Читать книгу Святые провидцы. Сокровенный дар прозорливости, предсказания и пророчества угодников Божиих - Группа авторов - Страница 4

Схиархимандрит Илий (Алексей Афанасьевич Ноздрин) родился в 1932 году в селе Становой Колодезь Орловского района Орловской области. Учился в Серпуховском механическом техникуме. Духовное образование начал в Саратовской семинарии, после ее закрытия перевелся в Санкт-Петербургскую. Там же принял иноческий чин. Был насельником Псково-Печерского монастыря, нес служение на Афоне. В конце 80-х вернулся в Россию, где стал духовником Оптиной Пустыни. Сейчас он духовник Патриарха Кирилла и находится в Переделкино, на подворье Троице-Сергиевой Лавры.

К отцу Илию в Оптину

Впервые имя оптинского старца Илия я услышал в Высоцком мужском монастыре города Серпухова. Дело было так. Я попал на исповедь к игумену монастыря отцу Кириллу, который долго и внимательно слушал мои слова, а затем сказал: «Лучше всех тебе ответил бы духоносный старец. Я боюсь повредить. У меня нет такого духовного опыта. Есть старец – отец Илий в Оптиной пустыни, к нему езжай. Не знаю, сможешь ли пробиться: к нему много людей притекает».

Сказано – сделано. Вот я в Оптиной – стою в Казанском соборе, благоговейно замирая, слушаю звонкие переливы двух монашеских хоров, стоящих на левом и правом клиросах. У кого-то из поющей братии такой сильный и густой бас, что у меня внутри, там, где предположительно должна находиться душа, что-то начинает трепетать. Один богомолец указал, по моей просьбе, на отца Илия. Я представлял его совсем по-другому. Богатырем, типа Ильи Муромца, и имя у него схожее. А тут? «Нет в нем ни вида, ни величия». Маленького роста, тщедушный, длинная седая борода. Служба закончилась. Отца Илия обступили такой плотной толпой люди, что оставалось только удивляться, как его не сбили с ног и не затоптали.

Тогда для меня, только идущего ко храму, это было в диковину – фу, как не культурно, не вежливо, какой фанатизм – так набрасываться на пожилого человека! В то время я не очень понимал различие между старым человеком и старцем-молитвенником – богатырем Духа.

Постой-ка рядом, послушай, о чем говорят, о чем просят старца паломники. Сколько горя – с ума сойдешь!

Грузная тетка с почерневшим от свалившейся на нее беды лицом цепляется за отца Илия: «Батюшка, сын человека убил. Скоро суд будет. Помолись! Что делать – не знаю!» Старушка с заплаканными, выцветшими от боли глазами вопиет: «Батюшка, у невестки рак, с кулак шишку на голове надуло, трое деток малых останутся без матери, помолись за нас, родимый, погибаем!» Со всех сторон звучит как стон: «Батюшка! Батюшка! Батюшка!»

После всего услышанного мои вопросы, с которыми я приехал к отцу Илию, показались мне ничтожными и как-то сами собой прояснились у меня в голове.

Второй раз я увидел отца Илия, когда приехал в Оптину в числе таких же, как и я, новоначальных христиан. Нас по одному подводили к батюшке под благословение. Не знаю, что он говорил моим предшественникам, но мне слово его попало не в лоб, а прямо в глаз. Я подбежал к батюшке, сложил ладони лодочкой и молодцевато, как на плацу генералу, гаркнул: «Раб Божий такой то». Отец Илий устало взглянул на меня и слабым голосом произнес: «Да… Русский язык мы знаем…»

Кровь бросилась мне в лицо – я с особой ясностью осознал смысл привычных русских слов, которыми мы козыряем по много раз в день. «В самом деле, ну, какой ты раб Божий? Ты есть раб греха и порока», – словно со стороны подумал я о себе во втором лице.

