она хотя и была плоть от плоти придворной жизни со всеми ее прелестями, но такая «прелесть», как «фаворитка», ставшая при французском дворе уже просто-таки социальным институтом, не вызывала в ней понимания. Особенно когда это затронуло ее лично. Королева стала делать все для того, чтобы имя графини де Шатобриан никогда более не упоминалось рядом с именем Франциска. Ее желание крепло по мере приложения усилий и достигло такой формы чисто женской ненависти, когда она уже даже была согласна с самим положением вещей: пусть у короля будет фаворитка, но только не эта! Кто угодно, только не она!

Середина XVI столетия – это время бесконечных войн для Франции. Страна воевала на всех фронтах: с Англией, Германией, Испанией, Италией. 24 февраля 1525 года французская армия потерпела весьма болезненное поражение от испанцев в битве при Павии. Франциск I был дважды ранен, пленен и фактически взят у Франции в заложники. Начались затяжные переговоры с Испанией о возвращении короля. Почти год французы с испанцами не могли договориться о сумме выкупа и остальных условиях подписания мирного договора. Лишь 14 января 1526 года Франциск его подписал. Все это время длилась переписка Франсуазы с королем, они не забывали друг о друге.

Без короля Франсуаза не имела никакого веса при дворе. К встрече освобожденного Франциска ее не допустили. Луиза Савойская решила воспользоваться этим шансом на все сто: она сама представила сыну его будущую фаворитку – прелестную 18-летнюю Анну де Писсле. Луиза угадала со своим выбором, в последовавшей затяжной борьбе за внимание короля Франсуаза проиграла более молодой сопернице и вернулась в свое поместье в Бретани. С Франциском у нее будет еще лишь несколько недель счастья – в 1532-м, когда они встретятся вновь.

Через пять лет ее не станет. Дата смерти вместе с эпитафией Клемана Маро высечена на надгробии в церкви тринитариев в Шатобриане: 16 октября 1537 года. Несмотря на этот факт, Францию еще долго будоражили слухи о кровавой расправе ревнивого мужа графини Жана де Лаваля над Франсуазой. Якобы он ее полгода держал в темнице, а потом убил, порезав вены. Этому посвящены даже исторические исследования, в которых утверждается, что граф откупился от обвинений в убийстве.

Мария Болейн

Известная придворная дама в Англии XVI столетия, чья сестра стала королевой, впоследствии обезглавленной мужем. Сама же Мария (1499–1543) успела побывать и в Англии, и во Франции, и везде, где бы ни появлялась, была принята тамошними королями с радушием, превышающим обязательный этикет. Успев за свою жизнь побывать в фаворитках сразу двух королей, Мария и о семейной жизни не забывала: дважды замужем, четверо детей.

В графстве Норфолк есть городишко Бликлинг-Холл. Именно там рождаются такие яркие личности. Хотя выросла Мария уже в Кенте, в замке семьи Болейн. В крови отца Марии Томаса Болейна не было голубого красителя, тем не менее он смог добиться такого положения при королевском дворе, которое позволяло ему устраивать дела своей семьи. По линии же матери, Элизабет Говард, чего стоит один только неутомимый радетель семейных дел Томас, ставший герцогом Норфолком. Во многом именно благодаря ему Анна, младшая дочь в семействе Болейн, станет королевой.

В сравнении со своей сестрой Мария красивее безусловно. У нее покатые плечи, которые всегда горделиво расправлены; сильные, но изящные руки с крупными кистями и ухоженными пальцами; длинные стройные ноги с маленькими ступнями; тонкая талия. В некотором смысле она немного непропорциональна, но хороший вкус в заказе одежды позволяет ей скрашивать эти недостатки. У Марии лицо вытянутой, овальной формы, с широкими скулами и бледной кожей, на которой редко появляется румянец, а также длинная, лебединая шея. У нее красивые темно-каштановые волосы, которые вьются и тщательно ухожены, длиной чуть ниже лопаток. Чаще всего они распущены, либо же пряди по бокам от лица скручены в жгуты и соединяются сзади в маленьком узком хвосте. Такого же цвета, разве что чуть более синеватого оттенка, и густые брови Марии, которые имеют особенность взлетать вверх, «сминая» невысокий лоб в морщинки. Большие светло-зеленые глаза в обрамлении ресниц смотрятся просто потрясающе, когда пухлые губы растягиваются в улыбке.

