Читать книгу Возвышение Сталина. Оборона Царицына - Группа авторов - Страница 5

Командование 1-го германского резервного корпуса, разместив свой штаб в Харькове, начало осуществлять план оккупации Донецкого бассейна. От Эйхгорна и Гренера из Киева шли директивы в Харьков с требованием самыми быстрыми и энергичными темпами занять Донбасс с целью вывоза оттуда как можно больше ценного имущества и топлива. Кроме того, заняв Донецкий бассейн, оккупанты создавали завесу, за которой организовались донские войска – вооруженная сила русской контрреволюции и вильгельмовской интервенции.

Заняв Харьков, дивизии 1-го германского резервного корпуса получили задачу овладеть Купянском, Старобельском, Миллеровом и Луганском. 12 апреля германские войска, овладев Купянском, двинулись на Сватово. В это время украинские советские армии продолжали с боями отходить на восток; 5-я – от Купянска на Сватово, Донецкая – от Святогорска на Родаково, 3-я – на Бахмут, 2-я и 1-я – на Дебальцево и Иловайскую. С огромными потерями захватывали каждую новую станцию и шахту советского Донбасса германо-гайдамацкие отряды.

14 апреля в Сватово находились отряды общей численностью 300–400 штыков и 100 сабель, легкая батарея (2 орудия), бронеплощадка (2 орудия). В этих частях происходили непрерывные митинги; бойцы требовали от своего начальства скорейшей эвакуации на юго-восток ввиду подхода немцев к Сватову.

К 16 апреля, после пополнения и доформирования в Луганске, отряды 5-й армии Ворошилова уже находились в районе станции Кабанье, куда со всех сторон, и особенно со стороны Сватова, под воздействием 6-дюймовых германских снарядов отходили другие украинские отряды.

Из документов того времени характер наступления германских оккупационных войск был следующим:

«Противник ведет строго методическое наступление кавалерийскими рейдами широким фронтом, базируя свои главные силы по железным и грунтовым дорогам, идущим к железнодорожным узлам, – типичное преследование противника по пятам и врывание на спинах противника в важные стратегические пункты, при незначительном сопротивлении с нашей стороны. Операционной линией, таким образом, является линия железных дорог со станциями, забитыми многими, совершенно ненужными на фронте поездными составами».

Далее в этом документе дается описание украинских отрядов, рисующее их тяжелое состояние, особенно в военном и военно-техническом отношениях. И действительно, в противовес организованным германским корпусам и дивизиям мы вынуждены были выставлять импровизированные отряды.

Оккупанты почти постоянно применяли систему охватов и обходов, в силу чего красные отряды, действуя в окружении, не оставляли надолго своих эшелонов и не удалялись далеко от них, чтобы их не потерять. Кайзеровские захватчики пользовались тем, что красных сил было мало и что они еще не были организованы. Имея на Украине огромное численное превосходство (в 10–15 раз), оккупанты быстро продвигались все далее на восток. Боевая обстановка решительно требовала как можно скорее ликвидировать крупные недостатки в отходящих красных отрядах, с тем чтобы скорее дать отпор обнаглевшему врагу. Обстановка требовала скорейшей организации армейских соединений со штатными ротами, батальонами, полками и дивизиями.

Давая 15 апреля 1918 года свое согласие на командование 5-й армией вместо Сиверса[18], Ворошилов писал в Главштаб:

«Сообщаю народным комиссарам Донецкой республики о разговоре с вами и о предложении принять на себя командование 5-й армией. Я согласен и прошу о телеграфном предписании тов. Сиверсу сдать мне армию со всеми поездами снабжения, вооружения, обмундирования, штаба и денежных сумм. Сегодня выезжаю в направлении Купянска».

В действительности во вновь формируемую 5-ю армию К. Е. Ворошилов получал разновременно поэшелонно отдельные отрядики и большей частью в таком состоянии, что их надо было заново организовывать, формировать, обучать и приводить в такое состояние, чтобы они могли выполнять боевые задачи.

18 апреля Сиверс, бывший до этого командующим 5-й армией, получил приказ:

«Ваша армия переименовывается во 2-ю особую. 5-й армией является армия тов. Ворошилова, штаб – Кабанье. Ваша бездеятельность у Купянска губительна. Сватово занято с боем противником, наступающим к Старобельску…»[19]

В это время 1-я Украинская армия, после боев в районе Александровска почти распылившаяся, отступала к Волновахе.