Батюшка сходу обличил меня: произнес, прикровенно, невеселую правду обо мне. Пожалел он меня, сказал в необидной форме, с горечью, как бы внутренне сокрушаясь обо мне, что я такой непутевый.

Третья встреча с отцом Илией состоялась в братском корпусе, за закрытыми дверями. Нас, паломников, было трое, и каждый мог сравнительно спокойно поговорить с батюшкой. Я заранее подготовил в уме слова о своих внутренних нестроениях и житейских бедах, которые в тот период моей жизни особо одолевали меня, рождая в душе ледяное уныние и безразличие ко всему. Мне хотелось попросить святых молитв батюшки (ведь много может молитва сильного) и узнать, как жить дальше. Когда подошла моя очередь, я, стесняясь своего физического превосходства, встал перед отцом Илией на колени и неожиданно для себя сказал: «Батюшка, умножь во мне веру!»

«Веру?» – нараспев произнес батюшка. Удивился. Затем хорошо, так ласково улыбнулся, что сразу угрел мне сердце. Слова и время потеряли значение. Все, кроме одного, утратило смысл – вот так стоять бы до конца жизни рядом с батюшкой на коленях, да греться в его лучах – на греческом языке его имя значит Солнце. Сколько же это длилось? Может быть, десять минут, а может быть, и вечность. С того дня я стал живее понимать слова Апостола – «покрывайте любовью», испытав на себе тепло настоящей любви.

Батюшка Илий! Пожалуйста, помолись Богу о нас, грешниках!

Гришин, М. Русский вестник от 04.09.2003.

«Где бы старца найти?»

Отец Владимир – московский дьякон, духовный друг отца Илиодора, чадо старца, схиигумена Илия. Пять лет он был оптинским послушником. По его словам, это была хорошая школа, давшая внутренний стержень для всей дальнейшей жизни.

Я прошу рассказать мне о старце, и внутри уже звучит знакомая мелодия, и я знаю, что услышу что-то интересное. И отец Владимир, действительно, рассказывает мне истории про старца, которые, с его разрешения, я и передаю.

Произошла эта история довольно давно. Отец Владимир тогда еще не был дьяконом. И от церкви был далек. А был он молодым бизнесменом. Занимался строительным бизнесом. И вот дела его стали идти всё хуже и хуже. Навалились всевозможные скорби и испытания. Да так тяжело стало, что и не знал он, как пережить такие трудные и запутанные жизненные обстоятельства. И тут кто-то из верующих друзей посоветовал: «Тебе нужно к старцу обратиться. Ты его совет-то исполнишь – вся жизнь твоя и наладится. Да еще и помолится за тебя старец-то. Вот и будет у тебя всё в порядке, заживешь лучше прежнего».

Как это – лучше прежнего, – тогда Володя и не представлял. Бизнес лучше пойдет? Конкуренты исчезнут? Проблем не будет?

Вот сейчас отец дьякон сидит за рулем, и для него главное – духовная жизнь, жизнь по заповедям. А тогда он не знал, как выбраться из жизненного тупика. Но слова о старце крепко запали в душу. Где искать этого старца, Владимир не имел ни малейшего представления. Скорби продолжались, и время от времени он вздыхал: «Совсем невмоготу… Эх, вот найти бы старца…»

Как-то раз вечером ехал Володя на машине по городу, и так вдруг на душе тяжело стало, что подрулил он к обочине дороги, положил голову на руль и так остался сидеть. Вдруг слышит: кто-то стучит в окошечко. Поднимает голову – стоит священник в рясе с крестом на груди и просит его подвезти.

Володя встрепенулся:

– Батюшка!

– Да! Я он самый и есть!

– Батюшка, я Вас, конечно, подвезу! А у меня вот проблемы. Старца я ищу…

– Старца? Ну, тогда тебе надо в Оптину ехать. Сейчас ты меня подвези, пожалуйста, до Ясенево. Там Оптинское подворье. А завтра, если хочешь, поедем вместе в Оптину. Хочешь?