Отношения между Марией и ее сестрой Анной были теплые, но далеко не самые близкие, как у настоящих сестер. Разница в возрасте была слишком велика. Мария поддерживала более тесные отношения с братом Джорджем, который также видел ее нечасто. Тем не менее Мария любила свою семью так, как только можно было любить родных.

Доброжелательная, воспитанная в лучших традициях, Мария была развита и этически, и интеллектуально. Уступчивая и мягкая, она была чиста и непорочна. Мария выглядела скромной, благородной красавицей. Любила простой домашний уют – никогда бы и не подумала жить при королевском дворе. Но жизнь распорядилась по-другому.

Ей было 12 лет, когда отец добился для нее места среди фрейлин Марии Тюдор, сестры короля, которая направлялась во Францию для бракосочетания с Людовиком XII. Мария попала во Францию, в Париж. И зарекомендовала себя так, что, когда после смерти Людовика на трон взошел Франциск I, лишь ее из всей свиты Тюдор захотели оставить при дворе. Возможно, конечно, благодаря отцу, который к тому времени был уже английским послом во Франции.

Думается, Франциск не обошел ее вниманием, поскольку документально зафиксирован его отзыв о Марии: «Большая любительница приключений, самая бесстыжая из всех».

Это, наверное, и стало причиной ее отъезда в Англию, когда приехавшая из Нидерландов сестра Анна осталась во Франции. Родители, вероятно, испытывали некоторое беспокойство относительно поведения старшей дочери, так что получение должности фрейлины у королевы Екатерины Арагонской стало для них настоящим успокоением.

Так Мария оказалась при дворе короля Англии. Престол в те годы занимали Генрих VIII и Екатерина Арагонская, фрейлиной к которой и была призвана Мария. При дворе она провела десять лет, результат – два ребенка от Генриха VIII, которых король не признал.

Мария Болейн стала любовницей короля, который скоро пресытился ею, а когда она забеременела, по-быстрому отправил в деревню, где она и осталась.

Спустя год после возвращения в Англию Мария вышла замуж за Уильяма Кэри, состоятельного дворянина и весьма приближенного к королю человека – этот брак выглядел очень выгодным для семьи Болейн. На церемонии присутствовал Его Величество. Видимо, тогда он и заметил Марию. Сколько длились эти отношения – несколько месяцев или даже пару лет, неизвестно. Ходили неподтвержденные слухи, что первый потомок Болейн, Екатерина Кэри, была незаконнорожденной дочерью короля Генриха VIII, поскольку родилась во время его активных отношений с Марией Болейн. Генрих Кэри, второе дитя Марии, – тоже, скорее всего, ребенок Его Величества. Многие свидетели смели утверждать, что он как две капли воды похож на короля.

Еще до рождения первого чада Марии Анна Болейн вернулась в Англию и сразу завоевала большую популярность. Сестры редко общались, Анна интересовалась тем, что не привлекало Марию. Король заметил Анну и предложил ей стать его фавориткой, но та отказалась. Пожалуй, благодаря уму и расчетливому нраву молодая женщина более успешно манипулировала королем, который воспылал к ней непреодолимой страстью. С помощью виртуозной игры в социальных кругах сестра Марии добилась развода короля с Екатериной Арагонской.

Муж Марии скончался, и король Генрих поручил Анне заботу о детях Марии, которые были в результате устроены в престижную монастырскую школу. Томас Болейн не интересовался тем, как идут дела у его первой дочери, лишь Анна проявила заботу и назначила ей небольшую пенсию – сто фунтов стерлингов.

Через год после того, как Анна была коронована, Мария тайно вышла замуж за Уильяма Стаффорда. Это был брак по любви, заключенный в тишине, никто не был оповещен. Королевский конюх Уильям Стаффорд не блистал ни положением в обществе, ни деньгами – семья королевы Англии ни за что не дала бы согласие на подобный брак. Когда Болейны узнали об этом союзе, пару выгнали со двора. Выгнала сама Анна.

Жить было сложно, финансового обеспечения не было. Мария даже обратилась за помощью к кардиналу Томасу Кромвелю, чтобы тот заступился за нее перед королем и королевой, но Генрих VIII остался равнодушным к судьбе Марии. Кромвель по просьбе женщины обратился к ее дяде и отцу, но они тоже не отреагировали. Лишь Анна отправила Марии большую золотую чашу и немного денег, но приписала, что появляться при дворе ей не надо. Все-таки это было примирение и, похоже, единственный контакт Анны и Марии вплоть до дня казни последней.