На огромном пространстве (линия Валуйки, Купянск, Изюм, Славянск, Бердянск, равная 400 км) против численно слабых отрядов продолжали действовать отлично вооруженные германские дивизии 1-го резервного корпуса (16, 45, 91, 215, 224-я ландверные дивизии и 2-я баварская кавалерийская дивизия), Екатеринославская группа австрийцев (59-я и 11-я, 5-я пехотные дивизии), 15-я и 7-я германские ландверные дивизии и 4-я кавалерийская дивизия, оккупировавшие побережье Азовского моря.

На станции Кабанье тов. Ворошилов приказал бронепоезду направиться в Сватово, где несколько разрозненных отрядов продолжало вести беспорядочные бои. Имея в виду, что в это время шло отступление красных отрядов в направлении Изюм, Славянск, на восток и юго-восток, Ворошилов приказал для обеспечения левого фланга своего расположения (к северу от Кабанье, Кременное) выставить разведывательные заставы по линии реки Красная.

Овладев районом Сватово, немецкое командование решило (после ряда неудачных лобовых атак к северу от Кабанье) обходным маневром заставить эшелоны 5-й армии тов. Ворошилова отойти на Лисичанск. Для этой цели немцы направили большую часть сил на Мостки и Старобельск, причем с подходом в район Мостки одна часть продолжала движение на Старобельск, Чертково, а другая пошла от Мостков на Варваровку, в обход, с одновременным ударом с фронта от Сватова на Кабанье.

Выдвинувшиеся на север, в направлении Сватово, отряды тов. Ворошилова оказались в одиночестве, так как кругом все отступало от непрекращающегося напора германо-гайдамацких войск. Вступив в командование отрядами 5-й армии, тов. Ворошилов стремился пропустить свои войска через один-два серьезных боя с сильным противником, с тем чтобы выявить все хорошие и слабые стороны своих частей. Но уже в боях в районе к югу от станции Сватово для тов. Ворошилова стало ясно, что долго в такой обстановке продержаться не удастся. В этих условиях тов. Ворошилов всемерно стремился поднять настроение частей (моральное состояние которых было довольно тяжелым), так как они ясно видели, что все боевые преимущества на стороне врагов, которые лучше и вооружены и обучены и у которых в руках инициатива.

Вот почему, когда начальник Знаменского отряда, прибыв на станцию Кременное, стал громко заявлять, что имеет указание грузиться и уходить в Луганск, он получил сильнейшую отповедь от тов. Ворошилова, который заявил ему, что раз он находится в районе действий 5-й армии, то, значит, подчинен этой армии и должен оставаться в Кременном до особых распоряжений штаба 5-й армии. Во главе штаба 5-й украинской армии тов. Ворошилова находился Николай Александрович Руднев, с которым Ворошилов был знаком по обороне района Харькова во второй половине марта и начале апреля 1918 года.

Вскоре одновременно с сильным нажимом немцев на Кабанье с севера наши разведывательные отряды, действовавшие в направлении Мостков, донесли, что германские колонны маршируют от Мостков на Варваровку, во фланг и тыл 5-й армии Ворошилова. Тов. Ворошилов приказал выслать в сторону Варваровки кавалерийский разъезд. Последний не вернулся. Было совершенно ясно, что противник решил комбинированным ударом с фронта и фланга отрезать путь отхода эшелонов 5-й армии на Лисичанск. Надо было принимать решение на отход для того, чтобы сохранить боевые кадры рабочих, а также железнодорожные эшелоны и имущество в них. Тов. Ворошилов приказал стянуть войска со станции Кабанье, погрузить их в эшелоны и планомерно, под прикрытием бронеплощадок и бронепоезда отходить на Лисичанск. Погрузку начали с темнотой, провели ее тихо и организованно. Последний эшелон был занят под штаб армии тов. Ворошилова. Движение проходило одновременно по двум путям.

«Перед самым восходом солнца, – рассказывают участники, – против дер. Поповка эшелон, шедший по нечетному пути, вследствие неправильной погрузки, зацепился за соседний эшелон, результатом чего был сход с рельсов платформы с броневиком в одном поезде и платформы в другом. Образовалась пробка. Эшелоны один за другим подходили и… останавливались. На лицах появились сомнения и страх, а солнце уже окрашивало восточный край неба. Послышались робкие советы, перешедшие в грозные требования, – бросить платформы под откос вместе с грузом».