А был это, оказывается, отец Симон. Сейчас-то он уже игумен, а тогда был молодым оптинским иеромонахом. Назавтра они и поехали.

Приезжают в Оптину, и Володя первый раз в монастыре оказался. Приехали уже поздно, ночью. Пришли в скит, заходят в большую келью. А там нары двухъярусные. Народу много. Кто молится, кто спит-храпит. «Батюшки-светы, куда это я попал?» – думает Володя. С дороги устал сильно. Попросил соседей разбудить его пораньше – и отключился.

Просыпается, глаза открывает и понять не может, где находится. Светло уже. Вокруг пустые нары, и никого. Смотрит на часы – время одиннадцать. И на службу опоздал! Расстроился сильно. Всё на свете проспал…

Пошел Володя по утоптанной тропинке к монастырю. Бредет, головы не поднимая. Слышит, снег скрипит под ногами – кто-то навстречу идет. Поднял с трудом свою унывающую головушку – а это какой-то старенький монах идет с палочкой. Остановился и говорит Володе: «С праздником! С воскресным днем! Что невесел?»

А Володя так унывает, что и отвечает с трудом:

– Здравствуй, отец. Не знаешь, где бы мне старца найти?

– Старца? Нет, не знаю. А что у тебя случилось-то?

Володя немного приободрился. Обрадовался, что хоть кто-то его проблемами интересуется. Думает: «Как хорошо, что я старого монаха-то встретил! Хоть и не старец, но жизнь-то повидал. Может, мне его Господь послал. Может, он мне чего и посоветует…»

Начал рассказывать. А монах слушает, да так внимательно. Головой кивает. Так, понимаешь, слушает хорошо. Не все ведь слушать умеют. Иногда рассказываешь и понимаешь, что человек только из вежливости делает вид, что внимает тебе. А проблемы ему твои не нужны, ему своих хватает. Или, бывает, слушает и только и ждет, когда ты рот закроешь, чтобы выложить тебе свои умные мысли. А этот старенький монах так слушал, как будто Володя ему сын родной. И все его беды для него тоже – боль. Так и захотелось этому старому монаху всё, что на душе камнем лежит, рассказать. Всё ему изложил. Все проблемы. Так, мол, и так, отец, совсем невмоготу, как и дальше-то жить – не знаю. А монах выслушал внимательно и говорит:

– А ты хоть кушал сегодня?

– Да какое там кушал, отец! Не разбудили меня! На службу и то опоздал. И со старцем не встретился! Понимаешь, старцев нет нигде!

– Понимаю, старцев нет, одни старички. Пойдем-ка вместе в трапезную.

И пошли. Только чувствует Володя, что настроение у него резко изменилось. Голову поднял, смотрит вокруг – красотища! Снегу навалило! Сугробы белые, снег белоснежный, в Москве такого не бывает. Искрится на солнышке. Воздух чистый, морозец легкий. Солнышко в небе голубом. Хорошо! Где-то колокола звенят, а в воздухе такая благодать разлита, что не радоваться жизни невозможно, что впору кувыркаться в снегу. Монах старенький вместе с ним идет со своей палочкой, улыбается себе под нос. Не успели они пятьдесят метров пройти – навстречу толпа людей. Смотрит Володя – все они к старенькому монаху бегут благословляться. Радостные такие. «Батюшка, батюшка!» – лепечут. Вот уже и Володю оттеснили. Каждый что-то спросить у монаха хочет. Володя посмотрел-посмотрел – да и спрашивает у одной пожилой паломницы:

– Простите, а что, здесь всех старых монахов такой толпой встречают?

– Чего ты там такое говоришь-то? Каких таких старых монахов? Да ты знаешь, кто этот старый монах? Да ведь это старец!

– Как старец?!

– Да я же тебе говорю, что это старец известный оптинский, схиигумен Илий.

Что ж ты такой бестолковый-то!

