Читать книгу «Лимонка» в тюрьму (сборник) - Группа авторов - Страница 23

Болеть всегда неприятно. Болеть в тюрьме – совсем нехорошо. На Пресне нашу хату в целях профилактики и уплотнения перекинули в абсолютно нежилую камеру второго корпуса. Пришлось нам её обживать и делать пригодной для существования достойного человека, – чистота, порядок, эстетика… Сам по себе этот процесс трудоёмкий и нервный, а тут ещё – как специально! – у меня на венах рук и ног периодически начали вздуваться огромные, с голубиное яйцо, красные бугры, которые дико чесались.

Недели две я ежедневно и безрезультатно писал заявления на вызов к «лепиле». Наконец-то меня вывели в медчасть, но врача там не было, а был фельдшер из заключённых. Он посмотрел мои язвы и дал две таблетки: аспирин (1 шт.) и бисептол (1 шт.).

– Извини, – говорит, – другое лекарство мне выдавать запрещено.

Я говорю:

– Ничего, родимый, дай ещё пару штук таблеток и бинт. И зелёнки… В общем, давай всё, что не жалко, всё сгодится в лечении моих смертельно опасных болезней и для облегчения моих страданий.

– Мне тоже нужно на что-то жить: курить сигареты и пить чай, – затянул он знакомую песню.

Я назвал его коррупционером и оборотнем в телогрейке, начал давить на сознательность. В конечном счёте после всех препирательств я получил облатку аспирина, три таблетки бисептола, два бинта, пузырёк зелёнки, пакетик тетрациклиновой мази и проклятия в спину.

Лекарства я разделил на две части. Половину отправил ближайшим «почтовым дилижансом» на корпусной общак, а половину отдал нуждающимся в камере. Эта процедура мне, несомненно, помогла больше, чем если бы я выпил аспирин и бисептол. Интуитивно я понимал, что эти лекарства всё равно мне не помогут. Поэтому продолжил писать заявки в медчасть.

Ещё через неделю я попал наконец к врачу. Добродушного вида близорукая тётка в зелёном, как у ветеринара, халате взглянула на меня из-под очков, когда толстомордый вертухай завёл меня в её кабинет. Спросила у фельдшера:

– Этот, что ли, вымогатель?

Тот кивнул.

– Ну-с, молодой человек, какой раз сидим? – спросила она.

Я несколько прифигел, так как ждал вопроса: «На что жалуемся?»

Проигнорировав её вопрос, начал бормотать, типа: вот на руках, на ногах – бугры, вены лопаются. Она, фельдшер и охранник с интересом разглядывали мои конечности. Наконец «лепила» задала следующий вопрос, на этот раз почему-то конвоиру:

– Как он себя ведёт-то?

– Да по-разному ведёт, – ответил тот. – Вообще, конечно, непослушный пациент. На больничке нам такие не нужны…

Меня эта комедия начала поднапрягать, и я задвинул телегу про клятву Гиппократа, сострадание и милосердие…

– Ладно, – сказала врачиха, – короче, у тебя аллергия. Чем мучился на воле?

Я вежливо ответил, что не было у меня никогда аллергии. Медичка подумала и сказала:

– Хорошо. Но это раздражение вызвано аллергической реакцией. Ты сам как думаешь, на что у тебя аллергия? Может, на грязь, или на баланду, или на клопов, а?

Я посмотрел на её ветеринарский халат, на красную морду вертухая, на горку сигарет около фельдшерского стола и всё понял.

– У меня аллергия на тюрьму. Дайте мне от этого лекарства.

Врачиха улыбнулась:

– Вот аспирин и бисептол. И зелёнку возьми. А такую аллергию, как у тебя, лечит только время и ГУИН.

И я пошёл назад в камеру…