Покрывая гам и галдеж, раздался голос командующего, тов. Ворошилова, немедленно явившегося на место аварии. «Ни одного гвоздя вильгельмовским грабителям! Что стоите? Немедленно поднять платформы на рельсы! Дрючки, домкраты, веревки! Живо!» Те, кто только что требовал бросить платформы под откос, быстро принялись вместе со своим командующим за работу. Тов. Ворошилов сноровисто и ловко подводил домкраты под оси платформы; у бойцов, увлеченных примером командующего, работа закипела так, что рубахи стали мокрыми. Через каких-нибудь час-полтора заминка в движении была ликвидирована, и эшелоны двинулись дальше на юг, к Лисичанску.

Чтобы освободить железнодорожные пути на станциях Лисичанск и Переездная, тов. Ворошилов приказал все имевшиеся в их районе эшелоны перебросить до особых распоряжений в Нырково. Эшелоны двигались вдоль реки Северный Донец, благополучно пройдя район станции Кременное. Штаб 5-й армии хорошо учитывал, что, захватив район Варваровка, Боровеньки, немцы будут стремиться прежде всего взорвать железнодорожный мост через Северный Донец к северу от станции Несветичево и затормозить тем самым движение эшелонов. К счастью, враг не успел осуществить свой замысел. Все эшелоны с войсками благополучно проследовали через мост, включая и вагон со штабом армии, который шел последним, прикрывая весь отход. В этот момент противник открыл со стороны Варваровки и Боровеньки беглый артиллерийский огонь. Последняя германская граната ударила в мост, когда по нему проследовал последний вагон эшелонов 5-й армии. Бронепоезд, двигавшийся в арьергарде, открыл в сторону Варваровки, Боровеньки ответный огонь. Эшелоны 5-й армии благополучно проследовали на станцию Переездную.

В районе Переездная, Волчеярская произошел такой случай. В этом районе был расположен содовый завод, на котором меньшевистская организация свила крепкое гнездо и подчинила своему влиянию большую часть рабочих. Лисичанский район оказался цитаделью меньшевизма.

Командование 5-й армии во главе с тов. Ворошиловым проследовало вперед и двигалось от станции Несветичево в середине отступавших эшелонов. На этом участке пути железнодорожная линия идет в выемке между двумя возвышенностями. Меньшевистские главари Лисичанска и содового завода[20], видя отходящие эшелоны 5-й Украинской армии, распустили слухи, что красные разбиты и спасаются бегством; надо, мол, остановить их и обезоружить. Меньшевики собрали ряд бандитских шаек, вооружили их и приготовились к атаке эшелонов армии тов. Ворошилова. Как только эшелоны очутились между указанными возвышенностями, они подверглись сверху со всех сторон жестокому – правда, хаотическому – ружейно-пулеметному обстрелу. На открытых пульманах, защищенных лишь с боков мешками с песком и землей, появились раненые; на броневике был убит один боец.

Тов. Ворошилов приказал остановиться. Беспорядочность пальбы указывала на то, что стреляет неорганизованная и плохо умеющая обращаться с оружием банда. Меньшевистские главари, видя, что эшелоны остановились, а немцы еще далеко от места перестрелки, насмерть перетрусили; они ожидали, что в ответ на это внезапное провокационное нападение из-за угла красное командование двинет свои отряды. Из Лисичанска в Переездную прибыла перепуганная делегация содового завода. Тов. Ворошилов потребовал немедленно выдать организаторов злодейского нападения из-за угла. Делегаты стали просить прощения и заверять, что они найдут виновных и примерно их накажут. Обстановка не давала возможности долго задерживаться эшелонам 5-й армии, так как немецкие войска каждую минуту могли подойти. Тов. Ворошилов приказал эшелонам следовать дальше, сказав делегатам, что он скоро вернется к ним, с тем чтобы строго проверить, как они выполнили свое обещание наказать предателей, стрелявших в советские эшелоны.

Когда эшелоны 5-й армии прибыли в Нырково, стало известно, что шедший в арьергарде бронепоезд под командой тов. Алябьева все же обстрелял район содового завода. Тов. Ворошилов вызвал к себе Алябьева.

– Это ты стрелял? – спросил тов. Ворошилов.

– Я.

– Прими к сведению, что мы, большевики, с мирным населением не воюем. Террористические замашки брось. Разъясни своей команде, что ваши гранаты могли лишить жизни или искалечить невинных людей. Если мы сейчас отступаем, то это временно; мы непременно вернемся, и нельзя оставлять в пройденных местах недовольных нами.

В Ныркове тов. Ворошилов имел возможность получить ориентировку о военно-политической обстановке, создавшейся в районе Юзово, Никитовка, т. е. к югу от линии Нырково, Луганск, где под напором германских оккупационных войск происходило быстрое паническое отступление отдельных отрядов. В Ныркове тов. Ворошилов отдал приказ всем эшелонам 5-й Украинской армии двигаться в район станции Родаково, куда стягивались с Украины другие отряды Красной армии.