Володя даже присел:

– Как так – старец?! А он сказал, что старцев нет, одни старички! А я-то ему даже вопросы свои не задал. Вот была возможность – и ту упустил!

Тут из толпы паломников тот самый монах, который старцем оказался, выбирается и машет Володе рукой – за собой зовет. Все сразу на него внимание обратили и стали в спину подталкивать:

– Иди скорей, батюшка зовет!

Пришли они со старцем в трапезную. Володю с послушниками посадили. А он и есть-то толком не может, переволновался. Да еще в куртку, в карман нагрудный полез за телефоном, а там привычного пакетика нет, в котором водительские права лежали.

Неужели потерял?!

После трапезы подходит к Володе один послушник и говорит:

– Вас батюшка отец Илий зовет.

Приводит он Володю к старцу. Все заготовленные Володей вопросы из головы повылетали от волнения. Только и смог промямлить:

– Батюшка, как же я домой-то доеду?!

И замолчал. Про права не знает, что сказать: потерял, выронил? Может, на нарах в келье лежат? А схиигумен Илий ему и говорит:

– Это ты про права, что ли? Ничего, найдешь. Ты дома их оставил, они у тебя в другом костюме в кармане лежат. А до дому-то ты действительно можешь не доехать. Отгонишь машину свою в мастерскую, там пусть ее посмотрят хорошенько. И еще. Нужно тебе потом вернуться в Оптину, пожить здесь – потрудиться, помолиться. А теперь давай-ка благословлю на дорогу. Ангела-Хранителя!

Вышел Володя из трапезной. На душе так легко! И вопросы все показались такими мелкими и ненужными. А главное – так захотелось в Оптиной пожить!

Когда машину в мастерской посмотрели, оказалось, действительно, серьезная неполадка. И могла быть даже авария.

Едет Володя домой без документов, на полпути – пост ГАИ. Скорость сбавил. Дорога пустынная, и смотрит он: к нему гаишник идет, жезлом крутит. Сам на Володю так весело посматривает, чуть ли не подмигивает. Володя начинает тормозить и думает: «Ну всё». Только гаишник свой жезл стал поднимать, как у него в кармане сотовый зазвонил. Он сразу же в другую сторону отвернулся, телефон достал и стоит разговаривает. Володя и проехал.

И доехал так быстро, будто Ангелы донесли машину вместе с водителем. А дома, как старец и сказал, документы нашел. В кармане другого костюма лежали.

И проблемы у Володи сами собой решились. Ну, не сами, конечно. Старец хоть и ничего особенного ему не сказал, морали не читал, а помог. Он просто помолился за Володю. «Многое может молитва праведного…»

Жизнь Владимира стала совсем иной. Пять лет послушания в Оптиной, а сейчас вот дьяконом служит. Видимо, с Божией помощью, скоро рукоположат во священники.

Вот как закончились Володины поиски старца.

Отец Владимир знает многих чад своего духовного отца – схиигумена Илия. В том числе был знаком с одним бизнесменом и его водителем, про которых и пойдет дальше речь.

У бизнесмена этого дела плохо шли. И вот как-то раз удалось ему, видимо, по милости Божией, обратиться за помощью в Оптину, к старцу. По молитвам отца Илия дела пошли на лад. Рост материального благосостояния был налицо. На радостях бизнесмен приезжает к батюшке:

– Батюшка, дела хорошо так пошли! Вот хочу поблагодарить Господа! Благотворительностью хочу заняться! Что бы мне такое хорошее сделать? Батюшка, отец Илий, может, Вам что-то пожертвовать?

– Мне ничего не нужно. А если хочешь доброе дело сделать, Господа поблагодарить, то помоги вот одному бедствующему храму. Он, правда, не в Оптиной, но я тебе адрес дам.

– О чем разговор, батюшка дорогой?! Конечно, помогу! Давайте адрес, завтра же и пожертвую!