До этого страшного дня у Марии появилось еще двое детей – Энн и Эдвард Стаффорд. Ни Мария, ни ее дядя Томас Говард не захотели посетить Анну и Джорджа Болейн, когда те были приговорены к смерти через обезглавливание и ждали своей участи в каменном мешке Тауэра.

После смерти родителей Мария унаследовала собственность Болейнов в Эссексе, где, очевидно, и прожила остаток своих дней в благополучии и мире с мужем. Умерла она в возрасте сорока четырех лет 19 июня 1543 года.

Такой была судьба Марии Болейн – прекрасной кроткой девушки, волею рока вовлеченной в драматический политический спектакль.

Диана де Пуатье

Диану де Пуатье (1499–1566) можно назвать выдающимся политическим деятелем Франции середины XVI века. С момента прихода к власти Генриха II 31 марта 1547-го до самой его смерти в 1559 году Францией впервые в ее истории управляла фаворитка короля, и стране это пошло только на пользу. Так что правильное направление в свое время выбрали предшественники Генриха на престоле: фаворитка для Франции – это больше, чем удовольствие короля и его шалость, фаворитка – это социальный институт, сыгравший в истории государства свою незаменимую роль.

Диана родилась в семье великого сенешаля Франции Жана де Пуатье, сеньора де Сен-Валье. Едва девочке исполнилось 13 лет, как она уже была не только засватана, но и выдана замуж за отпрыска незаконнорожденной дочери Карла VII и его фаворитки Агнессы Сорель. Мужа звали Луи де Брезе, граф де Мольврье. Супруги прожили вместе 18 лет. 23 июля 1531 года Луи не стало. С этого дня до самой смерти Диана не снимала с себя траур по мужу, одеваясь лишь в черное и белое. Но она была прекрасна даже в трауре! Когда ее отца, мятежника, выступившего на стороне заговорщиков против престола, приговорили к казни, Диана добилась аудиенции у Франциска I и бросилась ему в ноги с мольбами о помиловании. Франциск не выдержал этого напора, этой божественной красоты в слезах и простил своего недоброжелателя. Возможно, Диана была признательна королю, история об этом умалчивает. Но даже если так, дальнейшие события показали, что эта женщина была героиней не его романа. Ей суждено было сыграть особую роль в жизни его сына, герцога Орлеанского, который станет королем Франции через 16 лет.

В 1525 году Франция потерпела весьма чувствительное поражение от испанцев в сражении при Павии. Франциск I был взят в плен. После подписания кабального для французов Мадридского договора король вернется, но в качестве гарантии выполнения своих условий испанцы потребуют в заложники детей короля. Маленькому Генриху было всего 6 лет, когда его провожали в Испанию. Самым ярким впечатлением того дня стала для него прекрасная Диана, которую он видел впервые и которая его поцеловала на прощание в лоб. Ни разница в возрасте в 19 лет, ни тот факт, что Диана была чьей-то женой, не могли поколебать мечту Генриха и его решимость по возвращении из плена, который длился целых 10 лет, найти эту женщину и жениться на ней. Все десять лет он только этой мечтой и жил.

Мечты сбываются! Воплотив свои планы в жизнь, Генрих из солидарности со своей любимой до конца дней одевался только в черное и белое, а своим вензелем сделал буквы D и H – Диана и Генрих.

После смерти своего старшего брата Франциска Генрих становится дофином – престолонаследником – и в 1547 году после кончины отца принимает корону Франции. С этого момента Диана де Пуатье фактически приходит к власти. Какое-то время ей пришлось укреплять свое влияние при дворе в противоборстве с фавориткой бывшего короля герцогиней д’Этамп. Герцогиня была на 10 лет моложе и называла Диану «Старый гриб». Ее сторонники распространяли слухи, что старший брат Генриха не просто так ушел из жизни, это Диана его отравила. Придворные разделились на два лагеря: за герцогиню д’Этамп и за Диану де Пуатье. Одни живописцы и поэты воспевали в своих творениях Диану, другие – герцогиню, в итоге культура обогатилась шедеврами искусства таких мастеров, как Приматиччо и Бенвенуто Челлини. Но все эти интриги уже не имели особого значения, фактически Диана была прекраснее и умнее своей соперницы, так что победа ее была предрешена. Потом, добравшись до штурвала, Диана всех недоброжелателей сбросит за борт. Герцогиня и ее неутомимый подлиза министр финансов Бояр окажутся первыми в этом списке. Многие станут называть Диану мстительной – видимо, как раз те, кто все это время страстно желал ее унижения.