В боевых распоряжениях тов. Ворошилова и его ближайшего соратника, начальника штаба Руднева[21], отдававшихся в период борьбы на участке Сватово, Кабанье, красной нитью проходит стремление – как можно полнее, тщательнее распознать обстановку в стане врага, сохранить уже созданные и обстрелянные рабочие кадры, не растерять их бессмысленно в неравных боях с сильным и организованным врагом, постоянно учиться у врага технике и искусству вооруженной борьбы, с тем чтобы затем бить его беспощадно. Тов. Ворошилов учил не гоняться за мимолетным, временным, эффектным, эпизодическим успехом; не хорохориться, не зазнаваться при успехах и не впадать в уныние при неудачах, а думать о завтрашнем дне и готовиться к тяжелой, длительной борьбе не на жизнь, а на смерть с оккупантами и гайдамаками и с поднявшей голову донской казачьей контрреволюцией.

Тов. Ворошилов дал замечательный для того сложного времени прогноз. Например, когда он утверждал, что немцы едва ли ограничат свое продвижение на восток занятием района Купянск, Бахмут, Иловайская, а пойдут и дальше, к Миллерову, ему резко возражали и не хотели верить. Тов. Ворошилов оказался прав, так как вильгельмовским захватчикам нужны были Донбасс и его богатства; чтобы прочно оккупировать Донбасс, им надо было оседлать своими войсками и железную дорогу Ростов-на-Дону, Миллерово, Чертково. Дальше начиналась область донской казачьей контрреволюции генералов Краснова и Денисова, которых немцы купили для борьбы с советской властью. Таким образом, с запада тыл наемника германского империализма атамана Краснова обеспечивался оккупационными войсками.

После того как германские войска в основной своей массе заняли полосу Чертково, Миллерово, Ростов, Батайск, они воочию убедились в тех больших трудностях, которые им нужно было преодолеть при освоении занятой обширной территории Украины, Крыма и Донбасса. Отечественная война против иноземных захватчиков расширялась с каждым днем; тыл оккупантов полыхал от крестьянских восстаний и боев с партизанскими отрядами. Что касается донской казачьей контрреволюции, оккупанты окажут ей, как считал тов. Ворошилов, всемерную помощь оружием, огнеприпасами, снаряжением; если понадобится, германское командование эпизодически будет посылать и вооруженные отряды.

В апреле 1918 года для тов. Ворошилова было ясно основное: потеря Донбасса неизбежна, а поэтому необходимо в создавшихся условиях обстоятельно позаботиться о том, как получше организовать эвакуацию донбассовских рабочих кадров и их семей и вывезти из Донбасса все имущество, представлявшее собою оборонную ценность, особенно же материалы, имевшие военное значение.

К 20 апреля общая оперативная обстановка в Донецком бассейне была следующей:

5-я армия тов. Ворошилова – сдерживая продолжавшийся напор дивизий 1-го германского резервного корпуса, начала свой планомерный отход с боями на Лисичанск, Нырково.

Донецкая армия – фактически перестала существовать; ее разрозненные небольшие отряды оставили район Бахмут, Лиман; придя в расположение частей 5-й армии в районе Родаково, эти остатки Донецкой армии организационно влились в 5-ю армию.

3-я армия – в районе Барвеньково в продолжение пяти дней вела ожесточенные бои с превосходными силами немцев. Оккупанты ввели против 3-й армии новые резервы и заставили ее погрузиться в эшелоны и отступить в направлении Славянок, Краматорская, Константиновка, а затем сосредоточиться в районе Никитовка, Дебальцево. Командный состав и бойцы этой армии требовали от своего командования увода их в тыл для приведения частей в порядок и их переформирования.

2-я армия – быстро двигалась в эшелонах на восток в направлении Таганрога.

1-я армия – перестала существовать и рассыпалась своими небольшими эшелонами по различным железнодорожным магистралям, идущим из Донбасса в ростовском направлении.

В отчетном докладе о действиях советских войск юга России указано, что к 24 апреля 1918 года германские войска заняли станции Нырково, Сентяновка. Далее в этом докладе говорилось:

«5-я армия Ворошилова должна была совершать свой отход, не будучи обеспеченной ни на флангах, ни в тылу. Та часть Донецкой армии, которая отошла из Ям через Часов Яр на Нырково, взорвав мост у Бахмута, сдала его без боя и открыла противнику возможность 24 апреля в 3 часа утра войти в глубь Донецкого бассейна…

Нельзя точно определить, как произошел отход, до того все это было хаотично».