Проходит месяц, другой, а ему то некогда, то неохота куда-то ехать, то вроде и денег уже жалко. А в Оптину всё тянет. Постоит на литургии, исповедуется, причастится. Опять сердце загорится у него. Дела-то хорошо идут. Подойдет к старцу под благословение:

– Батюшка, я вот хочу пожертвовать что-то, доброе дело сделать! Кому помочь?

– Ну что ж, если хочешь доброе дело сделать, вот приюту помоги. Очень они нуждаются.

– Да я завтра же поеду в этот приют! Да я им так помогу! Книги духовные могу купить! Игрушки! Фрукты! А то иконы пожертвую!

Проходит месяц, другой – забыл о приюте. Да и адрес куда-то завалился.

Повторялось подобное не раз. И однажды старец как-то странно ему ответил. Он батюшке:

– Какое мне доброе дело сделать? Вот иконы кому-нибудь пожертвую! Завтра же!

Много икон!

А схиигумен Илий вместо того чтобы, как обычно, адрес какой-то назвать:

– Да ты теперь хоть одну только иконочку купи и пожертвуй.

– Почему одну?! Да я завтра же много икон куплю и пожертвую!

– Да нет, тебе теперь хоть одну бы успеть.

Вышел бизнесмен из храма, садится в машину и говорит водителю:

– Какой-то батюшка сегодня странный. Я ему говорю, что хочу много икон купить и пожертвовать. А он мне про одну икону отвечает. Дескать, чтобы я успел хоть одну пожертвовать. Странно очень. Ну ладно, одну-то купим. Сейчас, что ли, купить? Ладно, иди сходи в лавку, купи одну икону.

А водитель, человек верующий, обычно всегда кроткий был. А тут вдруг не согласился:

– Не пойду, вам старец благословил купить, вы сами и купите.

– Ну, какая ерунда! Да что вы сегодня, сговорились все, что ли, спорить со мной?

Вышел он из машины, сходил, купил икону, поехали домой. Проезжают мимо одного храма. Видно, что храм нуждается в ремонте.

– Во, сразу видно, что храм бедный. Вот ему и пожертвую.

Взял бизнесмен из машины икону, унес в храм. Вернулся. Едут дальше. Только километра не проехали, как он водителю и говорит:

– Что-то я как-то устал сегодня. Останови-ка машину, я немного отдохну.

Вышел из машины, прилег на траву. И умер.

…Я слушаю эту короткую историю и молчу. Потом говорю: «Все-таки старец-то не бросил его, не отвернулся. Молился за него, наверное. Вот он и сделал доброе дело перед смертью. Разбойник тоже вот только и успел сказать: помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии Твоем». Отец дьякон кивает головой и отвечает грустно: «Да, оно так, конечно. Суды Божии – бездна многа. Но помнить нужно всегда: всем обещано прощение исповеданных грехов. Но никому из нас не обещан завтрашний день».

И мы едем дальше и долго молчим. А сумерки сгущаются, и день подходит к концу.

Ольга Рожнева

«Не уезжай в Москву»

Считается, что молитва старца Илия обладает особой силой. Рассказывают, что однажды к нему в скит доставили смертельно раненного в Чечне офицера-разведчика, который пять месяцев провел без сознания в разных госпиталях. Схиигумен Илий помолился над офицером – и тот открыл глаза, сознание вернулось к нему. После этого началось выздоровление.

Губернатор Волгоградской области Анатолий Бровко: «Старец Илий наделен даром прозорливости. Примерно год назад я был у него, и беседа зашла о том, где жить и работать. Илий сказал мне, чтобы я не уезжал ни в Москву, ни куда-либо еще из Волгограда, добавив, что приедет к нам в следующем году, после знакового события в жизни региона, в моей жизни». По утверждению Анатолия Бровко, эти слова стали своего рода пророчеством. В должность главы региона он вступил в январе следующего года. А старец Илий действительно потом посетил Волгоградскую область[4].