Любопытно, что официальная королева Екатерина Медичи в этой борьбе вообще не рассматривалась как соперница. Они с Дианой были в прекрасных отношениях, последняя даже следила за детьми королевы, но Екатерина жила своей жизнью, у нее был свой круг общения, где она проводила все время и ни в жизнь мужа, ни в жизнь государства не вмешивалась. Реальная власть при французском дворе в то время формировалась, как видим, не августейшими особами, а их любовницами. Видя это, придворный хронист Пьер Брантом выразился как нельзя точнее: «Французский народ должен молить Бога, чтобы никогда не было фаворитки хуже, чем эта».

И вот Диана взяла в свои руки все рычаги управления государством. От нее зависели все: министры, парламентарии, заключенные, торговцы, судьи, армия. Она раздавала должности, казнила и миловала. Генрих был счастлив, он называл себя ее слугой и гордился этим высоким званием! Для короля Франции был только один закон – воля Дианы, его повелительницы.

Ознакомившись с тем, что творится в государстве, Диана приступила к кадровой политике. Первыми полетели со своих должностей канцлер и премьер-министр. Не остались без внимания фаворитки короля ни парламент, ни королевский совет. С 1550 года ее власть стала безраздельной. Главы государств и дипломатических миссий вели переписку напрямую с ней, а не с Генрихом. Серьезнейшие вопросы мировой политики находились в ведении Дианы де Пуатье. Папа римский Павел III был доволен таким положением вещей. Он не забывал передать ей свои добрые слова с очередным нунцием, отмечая «ее набожность, благочестие и выдающиеся услуги, которые она оказала Святому престолу при французском королевском дворе».

Такое положение вещей нравилось далеко не всем. Политика Дианы де Пуатье получила весомую критику и современников, и в дальнейшей истории Франции. Флорентийский посол Козимо Медичи не видел в этом ничего хорошего: «Она ведет себя таким образом, что нам остается лишь сожалеть о мадам д’Этамп». Многие обвиняли ее в абсолютизации власти, корыстолюбии, назначении на должности своих любимчиков. Что ж, всем не угодишь. Пожалуй, наиболее весомыми критическими замечаниями в адрес неназванной «королевы» Франции периода правления Генриха II были обвинения в нарушении договора о мире с Испанией и гонениях на протестантов.

В 1548 году она удостоилась титула герцогини Валентинуа, и король заказал известному зодчему Делорму дворец для герцогини. В нем Диана де Пуатье проведет последние годы своей жизни.

Красота Дианы де Пуатье обладала особым свойством: она была неувядающей. Брантом видел ее в последние дни перед смертью и успел записать свое восхищение. Диана – это румянец на щеках жизни. Она никогда не болела, вставала в 6, умывалась ключевой водой, седлала лошадь и отправлялась на прогулку. По возвращении посвящала несколько часов чтению и самообразованию. Ее интересовало все: искусство, политика, философия, литература. Король обмолвился как-то, что именно этим она его очаровала.

Генрих II умер в результате несчастного случая – смертельно ранен на рыцарском турнире. Смерть на дуэли была ему предсказана давно, и не одним астрологом, но принять всерьез такое предсказание никто не мог: король – на дуэли?! Сам монарх улыбался, говоря, что примет как должное любую смерть. И если ему действительно суждено умереть от чьей-то руки, пусть это будет рука достойного человека. Генрих не просто считал себя рыцарем, он был им до мозга костей – не столько монархом, сколько рыцарем. И смерть ему была уготована рыцарская.

30 июня 1559 года в Турнелле король принял участие в состязаниях. Он сам устроил этот 3-дневный турнир – в честь дочери, которую отдал замуж, и торжеств по поводу подписания Като-Камбрезийского мира. Король, как рыцарь с именем своей дамы сердца, одетый в ее цвета – черное и белое, – выехал на арену против графа Монтгомери. Неизвестно, был ли в происшедшем злой умысел, но очевидно, что граф переусердствовал, его копье сломалось о доспехи Генриха, и обломки полетели тому в лицо, один из них пробил голову, войдя в глаз. Получив помощь лучших лекарей, король прожил еще 10 дней и скончался. Увидеться с Дианой перед смертью ему не дали.

