Читать книгу «Православный» сталинизм - Группа авторов - Страница 2

История каждой страны и каждого народа, и уж особенно сыгравших формирующую роль в мировой цивилизации, многообразна и разнопланова. В любом этносе и в любом государстве имеются свои праведники и свои злодеи, свои гении и свои бездари, свои герои и свои предатели, свои труженики и свои бездельники, свои законодатели и свои беззаконники, свои грешники и свои святые, свои правители, милосердные и справедливые, но также тираны и жестокие преступники, находящиеся у власти.

В разные эпохи разные люди выбирают для себя своих героев. Некоторые из исторических фигур оказались способными завоевать воображение целых поколений. В XIX в. честолюбцы разных стран восторгались Наполеоном, а романтики – Байроном. В ХХ в. для кого-то образцом для подражания стал Че Гевара, а для кого-то – принцесса Диана. Современное секулярное общество создало для себя целый букет из экземплярных праведников и филантропов: Альбер Швейцер, Мохандас Ганди, монахиня Тереза и т. п., легенды о которых оно творит прямо на глазах. Кто-то выбирает себе для подражания ученых, кто-то полководцев, кто-то писателей, художников, государственных мужей, религиозных деятелей, кто-то актеров и певцов (таких сегодня больше всего), а кто-то – святых. Понятно, что биографии этих героев общественного мнения весьма мифологизированы, да и сами их поклонники часто замечают лишь те факты о жизнях своих кумиров, которые соответствуют их чаяниям, и домысливают многое другое.

Существует и официальная мифология. В каждой стране есть свои национальные герои, образы которых вписаны в господствующую идеологию (либо в одну из идеологий) или даже в гражданскую религию существующего государства. Например, в официальной «гражданской религии» США роль воплощенной справедливости и неподкупности играет Авраам Линкольн, но в южных штатах для многих до сих пор неофициально культивируется образ его оппонента и врага генерала Ли. В США синоним слова «предатель» – Бенедикт Арнольд, перешедший во время войны за независимость на сторону англичан, а в оставшейся под британским владычеством Канаде он считается героем и патриотом.

Разумеется, имелась своя официальная мифология в СССР. В 20-е годы начал формироваться культ Ленина, в 30–40-е и первую половину 50-х годов в ней фактически безраздельно главенствовал Сталин («Сталин – это Ленин сегодня»), потом его отодвинул Хрущев, но так и не смог занять господствующие высоты, так что до конца СССР на вершине госидеологии прочно господствовал Ленин – главный сакральный символ страны победившего социализма. Любое, даже малейшее сомнение в абсолютном совершенстве Ленина в любой области человеческой деятельности каралось по всей строгости советского закона. Сталина теперь позволялось мягко критиковать – за «отход от ленинских норм» и «нарушение социалистической законности», но по мере усиления «эпохи застоя» среди определенных слоев общества стала вызревать симпатия к Сталину, «при котором был порядок», а разгильдяйство, хоть жестко и эффективно, устранялось.

Падение СССР ознаменовало и отказ от единой государственной идеологии. Последовавшие за ним обнищание населения, разгул криминала и дикий капитализм в «лихие 90-е» усилили тоску по крепкой руке, которая, как казалось многим обездоленным и потерявшим ориентиры в жизни, способна была поддерживать стабильность, «уважение к трудящемуся человеку» и «нравственные основы общества». Понятно, что все это представлялось людям либо не жившим при Сталине, либо давно забывшим подлинные приметы жизни в ту эпоху. (Таково свойство человеческой памяти: она сохраняет добрые воспоминания и ощущения, а тяжкие, плохие и болезненные – стирает.) Тем более, что в 90-е годы большинство людей, помнящих правление «лучшего друга физкультурников», было еще молодо, а о молодости, даже нищей и голодной, всегда вспоминается с ностальгией.

Итак, постепенно про-сталинские настроения в обществе усиливались, при этом оставаясь в пределах ограниченной социальной ниши. Их можно сравнить с про-гитлеровскими настроениями в Германии и Австрии, которые не выходят за границы соответствующего сегмента протестных кругов – в нашем случае радикально коммунистических, в немецкоязычных странах – неонацистских. Наверное, учитывая неизбежное наличие определенного процента радикалов в любом обществе, это можно воспринимать как данность и мириться с этим.

Гораздо своеобразнее (и диковиннее) выглядит появившийся у нас феномен так называемого «православного сталинизма». Он возник в начале 90-х годов и с тех пор бурно развивается, активно формируя свой весьма шумный и агрессивный сегмент внутри православного сообщества нашей страны. По большей части в него входят люди, принимающие Православие не потому, что уверовали в Христа, а потому, что считают его частью русской национальной идентичности и неотъемлемым атрибутом патриотизма. Их стандартное исповедание веры: «Я русский, и потому – православный». Отсюда делается следующее допущение: поскольку Сталин много говорил о русском патриотизме, значит и он был православным. А если главная задача православия (как ее видят эти люди) – в создании великой русской империи, то Сталин, дескать, с блеском выполнил эту задачу. И Гитлера он победил, и Днепрогэс построил, и атомную бомбу создал, и могучую империю восстановил. Так что нас во всем мире уважали и боялись. В качестве дополнения к создаваемому имиджу начинает созидаться обширный свод мифов о генералиссимусе – «отце народов». Некоторые из его творцов и потребителей доходят даже до того, что требуют немедленной канонизации «святого благоверного вождя Иосифа».