Против 5-й армии, насчитывавшей в то время 2000–3000 штыков, наступали 224-я германская дивизия, 2-я кавалерийская дивизия баварцев и 91-я дивизия, т. е. 35 000 вымуштрованных оккупантов.

Приведенная нами выдержка из доклада достаточно ярко рисует положение к 24 апреля красных частей в Донбассе и позволяет судить о том, насколько была правильна линия, настойчиво и последовательно проводившаяся командующим 5-й армией тов. Ворошиловым, который сосредоточил все силы на решении двух задач как одной: во-первых, посредством ожесточенного сопротивления и боев нанести возможно большее поражение оккупантам, гайдамакам и всяким другим белогвардейским отрядам; во-вторых, спасти рабочие кадры и ценное оборонное имущество Донбасса и все это эвакуировать на восток.

В те дни в тылу отходивших на восток красных частей поднялось контрреволюционное казачество. Белоказаки совместно с оккупантами стремились всемерно затормозить планомерную эвакуацию Донбасса. Белое казачество уже систематически начинало взрывать мосты, водокачки и станционные сооружения на путях отступления красных войск и портить железнодорожное полотно, разбирая его на десятки километров. В тылу усиленно шло формирование белоказачьих отрядов.

Германские дивизии наступали на Донбасс концентрически: одна группа войск должна была занять Старобельск, Чертково и тем самым перерезать и оседлать в то время крайне важную для Советской республики железнодорожную магистраль Воронеж, Лиски, Миллерово, Ростов; другая должна была охватить ударами от Ныркова и от Дебальцева сердце Донбасса – пролетарскую крепость, лагерь и город рабочих-шахтеров Луганск.

В. И. Ленин, узнав от товарища Сталина (в тот период товарищ Сталин был председателем делегации Советской России по ведению мирных переговоров с Украинской радой, которые должны были начаться в Курске 28 апреля) о сложившейся к 22 апреля военной обстановке в Донбассе, немедленно посылает следующее распоряжение Народному комиссариату по военным делам:

«22 апреля в 11 часов ночи Совнарком постановил: предложить Военному Комиссариату принять незамедлительно все зависящие от него меры для обороны восточной границы Харьковской губернии, особенно же станции Чертково, занять которую стремятся немцы и гайдамаки для перерыва железнодорожного сообщения с Ростовом. О деталях переговорить со Сталиным»[22].

Эта директива товарища Ленина, требовавшая не допустить нарушения идущего по железной дороге Ростов, Воронеж потока продовольственных и топливных грузов с юга (с Северного Кавказа на север, в центрально-промышленные районы), была выполнена только частично. Тираспольский отряд (2500 штыков, 500 сабель, 12 орудий и 4 броневика) под командованием тов. Венидиктова был выслан из Луганска с задачей занять Старобельск и наступать далее на запад. Из района Чертково был направлен на Евсуг, Старобельск небольшой отряд местных формирований в составе 300 штыков и сабель с двумя орудиями. 2-й армии Сиверса было приказано наступать от Валуек на Купянск; 5-й армии тов. Ворошилова – от Сватова на Купянск.

Превосходство сил было на стороне германских войск. Тираспольский отряд несколько дней героически дрался с немцами в районе к югу и юго-западу от Старобельска; малочисленный отряд из Черткова не мог оказать существенной помощи в этой борьбе. Сиверсу не удалось развить намеченную операцию. Немецкие войска заняли Евсуг. Ударом на Колядовку они отделили чертковский отряд (находился к востоку от Евсуг) от тираспольского (находился в Колядовке), который отошел через Михайловку в восточном направлении, в Донскую область. Интервенты двинулись в район Чертково, а Тираспольский отряд попал в окружение восставших против Советской власти станиц в районах Мигулянской и Казанской. Тов. Венидиктов был убит, а его отряд был частично уничтожен, а частично рассеялся по разным направлениям. Все это поставило 5-ю армию тов. Ворошилова в совершенно изолированное и исключительно трудное положение; фактически она была окружена со всех сторон, ее эшелоны с боями начали отходить через станцию Нырково к станции Родаково.

К 24 апреля германские оккупационные войска вели на территории Донецкого каменноугольного бассейна жестокие бои, отвечая огнем орудий на письменные протесты предсовнаркома Донецко-Криворожской республики тов. Артема (Сергеева)[23]. Германское главное командование считало необходимым в мае закончить оккупацию всего Донецкого бассейна.