Для Дианы все кончилось. Придворная толпа ее терпеть не могла. Екатерина Медичи, подстрекаемая Франциском II, восшедшим на престол после смерти своего отца, вышвырнула ее со двора, не забыв отобрать все драгоценности – королевские подарки. Эти подвески, ожерелья и прочие украшения уже много поколений переходили от одной фаворитки к другой. Диана ответила, что горе, которое она испытывает, слишком сильно для того, чтобы ощутить какую-то досаду по поводу сдачи этой обязательной при дворе амуниции.

Так Диана де Пуатье успела послужить Франции и удалилась на заслуженный отдых. Последние шесть лет своей жизни она провела в спокойной и уютной атмосфере своего замка Анэ, подаренного королем. Замка, строительство и обустройство которого она сама контролировала: обставляла мебелью, выбирала гобелены… Здесь же, в церквушке, ей поставят памятник, который потом перейдет в музей Лувра.

Передав, перед тем как уйти из этого мира, некоторые свои сбережения на строительство больниц, 26 апреля 1566 года Диана де Пуатье, герцогиня Валентинуа скончалась. Ее образ запечатлен во множестве скульптур и полотен художников, а также в романе Дюма «Две Дианы».

Роксолана

Эта рабыня, ставшая женой султана Османской империи в период ее расцвета, показала всем, на что способны славянки.

Роксоланой ее назовут позже в Европе, где со времен Страбона так звали жителей Северного Причерноморья. Настоящее имя нашей героини – Анастасия Гавриловна Лисовская, родилась она в 1506 году в семье священника из города Рогатина на Тернопольщине, то есть, по тем временам, в Речи Посполитой. В поисках живого товара в эти земли постоянно наведывались крымские татары. Похищенные доставлялись на невольничий рынок в Крым. Настя попалась как раз накануне собственной свадьбы. Ей было 15 лет.

Вопреки расхожему мнению, Роксолана отнюдь не блистала красотой. «Giovane, ma non bella» – дали ей характеристику венецианские купцы. Что означает: «Юна, но не красавица». Однако тот, кому она досталась, наверное, знал, что делает: он повез ее продавать не куда-нибудь, а в Стамбул. И долго стоять на рынке ему не пришлось. Сам визирь султана Рустем-паша заинтересовался ею – он подбирал подарок своему господину.

В середине XVI столетия в Османской империи султанствовал Сулейман I Законодатель. Именно он заслужил наибольший перечень превосходных эпитетов от благодарных потомков и довольных историков. В общем, Насте взамен ее рогатинского жениха достался вполне приемлемый экземпляр: сильный, справедливый, умный, образованный, творческий: среди прочих увлечений – искусства, философско-религиозная мысль, поэзия, кузнечное дело, всех и не перечислить. Тогдашние европейские монархи и в подметки Сулейману не годились.

Правила османского престолонаследия для уха современного европейца звучат дико. За годы владения гаремом из сотен и тысяч барышень у султана накапливалась бездна незаконнорожденных детей. Из них высоким положением пользовались только дети от четырех официальных жен. Престол же наследовал лишь один – первый от любимой жены, остальных, как котят, топили.

Гарем султана по сложности своей организации не уступал институту, где девушек учили отнюдь не только «науке любви». В этом институте преподавали ученые мужи и представители искусств, имели свои рабочие места доктора, костоправы, акушеры, массажисты и другие. Руководил им главный евнух, его должность называлась так: кызлярагассы.

Попав в гарем, Настя получила имя, немало говорящее нам о ее характере и темпераменте. Даже в этой ситуации она показалась всем смеющейся – Хюррем. По дошедшим до нас данным можно судить, что Настя вела себя в Турции, как Маша из мультфильма «Маша и медведь», тем и произвела на Сулеймана впечатление. На первом же осмотре вновь прибывших рабынь она выскочила на середину площадки, заливисто смеясь. Заткнула рот девушке, демонстрировавшей свои певческие способности, и сама запела народную песню. Дежурный евнух машинально вытащил из кармана шелковый шнурок для удушения и начал проверять его на прочность, ожидая только приказа. Но султан оказался в восторге от такой выходки! И одарил Хюррем своим платком. Это был знак, известный всем: вечером ко мне! Так что вместо шнурка Насте стали готовить одежду для аудиенции у султана. И это в первый же день! Тогда как сотни новеньких ждали этого и готовились месяцами. Для того чтобы попасть к султану, следовало пройти пять ступеней подготовки, и только мать правителя выбирала ему девушку на ночь из «уста» – достигших последнего, высшего ранга. Знай наших!