Тут очень кстати вспоминается и семинаристское прошлое Сосо Джугашвили, и внезапное «потепление» к Церкви в 1943 году, и борьба с «безродным космополитизмом» в самом конце правления. Правда, распространители мифов о Сталине пропускают мимо своего внимания, что из семинарии его выгнали за утрату веры, что Церковь в 1943 году он решил было использовать, да потом передумал и вновь приступил к гонениям, лишь из-за смерти не успев раскрутить их маховик, а борьба с «безродным космополитизмом» виделась престарелому параноидальному тирану не более чем прелюдией к новой грядущей капитальной чистке.

Мифотворцы утверждают, что Сталина на уход из семинарии благословил некий святой митрополит, что он, дескать, сознательно примкнул к большевикам, чтобы развалить их партию изнутри, что все репрессии до 37 года проводили большевистские жидомасоны, а Сталин, оказывается, до времени не мог с ними справиться, но зато потом, наконец, в 1937 году с лихвой расквитался. В войну, по совету святого старца митрополита Гор Ливанских, он благословил духовенство облететь на самолете вокруг Москвы с Владимирской иконой Божией Матери, благодаря чему столица устояла. Затем он, наконец, восстановил Церковь в прежнем достоинстве и смог тихонечко, инкогнито, приезжать на метро в храм Всех Святых на Соколе, где скромно молился в уголке, раздавал детишкам конфетки, а затем опять на метро уезжал к себе в Кремль. Вот этого благочестивого смиренного правителя в конце концов отравили до конца не истребленные им космополиты и жидомасоны и устроили гонения на его память.

В этой книге читатель сможет ознакомиться с подлинной оценкой этих мифов и признать очевидное – Иосиф Джугашвили, несомненно, входит в первую десятку величайших злодеев, убийц и гонителей Церкви за всю историю человечества. Тем же людям, которые пытаются соединить сталинизм с православием, стоит задуматься о следующем.

Лишь христианство провозгласило, что Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Лишь православие явило миру образцы не просто справедливых, но милосердных, самоотверженных и любвеобильных правителей. Святой равноапостольный император Константин всем сердцем жаждал крещения, но не дерзал принять его, ибо не знал, как совместить верность Христу с обязанностями мирского правителя. Святой равноапостольный князь Владимир, крестившись, возжелал отменить смертную казнь, и лишь тогдашние дикие нравы понудили его вновь ввести эту меру наказания. Да, разные люди в каждом народе выбирают себе образцы дня подражания и почитания: кто – военных героев, кто – мыслителей, кто – людей искусства, кто – шоу-бизнеса, кто – тиранов. Но также и каждый христианский народ знает своих святых, и именно они являют лучшие образцы национального характера.

Вспомним, что первыми канонизированными святыми на Руси стали страстотерпцы Борис и Глеб, отказавшиеся от пролития крови ради захвата власти. Ставший именем России в одноименном конкурсе святой Александр Невский стяжал святость не воинскими подвигами и боевой доблестью, а беспримерным смирением, которое он проявил перед монголами ради спасения человеческих жизней и сохранения истинной веры. Да, когда стал вопрос о попытке воссоздания государственной независимости путем обращения за помощью на Запад, что подразумевало отказ от Православия, он выбрал выживание Церкви даже путем подчинения монголам. Последний царь Российской империи, злодейски убитый друзьями и подельниками Джугашвили-Сталина, также пошел путем кротости и смирения, отказавшись от власти в надежде остановить кровопролитие.

Нужно ли говорить, что бывший семинарист и вероотступник Иосиф Джугашвили, проливший реки и моря человеческой крови исключительно ради личной власти, явил собой противоположный христианству образец поведения!

Да, земное отечество очень важно для каждого христианина, который добросовестно трудится в нем, который, в случае необходимости, защищает его с оружием в руках, и который молится о его благополучии и процветании. Но небесное отечество – несравненно важнее, и в случае, если верность земному отечеству подразумевает измену Царству Божию, христианин всегда выбирает последнее. Даже ценой своей жизни.

Иосиф Джугашвили выбрал личную безраздельную власть, ради которой он отверг отечество небесное и изменил отечеству земному. Ради этой власти он низверг законных правителей Российской империи, а затем истребил лучших людей своей страны. Ради нее он стал палачом миллионов новомучеников. Ради нее он превратил страну в громадный концлагерь, закабалил все население и, используя страх и подкуп, развратил его, привив бывшему христианскому народу вирус доносительства и предательства. Да, наша страна оказалась настолько богатой ресурсами и талантами, что сумела выжить после череды переворотов, тяжелейшей гражданской войны с последовавшей за ней разрухой и вновь обрести могущество. Более того, не благодаря Сталину, а вопреки ему, она, понеся неслыханные потери, победила в новой – тяжелейшей из войн. Да, она смогла вновь восстановиться, но уже из последних сил, и, продержавшись после Сталина еще три десятилетия, распалась по тем швам, которые он искусственно нанес на ее тело. Последствия этой трагедии мы расхлебываем до сих пор. Вывод напрашивается сам собой: если мы хотим вновь восстановить нашу страну территориально, если мы хотим вернуть единство нашего народа, если стремимся к развитию и процветанию России, нам нужно раз и навсегда отказаться от страшных сталинских лекал.

Пора признать очевидное: те православные христиане, которые пытаются совместить свою веру с почитанием Сталина, находятся в страшном заблуждении. Очень надеюсь, что эта книга поможет им, наконец, опомниться и, выбирая между кровавым вероотступником с одной стороны и Христом – с другой, отвергнуть зло и пойти за Тем, кто сказал: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю… Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут… Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:5–7).

Александр Дворкин