Обычно у своей избранницы султан спрашивал, чего она хочет, и по мере своих скромных возможностей исполнял просьбу. Услышав ответ Анастасии, султан опешил: она пожелала… посещать его библиотеку. А вернувшись из очередного похода, узнал, что Настя свободно общается на персидском, арабском и турецком, пишет на этих языках и посвящает ему стихи. Султану стало страшно: с кем он имеет дело, а при дворе уже вовсю ползли слухи о «славянской ведьме». Но Сулейману нравилось быть ею околдованным. А в гареме наступили мрачные времена: султан не хотел больше видеть на своем ложе никого, кроме Хюррем. Даже находясь вдалеке от своего дворца, он не прекращал общаться с ней.

«Наконец соединимся душою, мыслями, воображением, волей, сердцем, всем, что я заронил своего в тебе и взял с собой твоего, о моя единственная любовь!» – так заканчивал Сулейман I одно из своих писем к «славянской ведьме». «Господин мой, твое отсутствие распалило во мне негаснущий огонь, – писала в ответ Роксолана. – Пожалей мою страдальческую душу и поспеши со своим новым письмом, чтобы я могла найти в нем хоть малое утешение».

Живя при дворе, Роксолана быстро разобралась в здешних правилах игры и перво-наперво приняла ислам. Главное, чем она отличалась от прочих невольниц, – она была не куплена, а подарена. Это означало, ни много ни мало, что она свободна и могла стать женой правителя. В конце концов Сулейман женится на ней и назовет главной женой, своей хасеки – «милой сердцу». Для Османской империи, да и вообще во всем мире, это было невиданно и неслыханно: рабыня добивается престола и наравне с правителем участвует в государственных делах – принимает иноземные делегации, глав дипломатических миссий, ведет деловую переписку, курирует искусства и протежирует их представителей. Ревностное исполнение мусульманских обрядов вызывало к ней уважение у придворной знати.

За всеми этими делами султанша успевает управляться и со своими прямыми обязанностями жены. Она дарит Сулейману одного за другим пятерых здоровеньких детишек: Мехмеда, Селима, Баязида, Джихангира и малышку Михримах. Как бы ни была приближена Лисовская к престолу, положение ее все равно оставалось весьма шатким. Молодость не вечна, красивых девушек в гареме много – рано или поздно Сулейман захочет другую. Чтобы закрепиться раз и навсегда, необходимо было сделать своего сына прямым наследником престола. Но таковым считался Мустафа, сын Гульбехар. Значит, надо пользоваться своим положением, пока его у тебя не отняли. Пока не оказалась в мешке с кошками и змеями (так избавлялись в гареме от надоевших султану жен и наложниц).

Когда подросла дочь, Хюррем начала действовать. Она предложила Рустем-паше взять ее в жены. Тот пользовался исключительным положением при дворе, будучи вдобавок ко всем своим преимуществам еще и воспитателем Мустафы. Ну кто же откажется от предложения породниться с султаном – ведь Хюррем не кто-нибудь, а официальная жена!

Отныне у Лисовской была вся свежайшая информация из первых рук. Это понимал и Сулейман. А значит, можно было пойти на блеф. В те годы политическая жизнь при дворах правителей изобиловала заговорами, мятежами, попытками свержения, так что десять-пятнадцать лет спокойной жизни у трона было уже благом, но после этого срока следовало обновлять состав приближенных: в тихом омуте могли завестись черти. Видимо, Сулейман доверял своей возлюбленной больше чем кому бы то ни было, ибо поверил не своему визирю и первой жене, но ей. Именно эти двое, Рустем-паша и Гульбехар, по утверждению Роксоланы, готовили покушение на жизнь падишаха, чтобы посадить на трон Мустафу.

Перенеся жуткие пытки, Рустем, видимо, не выдержал и признался во всем, что было и чего не было. Сулейман распорядился отрубить ему голову. Но на этом останавливаться было нельзя, Лисовская пошла дальше и сумела так оговорить перед падишахом его детей, что он их всех вместе с Мустафой предал смерти. Их удушили шелковым шнурком. Мать детей черкешенка Гульбехар тронулась рассудком и умерла. Валиде Хамсе, мать султана, с ужасом смотря на происходящее, не смогла не вмешаться, на ее глазах происходило истребление семьи. Вскоре ее нашли бездыханной – отравление!

Наконец путь к трону был расчищен. Первым наследником стал сын Сулеймана и Роксоланы Селим. Но Лисовская уже, видимо, не могла остановиться. По ее распоряжению были найдены и лишены жизни и все внебрачные отпрыски султана. На всякий случай. Мало ли: сегодня внебрачный, а завтра официально признан. Даже другие сыновья самой Роксоланы были найдены задушенными. Поневоле задашься вопросом: а не причастна ли к их смерти сама мать, ведь Селим был ее любимчиком.

«Еще не было в оттоманском дворце другой женщины, которая бы имела такую власть», – выразился о Роксолане Наваджеро – посол Венеции в Стамбуле. Пожалуй, это еще мягко сказано.

Селим II будет править с 1566 по 1574 год и останется в истории как Селим Пьяница. Любимый сын Хюррем в нарушение Корана заливался вином до потери пульса. В конце концов однажды пульс исчез. Но сама Хюррем этого уже не увидит. Займет ли ее обожаемый Селим турецкий трон, Роксолане не дано было узнать: около 1558 года она умерла.

То, что совершила Анастасия Лисовская, не имеет аналогов в истории. Попасть из тернопольских лесов в Стамбул – это было все равно что на другую планету. И на этой планете, где все чуждо: воздух, язык, религия, нравы, – ощутив себя невольницей, оказавшись в полной изоляции и неизвестности, поймать кобру судьбы за голову, выдавить из ее зуба весь яд и создать свою судьбу своими руками, поднявшись на вершину господства над теми, чьей невольницей считалась еще так недавно, – это ли не мастер-класс по управлению действительностью и обстоятельствами своей жизни!

Перед смертью Роксолана распорядилась снести невольничий рынок, на котором когда-то стояла, как лошадь, выведенная на продажу. На этом месте теперь стоят мечеть, приют с клиникой и мусульманская школа, медресе, – целый район называется Хасеки, «милая сердцу».

Анна д’Этамп

Анна де Писле, де Эйи, по мужу д’Этамп (1508–1576), – одна из тех фавориток, что запомнятся Франции надолго. Достаточно сказать, что из-за нее была начата война, принесшая множество жертв и закончившаяся унизительным для французской короны мирным договором.

Занималась выдвижением на первые роли Анны де Писле сама королева-мать Луиза Савойская. Она была заранее против любого самостоятельного выбора своего сына и считала, что лучше знает, какие девушки ему нравятся. Когда Франциск I вернулся из испанского плена после проигранного сражения при Павии, мать представила ему 18-летнюю красавицу. Луизой владела не вполне обоснованная ненависть к мадам де Шатобриан – любимой фаворитке Франциска. Единственной ее целью было убрать Франсуазу с глаз долой.

Луиза не ошиблась. Госпожа д’Этамп при дворе оказалась как рыба в воде, эта среда позволила ей проявить и развить свои врожденные таланты, главными из которых были умение плести интриги и немалые драматические способности, неоднократно испытанные на малодушном монархе. Красавица и умница, Анна завладела троном настолько, насколько им владел король.

Анна де Писле родилась в многодетной семье обедневшего дворянина Гильома де Писле де Эйи и Анны Сежен. К 18 годам она полностью оформилась и выглядела просто шикарно. «Надо только представить себе, – говорил Дре дю Радье, – юную особу семнадцати-восемнадцати лет, прекрасно сложенную, блеск молодости которой усугубляется прекрасным цветом лица, живыми глазами, полными огня и сообразительности, и перед вами предстанет мадемуазель де Эйи, в том что касается ее внешнего облика. Что касается ее ума, он был не только приятным, тонким и игривым, но также основательным, обширным и чутким к красотам искусных творений. За ней даже закрепилась репутация самой образованной среди красавиц и самой красивой среди образованных».